История Древней Греции / Под ред. В. И. Кузищина. М., 1986. Гл. Сергеев В. С. История древней Греции. Изд. 3-е. М., 1963. Гл. Дополнительная литература

2. Реформы Солона.

3. Тирания Писистрата и Писистратидов.

4. Реформы Клисфена.

Хрестоматия по истории древней Греции / Под ред. Д.П. Каллистова. М., 1964.

Развитие Аттики в VIII–VI вв. до н.э., как и других областей Греции, сопровождалось быстрым экономическим подъемом и острой социально-политической борьбой. Наиболее важными событиями этого времени, на которых следует остановиться, являлись «Теcеев синойкизм», заговор Килона и законодательство Драконта. В сущности они представляли собой варианты явлений общих для большинства греческих полисов архаического периода.

Первые два века названной эпохи были временем безраздельного господства родовой знати (эвпатридов), управлявших государством посредством избираемых из их среды архонтов и совета ареопага. В начале VI в. до н.э. резкое обострение социальной напряженности привело к необходимости преобразований социально-политического устройства Афин. Их осуществление было поручено Солону, наделенному особыми полномочиями. Рассматривая реформы Солона, необходимо распределить их по группам: 1) социальные (сисахфия, имущественный ценз, закон против роскоши и др.); 2) политические (учреждение буле и гелиэи, принятие новых законов); 3) экономические (введение земельного максимума, запрет на вывоз хлеба, унификация системы мер, замена денежной системы и др.).

Компромиссный характер солоновских реформ вызвал оппозицию как аристократии, утратившей многие привилегии, так и социальных низов, недовольных умеренностью преобразований. Афинское общество раскололось на политические группировки (педиэи, паралии, диакрии), борьба которых привела в конечном итоге к утверждению в Афинах тирании Писистрата и Писистратидов. Политика афинских тиранов в целом аналогична деятельности правителей этого типа в других греческих полисов: они осуществляли подавление аристократии и укрепление режима собственной власти, выведение безземельных в колонии, провели некоторые экономические преобразования и т.п.

В конце VI в. до н.э., после свержения Писистратидов и неудавшейся попытки реставрации аристократического правления в Аттике, начался новый период реформ, связанный с именем Клисфена. При знакомстве с деятельностью Клисфена особое внимание нужно уделить введению административно-территориального деления страны и остракизма, определить их цели и значение для дальнейшего развития Аттики.

Завершая изучение данной темы, следует отметить, что реформы VI в. до н.э. заложили лишь основы для последующей демократизации афинского общества. Общественно-политическое устройство Аттики времени Солона и Клисфена можно охарактеризовать как тимократическое.

(II, 15)
При Кекропсе и первых царях до Тесея население Аттики жило постоянно отдельными городами, имевшими свои пританеи и правителей. Когда не чувствовалось никакой опасности, жители городов не сходились на общие совещания к царю, но управлялись и совещались отдельно сами по себе. Некоторые города по временам даже воевали между собою, например, Элевсин с Евмолпом во главе против Эрехтея. Но после того как царскую власть получил Тесей, соединявший в себе силу с умом, он привел в порядок страну вообще, между прочим, упразднил советы и должностных лиц прочих городов и объединил путем синойкизма всех жителей вокруг внешнего города, учредив один совет и один пританей. Жителей отдельных селений, возделывавших свои земли, как и прежде, Тесей принудил иметь один этот город, и так как все жители принадлежали теперь уже к одному городу, то он стал велик и таким передан был Тесеем его потомкам. С тех пор еще и по сие время афиняне совершают в честь богини празднество на общественный счет Синойкии.

(II, 2–3)

(3, 1) Порядок древнего государственного устройства, существовавшего до Драконта, был следующий. На высшие должности выбирали по благородству происхождения и по богатству; правили должностные лица сначала пожизненно, а впоследствии в течение десяти лет. (2) Важнейшими и первыми по времени из должностей были царь, полемарх и архонт. Из них первою была должность царя, она была унаследованной от отцов. Второй присоединилась к ней должность полемарха, ввиду того что некоторые из царей оказались в военных делах слабыми. По этой причине и пригласили Иона, когда наступили затруднительные обстоятельства. (3) Последней является должность архонта. Большинство говорит, что она возникла при Медонте, а некоторые — что при Акасте. В доказательство последние ссылаются на то, что девять архонтов клянутся давать присягу таким же порядком, как во времена Акаста, так как при нем, по их мнению, Кодриды отказались от царского достоинства ради привилегий, данных архонту. Как бы ни было дело в действительности, разница во времени в том и другом случае небольшая. А что эта должность установлена последней из высших должностей, доказательством служит и то, что архонт не распоряжается никакими из дел, унаследованных от отцов, как царь и полемарх, а все только вновь заведенными. Поэтому лишь недавно эта должность приобрела важное значение, будучи расширена дополнительными обязанностями. (4) Что же касается фесмосфетов, то они были избраны много лет спустя, когда уже выбирали должностных лиц на год. Они должны были записывать правовые положения и хранить их для суда над спорящими сторонами. Вот почему из высших должностей эта одна была не более как годичной. (5) Итак, по времени вот в какой последовательности идут одна за другой...

Архонты имели право решать дела окончательно, а не так, как теперь, производить только предварительное расследование. Вот как обстояло дело с должностями архонтов.

(6) Наконец, совет ареопагитов, хотя имел обязанность быть только блюстителем законов, распоряжался большинством важнейших дел в государстве, налагая кары и взыскания безапелля­ционно на всех нарушителей порядка. Это объясняется тем, что выбор архонтов производился по благородству происхождения и по богатству, а из них-то и избирались ареопагиты.

(V, 71)
Среди афинян был некто Килон, победитель на Олимпийских играх. Он усвоил себе надменное обращение, мечтая сделаться тираном. Подобрав себе партию сверстников, он сделал попытку захватить Акрополь, но, не будучи в состоянии им завладеть, он сел в качестве молящего у кумира. Пританы навкраров, которые тогда управляли Афинами, предложили им выйти, ручаясь за их жизнь. Но они были убиты, и вина в этом падает на Алкмеонидов. Это случилось еще до эпохи Писистрата.

(I, 126, 3–12)

(II, 9, 9)

(17)
… Солон прежде всего отменил все законы Драконта, кроме законов об убийствах; он сделал это ввиду жестокости их и строгости наказаний: почти за все преступления было назначено одно наказание — смертная казнь; таким образом, и осужденные за праздность подвергались смертной казни, и укравшие овощи или плоды несли то же наказание, как и святотатцы и человекоубийцы. Поэтому впоследствии славилось выражение Демада, что Драконт написал закны кровью, а не черной краской. Когда Драконта спросили, почему он за большую часть преступлений назначил смертную казнь, он, как говорят, отвечал, что мелкие преступления, по его мнению, заслуживают этого наказания, а для крупных он не нашел большего.

(Ditt. Syll.³, № 111)

(IV, 5–11)

(6, 1) Взяв дела в свои руки, Солон освободил народ и в текущий момент и на будущее время, воспретив обеспечивать ссуды личной кабалой. Затем он издал законы и произвел отмену долгов, как частных, так и государственных, что называют сисахфией, потому что люди как бы стряхнули с себя бремя.

(7, 1) Государственный строй, который установил Солон и законы, которые он издал, были новые; законы же Драконта перестали применяться, за исключением законов об убийствах. Написав эти законы на кирбах, афиняне поставили их в «царском портике», и все поклялись их соблюдать. Девять же архонтов, принося присягу, давали обет посвятить золотую статую, если преступят какой-нибудь из законов. Вот почему они и теперь еще дают такую клятву.

(2) Солон установил эти законы на сто лет и дал государству следующее устройство. (3) На основании оценки имущества он ввел разделение на четыре класса, каковое разделение было уже и раньше, — на пентакосиомедимнов, всадников, зевгитови фетов. Притом все вообще должности он предоставил исправлять гражданам из пентакосиомедимнов, всадников и зевгитов — должности девяти архонтов, казначеев, полетов, одиннадцати и колакретов. Каждому классу он предоставил должность сообразно с величиной имущественной оценки, а тем, которые принадлежат к классу фетов, дал участие только в народном собрании и судах.

(4) К пентакосиомедимнам должен был принадлежать всякий, кто со своей земли получает 500 мер в совокупности сухих и жидких продуктов; к всадникам — получающие 300 или, по утверждению некоторых, такие люди, которые могли содержать коня... К классу зевгитов должны были принадлежать те, которые получали 200 мер того и другого вместе, а остальные — к классу фетов, и эти последние не имели доступа ни к какой государственной должности.

(8, 1) Высшие должности Солон сделал избирательными по жребию из числа предварительно выбранных, которых намечала каждая из фил. Намечала же в коллегию девяти архонтов каждая десятерых, и между ними бросали жребий. Вследствие этого еще и теперь остается за филами такой порядок, что каждая избирает по жребию десятерых, а затем из этого числа. баллотируют бобами... (2) Вот какие законы издал Солон относительно высших должностей. (В старину Совет Ареопага ... назначал на каждую из должностей подходящего человека на год, после чего отпускал его.)

(3) Что касается фил, то их было четыре, как и раньше, и четыре филобасилевса...

(4) Далее он учредил Совет четырехсот, по сто из каждой филы, а совету ареопагнтов назначил охранять законы; как и прежде, он имел надзор за государственным порядком, причем он обязан был не только следить вообще за большинством самых важных государственных дел, но, между прочим, и привлекать к ответственности виновных, имея власть налагать взыскания и кары, причем штрафы вносил в «город», не указывая, по какому поводу платится штраф. Наконец, он судил тех, кто составлял заговор для низвержения демократии, в силу того, что Солон издал закон о внесении относительно их чрезвычайного заявления.

(5) Видя, что в государстве часто происходят смуты, а из граждан некоторые по беспечности мирятся со всем, что бы ни происходило, Солон издал относительно их особый закон: «Кто во время смуты в государстве не станет с оружием в руках ни за тех, ни за других, тот предается бесчестию и лишается гражданских прав».

(9, 1) Итак, что касается высших должностей, то дело обстояло таким образом. По-видимому, вот какие три пункта в солоновом государственном устройстве являются наиболее демократичными: первое и самое важное — отмена личной кабалы в обеспечение ссуд; далее — предоставление всякому желающему возможности выступать истцом за потерпевших обиду; третье, отчего, как утверждают, приобрела особенную силу народная масса, — апелляция к народному суду. И действительно, раз народ владычествует в голосовании, он становится властелином государства...

(10, 1) … Но раньше законодательства он произвел отмену долгов, а после всего этого увеличение мер, весов и монеты. (2) Именно, при нем и меры были увеличены в сравнении с фидоновскими, и мина, имевшая прежде вес 70 драхм, доведена была до 100. Стари нный тип чеканки представлял собой монету двухдрахмового достоинства. Он сделал и вес сообразно с монетой, так что 63 мины равнялись таланту, и эти три мины пропорционально распределенные, прибавились на каждый статер и на другие меры веса.

(11, 1) Когда Солон устроил государство таким, как сказано, образом, к нему стали то и дело обращаться с докучливыми разговорами о законах, одни пункты порицая, о других расспрашивая. Ввиду этого он, не желая ни изменять их, ни навлекать на себя вражды, оставаясь в своем отечестве, предпринял путешествие в Египет отчасти по торговым делам, отчасти из любознательности, сказав, что не вернется в течение 10 лет. Он не считал себя вправе, если бы лично присутствовал, истолковывать законы, но думал, что каждый обязан исполнять написанное. (2) А вместе с тем многие из знати сделались его противниками вследствие отмены долгов. И обе партии переменили свое отношение к нему оттого, что установленный им порядок не оправдал их ожиданий. Именно народ рассчитывал, что он произведет передел всего, а знатные — что он вернет опять прежний порядок или только немного его изменит. Но Солон воспротивился тем и другим и, хотя имел возможность, вступив в соглашение с любой партией, достичь тирании, предпочел навлечь на себя ненависть тех и других, но зато спасти отечество и дать наилучшие законы.

(13–18, 21)

(14) Вот тут-то наиболее благоразумные из афинян, видя, что Солон — единственный человек, непричастный ни к каким злоупотреблениям, и что он с богатыми не был сообщником в их несправедливостях, но и не испытывал тяжелого положения бедняков, просили его заняться общественными делами и прекратить раздоры...

(15) ... Солон был первым, кому принадлежало изобретение назвать отмену долгов «сисахфией». Эту политическую меру он пустил в ход первою, предложив отменить существующие в данное время долги, а впредь запретив обеспечивать ссуду личной кабалой. Впрочем, некоторые, и в их числе Андротион³, писали, что бедные удовольствовались тем, что получили облегчение не в виде отмены долгов, а в виде умеренной высоты процентов, и сисахфией назвали это гуманное мероприятие и произведенное одновременно с ним увеличение мер и расценку монеты. Именно он сделал мину из 100 драхм, которая прежде стоила 73, так что, когда возвращали по счету то же самое количество, по значению же меньшее, плательщики значительно выигрывали, но получающие нисколько не теряли. Однако большинство говорит, что сисахфия была отменой вообще всех долговых обязательств…

(16) Солон не угодил ни той, ни другой партии, но разочаровал и богатых тем, что упразднил долговые обязательства, и еще более бедных тем, что не произвел передела земли, как они надеялись, и не уравнял совершенно, как Ликург, всех по образу жизни…

(17) Итак, прежде всего он отменил законы Драконта, все, кроме законов об убийствах…

(18) Во-вторых, Солон, желая оставить все высшие должности, как это и было раньше, за состоятельными людьми, а остальное управление, в котором народ не имел участия, распределить между всеми, принял имущественную расценку граждан и людей, получающих в сухих и жидких продуктах вместе пятьсот мер, поставил на первое место и назвал пентакосиомедимнами, на второе место — людей, которые могут содержать коня или получать триста мер, — этих называли принадлежащими к всадническому разряду; граждане, относящиеся к третьему разряду по цензу, у которых состояние измерялось доходом в двести мер того и другого, получили название зевгитов. Все же прочие назывались фетами; им он не дал занимать никакой высшей должности, но их политические права выражались лишь в том, что они принимали участие в народном собрании и в суде. Это право с самого начала представлялось ничтожным, но впоследствии оказалось чрезвычайно важным, потому что большинство спорных дел поступало на рассмотрение судей...

(21) ... Солон прославился также и законом о завещаниях. Прежде это было невозможно, но имущество и домашнее хозяйство должны были оставаться в роде умершего; он же предоставил право всякому отдать имущество кому хочет, если только у него нет законных детей; он дружбу почтил выше, чем родство, и личное расположение выше, чем обязанность, и сделал имущество достоянием собственников…

(24) Из урожая своей страны продавать иноземцам Солон разрешил только плоды маслины, все другое вывозить запретил и вменил в обязанность архонту произносить проклятие против тех, кто стал бы вывозить, под страхом в противном случае самому платить в казну штраф в 100 драхм.

(II, 4, 4)

(Ditt. Syll.³, № 1193–1194)

Закладной камень на землю и дом, полностью проданные Эпигону Анкилету... (следуют цифры).

б) Долговое обязательство.

При Феофрасте архонте. Долговой камень на землю за неуплату Фанострату Пэанию цены в...

(V, 4, 5)

(I, 59–63)

(60) Однако, спустя недолгое время, сторонники Мегакла и Ликурга, достигнув соглашения между собой, изгоняют его. Так Писистрат в первый раз захватил власть над Афинами, и он потерял тиранию, так как она не успела еще прочно укорениться в его руках. Между тем среди изгнавших Писистрата снова начались по-прежнему раздоры. Поставленный в безвыходное положение противной партией, Мегакл завел сношения с Писистратом через герольда, предлагая Писистрату, не хочет ли он взять замуж его дочь, с тем чтобы сделаться тираном. Писистрат принял предложение и согласился на эти условия. Тогда они, чтобы устроить ему возвращение, затевают дело, далеко превосходящее, на мой взгляд, своей наивностью все остальное: уже с давних пор греческое племя обособилось от варварского как более сообразительное и более свободное от первобытной наивности, а они тут затевают такую хитрость с афинянами, считавшимися за первых по разуму среди греков. В Пеанийском деме была одна женщина по имени Фия, ростом в четыре локтя без трех пальцев и вообще красивой наружности. Нарядив эту женщину в полное военное вооружение, они велели ей стать на колесницу и, показав ей, как она должна держаться, чтобы производить впечатление как можно более прекрасной, поехали в город, а вперед предварительно послали герольдов. Последние, придя в город, говорили, как им было приказано, речи приблизительно такого рода: «Афиняне, примите с добрым чувством Писистрата: его сама Афина почтила больше всех людей и вот теперь возвращает в свой Акрополь». Это повторяли они, проходя через разные места. Тотчас же по селам распространилась молва, будто Афина возвращает Писистрата; да и в городе население готово было верить, что эта женщина есть сама богиня; поэтому молились на нее и принимали Писистрата.

(61) Получив тиранию упомянутым способом, Писистрат, согласно условию, заключенному с Мегаклом, женится на дочери Мегакла. Но так как у него.были уже взрослые сыновья, да кроме того Алкмеониды считались за «нечестивцев», то Писистрат, не желая иметь детей от этой новой жены, жил с ней не так, как бы следовало по закону. С самого начала жена скрывала об этом, а потом — отвечая ли на расспросы матери, или, может быть, и без этого, — рассказала ей, а та своему мужу. Тот пришел в негодование, видя в этом для себя оскорбление со стороны Писистрата. В гневе он тотчас же примирился со своими противниками. Тогда Писистрат, узнав о том, что предпринимается против него, удалился совершенно из страны и, придя в Эретрию, стал совещаться со своими сыновьями. Тут одержало верх мнение Гиппия, что надо вернуть себе обратно тиранию; ввиду этого стали собирать пожертвования с тех городов, которые еще с прежнего времени сохраняли к ним некоторую преданность. Многие из них доставили им большие деньги, но всех превзошли суммой своего взноса фиванцы…

(62) На одиннадцатый год, выступив в поход из Эретрии, они прибыли на родину, и первое место, которое они заняли в Аттике, был Марафон. Когда они стояли лагерем в этом месте, к ним пришли их сторонники как из города, так и из деревень, люди, которым тирания была более любезна, чем свобода. Так вот эти люди там собирались. Между тем афиняне в городе, пока Писистрат собирал деньги и после, когда занял Марафон, не придавали этому никакого значения. Когда же они узнали, что из Марафона он идет к городу, тут только они выступили против него. Они со всеми своими силами пошли против возвращавшихся изгнанников. А с другой стороны, и армия Писистрата, выступив из Марафона, пошла по направлению к городу. И вот обе армии сошлись для битвы к храму Палленской Афины и остановились друг против друга, положив оружие. Тут, ведомый божественным наитием, пришел к Писистрату один предсказатель, акарнанец Амфилит, который, приближаясь к нему, изрек следующие слова размером гекзаметра:

Много тунцов набежит при сиянье луны полуночной.

(64) Так как афиняне послушались совета, то Писистрат таким образом в третий раз подчинил себе Афины и тут уже прочно утвердил свою тиранию благодаря помощи многих союзников и большим средствам, получавшимся частью на месте, частью с берегов реки Стримона, а также благодаря тому, что он взял в качестве заложников детей афинян, оставшихся на месте и не убежавших немедленно, и поместил их на Наксосе. Этот остров Писистрат также покорил военной силой и передал под власть Лигдамида.

(VI, 14, 1; 16, 2–5; 7–8)

(16, 2) … А руководил государственными делами Писистрат, как сказано, с умеренностью и скорее в духе гражданского равноправия, чем тиранически. Он вообще был гуманным и кротким человеком, снисходительным к провинившимся: бедных он даже снабжал вперед деньгами на сельские работы, чтобы они могли кормиться, занимаясь земледелием. (3) Это он делал по двум соображениям: с одной стороны, для того, чтобы они не находились в городе, но были рассеяны по всей стране, с другой — для того чтобы, пользуясь средним достатком и занятые своими личными делами, они не имели ни желания, ни досуга заниматься общественными. (4) А вместе с тем и доходов поступало к нему больше при условии, если обрабатывалась земля, так как Писистрат взимал десятину с получавшихся доходов.

(5) По этим же соображениям он учредил и «судей по демам», да и сам часто ездил по стране, наблюдая за ходом дел и примиряя тяжущихся, чтобы они не запускали своих работ, отправляясь в город...

(7) Вообще простой народ он старался ничем не раздражать во время своего правления, но всегда обеспечивал мир и поддерживал спокойствие. Вот почему и говаривали часто, что «тирания Писистрата — это жизнь при Кроносе»... (8) Но самым важным из всего сказанного было то, что он по своему характеру был демократичным и обходительным человеком. Во всех вообще случаях он хотел руководить всеми делами по законам, не допуская для себя никакого преимущества.

(Тоd, № 11)

Пусть взыскивает архонт; а если не взыщет, подвергнется ответственности. Они (клерухи) должны иметь оружие ценой в 30 драхм; а оружие это выдаст им архонт. Это постановлено в архонтство Б... (имя).

Реформы Клисфена

(VIII, 20, 4–21, 4; 22, 1–3; 6)

(21, 2) … Он начал с того, что распределил всех граждан между десятью филами вместо четырех. Он хотел смешать их, чтобы большее число людей получило возможность участия в делах государства. Отсюда и пошло выражение: «не считаться филами» — в ответ тем, кто хочет исследовать происхождение. (3) Затем он установил Совет пятисот вместо четырехсот, по пятидесяти из каждой филы, а до тех пор была по сто. Разделил же он не на двенадцать фил из того соображения, чтобы это деление не совпадало с существовавшим ранее делением на триттии: именно в четырех филах было двенадцать триттий, так что в этом случае не удалось бы смешать народ.

(4) Кроме того, Клисфен разделял и страну по демам на тридцать частей: десять взял из демов пригородных, десять — из демов прибрежной полосы, десять — из демов внутренней полосы. Назвав эти части триттиями, в каждую филу он назначил по жребию три триттии, так чтобы в состав каждой филы вxодили части из всех этих областей. Далее, он заставил считаться демотами жителей каждого из демов, чтобы люди не выделяли новых граждан, называя их по отчеству, но чтобы публично называли по имени демов. Вот отчего афиняне и называют себя по именам демов. Учредил он и должность демархов, которые имеют те же обязанности, что прежние навкрары, так как демы он образовал вместо навкрарий. Что касается названий, то некоторым из демов он дал их по местечкам, некоторым — по основателям, так как уже не все демы связаны были с местами...

(22, 1) В результате этих изменений государственный строй стал гораздо более демократичным, чем солоновский. Это и понятно: законы Солона упразднила тирания, оставляя их без применения; между тем, издавая другие, новые законы, Клисфен имел в виду интересы народа. В их числе издан был законоб остракизме.

(2) Впервые на восьмом году после установления этого порядка, при архонте Гермокреонте, установили для Совета пятисот присягу, которую приносят еще и теперь. Затем стали избирать по филам стратегов, по одному из каждой, предводителем же всей вообще армии был полемарх. (3) Далее, на двенадцатом году после этого, при архонте Фениппе, афиняне одержали победу в битве при Марафоне, а спустя два года после победы, когда народ стал уже чувствовать уверенность в себе, тогда впервые применили закон об остракизме, который был установлен ввиду подозрения к людям, пользующимся влиянием... (6) Изгоняли остракизмом сторонников тиранов, против которых был направлен закон; после же этого на четвертый год стали подвергать изгнанию и из остальных граждан всякого, кто только казался слишком влиятельным...
Перевод С.И. Радцига.
Аристотель «Политика»

(VI, 2, 9–11)

(фр. 79 b)