Издательство

МОСКВА

1999

К75

Доктор философских наук, профессор Т. П. Матяш Доктор философских наук, профессор В. П. Яковлев

Философия и методология науки: Учебник для выс­ших учебных заведений. — Ростов н/Д.: «Феникс», 1999. - 576 с.

ISBN 5-222-00502-Х

Первый фундаментальный учебник по дисциплине «Философия и мето­дология науки» подготовлен в соответствии с государственным образователь­ным стандартом высшего профессионального образования Госкомвуза РФ. Рассматривает специфику науки как системы знания, формы духовного про­изводства и социального института; анализирует закономерности развития науки, ее структуру, уровни и методологию научного познания; выявляет сходство и различие естественных и гуманитарных наук, этапы их формиро­вания и специфику их методов; показывает, как решаются данные проблемы современными западными философами. Учебник отличает ясность и чет­кость изложения материала.

Рассчитан на студентов, аспирантов и преподавателей, а также всех, интересующихся проблемами истории, философии и методологии науки.

ISBN 5-222-00502-Х ББК Ю25

© Кохановский В. П., 1999 © Оформление. Издательство «Феникс», 1999

ПРЕДИСЛОВИЕ

Наука — сложное многогранное целостное явление, а процесс развития научного познания — в силу его сложной и многослойной структуры — не однонаправленный моно­тонный, «одноплоскостной» процесс. Это всегда, в любую эпоху процесс нелинейный, характеризующийся разнонап-равленностью изменения форм научного знания, в кото­ром постоянно возникают новые точки роста, нововведе­ния и центры изменения, многообразные возможности и ситуации выбора. Поэтому не только возможны, но и не­обходимы разные модели и образы развития науки.

Научное познание развивается в контексте историчес­кого развития общества. А это значит, чтобы понять его природу, особенности и историческую динамику, необхо­димо рассматривать научное познание как социально-куль­турный процесс. Надо понять, как осуществляется и раз­вивается социальная жизнь людей, как она определяет на разных этапах своей истории состояние и особенности на­учной деятельности.

Наука является достаточно неоднородным образовани­ем: наука переднего края и нормальная наука, наука Но­вого времени и современная, наука профессиональная и любительская, наука Запада и восточная наука, государ­ственная и «народная» наука и т. п. Наука — это та сфера человеческой деятельности, в которой происходит выра­ботка и теоретическая систематизация объективных зна­ний о действительности, в которую науки — по мере сво­его развития — проникают все более глубоко и широко. Вместе с тем наука ориентируется и на человека, на без-

граничное развитие его интеллекта, его творческих спо­собностей, культуры мышления.

Наряду со знаниями об объектах наука формирует зна­ния и о методах, принципах и приемах научной деятель­ности. Потребность в развертывании и систематизации знаний второго типа приводит на высших стадиях разви­тия науки к формированию методологии как особой от­расли научного исследования, призванной направлять на­учный поиск.

Наука изучает не только окружающую действительность, но и сама себя с помощью комплекса дисциплин, куда входят история и логика науки, психология научного твор­чества, социология знания и науки, науковедение и др. В настоящее время бурно развивается философия и мето­дология науки, исследующая общие закономерности на­учно-познавательной деятельности, структуру и динамику научного знания, его уровни и формы, его социокультур-ную детерминацию, средства и методы научного познания, способы его обоснования и механизмы развития знания.

Философия науки сложилась к середине XX в. и как философское направление-, исследующее общие характе­ристики научной деятельности в целом, и как раздел фи­лософии, разрабатываемый в рамках различных философ­ских течений, поскольку они так или иначе обращаются к феномену науки.

Сознание человека всегда есть осознанное бытие, вы­ражение его отношения к своему бытию. Знание — объек­тивная реальность, данная в сознании человека, который в своей деятельности отражает, идеально воспроизводит объективные закономерные связи реального мира. Позна­ние — обусловленный прежде всего общественно-истори­ческой практикой процесс приобретения и развития зна­ния, его постоянное углубление, расширение, совершен­ствование и воспроизводство. Это такое взаимодействие объекта и субъекта, результатом которого является новое знание о мире.

Термин «знание» обычно употребляется в трех основных смыслах: а) способности, умения, навыки, которые бази­руются на осведомленности, как что-либо сделать, осуще­ствить; б) любая познавательно значимая (в частности, адек­ватная) информация; в) особая познавательная единица, гносеологическая форма отношения человека к действитель­ности, существующая наряду и во взаимосвязи со «своим другим» — с практическим отношением. Второй и третий аспекты и есть предмет рассмотрения гносеологии (теории познания) и эпистемологии — теории научного познания.

Человек постигает окружающий его мир, овладевает им различными способами, среди которых можно выделить два основных. Первый (генетически исходный) — мате-

риально-технический — производство средств к жизни, труд, практика. Второй — духовный (идеальный), в рам­ках которого познавательные отношения субъекта и объекта — лишь одно из многих других. В свою очередь процесс познания и получаемые в нем знания в ходе историческо­го развития практики и самого познания все более диффе­ренцируются и воплощаются в различных своих формах. Последние хотя и связаны, но не тождественны одна дру­гой, каждая из их имеет свою специфику.

Познание как форма духовной деятельности существу­ет в обществе с момента его возникновения, проходя вме­сте с ним определенные этапы развития. На каждом из них процесс познания осуществляется в многообразных и взаимосвязанных социально-культурных формах, вырабо­танных в ходе истории человечества. Поэтому познание как целостный феномен нельзя сводить к какой-либо фор­ме, хотя бы и такой важной как научное, которое не «по­крывает» собой познание как таковое. Поэтому гносеоло­гия не может строить свои выводы, черпая материал для обобщения из одной только сферы — научной и даже толь­ко из «высокоразвитого естествознания».

Уже на ранних этапах истории существовало обыденно-практическое познание, поставлявшее элементарные сведе­ния о природе, а также о самих людях, их условиях жизни, общении, социальных связях и т. д. Основой данной фор­мы познания был опыт повседневной жизни, практики людей. Полученные на этой базе знания носят хотя и проч­ный, но хаотический, разрозненный характер, представляя собой простой набор сведений, правил и т. п. Сфера обы­денного познания многообразна. Она включает в себя здра­вый смысл, верования, приметы, первичные обобщения наличного опыта, закрепляемые в традициях, преданиях, назиданиях, интуитивные убеждения, предчувствия и пр.

Одна из исторически первых форм — игровое познание как важный элемент деятельности не только детей, но и взрослых. В ходе игры индивид осуществляет активную 6

__________________________________Глава I

познавательную деятельность, приобретает большой объем новых знаний, впитывает в себя богатства культуры — де­ловые игры, спортивные игры, игра актеров и т. п. Обще­известно огромное значение игры для удовлетворения не­иссякаемой любознательности детей, формирования их ду­ховного мира и определенных знаний, навыков общения.

В настоящее время понятие игры широко использует­ся в математике, экономике, кибернетике и других на­уках. Здесь все чаще применяются специальные игровые модели и игровые сценарии, где проигрываются различ­ные варианты течения сложных процессов и решения на­учных и практических проблем. Целый ряд влиятельных направлений современной философской и научной мыс­ли выдвигают игру в качестве самостоятельной области изу­чения. Это, в частности, герменевтика (Гадамер), фило­софская антропология (Финк) и др. Так, Хейзинга счи­тает игру всеобщим принципом становления культуры, ос­новой человеческого общежития в любую эпоху. По Гада-меру, игра представляет собой способ бытия произведе­ний искусства, которое в свою очередь есть преимуществен­ный способ свершения (раскрытия) истины.

Важную роль, особенно на начальном этапе истории человечества, играло мифологическое познание. Его специ­фика в том, что оно представляет собой фантастическое отражение реальности, является бессознательно-художе­ственной переработкой природы и общества народной фан­тазией. В рамках мифологии вырабатывались определен­ные знания о природе, космосе, о самих людях, их усло­виях бытия, формах общения и т. д. В последнее время было выяснено (особенно в философии структурализма), что мифологическое мышление — это не просто безудер­жная игра фантазии, а своеобразное моделирование мира, позволяющее фиксировать и передавать опыт поколений. Так, Леви-Строс указывал на конкретность и метафорич­ность мифологического мышления, его способность к обоб­щению, классификациям и логическому анализу.

Наука как социокультурный феномен

Мифологическому мышлению свойственно его слит­ность с эмоциональной сферой, неотчетливое разделение объекта и субъекта познания, предмета и знака, вещи и слова, происхождения (генезиса) и сущности явлений и т. д. Объяснение природных и социальных явлений, а так­же мира в целом сводилось к рассказам об их происхожде­нии и творении (генетизм). Некоторые современные ис­следователи полагают, что в наше время значение мифо­логического познания отнюдь не уменьшается. Так, П. Фейерабенд убежден, что достижения мифа несравне­но более значительны, чем научные: изобретатели мифа, по его мнению, положили начало культуре, в то время как рационалисты только изменяли ее, причем не всегда в луч­шую сторону.

Уже в рамках мифологии зарождается художественно-образная форма познания, которая в дальнейшем получила наиболее развитое выражение в искусстве. Хотя оно спе­циально и не решает познавательные задачи, но содержит в себе достаточно мощный гносеологический потенциал. Более того, например, в герменевтике, как уже было сказа­но, искусство считается важнейшим способом раскрытия истины. Хотя, конечно, художественная деятельность не­сводима целиком к познанию, но познавательная функ­ция искусства посредством системы художественных обра­зов — одна из важнейших для него. Художественно осваи­вая действительность в различных своих видах (живопись, музыка, театр и т. д.), удовлетворяя эстетические потребно­сти людей, искусство одновременно познает мир, а человек творит его — в том числе и по законам красоты. В структуру любого произведения искусства всегда включаются в той или другой форме определенные знания о разных людях и их характерах, о тех или иных странах и народах, их обы­чаях, нравах, быте, об их чувствах, мыслях и т. д.

Одними из древних форм познания, генетически свя­занными с мифологией, являются философское (о нем да­лее будет идти речь) и религиозное познание. Особенности

________________________________Глава I

последнего определяются тем, что оно обусловлено не­посредственной эмоциональной формой отношения лю­дей к господствующим над ними земными силами (при­родными и социальными). Будучи фантастическим отра­жением последних, религиозные представления содержат в себе определенные знания о действительности, хотя не­редко и превратные. Достаточно мудрой и глубокой со­кровищницей религиозных и других знаний, накопленных людьми веками и тысячелетиями, являются, например, Библия и Коран. Однако религия (как и мифология) не производила знание в систематической и тем более теоре­тической форме. Она никогда не выполняла и не выпол­няет функции производства объективного знания, нося­щего всеобщий, целостный, самоценностный и доказа­тельный характер. Если для религиозного познания ха­рактерно соединение эмоционального отношения к миру с верой в сверхъестественное, то сущность научного позна­ния — рациональность, которая в качестве подчиненных моментов содержит и эмоции, и веру.

Следует иметь в виду, что рациональность (лат. — ра­зум), придающая решающее значение мышлению (рассудку и разуму), многообразна по своим формам, одной из ко­торых является научная рациональность. Для последней — в отличие от других ее форм — характерно «понятийное творчество», работа с идеализированными объектами, ак­центирование внимания на собственно познавательной, когнитивной (лат. — знание, познание) стороне пости­жения мира, а не на эмоциях, страстях, личных мнениях и т. п. В современной философии науки научная рацио­нальность чаще всего понимается как совокупность норм, идеалов и методов, характеризующих научное исследова­ние в целом, разрабатываются различные модели научной рациональности — индуктивистская, дедуктивистская, эво­люционная, реалистическая и др.

Таким образом, познавательная деятельность человека сформировалась до возникновения науки как специфичес-

кого способа духовного освоения действительности. Од­нако если в других формах духовной деятельности когни­тивный элемент имел подчиненное значение, то в науке он становится основным, определяющим все другие ее стороны (социальную, культурную, нравственную и др.).

Говоря о формах знания, нельзя обойти вниманием до­статочно известную (особенно в современной западной гно­сеологии) концепцию личностного знания, разработанную британским ученым М. Полани. Он исходил из того, что знание — это активное постижение познаваемых вещей, действие, требующее особого искусства и особых инстру­ментов. Поскольку науку делают люди, то получаемые в процессе научной деятельности знания (как и сам этот про­цесс) не могут быть деперсонифицированными. А это зна­чит, что людей (а точнее — ученых) со всеми их интереса­ми, пристрастиями, целями и т. п. нельзя отделить от производимых ими знаний или механически заменить дру­гими людьми.

Согласно Полани, личностное знание необходимо пред­полагает интеллектуальную самоотдачу. В нем запечатле­на не только познаваемая действительность, но сама по­знающая личность, ее заинтересованное (а не безразлич­ное) отношение к знанию, личный подход к его трактов­ке и использованию, собственное осмысление его в кон­тексте специфических, сугубо индивидуальных, изменчи­вых и, как правило, неконтролируемых ассоциаций. Лич­ностное знание — это не просто совокупность каких-то утверждений, но и переживание индивида. Личность жи­вет в нем «как в одеянии из собственной кожи», а не про­сто констатирует его существование. Тем самым в каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности, и эта «добавка» не свидетельство несовершен­ства, но насущный необходимый элемент знания, что не делает последнее чисто субъективным.

Полани отстаивает положение о наличии у человека двух типов знания: явного, артикулированного, выраженного

10

_________________________________Глава 1

в понятиях, суждениях, теориях и других формах рацио­нального мышления, и неявного, имплицитного, не под­дающегося полной рефлексии слоя человеческого опыта. Неявное знание не артикулировано в языке и воплощено в телесных навыках, схемах восприятия, практическом мастерстве. Оно не допускает полной экспликации и из­ложения в учебниках, а передается «из рук в руки», в об­щении и личных контактах исследователей.

В настоящее время усиливается интерес к проблеме ир­рационального, т. е. того, что лежит за пределами досягае­мости разума и недоступно постижению с помощью извес­тных рациональных средств, но вместе с тем все более ук­репляется убеждение в том, что наличие иррациональных пластов в человеческом духе порождает ту глубину, из ко­торой появляются все новые смыслы, идеи, творения. Вза­имопереход рационального и иррационального — одно из фундаментальных оснований процесса познания. Однако значение внерациональных факторов не следует преувели­чивать, как это делают сторонники иррационализма.

Как своеобразная форма познания — специфический тип духовного производства и социальный институт — наука возникла в Европе, в Новое время, в XVI—XVII вв. в эпо­ху становления капиталистического способа производства

11

Наука как социокультурный феномен________________

и дифференциации (разделения) единого ранее знания на философию и науку. Она (сначала в форме естествозна­ния) начинает развиваться относительно самостоятельно. Однако наука постоянно связана с практикой, получает от нее импульсы для своего развития и в свою очередь воздействует на ход практической деятельности, опредме-чивается, материализуется в ней.

Говоря о возникновении науки (эта проблема особенно обстоятельно рассмотрена в работах П. П. Гайденко, Л. М. Кесаревой, Л. А. Микешиной, В. С. Сгепина и др.), надо подчеркнуть следующее. В античности и средние века в основном имело место философское познание мира. Здесь понятия «философия», «знание», «наука» фактически со­впадали: это было по существу «триединое целое», не раз­деленное еще на свои части. Строго говоря, в рамках фи­лософии объединялись сведения и знания и о «первых при­чинах и всеобщих началах», об отдельных природных явле­ниях, о жизни людей и истории человечества, о самом про­цессе познания, формулировалась определенная совокуп­ность логических (Аристотель) и математических (Эвклид) знаний и т. п. Все эти знания существовали в пределах единого целого (традиционно называемого философией) в виде ее отдельных аспектов, сторон. Иными словами, эле­менты, предпосылки, «ростки» будущей науки формирова­лись в недрах другой духовной системы, но они еще не вы­делялись из них как автономное, самостоятельное целое.

Указывая на важное значение древнегреческой фило­софии в возникновении науки, А. Уайтхед, в частности, отмечает, что в диалогах Платона содержатся «первые яс­ные формулировки логики как особой науки». Однако, как считает Уайтхед, Платон очень мало пользовался этим методом «с точки зрения естествознания». В отличие от Платона, Аристотель создал целостную систему формаль­ной логики, «первую философию» и диалектический ме­тод. Уайтхед обращает внимание на то, что, во-первых, греческий философ широко использует в своих работах об-

12

_________________ Глава I

Действительно, предпосылки науки создавались в древ­невосточных цивилизациях — Египте, Вавилоне, Индии, Китае — в том числе и в Древней Греции — в форме эмпи­рических знаний о природе и обществе, в виде отдельных элементов, «зачатков» астрономии, этики, логики, мате­матики и др. Вот почему геометрия Эвклида — это не наука в целом, а только одна из ветвей математики, кото­рая (математика) также лишь одна из наук, но не наука как таковая.

Причина такого положения, разумеется, коренится не в том, что до Нового времени не было таких великих уче­ных, как Коперник, Галилей, Кеплер, Ньютон и др., а в тех реальных общественно-исторических, социокультурных факторах, которые еще не создавали объективных условий для формирования науки как особой системы знания, сво­еобразного духовного феномена и социального института — в этом «целостном триединстве».

Таким образом, в античный и средневековый периоды существовали лишь элементы, предпосылки, «кусочки» науки, но не сама наука (как указанное «целостное трие-

13

Наука как социокультурный феномен

динство»), которая возникает только в Новое время, в процессе отпочкования науки от традиционной филосо­фии. Как писал в этой связи В. И. Вернадский, основа новой науки нашего времени — «это по существу создание XVII—XX вв., хотя отдельные попытки (имеются в виду математические и естественнонаучные знания античнос­ти. — В. К.) и довольно удачные ее построения уходят в глубь веков... Современный научный аппарат почти цели­ком создан в последние три столетия, но в него попали обрывки из научных аппаратов прошлого»¹.

В конце XVI — начале XVII в. происходит буржуазная революция в Нидерландах, сыгравшая важную роль в раз­витии новых, а именно капиталистических, отношений (которые шли на смену феодальным) в ряде стран Евро­пы. С середины XVII в. буржуазная революция разверты­вается в Англии, наиболее развитой в промышленном от­ношении европейской стране. Если в феодальном обще­стве формирующиеся в виде «зачатков» научные знания были «смиренной служанкой церкви» (были растворены в эфире религиозного сознания) и им не позволено было выходить за рамки, установленные верой, то нарождаю­щемуся новому классу — буржуазии — нужна была пол­нокровная наука, т. е. такая система научного знания, которая — прежде всего для развития промышленности — исследовала бы свойства физических тел и формы прояв­ления сил природы.

Буржуазные революции дали мощный толчок для не­виданного развития промышленности и торговли, строи­тельства, горного и военного дела, мореплавания и т. п. Развитие нового — буржуазного — общества порождает большие изменения не только в экономике, политике и социальных отношениях, оно сильно меняет и сознание людей. Важнейшим фактором всех этих изменений ока-

¹ Вернадский В. И. О науке. Дубна. 1997. Т. 1. Научное знание: Научное творчество. Научная мысль. С. 419.

14

_________________________________Глава I

Таким образом, для возникновения науки в XVI—XVII вв., кроме общественно-экономических (утверждение капи­тализма), социальных (перелом в духовной культуре, под­рыв господства религии и схоластически-умозрительно­го способа мышления) условий, необходим был опре­деленный уровень развития самого знания, «запас» необ­ходимого и достаточного количества фактов, которые бы подлежали описанию, систематизации и теоретическому обобщению. Поэтому-то первыми возникают механика, астрономия и математика, где таких фактов было накоп­лено больше. Они-то и образуют «первоначальное целое» единой науки как таковой, «науки вообще» в отличие от философии. Отныне основной задачей познания стало не «опутывание противника аргументацией» (как у схоластов), а изучение — на основе реальных фактов — самой приро­ды, объективной действительности.

Тем самым, в отличие от традиционной (особенно схо­ластической) философии становящаяся наука Нового вре­мени кардинально по-новому поставила вопросы о специ­фике научного знания и своеобразии его формирования, о задачах познавательной деятельности и ее методах, о месте и роли науки в жизни общества, о необходимости господ­ства человека над природой на основе знания ее законов.

В общественной жизни стала формироваться новая мировоззренческая установка, новый образ мира и стиль мышления, который по существу разрушил предшеству-

15

Науки как социокультурный феномен

ющую, многими веками созданную картину мироздания и привел к оформлению «вещно-натуралистической» кон­цепции космоса с ее ориентацией на механистичность и количественные методы. Характеризуя роль последних в становлении научного познания, Галилей писал: «Никог­да я не стану от внешних тел требовать что-либо иное, чем величина, фигуры, количество движения, что если бы мы устранили уши, языки, носы, то остались бы только фи­гуры, число и движение»¹. В этой связи известно изрече­ние Галилея о том, что «книга Вселенной написана на языке математики».

Галилей впервые ввел в познание то, что стало харак­терной особенностью именно научного познания — мыс­ленный эксперимент, опирающийся на строгое количе­ственно-математическое описание. Галилей «вдолбил» в сознание своего времени (опутанное схоластическими дог­мами) мысль о том, что наука без мысленного конструи­рования, без идеализации, без абстракций, без «обобща­ющих резолюций», опирающихся на факты — это все что угодно, но только не наука.

Рассматривая складывавшийся в XVI—XVII вв. новый стиль мышления, В. В. Ильин и А. Т. Калинкин указы­вают на следующие его характерные черты: «отношение к природе как самодостаточному естественному, «автомати­ческому» объекту, лишенному антропоморфно-символи­ческого элемента, данному в непосредственной деятель­ности и подлежащему практическому освоению; отказ от принципа конкретности (наивно квалитативистское теле­сно-физическое мышление античности и средневековья); становление принципа строгой количественной оценки (в области социальной — процесс становления меркантилиз­ма, ростовщичества, статистики и т. д., в области науч­ной — с успехами изобретательства, созданием измери­тельной аппаратуры, жестко детерминистская причинно-

__________________ _Глава I

следственная типологизация явлений действительности, элиминация телеологических, организмических и аними­стических категорий, введение каузализма; инструмента-листская трактовка природы и ее атрибутов — простран­ства, времени, движения, причинности и т. д., которые механически комбинируются наряду с составляющими вся­кую вещь онтологически фундаментальными формами; об­раз геометризированной гомогенно-унитарной действитель­ности, управляемой единственными количественными за­конами; признание в динамике универсального метода опи­сания поведения окружающих явлений (не вещественные модели, а формальные геометрические схемы и уравне­ния)»¹.

В это время резко возрастает интерес не только к час-тнонаучным знаниям, но и к общетеоретическим, мето­дологическим, философским проблемам. Рост интереса к этим проблемам был тесно связан не только с успехами частных (прежде всего естественных) наук, но и с их не­достатками, ограниченностью. Различные отрасли науки были еще слабо развиты. Поэтому о многих сторонах при­роды и общества приходилось рассуждать без достаточного количества необходимого фактического материала и его обобщения, строить различные предположения, нередко умозрительные. А этого было невозможно достичь без помощи философии.

В Новое время ускоренными темпами развивается про­цесс размежевания между философией и частными наука­ми. Процесс дифференциации нерасчлененного ранее зна­ния идет по трем основным направлениям: 1. Отделение науки от философии. 2. Выделение в рамках науки как целого отдельных частных наук — механики, астрономии, физики, химии, биологии и др. 3. Вычленение в целост­ном философском знании таких философских дисциплин, как онтология, философия природы, философия истории,

¹ Ильин В. В., Калинкин А. Т. Природа науки. М., 1985. С. 56.

17

Наука как социокультурный феномен

гносеология, логика и др. Поворотным пунктом в указан­ном процессе послужил XVIII и первая половина XIX в., когда, с одной стороны, из философии выделились все ос­новные отрасли современного научного знания, и, с дру­гой стороны, обособление отдельных областей внутри са­мой философии было доведено до отрыва их друг от друга, что было присуще в особенности для воззрений Канта.

Итак, характерное для Нового времени интенсивное раз­витие производительных сил в условиях нарождающейся капиталистической формации, вызвавшее бурный расцвет науки (особенно естествознания), потребовало коренных изменений в методологии, создания принципиально но­вых методов научного исследования — как философских, так и частнонаучных. Прогресс опытного знания, экспе­риментальной науки требовал замены схоластического метода мышления новым методом познания, обращенным к реальному миру. Возрождались и развивались принци­пы материализма и элементы диалектики. Но материализм того времени был в целом механистическим и метафизи­ческим. Наиболее крупными представителями философии и науки XVI—XVII вв. были Д. Бруно, Н. Коперник, Г. Галилей, И. Ньютон, Ф. Бэкон, Р. Декарт, Д. Локк, Г. Лейбниц и др., которые, как правило, были и выдаю­щимися философами, и крупными естествоиспытателями, и математиками, соединяя эти «ипостаси» в одном лице.

В понимании генезиса, возникновения науки в исто­рии и философии науки сложились два противоположных подхода. С точки зрения экстернализма, появление науки обусловлено целиком и полностью внешними для нее об­стоятельствами — социальными, экономическими и др. Поэтому основной задачей изучения науки, по мнению сто­ронников этого подхода, является реконструкция социо-культурньгх условий и ориентиров научно-познавательной деятельности («социальных заказов», «социоэкономических условий», «культурно-исторических контекстов» и т. п.). Они-то и выступают в качестве главного фактора, непосред-

18

______ ________________________Глава I

Обусловленность процессов возникновения и развития науки потребностями общественно-исторической практи­ки — главный источник, основная движущая сила этих процессов. Не только развитие науки соответствует уров­ню развития практики, но и разделение научного знания, дифференциация наук также отражает определенные эта­пы развития практики, разделения труда, внутренней рас­члененности человеческой деятельности в целом.

Важнейшие формы практики: 1) материальное произ­водство (труд), преобразование природы, естественного бытия людей; 2) социальное действие — преобразование общественного бытия, изменение существующих соци­альных отношений определенными «массовыми силами» (революции, реформы, войны, преобразование тех или иных социальных структур и т. п.); 3) научный экспери-

19

Hаукa как социокулътурный феномен

мент — активная (в отличие от наблюдения) деятельность, в процессе которой исследователь искусственно создает ус­ловия, позволяющие ему исследовать интересующие его свойства объективного мира.

1. Практика является источником познания потому, что все знания вызваны к жизни главным образом ее потреб­ностями. В частности, математические знания возникли из необходимости измерять земельные участки, вычислять площади, объемы, исчислять время и т. д. Астрономия была вызвана к жизни потребностями торговли и мореп­лавания и т. п. Однако не всегда, конечно, открытия в науке (например, периодический закон Менделеева) де­лаются непосредственно «по заказу» практики.

2. Практика выступает как основа научного познания, его движущая сила. Она пронизывает все его стороны, моменты, формы, ступени от его начала и до его конца. Весь познавательный процесс, начиная от элементарных ощущений и кончая самыми абстрактными теориями обус­ловливается — в конечном счете — задачами и потребнос­тями практики. Она ставит перед познанием определен­ные проблемы и требует их решения. В процессе преоб­разования мира человек обнаруживает и исследует все но­вые и новые его свойства и стороны и все глубже прони­кает в сущность явлений. Практика служит основой науч­ного познания также и в том смысле, что обеспечивает его техническими средствами, инструментами, приборами, на­учным оборудованием и т. п., без которых — особенно в современной науке — оно не может быть успешным.

3. Практика является опосредованно целью научного познания, ибо оно осуществляется не ради простого любо­пытства, а для того, чтобы направлять и соответствующим образом, в той или иной мере, регулировать деятельность людей. Научные знания (как и все другие его формы) воз­вращаются в конечном итоге обратно в практику и оказы­вают активное влияние на ее развитие. Задача человека

20

_______________________________Глава I

4. Практика представляет собой решающий критерий истины научного знания. Проверка знания «на истину» практикой (в той или иной ее форме) не есть какой-то одноразовый акт, или «зеркальное сличение», а она есть процесс, т. е. носит исторический, диалектический ха-рактер. А это значит, что критерий практики одновре­менно определен и неопределен, абсолютен и относите­лен. Абсолютен в том смысле, что только развивающаяся практика во всей полноте ее содержания может оконча­тельно доказать какие-либо теоретические или иные по­ложения. В то же время данный критерий относителен, так как сама практика развивается, совершенствуется, наполняется новым содержанием и потому она не может в каждый данный момент, тотчас и полностью доказать те или иные выводы, полученные в процессе познания.

Диалектичность практики как критерия истины явля­ется объективной основой возникновения и существова­ния иных критериев для проверки истинности знания в различных его формах. В качестве таковых выступают так называемые внеэмпирические, внутринаучные критерии обоснования знания (простота, красота, внутреннее со­вершенство и т. п.). Важное значение среди них имеют теоретические формы доказательства, логический крите­рий истины, опосредованно выведенный из практики, про­изводный от нее и потому могущий быть вспомогатель­ным критерием истины. Он дополняет критерий практи­ки как решающий, а не отменяет или заменяет его полно­стью. В конечном итоге практика и только она может окончательно доказать истинность тех или иных знаний.

В современной логико-методологической литературе (особенно западной) процедура проверки научных поло-

21

Наука как социокультурный феномен

жений выражается понятиями «верификация» и «фальси­фикация».

Понятие «верификация» (лат. — истинный и делаю) обозначает процесс установления истинности научных ут­верждений путем их эмпирической проверки. Последняя заключается в соотнесении данного утверждения с реаль­ным положением дел с помощью наблюдения, измерения или эксперимента. Различают верификацию прямую (на­прямую выходящую к фактам или экспериментальным данным) и опосредованную (выходящую к ним через дру­гие проверенные положения).

Понятие «фальсификация» (лат. — ложный и делаю) обозначает процедуру, устанавливающую ложность гипо­тезы, теории или другого научного утверждения в резуль­тате их эмпирической проверки. Этот процесс описыва­ется логической схемой «модус толленс»: если А, то В; неверно В, следовательно, неверно и А.

Заключая параграф, отметим, что наука не есть нечто неизменное, а представляет собой целостное развивающе­еся формообразование, которое имеет свое прошлое, на­стоящее и будущее. Последнее достаточно точно предви­дел К. Маркс, который писал, что поскольку научное творчество возможно как истинно человеческое отноше­ние к миру, то «впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука»¹. Эта тенденция достаточно четко просматривает­ся в развитии современной науки.