Кипчаки евразии: история, язык и

альп восприниматься и как «дух», а альп Ельбеген – как двуглавый дракон 
(sic). Согласно поэме, от отношений божественных альпов с людьми 
родились так называемые ельбиры, имеющих легендарных сил. Их 
обозначение, однако, по аналогии славянского слова Обри «великаны, 
гиганты» (от авары), могло бы возникнут также от имени некогда 
доминирующий в Поволжье могущий династический клан Ölber[l]i. Это 
говорит о возможно более позднем и не обязательно болгарском 
происхождении 
литературного 
памятника, 
который 
приписывается 
Прицаком волжским татарам.
Без учета дискуссии вокруг подлинности, датировки или атрибуции 
источника, пример с дракона и ельбиром (< алп-ери) свидетельствует об 
устойчивости одной старой традиции, которая была поддерживаемой и 
обогащаемой за счет включения дополнительных элементов в мульти-
этническом комплексе по имя «куман». Было ли среди них и в какой степени 
также кипчакизированные болгарские и хазарские «потомки» аналогично 
интегрированных в кочевом обществе остатки алано-язычных ясов (асов), 
теперь трудно установить. Доказанное половецкое языковое воздействие на 
армянские и иудейские общины в Северном Причерноморье, т. е. над 
группами традиционное городское население с богатой собственной 
культуры и тысячелетний исторический опыт, говорит в пользу такой 
возможности. Но комбинация между ельбиры, драконы и бурджаны, как и 
бурджанско-болгарский субстрат карачаевцев, балкарцев и кумыков в 
Северном Кавказе, использующих в нынешнее время кыпчакские идиомы, не 
имеет достаточно надёжную основу для того, чтобы строить убедительные 
выводы об объявленных в одним средневековым апокрифом «одна треть 
куманов, которые назвали [себя] болгар». 
И все же роль куманов-кипчаков в средневековом болгарском 
государстве не следует подминать. Их элементы проникли на византийской 
территории среди перемещенных там отломок печенежского и (ог)узского 
населения. Постепенно пришельцы интегрировались в новой среде, сохраняя 
элементы своей традиционной культуры. В двенадцатом веке на Балканах 
уже было население смешанного этнического происхождения, которое 
византийские источники называли «миксоварвары». К ним принадлежали и 
основателей «Второго болгарского царства», братья Петр и Асен. Они были 
первого или второго поколения от брака поселившихся южнее Дуная 
выдающего кочевого воина с местной болгаркой христианкой. Названия их 
отца не сохранилось, но они были внуки «скита» (кумана?) Борила. Кажется, 
на нем был назван сын сестры Асеней – их племянник Борил, который занял 
престол после убийства третьего брата Калояна. Может быть по аналогии 
предположить, что и сам Асен (с прозвища Белгун < тюрк. bilgün, bilgin 
«мудрый, знающий») носил имя каково-то своего прадеда. Но единственный 
известный более ранней его тезка был умерший в конце ХІ века половецкий 
хан Осень (Ǻsen), отец знаменитого Боняка и глава Кай (Q y) при их 
появлении в Европе. Вторжения куманов в Византии совпадают с эпохи 
Боняка, кто на протяжения десятилетий возглавлял западное половецкое 
крыло. К нему принадлежали и те куманские группы, которые проникли 

ближе к Дунаю, в том числе и на южном берегу реки. В таком случае и 
«скит» Борил наверное спадал к ним, а то обстоятельство, что один из его 
уже болгарские внуков был назван Асен, может быть намекает на имя 
Борилого отца. Означает ли это, что Асени из Болгарии были через своего 
куманского деда родственно связаны с Асеневой династией Кай, а отсюда, 
возможно, и могучим Боняком, можно только спекулировать. Так же, как и с 
параллель между изображением дракона на кольце царя Калояна и 
идентификации Кай со «змеиным/Змиевом (на)роде». Несмотря на 
смешанном происхождении Асеневых, в политической их деятельности они 
всегда проявлялись как болгарские правители. При борьбе с внешними 
врагами, однако, они смогли постоянно полагаться и на куманскую союзную 
поддержку. 
Стоит отметить, что среди поселившихся в Венгрии семь куманских 
родов вообще не упоминается княжеский клан Котяна/Kuthen (Terter-oba). 
Это приводит к выводу, что куманы, принадлежащие к нему, не 
откликнулись на призыв короля Белы ІV, чтобы вернуться в Венгрии после 
отхода татарской угрозы, а остались в болгарском северо-западе, положив 
начало боярского рода, из которого позже возникает династия Тертеров 
(1280-1322 гг.). Последующие ее на престол в Тырново Шишманы берут свое 
начало из того же региона – от бояр из Видина Шишман и его брат Белаур, 
чьи имена имеют тюркская этимология. Они числились к поднятым на 
видных постов родственники и ближние царя Георгия І Тертера (1280-1292 
гг.), часть которых (Ельтимир, Балик, Дырман, Куделин и т. д.) – судя по их 
названия – имели куманское происхождение. По некоторым данным, сын 
первого Шишмана – царь Михаил ІІІ Шишман (1323-1330 гг.) был 
двоюродный брат сына Тертера, Феодор Святослав (1300-1322 гг.). Отсюда и 
предположение, что когда в Тырново в 1292 г. при поддержке татарского 
хана Ногая взошел узурпатор Смилец ([< *Исмаил + -ец?], 1292-1298 гг.), 
бояр Шишман провозгласил себя царем и преемником Георгия І Тертера [24, 
с. 24, зам. 59], вероятно, и из-за своего родства с кланом Terter-oba. Так и три 
доминирующие династии Второго болгарского царства были в той или иной 
степени связанных с куманами-кипчаками. Их союзные (и наемнические) 
отряды помогали в военных начинаниях болгар, а их остатки 
интегрировались среди местных жителей, о чем свидетельствуют и ряд 
«восточных» имен болгарах христиан в первые века османского владычества 
[25]. Таким образом, Болгария оказалась периферийная зоной куманско-
кипчакского пространства, через которое она была связана во времени и 
пространстве с восточной периферией казахской степи – там, где когда-то 
возникло Кимекское государство, а вместе с ним началось подъем и 
кыпчакской общности. 

жүктеу/скачать 4.03 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: