ГУН СИН-ЧЖИ ПОЛЮБОВАЛСЯ ИВОЙ ЗА ВОРОТАМИ ЮНЦЗИНМЫН

в сережки облачена.

Всего три дня коротких прошло —

в листву оделась она.

Молодую ветку сломаю одну,

в город ее отвезу.

Пусть горожане получат весть:

стала более поздней весна.

Волны бегут без конца.

Одинокая лодка на переправе.

Пустынно у озерца.

Возле воды на песчаной косе,

наклонившись, мальчик стоит.

Играя, ряску с воды собрал —

кормит гусенка-птенца.

Омываю ноги;       отражается в речке луна.

У бедных ворот       сороки спокойно спят.

Между деревьев       снуют светляки допоздна.

Жена и ребенок       ждут меня и на этот раз.

Вареные овощи       нынче на ужин у нас.

Долго стою       в прохладе коричных дерев.

Звездный Мост       поднят высоко сейчас.

сразу от края села.

Невозможно вспахать его одному,

если нет в хозяйстве вола.

Старый крестьянин ведет борозду,

сгорбившись над сохой.

Согнулись женщины под ярмом —

ноша весьма тяжела.

Обгорели спины, руки болят,

много сошло потов.

Недопахано поле, хотя до утра

трудиться каждый готов.

В камышовую хижину воротясь,

горькие слезы льют.

Кажется, будто ревут волы

из голодных их животов.

Вспоминаю, как в прежние времена

бывал урожайный год.

Крестьянам служили сотни волов

для полевых работ.

Пришли беспорядки вместе с войной,

благие ушли времена.

Погибли волы,— крестьянин скорбит,

кто горе его поймет?

Опушка рощи зеленой травой

уже заросла сейчас.

Был бы в доме бычок — пошла бы трава

ему на прокорм как раз.

Нет у крестьянина больше сил

дожидаться конца войны.

Плачет он, глядя, как в небесах

пасет вола Волопас.

Древность хвалить —       их основная нужда.

Родись они прежде       дней государя Фу-си —

О чем бы стали       беседы вести тогда?

Древние люди       давно отошли во тьму.

Древние мысли       лишь по книгам известны уму.

Одна пустота       во многих тысячах книг.

Доверять невозможно       речению ни одному.

Круглый год       упиваться хочу вином.

Ведать в жизни       ни о чем не хочу ином.

Знайте, что человек,       пребывающий во хмелю,

В цепи вселенной       служит главным звеном.

В горы уходит       тропа, теряясь в глуши.

Ведать не ведаю —       там, средь лесов и гор,

Много ль семей,       затаясь, живет до сих пор?

Засуха и саранча —       пахарей бедных враги.

Те, кто постарше,       ушли пропитанья искать.

Малые дети       проданы за долги.

Ветер в домах,       рухнули кровли лачуг.

Лежит на постели       лунного света круг.

Правители местные       виновны в крестьянской беде.

Известить государя       было им недосуг.

чтоб известняк извлечь.

Обычной известью станет камень,

если его обжечь.

Известь дробят, измельчают в прах,—

она ничего не боится:

Хочет даже среди людей

чистоту белизны сберечь.

Зимнее платье       уже постирать пора.

Чем же прикрою       тогда свою наготу?

Старая куртка       доходит едва до бедра.

Дома родные       чарку подносят мне —

Можно тепло       почерпнуть в подогретом вине.

Много не пью —       потом пахать тяжело,

Сеять пора —       скоро конец весне.

С усердьем большим       в поле тружусь дотемна.

Куртку сбросил —       осталась шапка одна.

Если работаешь       без устали целый день,

Даже в мороз       одежда не будет нужна!

Считаете, греет       богатого лисий халат?

Всегда у него       руки и ноги болят!

третья осень грядет.

От дома вдали по реке Цзишуй

одинокая лодка плывет.

Вдруг увидел желтые хризантемы —

стало еще грустней.

Завтра снова в родимый сад

праздник Чунъян придет.

Видно отчетливо, как по Янцзы       из края далекого лодка плывет.

Словно вода, прозрачен       свет, струимый луной.

Гладь Янцзы не тревожима       даже самой малой волной.

С цветом неба сливается       цвет спокойной влаги речной.

Плакучие ивы на берегах       легко различить вдалеке.

Испуганы ярким светом луны,       птицы кричат на песке.

Бросить бы весла и бечеву,       подняться бы налегке,

С попутным ветром уйти в небеса,       плыть по Небесной Реке.
ЦИ ЦЗИ-ГУАН
НАПИСАЛ ВЕРХОМ НА КОНЕ
Еду на север, скачу на юг —

исполняю государев приказ.

Северной степью, цветами юга

любовался уже не раз.

Годы проходят — в каждом

три сотни и шесть десятков дней.

Верхом на коне с копьем наготове

каждый день, каждый час.

волны о небо бьются.

В лунной дымке город застыл,

в тумане вершины ив.

Луна под утро еще светла;

рыбы в сетях бьются.

Люди готовят к отплытью лодки;

вот-вот начнется прилив.

по пшенице бежит волна.

На закатах с берега Хуанхэ

безмятежная гладь видна.

Везде — в селеньях, по краям полей

плакучие ивы стоят.

Дорога до самых ворот Юнчэна

вся зеленым-зелена.

редки лодок огни.

Ущербный месяц на небе слежу,

стоя в лесной тени.

Водяные птицы от света луны

встрепенутся, снова заснут.

Светлякам на крылья пала роса:

летать не могут они.

готова дорога коню.

Стебли уже пожелтели совсем,—

гибнет рис на корню.

Пять месяцев — и ни капли дождя!

Скоро шестой пройдет...

Крестьяне горькие слезы льют,

в пустой глядят небосвод.

В прошлом году обильный снег

засыпал поля и сады.

Старики говорили — в новом году

будет много воды.

За месяцем месяц идет чередой,

солнцем земля сожжена.

Видать, голодное время пришло,

на рис поднялась цена.

По берегам Великой реки

ветер клубит песок.

В колодце нет ни капли воды,

бездействует водосток.

Птицы раскрыли клювы в лесах —

зной палящ и зловещ.

На дне иссякшей реки лежит

высохший мертвый лещ.

На измученных лицах кожа черна,

больные в каждом дому.

Десятерых уложит жара,

выжить — едва одному.

Если бы жизнедатным дождем

внезапно сменилась жара —

Вот бы радовались старики,

веселилась бы детвора!

В низинах влажных смогли б собрать —

пусть небольшой — урожай.

Но и в этот год в государев амбар

зерновой налог подавай!

Не уплатишь налога — чиновников жди,

страшна их скорая месть:

Сколько до смерти засекут

детей, стариков — не счесть!

на вечернем пути.

Муж толкает, жена впряглась

в оглобли тележки.

Бросили дом —

куда же теперь идти?

Вместо обеда жуют на привале

ильмовые орешки.

Мечтают: в мирном краю

риса вдосталь — не то что в родном.

Сухую полынь

ветер гонит по свету.

Вдруг впереди

ограду увидели, дом.

Встретят гостей

и вволю накормят в нем.

Стучат в ворота — ответа нет;

давно покинут — пустого котла не сыскать.

Куда же дальше? В пустынном проулке

слезы льются дождем.

Стр. 204. ...навеки // распростилось с корнем. — Поэт говорит о смерти своего отца Цао Цао, который умер в 220 г. ...рядом с корнем // Душу успокою. — То есть умру и в загробном мире встречусь с отцом.

Стр. 205. Пять священных гор. — Тайшань — на востоке, Хуашань — на западе, Хошань — на юге, Хэншань — на севере, Суншань — в центральной части Древнего Китая. Чанцзян — река Янцзы. Сян — река в нынешней провинции Хунань (см. также прим. к с. 237, 351).

Стр. 206. Дин И — близкий друг Цао Чжи, казненный в 220 г. Благородный Янь. — Известен как яньлинский Цзи-цзы (561—515 гг. до н. э.). Был наследником престола царства У, но отказался от власти и получил владение в Яньлине (современный уезд Уцзинь в провинции Цзянсу). В 544 г. до н. э., объезжая владения Лу, Ци, Чжэн, Вэй и Цзинь, навестил владение Сюй, правителю которого понравился меч Цзи-цзы, но он не решился попросить столь драгоценный подарок. Цзи-цзы понял желание правителя, но как посол не мог отдать свое оружие. Он решил подарить этот меч на обратном пути, однако, когда он вновь оказался в Сюй, правитель уже умер, и Цзи-цзы, верный данному себе слову, повесил меч на дерево, что росло над могилой правителя.

Стр. 207. Пэнлай — мифический остров бессмертных.

Стр. 208. Мудрейший из мудрых — Конфуций (551—479 гг. до н. э.).

Лю Чжэнь (? — 217) — вместе с Цао Чжи был представителем цзяньаньской поэзии, входил в число «Семи цзяньаньских мужей». Переводы из Лю Чжэня, как и переводы из Жуань Цзи, Цзи Кана, Чжан Хуа, Цзо Сы, выполнены по изданию: «Хань, Вэй, Лючао ши сюань». Пекин, 1958.

Жуань Цзи (210—263) — крупнейший поэт-мыслитель, один из «Семи мудрецов из бамбуковой рощи», которые выработали особый тип поведения, выразившийся в пренебрежении условностями, царившими в обществе, отказе от карьеры, уединении и т. д. Поэзия Жуань Цзи насыщена философской проблематикой в духе древнего даосизма.

8. Чжоу-чжоу — мифическая птица-увалень с тяжелой головой. Чтобы не опрокинуться, зажимает клювом хвост. Цюн-цюн — мифическое животное, у которого передние ноги длинные, оленьи, а задние — короткие, заячьи, поэтому ему трудно есть. ...стать подобьем звенящего камня. — Звенящий камень — образное наименование древнего музыкального инструмента, который представлял собой каменную пластину, подвешенную к перекладине. Желтый Лебедь — сказочная птица, олицетворявшая мудрых людей.

17. Девять земель — Китай, который, по преданию, был разделен мифическим правителем Юем на девять областей.

32. ...Цзин-гун из Ци // всходил на гору Ню // И лил поток // неудержимых слез. — По преданию, правитель древнего царства Ци, Цзин-гун (VI в. до н. э.), поднявшись на гору, зарыдал и сказал: «Неужто и я уйду из жизни, как уносятся эти воды?!» Мудрейший Кун // на берегу реки // Скорбел, что смерть // быстрей полета птиц. — Мудрейший Кун — Конфуций. В древнем трактате «Луньюй» («Беседы и суждения»), который содержит записи его бесед, говорится: «Стоя на берегу реки, учитель сказал: «Все течет так, как эти воды, не останавливаясь ни на мгновенье». Тайхуа — другое название горы Хуашань (см. прим. к с. 205). Отшельник Чи — легендарный бессмертный древности Чисун-цзы, почитавшийся как повелитель дождя. Отец-рыбак — герой одноименного произведения поэта Цюй Юаня (340—278 гг. до н. э.).

Цзи Кан (223—263) — поэт-философ, один из «Семи мудрецов из бамбуковой рощи».

Стр. 210. Сюцай — в III в. — человек ученого круга.

Чжан Хуа (232—300) — поэт и государственный деятель начала правления династии Цзинь.

Тао Юань-мин (365—427). — См. вступ. статью, с. 194. Переводы Л. Эйдлина публикуются по книге: Тао Юань-мин. Стихотворения. М., 1972. Прим. переводчика.

Стр. 212. В пятнадцать Сюаня // Конфуций «стремился к книге». — В книге «Беседы и суждения» о Конфуции сказано, что он «в пятнадцать стремился к ученью». Чжубу — канцелярский чин, нечто вроде управляющего делопроизводством. Что уже я невольно // о роскошной забыл булавке... — То есть о булавке, которой закалывалась чиновничья шапка.

Стр. 213. Теплотою и влагой // три весенние срока славны. — То есть три весенних месяца — начало, середина и конец весны. Чувства, чувства такие // в «добрый месяц» меня тревожат. — «Добрый месяц» — десятый по лунному календарю, первый месяц зимы.

«Отвечаю цаньцзюню Пану» (стр. 213). — Цаньцзюнь — военный советник. Вэйский цзюнь. — Вэйский полководец Ван Хун, правитель Цзянчжоу.

1. Я утром с зарей // огород поливаю. — Здесь символ уединения; в древности Чэнь Чжун-цзы, человек из Ци, славе и почестям предпочел работу на чужом огороде.

5. Дафань — великий правитель, титул вана Иду, в 424 г. взошедшего на сунский престол под именем Вэнь-ди.

«Возвратился к садам и полям» (стр. 215). — Стихи написаны, по-видимому, в 406 году, вскоре после окончательного разрыва поэта с чиновничьей карьерой.

Стр. 217. Опустились на землю, // и уже меж собой мы братья. — То есть опустились впервые на землю из материнского лона.

Стр. 218. На Южную гору: // в ней старое есть жилище. — Имеются в виду могилы предков в горе, то жилище, которое ждет и самого поэта.

Стр. 219. Хочу, государь мой, // чтоб с грязью мирской ты плыл! — Строка из произведения Цюй Юаня «Отец-рыбак». Лишь закатится солнце, // пусть немедля свечу берет — для того, чтобы продолжать пить, как продолжал, взяв свечу, свою прогулку древний поэт с наступлением темноты.

«Подражание древнему» (стр. 220). — Тао Юань-мин, как и другие поэты, современники его и предшественники, подражал древним стихам, авторы которых неизвестны. У Тао Юань-мина его «подражание» выразилось в переосмыслении темы недолговечности человеческого существования и в высказывании собственного взгляда на жизненные ценности. «Подражания» Тао были написаны, по-видимому, в трагическое для поэта время гибели династии Цзинь, в начале двадцатых годов V столетия, и в стихах мы можем найти отзвук современных поэту событий.

Стр. 220. Луань — вещая птица. Отыскать себе друга // я приду в столицу Линьцзы. — Линьцзы — столица страны Ци (в нынешнем Шаньдуне). Там, в Цзися, то есть под воротами Цзи, в древности, задолго до Тао Юань-мина, собирались ученые для беседы.

Стр. 221. И у зимнего платья // не осталось теперь надежды... — Поэт наделяет будущее платье способностью надеяться на свое появление из нитей шелкопряда.

Стр. 222. «Шаньхайцзин» — древнейшая книга волшебных историй, связанных с географическими описаниями. Я пробегаю «Историю Чжоу-вана» — древнюю книгу о чжоуском Му-ване, правившем в XI—X вв. до н. э. Книга эта о путешествии чжоуского государя к мифической Сиванму — Хозяйке Запада — была обнаружена в записях на бамбуковых дощечках в конце III в. в древнем кургане.

Стр. 223. Жизнь на воле без службы // не равняю с бедою чэньской... — То есть с достигшими Конфуция и его учеников лишениями в Чэнь. Разгневанный Цзы-лу спросил учителя, может ли оказаться в унизительной для него бедности человек совершенный, и Конфуций разъяснил, что может, но человек совершенный тверд в бедности, а человек маленький распускает себя. Ученый Чжун-вэй // любил свой нищенский дом... И в мире затем // никто не общался с ним, // А только один // Лю Гун навещал его... — В книге Хуанфу Ми «Гао ши чжуань» об отшельниках высокой добродетели даны следующие сведения: «Чжун-вэй, уроженец Пинлина, был широкообразован, искусен в словесности, особенно любил в поэзии ши и фу. Жил бедно, уединенно. Бурьян в его дворе был так высок, что скрывал человека. Современникам он не был известен. И только Лю Гун (Лю Мэн-гун) знался с ним».

Стр. 225. В годы Тайюань правленья дома Цзинь... — Имеются в виду годы под названием Великого Начала (376—396), во время правления цзиньского Сяо У-ди. Улин — местность в нынешней Хунани.

Стр. 226. ...от жестокостей циньской поры... — Цинь — династия к государство (246—207 гг. до н. э.).

Хань — династия и государство 206 г. до н. э. — 220 г. н. э.). Вэй — династия и государство (220—264). Цзинь — династия и государство (265—420). А после и вовсе не было таких, кто «спрашивал бы о броде». — Ученик Конфуция Цзы-лу по поручению учителя спросил о броде двух отшельников, трудившихся в поле. Вот что было при Ине... — То есть при жестоком Цинь Ши-хуане, объединившем разрозненные уделы в одно Циньское государство (III в. до н. э.).

Стр. 227. Ци с друзьями седыми // на Шаншане в горе укрылись... — Цили Цзи и трое его друзей, «четверо седых», во время правления Цинь Ши-хуана ушли от мира на гору Шаншань (недалеко от Лояна, одна из древних столиц Китая, в нынешней Хэнани).

Се Лин-юнь (385—433) — знаменитый пейзажный лирик, зачинатель жанра «стихов о горах и водах». Перевод выполнен по изданию: «Се Кан-лэ ши чжу». Пекин, 1958.

Стр. 227. Болянская башня — знаменитая башня, построенная ханьским императором У-ди (правил 141—88 гг. до н. э.). Коричный дворец — постройка времен династии Хань в местах, куда был сослан Се Лин-юнь (на территории нынешней Чжэцзян).

Стр. 228. Обезьяны кричат... — Крик обезьян — символ тоски в китайской поэзии... Вижу горного старца следы. — Горный старец — отшельник.

«Из народных песен юэфу». — Здесь даны песни времени южных династий (IV—V вв.). Перевод А. Адалис печатается по книге: «Антология китайской поэзии», т. I. М., 1957. Переводы Б. Бахтина — по книге: «Юэфу. Из средневековой китайской лирики». М., 1969.

«Путь челноку преграждает волна за волной...» (стр. 230). — Песня женщин-рыбачек, которые всю жизнь проводили в лодках. Что не играть с гуанлиньским приливом? — Гуанлинь — город в нынешней провинции Цзянсу.

Бао Чжао (414?—466) — мастер лирических стихов. Переводы А. Адалис печатаются по книге: «Антология китайской поэзии». Новые переводы выполнены по изданию: «Бао Сянь-цзюнь ши цзи чжу». Шанхай, 1958.

Стр. 232. Запах тмина в ларях, где шелка!.. — Намек на то, что у Цзинь-лан есть возлюбленный, так как душистый тмин — традиционный подарок влюбленного. Говорят, была она когда-то // Древним императором Шуди... — Правитель государства Шу (IV в. до н. э.), по преданию, добровольно уступил престол усмирителю потопов в Шу — Бе-лину, а сам стал отшельником. После смерти Шу-ди (Ван-ди) душа его превратилась в кукушку, и с тех пор, заслышав голос кукушки, люди всегда грустят.

Шэнь Юэ (441—513) — известный поэт, теоретик поэзии, историограф. Перевод выполнен по изданию: «Цюань Хань, Сань-го Цзинь Нань бэй чао ши», сост. Дин Фу-бао. Пекин, 1959.

«Прощаюсь с аньчэнским Фанем» (стр. 233). — Стихи посвящены Фань Сю, другу Шэнь Юэ, служившему в городе Аньчэн. Найду ль во сне // дорогу к другу? — Намек на историю из книги «Хань Фэй-цзы» (III в. до н. э.), в которой рассказано о том, как некто Чжан Мин во сне отправился к своему другу, но не нашел дорогу.

«Оплакиваю Се Тяо» (стр. 233). — Се Тяо — см. ниже.

Стр. 234. Кто смеет сказать, что свойствам, // которым иней не страшен, // Грозит внезапная гибель от человеческих дел? — «Иней не страшен» — то есть не страшен холод и, шире, природные силы вообще. Однако Се Тяо не удалось избежать зла от людей — оклеветанный, он умер в тюрьме. Яшмовый диск бесценный... — Имеется в виду ритуальный диск — символ Неба, с квадратным отверстием посредине, символизирующим Землю. В древности — регалия владетельных правителей. ...стал земляным бугорком! — То есть умер.

Фань Юнь (451—503) — государственный деятель и полководец. Перевод выполнен по изданию: «Хань Вэй Лючао ши сюань». Пекин, 1958.

Се Тяо (464—499) — принадлежал, по словам академика В. М. Алексеева, к «блестящей плеяде поэтов Се (Се Лин-юнь, Се Хой-лян, Се Тяо)». Се Тяо высоко ценили танские поэты, строки его стихов нередко признавались образцовыми. За отказ присоединиться к мятежу поэт был оклеветан и умер в тюрьме в возрасте тридцати шести лет. Перевод выполнен по упомянутому выше изданию.

Стр. 234. Чанъань — столица страны в эпоху Тан.

«В подражание стихам «Что-то на душе» чжубу Вана» (стр. 235). — «Что-то на душе» — одна из традиционных мелодий народных песен юэфу. Чжубу. — См. прим. к с. 212. Ван — поэт Ван Жун, друг Се Тяо. Жду счастливого срока... — Счастливый срок — время любовного свидания или свадьбы, указанное гаданием.

Сюй Лин (507—583) — составитель знаменитой поэтической антологии «Новые напевы Нефритовой башни» («Юйтай синь юн»). Перевод выполнен по изданию: «Цюань Хань Сань-го Цзинь Нань бэй-чао ши».

Стр. 235. Цзи — город в нынешней провинции Хэбэй (район современного Пекина), некогда столица древнего царства Янь. А в округе Дай... — То есть на северной границе, у Великой стены.

Стр. 236. Словно осень в Ху // стынет ханьский месяц. — Поэт хочет сказать, что месяц в небе — тот же, что и на родине воинов, но он холоден, как и осень в стране северных варваров, то есть в стране хуских варваров. Глина всю Ханьгу // залепила густо. — Ханьгу — ключевая застава на северо-западной границе. Готовясь к обороне, ее, видимо, укрепили — обмазали глиной. Доблестный министр — // тот, с усами тигра... — Известный полководец Чжан Фэй (III в.); в описаниях его внешности традиционно присутствовали «ласточкин подбородок и тигровые усы».