Книга в повествовательных стратегиях литературы XX века

Специальность 10.01.01 – русская литература

10.01.03 – литература народов стран зарубежья (европейская литература и американская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва - 2013

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет имени М.А. Шолохова»
Научный руководитель – Литвиненко Нинель Анисимовна

доктор филологических наук, профессор

доктор филологических наук, профессор (ГБОУ ВПО «Московский городской педагогический университет», профессор кафедры русской и зарубежной литературы)

кандидат филологических наук, доцент

(НОУ ВПО «Университет Российской

академии образования», доцент кафедры

литературы и русского языка)

Ведущая организация – ГАОУ ВПО «Московский

государственный областной

социально-гуманитарный институт»
Защита состоится 13 ноября 2013 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д.212.136.01 при ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет имени М.А. Шолохова» по адресу: 109240,  г. Москва, ул. Верхняя Радищевская, 16/18.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного гуманитарного университета имени М.А. Шолохова по адресу: 123298, Москва, ул. Берзарина, д.4.
Автореферат разослан « » __________ 2013 г.
Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук, доцент Барышева С.Ф.

Судьба книги и книжной культуры в современном мире приобрела новую актуальность, поэтому важно исследовать ее роль в литературе XX века, когда она была символом и знаком культуры в целом, сохраняя выработанный веками символический смысл. Соединяя прагматику разнообразных издательских и научных технологий, философского, экзистенциального, сакрального опыта, книга стала важнейшим художественным компонентом произведений, сближающихся с жанром антиутопии, наделенных острым общественным смыслом; произведений, созданных в рамках постмодернизма, с его особыми эстетическими установками.

В диссертации сделана попытка исследовать своеобразие художественного феномена книги на материале романов «Имя розы» (1980) У. Эко, «451⁰ по Фаренгейту» (1953) Р. Брэдбери, «ГенАцид» (2008) Вс. Бенигсена, принадлежащих к различным традициям и культурам. Каждому из этих романов посвящены главы настоящей работы. Проанализированы многочисленные переплетения смыслов и образов между ними, внимание сосредоточено на литературоведческих аспектах проблемы, с привлечением историко-культурологических материалов. Анализ нескольких романов, выполняющих репрезентативную функцию, сфокусирован на роли книги в повествовательных стратегиях XX века, попытках найти причины и изучить особенности процессов символизации литературного образа книги. Историко-литературный контекст позволяет углубить понимание проблемы.

Книга в литературе ХХ века, соединив различные значения, которые она приобрела с течением времени за всю историю человечества, выступая как тема и лейтмотив, преобразуется в образ-символ, участвуя в борьбе «за духовные приоритеты, эстетические ценности, за эйдетические основания жизни»¹. Образ-символ – важнейшая часть механизма памяти культуры, который не дает ей распасться². В каждом новом тексте символ книги обрастает новыми смыслами, позволяя привести в действие цепочку ассоциативных связей с мотивами книги в других произведениях. Это создает эффект резонанса, «переклички», формируя в читательском восприятии образ-символ сущности и бытия культуры в целом.

Книга формирует структуру произведения, его повествовательные стратегии, в то же время они формируют образ книги. В диссертации под «повествовательными стратегиями», которые изучали А.Н.Веселовский, М.М. Бахтин, В, Тюпа, В. Шмид, Ж. Женетт, Ю. Кристева, понимается то, как в произведении выстраивается «высказываемое событие», как создается семантическая многомерность текста на различных уровнях текстовой коммуникации.

Проблема роли и специфики книги как образа-символа в литературе ХХ века, остается малоисследованной, несмотря на существование работ, посвященных роли книги в том или ином произведении или в творчестве писателя. Нам кажется актуальным предпринять попытку сравнительного анализа образа-символа книги в произведениях нескольких писателей ХХ века, представляющих американскую, итальянскую и русскую литературы, поскольку ситуация возросшей роли книги в современной литературе, создает предпосылки для уточнения и пересмотра сложившихся научных представлений. Актуальны и проблемы межлитературного взаимодействия, связанные с формированием и функционированием образа-символа книги, чему не было уделено должного внимания ни в одной работе.

Наша цель – исследовать те особенности феномена книги, которые определяют ее роль и своеобразие как одного из ведущих разновидностей образов-символов, в значительной мере определяющих повествовательные стратегии писателей ХХ века, озабоченных судьбами общества и человека. В диссертации мы используем категорию образа-символа, который на основе «чувственно воспринимаемых форм действительности» строит «глубокие уровни символизации, уходящие по принципу воронки все дальше вглубь (и ввысь) к собственно художественному символу, а через него и к метафизической реальности бытия»¹.

Методологическую основу диссертации составляют труды литературоведов: А.Н. Веселовского, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, С.С. Аверинцева, Д.С. Лихачева, Г.Н. Поспелова, В.Е. Хализева, А.Зверева, Б.А. Гиленсона, с учетом подходов, выработанных Р. Бартом, А. Компаньоном, М. Маклюэном. В работе использованы труды философов, социологов, культурологов: Н.А. Бердяева, У. Эко, Ж. Бодрийара, Х. Ортеги-и-Гассета, Г. Маркузе, В.В. Бычкова.

Методы исследования: историко-литературный, сравнительно-исторический, социокультурный, историко-философский. Литературные связи между текстами различных произведений выявлены на основе метода параллельных мест². Этот метод использован не только при анализе сходства (в том числе мнимого) романов между собой, но и в контексте изучения других произведений мировой литературы.

Актуальность диссертационного исследования: изучение и сопоставление образа-символа книги в различных литературных текстах ХХ века позволяет глубже осмыслить специфику и значение его и его семантических характеристик; роль в выработке повествовательных стратегий, связи с жанром антиутопии, с поэтикой и эстетикой постмодернизма, его роль в соединении звеньев времени, прошлого с прошлым и – будущим. Всем вышесказанным обусловлен предмет, цели диссертации и ее новизна: впервые в отечественной науке на основании анализа репрезентативных отечественных и зарубежных художественных текстов романов ХХ века проводится исследование книги как ведущего литературного образа-символа и уточняются формирующиеся на этой основе модификации комплекса его значений, а также место образа-символа книги в структуре литературных произведений, особенности функционирования.

Достижение цели требует решения нескольких задач:

1. Проанализировать значимые в контексте решаемых в диссертации проблем труды ученых, исследующих жанр антиутопии, эстетику постмодернизма, проблемы массового сознания современного общества, а также эстетические установки, художественное своеобразие исследуемых романов У.Эко, Р.Брэдбери, Вс. Бенигсена;

2. Исследовать некоторые этапы и аспекты трансформации к ХХ веку образа-символа книги в культуре и литературе;

3. Определить функцию образа, темы книги в романе Умберто Эко «Имя розы», в связи с эстетикой постмодернизма;

4. На материале романов Рэя Брэдбери «451⁰ по Фаренгейту» и Всеволода Бенигсена «ГенАцид» исследовать роль и особенности центрального образа книги в антиутопии;

5. Проанализировать репрезентативно представленные тексты романов, своеобразие и сходство образа-символа книги и жанровые модификации комплекса формируемых им значений.

Теоретическая значимость: разработанные принципы изучения образа-символа книги и выявленные особенности его сложной семантики могут быть использованы при исследовании произведений других писателей, жанров, процессов межтекстовой символизации художественных и культурологических смыслов.

Практическая значимость определяется тем, что результаты исследования могут быть использованы при чтении общих курсов истории зарубежной литературы, истории отечественной литературы, теории литературы, спецкурсов, посвященных межлитературным связям и творчеству Эко, Брэдбери и Бенигсена.

1. 
   Как особая сюжетообразующая единица текста книга в ХХ веке оказалась способной к порождению смыслов, созданию художественных произведение по особым законам и предпосылкам
   
2. 
   В литературе XX века укрепляется совокупность смыслов образа-символа книги, как обширного семантического комплекса, включающего в себя элементы родственные и враждебные книге.
   
3. 
   Общность в употреблении комплекса идей образа-символа книги, при разнице жанров исследуемых произведений, стиля, этических и эстетических установок авторов, выстраивает тексты сходным образом на всех уровнях повествования (темы, образы, система персонажей, построение сюжета).
   
4. 
   Книга как символ мира, человека, книга как символ и источник смыслов, книга как вместилище культурных достижений и традиций, книга как плод творчества и ключ к сознанию человека существует во всех трех романах.
   
5. 
   Присутствие образа-символа книги в литературе ХХ века обусловлено многими культурологическими и социальными процессами.
   
6. 
   В каждом их романов книга оказывается важным компонентом становления героя, рефлексии персонажа, поэтому вокруг книги, внутри абсолютно разных сюжетов, всегда развертывается интрига, возникает борьба. Образная система романов связана с характером отношения персонажей к книге.
   
7. 
   С образом книги в исследуемых романах соотносится образ библиотеки. Поэтому не только в рассматриваемых романах, но и в других произведениях ХХ века, разрабатывающих родственную проблематику, с образом-символом книги соседствует образ библиотекаря.
   
8. 
   Образ библиотекаря существует в тесной связи с библиотекой, которая становится одним из важнейших мест действия и важным смысловым узлом романов. Судьба всех библиотек в рассматриваемых нами романах сходна. В финале они подвергаются сожжению.
   
9. 
   С книгой и библиотекой сопрягается мотив огня, который противостоит, угрожает существованию книги т жизни человека. Огонь в романах имеет два противоположных значения (деструктивный элемент природы и злой воли человека – и укрощенный огонь, связанный с цивилизацией).
   
10. 
    Со стихией огня нераздельна тема хаоса. Хаос и связанный с ним карнавальный смех всегда возникают в ситуации уничтожения книг. Хаос как смех находит проявление в романе Эко, при этом его апология парадоксально сочетается с образом таинственной книги, которую разыскивают персонажи.
    
11. 
    Книга связана с проблемой знания, власти и силы слова, с прошлым, настоящим и будущим человека и культуры.
    

Во Введении обосновывается актуальность, цель, задачи, предмет исследования, теоретическая и практическая значимость работы. Охарактеризован литературно-теоретический аспект проблемы. Кратко проанализированы этапы становления и восприятия книги как сложного семантического целого, тяготеющего к символизации, формирующего основные векторы развития образа в различные периоды эволюции культуры – древний мир, христианское средневековье, Возрождение, новый мир, современность.

В первой главе «Образ-символ книги в романе Умберто Эко «Имя розы»» представлен анализ значимых с точки зрения изучаемой в диссертации проблематики работ зарубежных и русских литературоведов и философов, посвященных роману Эко «Имя розы» и его творчеству в целом (Х. Гарсиа, П. Бондарелло, Р. Капоцци, Р. Контронео, Ю. М. Лотмана, А.Р. Усановой, Е.А. Костюкович, Ю. Деминой). Отмечается, что особенности и роль книги в романе писателя исследованы недостаточно, ученых привлекает философский и семиотический подтекст произведения. В диссертации подчеркиваются особенности художественного мышления У. Эко – «литературного философа»¹, причудливо сращивающего в духе постмодернизма философские и литературные идеи.

В параграфе «Роман и эпоха книг» раскрываются основные аспекты образа книги, связанные со временем действия. В средневековье, с его теоцентризмом, символизацией, иерархичностью мироощущения, «и книга, и написанное слово… рассматривались в качестве могущественных магических инструментов»² и становились способом освоения мира как «великой книги Божией»³. Доминантное отношение к книге в эту эпоху определялось связью с религией, в которой творение мира происходит Богом-Логосом. Авторитет книги был огромен, особенно благодаря связи книги с образом Библии – Книги книг. Через письменное слово происходило управление миром, поэтому «Церковь всегда боролась из-за слов, ибо только из-за них и стоит бороться»¹. Ментальные установки и принципы средневекового мышления рассматриваются на основе анализа романа «Имя Розы»

Параграф «Аббатство в романе как мир книг» анализирует созданный писателем мир аббатства XIV века как замкнутое пространство, средоточие противоречий и тайн, подлежащих раскрытию. С книгами связана жизнь его насельников, поэтому книга оказывается важным знаком, наполняющим пространство монастыря даже вещественным присутствием. Книга в романе «участвует» во всех делах аббатства: братья работают в скриптории, где «получают книги, освещающие их область науки»². Они отдают книгам жизнь (Бенсон), жертвуют ради них честью (Адельм). И вместо служения Богу в монастыре живет служение книге, поклонение слову, сопряженное порой с «гордыней ума»³. Книги читают за богослужением, персонажи обмениваются книжными формулами в общении, и реальную жизнь воспринимают через призму нормативного слова, видя то, «что предписано видеть»⁴. Особенности мировоззрения определяют направление расследования главного героя Вильгельма Баскервильского, монаха-следователя, полагающего, что преступления совершаются по образцу текста книги Откровения. Стратегии развертывания интриги, выстраивания событийного ряда вырастают из взаимодействия предметного мира с внутренне противоречивым и неоднородным духовным миром героев.

Существование персонажей в мире средневекового текста культуры подводит к содержанию следующего параграфа – «Роман как детектив и постмодернистское произведение». Образ-символ книги эпохи средневековья в романе Эко парадоксально переосмысливается и семантически смыкается в основных эстетических и этических установках с веком ХХ, поскольку «все, без чего немыслимо современное общество, уходит своими корнями в Средневековье»⁵. Средневековый образ мира как книги в постмодернизме преобразовывается, в том числе не без влияния идей Борхеса, в образы мира как Вселенской Вавилонской библиотеки, мира-интертекста, и лабиринта-ризомы как «пространства догадки»¹. Детективный элемент романа, в частности, образы сыщика и его помощника, отсылающие к образам Шерлока Холма и доктора Ватсона, расследование преступлений, связанных с поиском таинственной книги, также переосмысливаются в рамках поэтики постмодернизма, с ее установкой на игру и наполнение традиции новым содержанием. И хотя поиск книги и пожар в библиотеке являются распространенными топосами, в романе Эко они преображаются в мистические духовные поиски. То, что Вильгельм занят расшифровкой знаков и смыслов, реконструируя «тексты по фрагментам и коды по текстам»², связано, как отмечал сам писатель, с существованием героя в мире средневековья, разработавшего «теорию знаков…для изучения индивидуалий», поэтому особую роль в повествовании играет история³.В романе реальность осмысляется с помощью текста (сон Адсона – с помощью текста «Киприанова сна») и текст становится генератором реальности, провоцируя версию об убийствах «по сценарию» текста Откровения. В романе образы книги существуют на всех уровнях повествования: книга-мир, книга-сон, книга-снег, книга-архитектура («великая книга человечества»⁴).

В параграфе «Библиотека-лабиринт» раскрывается соотношение образов монастырской библиотеки (Книгохранилища) и лабиринта. В связи с их генетическим родством с символом Вавилонской библиотеки они кажутся лабиринтом знаков в тексте романа, сформированным вокруг образа и символа книги в виде «странной паутины»⁵ и «лабиринта символов»⁶. Особое значение приобретает образ тайного библиотекаря – слепого монаха Хорхе. Образ лабиринта-библиотеки из-за свой связи с книгой, с одной стороны, и миром – с другой, оказывается одним из центральных в романе. Разные позиции персонажей по отношению к библиотеке и доступу к книгам создают поле напряжения, связанное с проблемами предела познания и противостояния «духа и буквы», по мысли М. Маклюэна, «дихотомии, появление которой спровоцировано развитием письма»⁷.

На различных позициях находятся отец Убертин, для которого книга – «преходящее обольщение»⁸, с предпочтением «духа, а не буквы», и отец Хорхе, «книжник», иронично созданный писателем похожим на Борхеса¹, «живой дух скриптория», создатель «ложных знаков», устраивающий ловушки в лабиринте романа. Это семантические полюсы философской проблемы истинности и пределов воплощенного в слове знания. Роман не дает однозначных ответов, создавая пространство смыслов и познавательных парадигм. «Некий план», предшествующий библиотеке, ассоциируется с Божиим «советом Предвечным», из которого родился мир, и тайны обоих «никому… не дано познать»². Библиотека собрана из книг, вмещающих «и явь, и блажь», что дает основание для различных жизненных позиций и делает ее символом современного «разнонаправленного» мира.

В параграфе «Образы Вильгельма и Хорхе» анализируются повествовательные стратегии на основе детективной коллизии, соединяющей главных героев – следователя и преступника. Интерес Вильгельма к физической стороне жизни, его черты как ученого будущего, связаны с поисками метафизической истины. В вещественных знаках мира он ищет подтверждение рациональности мира, однако, в выстроенное здание рациональных представлений постепенно вторгается сомнение, которое заставляет его подозревать, что здание – лишь воздушный замок. В неустойчивости восприятия мира Вильгельм одновременно оказывается не только человеком гуманистических представлений эпохи Возрождения, который как будто «мыслит руками»³, перепачканными «книжной пылью, позолотой невысохших миниатюр, желтоватыми зельями из лечебницы Северина»⁴, но и человеком современной Эко эпохи.

Для Хорхе мир неподвижен в своей иерархии ценностей. Различие героев и в том, что для Хорхе книга может быть откровением, а Вильгельм, считает, что человек – «мера всех вещей», поэтому даже великая книга – лишь книга. Фанатизм Хорхе оборачивается преступлением, которое сопряжено с тайной. Противостоящий ему герой – носитель рационального – открыт читателю. В духе постмодернизма чрезмерная «любовь к истине»⁵ превращает святость в воплощение зла. Поэтому образ Хорхе близок антихристу из Откровения. Тема антихриста как «обезьяны Бога» (выражение святителя II века Иринея Лионского), уходит корнями в проблему существования мира, где все повернуто «с ног на голову»⁶ – миру смеха.

В параграфе «Книга о смехе как центральный образ романа» исследуются мотив и образ «запрещенной книги»¹, которую ищет Вильгельм и скрывает Хорхе. Словно самостоятельный персонаж она формирует мир романа, становится «организатором» событий. Образ книги о смехе присутствует в событиях аббатства, в книге оказываются скрытыми потенциальные опасности мировоззренческого и физического плана. Она оставляет за собой знаки из обрывков разговоров о смехе, выписок из рукописей, особой обстановки в монастыре и умерших из-за нее людей. По ним Вильгельм задолго до финала «воссоздает» недостающую часть поэтики Аристотеля. В разговорах о книге, посвященной смеху, проявляется интеллектуально-аналитический пласт романа. Смех принимают за благо или проявление дьявольского в человеке, соглашаясь, что, если «философ столь величайший отводит смеху целую книгу, смех, должно быть, – серьезная вещь»². Смех искажает созданное Богом. Подобно постмодернистскому пародированию, он амбивалентен, «отрицает и утверждает, и хоронит и возрождает»³, что порождает двойственность мира. В свойственном смеху разложении структур и перекомбинации символов и текстов есть мятеж возвращения миру хаотичности, уравнивания, отмечал Ю.М. Лотман⁴. Поиски книги о смехе в романе выявляют различия между двумя видами культур: одной, неподвижной в своих представлениях о структуре мира, и второй, культуры генерирования, которая способна прийти к пониманию относительности начал.

Писатель обращается к приему визуализации сна, приему повторяемости слов и образов, к пониманию того, что «снижая, и хоронят и сеют одновременно, умерщвляют, чтобы родить сызнова лучше и больше»⁵. Утверждаемое во сне Адсона единство противоположного создает картину целостности мира, в котором добро и зло едины. Смерть, тление рождает жизнь, что заставляет Вильгельма пытаться решить, «существуют ли стороны и существует ли целое».

Единство противоположных сторон бытия мира становится важной темой постмодернистского романа, говорящего о своеобразной гармонии хаоса и реальности, правомерности существования различных точек зрения. Библиотека, этот символ мира и всего знания, уничтожена, и такова, следовательно, судьба всякой мысли. Каждый символ заполнен противоречивыми толкованиями. Доминирует сомнение, являющееся атрибутом мира-хаоса, с ним Вильгельм теряет умение судить, в чем «состоит святость», подозревая, что «ад – это рай, увиденный с обратной стороны»¹.

В этом разделе диссертации анализируется библейский образ Вавилона, который ассоциируется с миром и аббатством, с ним связан новый поворот темы. В мире-Вавилоне, накрытом «великой тьмой», реальны только слова, они помогают ориентироваться в мире, предшествуя форме. Смысловые пласты романа вбирают стратегии романа интеллектуального и философского, в котором оказывается важна мысль о Божественном Слове-Логосе, через Которое «неизвратимая истина глаголет», поэтому и «язык способен описывать и исчезнувшие и несуществующие вещи»². Название романа выбрано автором из-за «подразумеваемых номиналистских толкований»³. Финальные выводы Вильгельма уточняют постмодернистскую парадигму: несмотря на итоговое разочарование в мире, связанное с тем, что «порядка в мире не существует»⁴, роман утверждает императив познания как единственного пути преодоления хаоса. Поиск Адсоном смысла во фрагментах сгоревших книг становится предпосылкой к утверждению воли к истине.