Кодекс Фэнтэзи-роман Но мой удел могу ль не звать ужасным?

Извержение Кри породило целую серию слабеющих подземных толчков и выбросов лавы, зато главное было сделано: к середине дня она слегка успокоилась. Помог и железный рефлекс «Не-привлекай-внимания-родителей». Наконец прибыла группа вулканологов в лице Дженни (сразу ей Кри, по счастью, не дозвонилась) и мудро увезла всех к себе. Включая Акса.

— БЕССТЫДСТВО, — заключила она, приняв отчёт Кри. (А та ведь тоже владела Чтением Памяти и могла воспроизвести любые речи Акса дословно!). — МАССОВОЕ БЕССТЫДСТВО! — добавила Дженни, поразмыслив. — И ни на какую сову его не свалишь...

Им было плевать, что Аксель не собирался ничего сваливать на Ронуэн. По мнению обеих дам, выводы Акса насчёт них были безумием, клеветой, но в первую очередь БЕССТЫДСТВОМ. Акселю припомнили ВСЁ — и чуть пониже вершины этого ВСЕГО, где в вечных снегах сияло вчерашнее, торчал в сугробе фантом, подсунутый им доверчивым друзьям на Большом Рефракторе. Привычка ко лжи и обману, давшая щедрые плоды.

— Могли бы не дёргаться. Я никуда не еду! — сказала Дженни.

— Я тоже! — сказала Кри.

Напрасно юноша пытался напомнить, что двойник спас ему жизнь. Ну, спас, и молодец, хотя быть почти задушенным — заслуга неважная. А вот как он себя вёл, когда его никто не душил? Кри обманул, да ещё по своей охоте? О подруге её, которую он в глаза не видел, нёс ахинею? Таву мозги обрабатывал в самодовольно-самцовом духе? Чудовищно!!!

— А знаешь, нечего делать им подарков! — сказала Дженни. — Им только того и хотелось — от нас избавиться. И очень привлекательный эльф, кстати говоря... Буду рада с ним познакомиться поближе!

— Я тоже! — сказала Кри.

Тут следует добавить, что заклятие-рассказ Акселя не включало ни первый разговор с Шесом, ни знакомство с ним в Махриханиш Бэй. Несчастный забыл бы в нервотрёпке сохранить тайну эльфа, если бы вся гроза обрушилась на него... Но слишком много её досталось Аксу в квартире Дженни! Где девочки пили соки, а мальчикам не предложили даже воды. Акс притворялся испуганным и смущённым, на деле же разглядывал Кри и хозяйку дома с радостью... и безмолвной завистью.

Наш рассказ о событиях был бы неполным, умолчи мы об одном обстоятельстве.* (*Когда я помню, что автор должен быть скромным, говорю «мы»; забываю — говорю «я». — Л.С.). БЕССТЫДСТВО высказываний Акса не помешало девушкам признать его самого интересным, нужным, полезным. Он добрый. И лучше общаться с ним, чем с дураком Акселем!

— Ну как? По-прежнему хочешь завести себе копию? — тихонько спросил Аксель Октавио.

— Наверно... нет, — вздохнул тот. — Акс у тебя отличный. Но он слишком умный, и от него столько проблем... И потом — ведь мы же вернёмся!

Аксель немедленно согласился. Однако скандал вызвал в нём тайные опасения... даже страх. А вдруг его теперь меньше любят?

— Вряд ли, — сказал ему по Говорящему Облаку Отто Хоф, оставив для разговора телевизор и надутого Рэя. — Твоих друзей можно понять, Акси. Ты обидел их, причём не впервые! Да ещё события не дают им опомниться. То, что Ронуэн и Шес выдали тебе постепенно, с большим трудом, ты вывалил на бедняжек сразу. Разумеется, всегда интересно увидеть себя со стороны. Но за всё надо платить в этом мире! А что теперь делать с Аксом, ты подумал?

Аксель вздохнул. «Надо бы его с кем-то познакомить. Но с кем? Не создавать же для него копию Дженни. Узнает оригинал — и мне не жить!»

— А насчёт того мира... дырного... дашь нам какой-нибудь совет? — сменил он тему.

— Не имею ни советов, ни представления! И ни малейшего желания гадать. Вам остаётся одно — лететь и смотреть.

— Угу. Как по-твоему... оставить Акса родителям?

— Нет, — без колебаний ответил Отто. — Уважай их и не унижай его! Всегда нужен скандал для полной ясности? Представь, что б они сказали тебе, обнаружив правду... Пусть лучше забудут тебя, если не вернёшься.

— Хорошо... А я-то хотел дозвониться до Макса Штрезе. У него есть тётушки в Вюрцбурге, и якобы можно провести у них пару дней. Но ты прав. Пускай лучше сразу!

— Похоже, тётушки Макса составляют немалый процент баварского населения, — заметил Хоф. — Не грусти, Акси! Противно, я понимаю. И всё-таки Ронуэн права: дело идёт к концу. Молчание Штроя — знак недобрый... Рэй! Не смей дёргать меня за ногу! А если я упаду?

Рэй проворчал что-то дерзкое, в смысле: ну и пусть. Комиссар притворился, что не слышал.

— Опять стресс? — сказал Аксель.

— Да нет, сейчас уже реже. Рэй, пожалуйста, принеси из погреба пару бутылок соку... Он не виноват. Он не понимает, что происходит.

— Это как?

— Если бы я говорил по телефону, он бы не пикнул. Но когда я гляжу в пространство и будучи ничем, по мнению Рэя, не занят, перестаю обращать на него внимание, малыш начинает нервничать. И срываться...

— А нельзя ему объяснить?

— Нет, Акси. Я ему даже сказки выбираю без волшебства. И Ивонн со мною согласна.

Пауза.

— Да вот, никак не решимся.

— Я бы полетел с вами, Акси. Но не могу.

— А я не хочу, чтоб ты летел. Ладно... привет обоим!

— Передам. Вряд ли ты сумеешь звонить оттуда, но, если что...

— Конечно.

— Ну, я рад, что ваша компания с годами делается всё крепче, — сказал Детлеф, предложив Дженни чашку чаю. — Счастливо вам отдохнуть!

— Звоните! — наказала фрау Ренате, растравляя души.

Оба они — так же, как весь остальной мир, — забыли о своих детях, едва лишь те вышли из подъезда и отправились «на вокзал». На самом же деле удалились не дальше соседнего сквера, где провели время до часу ночи в гостях у Шворка. Долго и бестолково ужинали, ели припасы, данные родителями в дорогу. Пытаясь скрыть нарастающее нервное напряжение, занялись волшебным компьютером, не имеющим ни одной игровой программы. Тот разработал им несколько популярных игр, но высказался о них нелицеприятно.

— Придумай что-то получше! — предложил Тави. — А мы возьмём патент, заработаем кучу денег...

«ЗАЧЕМ? Я МОГУ НАПЕЧАТАТЬ ДЛЯ ВАС ЛЮБЫЕ ДЕНЬГИ И БЕЗ ТОГО. ЕСЛИ ВЫ РАЗУЧИЛИСЬ КОЛДОВАТЬ...»

В конце концов Аксель не выдержал и по Говорящему Облаку вызвал Акса. Тот лежал у себя в квартире на невероятной новой кровати, напоминавшей деревянную мыльницу с раздвоенной овальной передней спинкой. И задумчиво смотрел в заднюю, представлявшую собой плазменный телевизор.

—Ты же не любишь телевизор, — бестактно заметил Аксель.

— Но я люблю свою новую кровать, — возразил Акс. — Называется «Кровать Джеймса Бонда». Из постели с любовью!

— А где же «Птичье гнездо»? Уже надоело?

— Ну, оно для детей... Я буду лежать здесь, закусывать, смотреть фильмы, и не встану, покуда вы не вернётесь...

— Даже Никос Конделос не падал ниже.

— Молчи! Ты ему завидуешь, — сказал Акс. — Независимо от его стихов. В нём есть внутренняя свобода...

— Эгоиста!

— ... а в тебе нет. Но я достигну её! Ты никогда не посмеешь лежать на такой кровати, потому что она безвкусна. Кровать — это часть души. Наши сны... Мечты о любви... Любовь... Короче говоря, половина жизни. Разве можно встраивать в душу телевизор? А я вот лежу, плыву от своего вкуса, как на льдине — и я свободен. Вкус не принёс тебе счастья, Аксель Реннер!

— Позвать остальных прощаться?

— М... да. Но только если им хочется...

Им хотелось. Аксель сделал экран видимым для всех.

— Здравствуй, Акс, — сдержанно поздоровалась Дженни. Октавио помахал рукой.

— Хочу такую кровать! — сказала Кри.

— Ну, заведи! — ответил Акс. — Кто ж мешает?

— Да я не знаю... — краснея, ответила она. — Привыкла уже смотреть телевизор с кем-то... Я на тебя накричала при знакомстве... но, в общем, мы тебе рады.

— Спасибо.

— Когда вернёмся, ты нам поможешь в борьбе со Штроем, — сказал Аксель.

Акс поглядел на него чуть ли не с ненавистью. Впервые...

— Дождись нас. И помни: я всё устрою! И не лежи всё время. Гуляй!

Облако погасло, не услышав ответа Акса.

— Вы что, поссорились? — спросил Тави.

— Нет.

— Ты, Акси, сперва делаешь, потом думаешь, — вздохнула Дженни. Прежде он был бы рад, что с ним разговаривают, но сейчас болезненно дёрнулся.

— Обижаете... Мы на месте, — величественно ответил тот.

— И впрямь, обижаем, — признал Аксель. Глянул вперёд, через прозрачный борт «салона желудка», и хмыкнул: — Вот тебе и привычный уголок...

Действительно, если на ваш скромный пятиэтажный дом взгромоздить ещё один — крышей вниз, трубы в трубы — да показать вам всё это в темноте, воображение, пожалуй, занесёт вас в какой-нибудь город будущего, а то и просто-напросто в фильм ужасов. Парочка освещённых окон нижнего здания несколько смягчала картину, в верхнем же не светилось ничего.

— Глядите, пальма! — показала на один из балконов Кри. — Вверх горшком, а не падает...

— Мне кажется, первым делом упал бы дом, — заметил Аксель, и Кри нервно завозилась.

— Я всё равно успел бы отпрыгнуть, — успокоил девочку Шворк. — Ну, вот наше окно. Я ныряю?

— Ныряй, пёсик, ныряй...

И Шворк нырнул сквозь стекло. На этот раз оно не разбилось, и не понадобилось заклятия Антипреград.

— Ох!! — выдохнули все — в том числе и Аксель, и Кри, хотя оба уже когда-то видели...

Океан голубого света, не сравнимый ни с каким южным небосводом, а лишь со счастливым сном, затопил четверых людей и пса. Они стояли на верхней площадке небольшой, угольно-чёрной лестницы с широкими, длинными ступенями, которая уходила в пустоту и обрывалась метрах в пятидесяти косой буквой «L». Вокруг лестницы простиралась бездна, превращая замерших зрителей в голубовато-серебряные статуи с открытыми ртами. А кругом — над головой, вдали, позади — горели созвездия, до которых были, конечно же, миллионы миль, но, казалось, рукой подать!

— Южный Крест вместе с Большой и Малой Медведицами! — прошептала Дженни в восторге. — Я сфотографирую... — И она потянулась за аппаратом на груди.

— Не надо. Подарю тебе любой слайд по памяти, — сказал Аксель. — Идёмте, нас ждут!

Действительно, внизу, на самом кончике «L», сгустился рой огоньков, а когда погас, над бездной висел корабль. Знакомая перламутровая «линза» — значительно меньше Звёздной Раковины, и отделанная более скромно. Но и на её тёмном верху светились космические узоры вроде тех, что горели сейчас вдали. Через несколько секунд люк в корпусе распахнулся, и из него выдвинулся трап — очень простой, без золотых украшений и фигурок. Зато фигура Шеса, который возник из темноты в белом балахоне, выглядела очень эффектно!

К неудовольствию Акселя и Октавио, спускающийся по трапу эльф произвёл на девочек куда большее впечатление, чем разные пальмы на балконах и даже Голубой Космос. А впрочем, и фон немало значил!

— Здравствуйте, — улыбнулся всем «лисёнок». — Я вас знаю! Меня зовут Ниль. Мне жаль, что я не могу предложить вам тот комфорт, к которому вы привыкли, летая с Асфоделью и её свитой! Перед вами лишь скромная Раковина для егерей — охоты на мелких внутригалактических чудовищ...

— Ничего-ничего! — заверила Кри. — Мы очень рады... Я — Кри, а это моя подруга Дженни!

— Потрясающе! — вторила ей Дженни. — Я ещё никогда не видела Голубого Космоса, и просто поражена. Ну, а насчёт комфорта у Асфодели... Знаете, она мягко стелет, да жёстко спать!

На сей раз Аксель пожалел, что его медальон автоматически «отключился» при упоминании имени Дженни. Кое-кому было бы невредно послушать... Тильвит Тег мирно улыбнулся, как будто в ответ на комплимент, и пригласил всех подняться на борт. Хорошо ещё, руку дамам не подаёт. Не принято.

Малая Раковина внутри оказалась не роскошной, но довольно приятной. Белые стены покрыты гобеленами со сценами из охотничьей жизни эльфов и страховидными чудищами — удирающими, атакующими, поверженнными. (Внимание юношей привлёк гобелен о Вселенной Хас: невероятный безглазый краб в бою выворачивается наизнанку и стреляет в охотников шипами из своего желудка!) Гобелены меняли рисунок в зависимости от угла зрения, порой даже рябило в глазах... Однако Кри и Дженни явно приготовились восхищаться всем, что увидят.

Не было, конечно, скульптур и портретов королей, трона в груде подушек и какого-нибудь птичьего Рубенса с холстом и кистями. Правда, фонтанчик в центре помещения имелся, удобные кресла вокруг него соседствовали с парой красивых столиков, а на тех — золотая старинная посуда, книги, альбомы. И эльфийская арфа наигрывала приятную, тихую мелодию.

— Я не стал заказывать ужин, — сказал Шес. — Вы ведь предпочитаете делать это сами? Но в остальном, надеюсь, порядок...

— Замечательно! — улыбнулась Кри, косясь на нахмуренного Тава. — Очень жаль, что не могу поужинать с вами... с тобой, прошу извинить. Мы как назло съели все припасы, которые надавали нам родители! Они ведь не знают правды...

— Вот и хорошо! — буркнул Тав. — И не надо им её знать.

— А нам нечего объедаться! — подхватил Аксель.

— И, кроме того, есть я, — напомнил Шворк. — С линией доставки...

— Не советую ею пользоваться! — бросил Шес. — Во всяком случае, здесь. Я думаю, её потому не отключили за столько лет, что она позволяет проследить, где ты находишься и сколько пассажиров кормишь...

Морда пуделя сразу вытянулась. Но Шес вовсе не хотел выбить его из колеи.

— Если я не ошибся, ты — тот знаменитый Шворк? — почтительно спросил он. — Я столько слышал о твоих подвигах...

И пёс тут же приободрился:

— Ну, мало ли что болтают... Мне иногда и супруга помогает, а у неё достаточно подчинённых! А ты, значит, наш руководитель? Молодо выглядишь, признаться...

— Я несовершеннолетний, — вздохнул Шес. — И, конечно, нашлись бы и подостойнее меня, но госпожа Ронуэн решила придать Сновидениям юный вид... Для правдоподобия!

— Ах, вот как... Ну тогда ты и впрямь на своём месте!

— Ше... Ниль очень опытный, искусный разведчик, — скрывая улыбку, вмешался Аксель. — Нам только повезло, что он здесь, и Ронуэн назначила его вовсе не из-за вида, пёсик!

— Мы так сразу и подумали! — заверила Дженни, хотя её мнения абсолютно никто не спрашивал.

— Как? Шениль? — переспросил Шворк.

— Шениль — полное моё имя, а кратко — Ниль, — ответил эльф, недовольно глядя на Акселя. — Разумеется, опытен я или не очень, в нужный момент вам придётся выполнять мои указания!

— Ничего, парень, не стесняйся! — покивал Шворк. — Мы — старые вояки, и понимаем: дисциплина есть дисциплина. Со мной заковык не будет... Но, кажется, нам долго лететь? — продолжал пудель, озираясь. — Ну, девочки будут слушать арфу, и всё такое, а нам-то, мужчинам, чем заняться? Ты, конечно, штурман, тебе скучать не придётся...

— Управление таким кораблём и в самом деле довольно сложно, — подтвердил Шес. — Не из-за конструкции, нет, — но в разных уголках Лотортона, который нам, к счастью, вовсе не нужно покидать, действует своё волшебное поле. Однако все заклинания уже в работе, так что я нужен лишь на случай каких-то неполадок...

— Тоже надо! — великодушно заметил Шворк. — Но раз ты не так уж занят...

— Давайте сыграем в покер! — сказал Аксель, чем всех потряс.

— Покер? А что это? — с интересом спросил Шес, и окинул Акселя таким взглядом, от которого тот отворотился.

— Увидишь! — обещал Шворк. — Незабываемые впечатления, дружище Ниль, и притом развивает нюх...

— Да я, в общем-то, имел в виду лишь себя и Тави, — поправился Аксель, уже раскаявшись в шутке. — Ну чему ты научишь Ниля за один раз? У него в голове столько забот сегодня...

— Спасибо тебе за твоё внимание! — улыбнулся Шес. — При случае в долгу не останусь... Играйте, слушайте арфу, а я себе в штурманской рубке, с картами и приборами побуду.

— Соскучишься — приходи, не пожалеешь! — напутствовал его пёс. — Я одного духа всего за несколько дней научил довольно прилично. Безусловно, они по сравнению с вами народ тупой, но и с ним я кое-чего добился... И потом, может, мы с тобой ещё полетаем!

— Я не смею надеяться на это... Кстати, ты мне напомнил... Прошу внимания! — обратился он ко всем сразу. — Если со мной в дыре что-нибудь случится...

— Выше голову, парень! Мы с тобой.

— И всё же, если со мной что-нибудь случится, вам достаточно будет войти в корабль и сказать «Назад!», чтобы он доставил вас в антидом над вашим земным жилищем. А если и корабль пострадает, тогда вся надежда на тебя... За три часа, конечно, не долетишь, но за сутки должен. Ну, а теперь... приятного вам полёта!

— Погоди! — спохватился Шворк. — А как же боевая задача? Разве нам не следует устроить совет?

— Окончательный инструктаж на месте, по обстановке, — объяснил Шес. — Мы пока совсем не знаем, что предстоит! Но если у кого возникнут какие-то интересные идеи — заходите ко мне, не бойтесь меня отвлечь... — И он удалился.

— Странный всё-таки мальчик, — сказал Шворк. — То нужен только на всякий случай, а то для знакомства сыграть некогда... Ну да ладно...

— Странный не он, а ты, — сказал Аксель, чувствуя себя виноватым перед Шесом. — Какое ты имеешь право разговаривать с ним так свысока?

— Свысока? Я?

— Ну да, — поддержала Дженни. — Ты просто себя не видишь. «Выше голову, парень! Мы с тобой...» От счастья ему умереть, что ты с ним рядом!

— Тем более, — дополнила Кри, — быть разведчиком гораздо трудней, чем просто сражаться с духами. Понимать надо!

Растерявшийся пёс покосился ещё на Тави — не прилетит ли и оттуда стрела. Но тот молчал.

— Стало быть, вот, — подытожил Аксель. — Очень уж ты, братец, спесив. Никто твои заслуги не умаляет, но и не зазнавайся... Договорились?

Пудель что-то фыркнул и отвернулся. Ничего, Аксель не жалел о своих словах. Было время, когда он тоже дорого платил за своё зазнайство, и учил его по заслугам тот же Шворк. Роли переменились — всего только!

— А почему мы до сих пор не... — отверз наконец уста Октавио. Но кончить ему не удалось. В салон корабля вдруг ворвалось что-то, напоминающее пушечное ядро. Обросшее совиными перьями! И прижимающее к груди корзинку с фруктами...

— Успела! — выдохнула сова, шлёпнув корзинку на пол и бессильно садясь на неё сверху. — Ох, годы не те... Не те!

— Ронуэн! — закричали все и, окружив её, принялись тормошить и гладить. — Как здорово, что ты здесь!

— Ну, где ж мне быть-то... — одышливо сказала она, приходя в себя. — И я — живая душа, и во мне — не одни какашки... Кри, деточка, не слушай, тебе таких слов знать не полагается... А ты что смеёшься, дурачок? — повернулась сова к Октавио.

— Ну, я думал... ты нас напутствуешь в каком-то высоком стиле, — сказал он.

— Мне сейчас нужен не стиль, а нитроглицерин, — изрекла птица уже вполне бодрым тоном. — Так! Дети, слушайте маму Ронуэн!

— Слушаем! — загалдели все.

— Только не ждите от меня длинной речи. Да и момент не тот... Вот если б вы все уже вернулись — тут бы я показала класс! И, кроме того, не я... — она сделала паузу, и все стихли. — Не мне бы держать сейчас перед вами слово! Ниль знает, кто обычно провожает героев в опасный путь... Но жизнь есть жизнь, Акси. Она ещё восстановит справедливость и всегда уплатит долги — поверь старухе! Впрочем, и я не последняя в Стране Фей И Эльфов. И я хочу сказать... нет, спросить...

— Спросить? Что спросить? — пробормотал Аксель.

— Все вы знаете слова: «Альпийская бойня». Так в истории эльфов называют коварное, вероломное уничтожение народа гномов, которое я видела вот этими самыми глазами. Но моим глазам довелось видеть и другое! — торжественно добавила Ронуэн и обвела горящим взглядом притихших слушателей. — В горной пещере, где совершено преступление, пролилась кровь жестоких духов... Благодаря четверым мужественным детям! Четверо, как и ты, — повернулась она к Шесу, — сдали тогда экзамен на зрелость, хотя и позже тебя...

— А может, не позже, а иначе? — ответил он.

— Может быть. Наверно, ты прав. И сказать ли вам, что я заметила за два года, прошедшие с той поры? В языке нашего народа выражение «Альпийская бойня» ныне переосмыслено! Оно всё чаще обозначает не истребление гномов, а справедливое наказание их убийц...

«А ведь верно... — подумал Аксель. — Где же... Ах, да! Я сам спутал эти названия, когда Кри приходила ко мне просить за себя и Тави... чтобы я брал их во все опасные экспедиции». Ронуэн тем временем продолжала:

— Конечно, та горсть историков, которая всегда отыщется у самого беспамятного народа, запишет в книгах как надо, и не забудет о трагедии гномов. Но всё-таки символично, правда? И вот сейчас я должна провожать вас... Неопытных, необученных детей под командой замечательного, но тоже ещё очень юного разведчика! Мы, старики, не верим больше в свою удачу и передаём её вам... Идите — и постарайтесь если не спасти нас, чего мы давно уже не стоим, то хотя бы простить! И станьте вашим будущим детям лучшими родителями, чем оказались для вас мы сами.... — и, прервавшись, она начала вытирать глаза крылом.

Что тут началось! Кри и Дженни, тоже заливаясь слезами, бросились её утешать, окончательно превращая в кашу корзинку с фруктами (остатки которой вовремя спас Шворк). Последний же искренне раскаялся в своём высокомерии по отношению к Нилю, а Аксель и Тави глядели на эльфа, как русские солдаты на Суворова в тех же Альпах. Восторги достигли апогея, когда Октавио предложил качать Ронуэн за самую замечательную речь с сотворения мира (обычай, не знакомый феям и эльфам). Но она с такой силой вопила о своём слабом сердце, что пришлось её отпустить.

— А теперь, — закончила Ронуэн, вздымая в воздух корзинку, — я прощаюсь, а вы летите и ешьте... И вспоминайте меня, старую дуру!

— Ронуэн, — торжественно сказал Аксель, — эльфы ставят памятники из серебра. Хотя обычно и небольшие, и вдобавок без имени на постаменте... Их хранят родные у себя в комнате. Так вот, я убеждён, что когда-нибудь тебе поставят огромный памятник на Слив Лиг. На самом высоком месте! А если они не поставят, — кивнул он на Ниля, — я поставлю!

—Да нет, отчего же... Я запомню! — ответил Ниль.

— А по-моему, и ждать не надо! Ведь Ронуэн его не увидит... Заживо! — вдохновилась Кри. — То есть... я хотела сказать «при жизни»!

От таких речей сова окончательно раскисла, облобызала всех и ушла, пообещав встретить. А пару минут спустя Малая Раковина бесшумно отделилиась от лестницы и понеслась к звёздам.
— Моё! — признал Аксель. — А дальше сдавайте без меня. Я уже устал.

— Акси! Ещё одну, — искательно сказал Шворк. — Скучно же в этой будке...

— Когда мы вернёмся, — посоветовал брату Тави, — посели его в настоящей будке. Чтоб узнал жизнь! Ладно, иди посмотри, не виден ли конец света, а мы и вчетвером обойдёмся...

Аксель встал, сжевал последнюю сплющенную грушу и глянул на часы. Остался час пути. Можно навестить Шеса, и заодно помириться с ним. Он обогнул арфу, которая беспрерывно играла что-то для несуществующих слушателей, и пошёл в штурманскую рубку.

Её хозяин и правда оказался не слишком занят. Хотя постоянно следил за экранами нескольких приборов, бросавших на его голубовато-серебряную фигуру то зелёный, то красный отблеск. Акселю эти блики казались чем-то зловещим, и, если бы не они, Шес выглядел бы сейчас, наверное, самым юным штурманом из всех эльфов.

— Следишь? — cказал Аксель, подсаживаясь к обзорному экрану.

— Слежу.

— Надоел тебе мой пёс, я уж вижу...

— Да нет, ничего. Он славный... И борется с собой, как умеет.

Аксель поводил глазами по рубке, ища новую тему для беседы.

— Не слишком много приборов для такого большого корабля, — заметил он.

— А они не для управления, — пояснил Шес, щёлкнув очередным рубильником. — Они, в основном, для измерения волшебных полей, которые... О, погляди направо!

Аксель взглянул. Невероятной величины звёздный «парус», в глубине которого плавала дымка всех цветов радуги, висел на голубом фоне Лотортона. Вершину «паруса» ещё можно было охватить взглядом, но основание терялось в каких-то далёких далях.

— Ух ты! Что это?

— Галактика Говорящий Шлем. Названа в честь боевого шлема короля Нудда... или Нуаду. Металл его был настолько звонким, что при ударах, которыми осыпали короля враги в разных битвах, казалось, шлем проклинает их... И многие не отваживались бить!

— А как называют эту галактику наши астрономы?

— Им она неизвестна. Ведь мы уже на другом конце Вселенной, на подступах к её антимиру...

Помолчали.

— Ты уже знаешь, о чём будешь спрашивать двойников Штроя и Алеки, если те захотят с нами говорить?

— Я знаю, что я хочу узнать, — поправил Шес. — А что спрошу — зависит от обстановки...

Аксель вздохнул.

— Не переживай, — улыбнулся эльф. — План Ронуэн лишь кажется безрассудным. Для тех, кто знает Штроя, он выглядит совсем по-другому! Недаром Гвинн ап Нудд так ценил свою лучшую советницу...

— А ты его видел? Гвинна?

— Видел, конечно. Много раз...

— Ваши дети восхищаются им?

— Ещё бы! Иногда он бывал неприятным, даже надменным. Но ему бы простили большее...

— А Асфодель? Её у вас любят? — спросил юноша, «отключая» медальон. (Если тот вообще «работал» на таком удалении от Земли).

Шес немного подумал.

— Я не сказал, что у нас любили и Гвинна. У нас «любовь» — нечто совсем другое, чем у вас. Уверенность в собственном покое. Благодарность к сожителю, который на этот покой не посягнёт... Вам такая любовь, наверное, покажется скучной, но зато никогда нет страха её лишиться! Знаешь ты, кто богаче королевы?

— Кто?

— Неужто нельзя было оставить их ей совсем?

— Сначала мы так и поступали. Но утром всех этих женщин люди убивали за их одежду, или же отнимали силой... И мы оставили им воспоминания. То, чего не отнимешь... Не очень приятное сравнение для Асфодели, однако верное.

— Значит, наша любовь для тебя ниже эльфической?

— Совсем нет...

Акселю ужасно хотелось спросить, есть ли у Шеса кто-нибудь. Тем не менее он пробормотал:

— Извини... Я вовсе не собираюсь лезть к тебе в душу.

— Ничего. Иногда мне даже нравится, когда туда лезут.

«Необычный какой-то эльф, — подумал Аксель. — Наверное, потому-то он и здесь!» И, глядя на уплывающий Говорящий Шлем, спросил:

— А существуют такие средства связи, которые работали бы отсюда? («Если меня начнут убивать... или я пойму, что не выбраться... то можно и попрощаться с Асфоделью. Она же говорила со мной несмотря на ссору...»).

— Отсюда — нет. Мы миновали границу связи час назад. Но дело прежде всего не в расстоянии... Из чёрной дыры нечего даже и надеяться!

Юноша вздохнул. Потом посмотрел на Шеса и сразу отвёл глаза.

— Спроси, — с олимпийским спокойствием сказал тот. И дружески улыбнулся Акселю.

— Я только хотел... То есть... Я понимаю, ты любишь риск... в отличие от большинства эльфов... Но если б ты точно знал... — И Аксель смешался.

— Ты хочешь сказать: вызвался бы я пойти на это задание, если б знал, что я не вернусь?

— Ну... да.

— Честно говоря, мне трудно ответить. И хорошо... Есть вещи, которых не нужно знать — даже о себе. Но ты зря думаешь, будто я такой уж любитель риска! Я просто не люблю скуки... И, видишь, ничего лучшего от неё пока не нашёл!

Аксель понимающе кивнул.

— Эльфы никогда не спрашивали у нищих, — продолжал Шес, — оставить ли тем волшебный наряд, пускай и с риском для жизни. Они сперва дарили его — навсегда, от чистого сердца! А в более поздние времена, не желая ничьей гибели, решительно отнимали на рассвете... Так и жизнь решает всё без лишних вопросов! И стоит ли спорить с ней?

— А я только и делаю, что задаю лишние вопросы, — вздохнул Аксель.

— Если они нужны хотя бы тебе — значит, уже не лишние! Когда-нибудь ты задашь жизни такой вопрос, которого и она не знает.

— И что тогда?

— Ничего. Я думаю, она кончится. Многие чувствуют, стараются спрашивать поменьше...

— Боюсь, меня и это не остановит. Буду надоедать ей дальше...

— Только не сейчас, — улыбнулся Шес. — Взгляни на экран, мы подлетаем! Я тоже вижу подобное зрелище впервые...

Аксель поднял глаза — и замер. Из голубой, пронизанной светом бездны, к ослепительной красоте которой его глаз уже начал привыкать, встала навстречу кораблю чёрная, горбатая тень. Гигантский «червяк» с теряющимся вдали хвостом повернул плоское безглазое рыло к крохотной мошке и готовился её поглотить! Юноша видел в космосе немало чудес, включая и Семь Смертей, но никогда ещё в его зрение не вторгалось более огромное существо. Или... не существо? Явление? Вселенная?

— Чёрная дыра А218, — доложил эльф. — И если мы сумеем в неё войти — значит, нас ждут!

— А... если не ждут? Тогда не сумеем? — прошептал Аксель, страстно надеясь на второе.

— Штрой обязательно принял меры после моего визита в книгохранилище. Не говоря уже об Алеки... Разумеется, дыра вполне способна нас уничтожить. Но вряд ли... — добавил он, видя движение Акселя.

И действительно, «червяк» ничего такого сделать пока не пробовал. Вертикальный срез его «шеи» за несколько минут занял весь экран. Стена абсолютной тьмы, чернее которой во всём космосе, наверно, лишь её же собственные глубины... Аксель подавил невольную дрожь.

— Нам пора к остальным, — поднялся Шес. — Идём!

Но в рубку уже влезала Кри, отпихивая Октавио (тот пытался удержать её от вторжения).

— Это дыра, да? — выпалила она звенящим голосом. — Такая большая?

— Всё в порядке, — ответил Шес. — Я думаю, через пару минут мы будем в ней.

— А... дальше? — спросил Октавио, стараясь говорить со спокойствием. Но голос его не очень слушался.

— Там наверняка магический коридор, и, значит, мы очень быстро... Всё! Мы внутри.

На экране царила тьма. И густая серая тень залила корабль... Аксель перевёл дух.

— Нас пропустили, — хрипло заметил он.

— А почему нас нужно не пропустить? — Ни одна ресница не дрогнула на лице у Шеса. Но Аксель чувствовал: эльф так же напряжён, как и он. «Ну и нервы! Может, дело попросту в том, что не человек...»

— Пойдёмте в салон. Я не могу пока управлять ничем... — С этими словами Шес повёл Кри и Октавио назад, мимо Дженни, мнущейся на пороге. На заднем плане виднелся неподвижный, суровый Шворк, мерцая глазами.

— Какая-то она... неприличная. Эта дыра... На таком фоне, — выдавила из себя Дженни. — Правда?

— Выглядывает, будто мурена, — кивнула Кри, не уточнив, откуда же тут «выглядывать».

— Да. И, находясь в ней, мы должны кое о чём договориться, — начал Шес. — Здесь...

Не успел он сказать, что «здесь», как корабль замер. Полёт его был бесшумно-плавным и заметным лишь по экранам — но свинцовая тяжесть, разлившаяся по членам пассажиров, а также шестое чувство дали знать: движение прекратилось. И больше ничего! Тишь и тьма.

— Где же свет? — сказала Дженни дрогнувшим голосом. Никто не ответил.

В ту же секунду за обзорными панелями вспыхнул свет.

— Мы сели, — сообщил Шес.