Мальчик, рожденный для магии
жүктеу/скачать 2.57 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- VIII 16 ЛЕКАРЕЙ ДИАНКЕХТА
|
— А что в этих баночках? — спросил я, заметив еще одну маленькую полочку, которая находилась за всеми остальными. — А... это особые травы! — ответил Мерлин, подходя ближе и сдувая с баночек клубы пыли. — Здесь двадцать одно растение Солнцеликого Огмы — каждое символизирует священную Руну, каждое предназначено для определенного урока. Именно с ними, Артур, ты познакомишься ближе, чем со всеми остальными, которые ты здесь видишь, потому что эти Растения Огмы всегда были краеугольным камнем Друидической Магии, начиная с глубокой древности — со времен Кад Годдо. (С этими словами он подравнял ряды бутылочек и медленно вернулся на свое место.) Мерлин говорил, что с помощью этих бутылочек он мог облегчать большинство болезней, кроме тех, которые были посланы богами. Только об этих «разрешенных несчастиях» он говорил: ни один человек не обладает силой, способной их излечивать. Что же касается меня, то я чувствовал себя прекрасно. Поэтому, скорее чтобы сделать приятное Друиду, чем действительно испытывая в этом необходимость, я попросил напиток, который помог бы снять с ног и поясницы напряжение, вызванное долгим подъемом. Мерлин быстро отыскал две янтарные бутылочки с надписями «Phy» и «Catwort» --------------------- Валериана и котовник кошачий — здесь используются старосаксонские названия трав. и бросил по щепотке содержимого каждой из них в воду, которая начинала уже закипать. Следующий час мы провели за беседой, медленно потягивая сваренный им напиток, и я почувствовал, что за это время усталость, к моему большому удовольствию, действительно прошла. — А завтра, — продолжал Мерлин, — завтра у тебя будет возможность увидеть источник, из которого я получаю эти удивительные растения. Именно для этого я и привел тебя сюда... — Он сидел ко мне спиной, делая глубокие затяжки из своей трубки, и казалось, что он погружен в сон. — О, сколько воспоминаний... и как твой отец любил бывать здесь — и как сильно ты мне напоминаешь его. — Он вздохнул. — А теперь в кровать — и больше никаких вопросов до рассвета — запомни! Я изо всех сил старался добиться от него еще каких-либо разъяснений, но все было тщетно. «Это не в первый раз, — думал я, — Мерлин упоминает о моем отце, которого я никогда не знал». Кроме того, я не был уверен, предназначались ли эти замечания для того, чтобы поддразнить меня, или же это были просто неосторожные обмолвки. Но что бы он ни ответил, это не смогло бы повлиять на мой глубокий сон этой ночью рядом с огромной деревянной кроватью Мерлина, где меня убаюкивал шум водопада. На следующее утро я проснулся со странным ощущением, будто чьи-то легкие шаги меряют мою спину — вверх-вниз, вверх-вниз. Я вскочил как раз вовремя, чтобы увидеть Соломона, который взлетал на свой насест, с насмешливым видом издавая длинную череду бессмысленных звуков. Что же касается моего учителя, то он был заняттем, что бросал какой-то набор трав со своих полок в искрящиеся струи водопада, низвергающегося прямо у входа в пещеру. Луч солнечного света внезапно прорвался сквозь занавеску, закрывающую вход в пещеру, и рассыпался на миллионы пляшущих разноцветных точек. —Как это тебеудается... менять таким образом цвет? — спросил я, зевая, и неторопливо подошел к Мерлину. — Ты помнишь, Артур, маленькие золотистые цветочки, которые росли у Пещеры Касбэда, те, которые называются трубками?. — спросил он и, когда я кивнул в ответ, продолжал: — Так вот, каждое утро, просыпаясь, я дарю немного этой травы воде в благодарность за то, что она защищает меня в ночные часы. Можно сказать, что это наше с ней «соглашение»! Цвета, которые ты видел, это просто отражение тех уз, которые связывают меня не только с водами, но со всеми остальными сущностями на горе Ньюэйс. А сегодня ты сам сможешь познакомиться с некоторыми из них. Пока я плескался под бодрящим водяным каскадом, Мерлин начал собирать завтрак. Он спросил, не забыл ли я, что мне следует особенно тщательно выстирать мою зеленую мантию, «так как сегодня, — сказал он, — тебе предстоит узнать много такого, что окрашено в зеленый цвет, — и ты должен выглядеть как часть этого мира!» Мы доедали свою дымящуюся кашу с патокой, когда Друид вдруг стал очень серьезным. — Благодаря моим урокам ты уже многое узнал о Потустороннем Мире и о тех, кто его населяет, а также о том, как человек может добиться некоторой власти над его обитателями. Но ты должен понимать, что эти существа живут не на нашем материальном плане Абреда, а населяют только свое собственное царство. Наша задача на сегодня —научиться иметь дело с этими загадочными существами, которые обитают здесь, среди нас, которые делят с нами этот мир и судьбы которых тесно переплетены с нашими. Но будь осторожен, эти жители не похожи на Духов Камней и Моря, тех, кому можно отдавать приказания. Нет, эти существа известны под именем «Дэвас» — если воспользоваться этим древнегреческим словом —или как «Духи Природы», которые не признают никаких приказаний от людей, пока те не докажут свою благонадежность словом или делом. Фактически, как это ни странно звучит, они действительно те, кто властвует над нашим миром и нашими делами... не признавая силы безрассудных людей, которые тщетно стремятся властвовать в их царстве густого тумана и серых сумерек! Но, — продолжал он с улыбкой, — к нам это сегодня не относится, потому что земли, с которыми ты сейчас познакомишься, давно хранят доброе расположение к любому обитателю этой пещеры. Тут мое любопытство достигло своего апогея. — А как же эти Духи Природы выглядят, как мы их узнаем, если встретим кого-нибудь из них? — наивно спросил я. Мерлин в ответ долго смеялся, пока не заставил и меня улыбнуться. — Пока мы не натолкнемся на одного из них? — повторил он. — Ты ошибаешься, Медвежонок! Потому что они, конечно же, натолкнутся на нас значительно раньше, чем мы начнем осознавать их присутствие! Правда, когда-то очень давно Мир Дэв был таким же осязаемым, как и наш собственный, и человечество советовалось и сотрудничало с ним во всех вопросах. Но со временем человек в своем невежестве начал отворачиваться от Духов, считая, что у него самого хватит ума, чтобы справиться без их помощи. Когда это произошло, Дэвы нашли убежище в защищенных уединенных местах, среди своих холмов и деревьев, и теперь их лишь изредка может увидеть тот, кто готов признать их подлинность и их назначение. Вдруг Мерлин нахмурился. — И чтобы еще больше ухудшить положение, — сказал он, —христиане со своими священниками утверждают теперь, что Духи Природы —это всего лишь замаскировавшиеся демоны! Если бы они только были способны понять, насколько их религия далека от истины и каким образом на самом деле этот мир удерживает свое равновесие. И не думай, Артур, что в Царстве Дэв не известно о таком отношении! Они знают... Слова Мерлина произвели на меня очень глубокое впечатление, мне казалось, что я сам давно хранил все эти знания и мне не хватало лишь слов Друида, чтобы снова вызвать их в своей памяти. —Эти три создания, которые я видел по дороге из Абергавенни, были из Мира Дэв? — спросил я, внезапно уловив эту связь, — Да, это были они! — ответил Мерлин, явно довольный моей наблюдательностью. — И как я уже говорил, истинные обитатели Царства Теней обычно невидимы нашему смертному взору, поэтому они часто прячутся в мифах и мыслеформах, которые всегда существовали у всех народов. Но опять-таки, они делают это только для тех немногих, чья любовь к Земле глубока и чья вера крепка. В некоторые вещи, мальчик, надо сначала поверить для того, чтобы ихувидеть. Какая удача, что ты один из таких людей, Артур! А теперь идем... займемся своим делом. Мы вышли из пещеры и, пройдя через небольшую рощицу диких яблонь, которые, казалось, росли прямо на голых камнях, оказались на тропе, полого спускающейся вниз и ведущей к противоположному склонугоры. Тропа была устлана слоями опавших листьев, которые мягко пружинили под ногами. Сама гора казалась суровой и прекрасной — с белой снежной вершиной высоко над нашими головами и пышным зеленым покровом у ее основания. По мере того как мы продвигались вперед, я замечал множество новых животных, которых мне никогда не приходилось видеть раньше, совершенно несвойственных суровому Тинтагилю. (Эти создания часто выныривали у самой нашей тропы, совершенно не пугаясь нас, и это тоже было для меня в новинку.) Вскоре тропа резко повернула вниз. Мерлин остановился и показал на покрытую буйной растительностью долину, которая простиралась прямо перед нами. — Здесь находятся развалины Счастливого Сада, — сказал он, — куда мы и направляемся для своих занятий. Он провел меня через то, что когда-то было высокими воротами, но их сводчатая дверь давно валялась на земле. На камне над входом витиеватыми римскими буквами были высечены слова: JOYOUS GARDE. Я решил, что здесь был величественный дворец или крепость — быть может, в дни римского владычества, — поскольку толстые стены до сих пор окружали груды камней, которые лежали сразу за воротами. Но Мерлин не дал мне долго размышлять о прошлом этого места, он вскоре сел на свалившийся кусок мрамора и жестом пригласил меня последовать его примеру. — Когда-то очень давно, — начал он, — здесь был дом одного мудрого принца, настоящее имя которого со временем было забыто, но местные предания называют его Ллуг Лланиннаук. Согласно легенде, он родился в стране галлов, которая до сих пор принадлежит к самым могущественным империям Востока, и пришел на нашу землю из-за моря. Поскольку он был сиротой, крестьяне, жившие на склонах холма, привели его к Владычице Озера в Авалонии, где было решено, что его следует отдать на воспитание на Святой Остров — и там он жил, пока не достиг зрелости. Теперь говорят, что этот мальчик обладал каким-то сверхъестественным пониманием всего, что имело зеленый цвет и вырастало из земли, и быстро поднялся на недосягаемые высоты в науке о травах и секретах растений. Став, наконец, взрослым, Лланиннаук осмелился покинуть Остров Яблок и пришел сюда, чтобы обосноваться в долине у подножия этой горы. Он всегда жил в мире и гармонии со всеми созданиями, которые здесь обитали, и со временем — благодаря их влиянию и поддержке — превратил это самое место в царство невероятной красоты и богатства. В те дни его называли «Joyous Jardin», что в переводе с галльского означает «Счастливый Сад», но римляне, которые сменили здесь галлов, превратили слово «gardens» (сады) в «garrisons», и «Счастливый Сад» стал называться «Счастливой Крепостью» — самое нелепое название, какое только можно было изобрести! Как бы то ни было, Дэвы и Духи Природы, которые еще в те давние времена благословили это место, до сих пор продолжают населять Счастливый Сад—ив большем количестве, чем в любом другом известном мне месте. Вот такую историю рассказывают Барды и местные жители, хотя я сомневаюсь, чтобы это место было известно кому-нибудь еще — кроме тех немногих, кто может забрести сюда случайно. Итак... когда место действия определено, не пора ли нам погрузиться в эту Древнюю Зелень, из которой еще не ушло благословение богов? И прямо из середины истории мы ступили в реальность, столь прекрасную, как ни одна из всех историй, которые приходилось мне слышать. Ворота вели в большой внутренний двор, который был разделен на три основных участка, а под стеной бежал прозрачный ручеек. Единственная тропка, подобно змее, вилась через все пространство, но сначала она вела к коллекции флоры, изобилующей желтым и белым цветом. Мерлин принял учительскую позу и начал свой рассказ: — В Магии существует древний принцип, который напоминает дважды-рожденному, что ПОДОБНАЯ ЭНЕРГИЯ ПРИВЛЕКАЕТ ПОДОБНУЮ ЭНЕРГИЮ. Проще говоря, эта аксиома утверждает, что силы подобного вида стремятся соединиться вместе — притягиваются, и этот закон достаточно хорошо подтверждается всем, что ты видишь вокруг. Например, растения, которые находятся прямо перед нами, принадлежат к Королевству Стихии Воздуха, так как желтый и белый цвет — это цвета Ветра. Мы прошли через грядку высокой пшеницы, растущей в самом углу сада, она оказалась вдвое выше Мерлина! — Смотри, вот растение, которое человек сделал домашним, превратив в продукт своего питания, — сказал Мерлин, — и которое в течение долгих лет было символом Стихии Ветра. Пища, подобная этой, наделяет нас качествами Воздуха —способствует молодости, повышает интеллект, проворство и рассудительность утех, кто ее отведает. —Друид обвел рукой окружающие нас растения. — И все остальные растения обладают той же энергией — дар, данный всему их роду. Иди, Артур, и выбери два самых спелых пшеничных колоса — и не забудь поблагодарить Дэв. После этого мы пойдем дальше. Мне не пришлось слишком долго искать эти колосья. «Каждый из них гораздо крупнее, чем три колоса из садов Тинтагиля!» — подумал я. Мы подошли к участку, где растения казались объятыми пламенем. Красные цветы, красные листья, пурпурные фрукты... и ни одно из них не было мне известно. Я был поражен, увидев такое количество растений, окрашенных во всеоттенки красного цвета, —не было никаких сомнений в том, какая стихия господствует здесь! — Огонь, — сказал Мерлин. — На этом участке ты видишь растения, которыми управляет ПЛАМЯ. Независимо от того, используют ли их в пищу, в качестве лечебных трав или как священные растения, дающие силу, они несут дар тепла, силы, агрессии и расширения... столько же, сколько дает Солнце, которое само служит для нас основным символом такой энергии. — А вот растение, — сказал Мерлин, нагибаясь, — которое человек выбрал и выращивает в качестве огненной пищи. — Он обратил мое внимание на низкую грядку растений с глянцевитыми листьями и множеством ярко-красных плодов, свисавших с приземистых стеблей. — Capsicum, — объявил он, — в народе его называют «красный перец». И очень скоро ты сможешь узнать, что это такое! — Он опять велел мне найти два лучших ллода, чтобы взять их с собой. Теперь мы подошли к участку сада, который был непохож на все, что я видел до сих пор. Вместо полных жизни и света сильных растений я увидел унылые, темные поросли, над которыми стоял запах гниющих листьев. Меня охватило чувство, какое возникает, когда заходишь в пещеру, и я понял, что мы находимся среди растительного царства Земли. — Королевство Камня, — подтвердил Мерлин, как обычно отвечая на незаданный вопрос. — Здесь ты видишь растения, которые черпают свои жизненные силы как из глубинных Линий Дракона, так и из воды — крови Матери-Земли. — Тут он указал на ручей, который протекал футах в пятидесяти от нас. — И любое из этих растений хранит секреты долголетия, мудрости, смерти и возрождения. Иди сюда, посмотри. В самых темных уголках под стеной, среди серых груд поваленных камней росли грибы любого размера, формы и цвета. И между ними я увидел великое множество низкорослых растений и мхов с тонкими ярко-зелеными ростками. — Эти растения и грибы воплощают сущность Стихии Земли, — сказал Мерлин. — Некоторые из них дарят сны и видения, другие помогают притупить голод. Смотри! — Мерлин взялся за верхушку одного из растений и сделал сильный рывок. Оно тут же оказалось у него в руках — вместе со всеми корнями, необыкновенными корнями, потому что все они были усеяны большими луковицеобразными клубнями величиной с кулак. — Ирландское Золото, — назвал их Друид, протягивая мне два самых красивых клубня и возвращая все остальное растение обратно в грунт. К этому мы добавили еще два гриба белого цвета, тоже выбрав грибы огромных размеров. Потом мы остановились у стены в том месте, где весело журчал ручей и где повсюду росли голубые растения. Вокруг ручья образовались мелкие лужицы, в которых отражалось голубое небо, обрамленное замшелыми камнями. Куда ни бросишь взор — все было голубое, и я подумал, что этотучасток — самый прекрасный из всех, что мы видели! — Наконец мы подошли к растениям, которые принадлежат самым дальним просторам и Океану, — объявил Мерлин, — которые твердо хранят Дух Морей. Эмоции, высота духа... спокойствие — вот их дар! Здесь, среди флоры всех оттенков лазури, земля была покрыта живым зеленым ковром из множества стелющихся растений, которые сплетались в причудливые узоры. Под ними иногда можно было увидеть плоды, и мы выбрали один из этих плодов. Его Мерлин назвал «PYMPIN» —тыква. Наконец мы закончили свой обход и опять оказались перед центральными воротами, со всеми этими сокровищами в руках. Мы собрали прекрасную коллекцию съедобных растений из царств каждой стихии. Мерлин велел положить все это на землю и на древнем языке, которого я не понимал, прочел краткую Молитву Благодарения за все, что мы получили, а потом подал мне знак, чтобы я повторил стих. Я старался изо всех сил, но все же мне удалось во время чтения псалма на мгновение поднять голову и бросить взгляд вверх — только чтобы заметить странный рой Духов, которых было так же много и они были столь же разнообразны, как и те растения, которые мы только что видели. Но когда я опять посмотрел в ту же сторону, их уже не было. Покинув прекрасный сад, мы отправились назад к пещере, нагруженные своими трофеями. Весь обратный путь мы прошли молча и достигли места своего назначения, когдаужепочти стемнело. Старый Соломон, казалось, был искренне рад нашему возвращению и, завидев нас еще издали, поднял страшный гвалт. Я вымыл овощи под струями водопада и внес их в пещеру, где Мерлин порезал их на части и опустил в тяжелый чугунный котел, добавив какие-то травы и немного морской соли. Разведя огонь и повесив котелок с овощами вариться, мы вышли на уступ, что бы по любоваться заходом солнца. Мне показалось, что Мерлин собирается сказать что-то важное, но медлит, не зная, как лучше к этому приступить. — Сады в «Joyous Garde», — начал он наконец, — это часть никогда не кончающегося цикла рождений и возрождений. Каждый год, от Белтана до Самхейна, Земля возобновляется, совершая цикл от сева до сбора урожая и опять получая семена. Эта великая «Змеиная Спираль Природы» отражается также и на временах года — на их бесконечных переходах одного в другое и постоянном возвращении к точке своего начала. Таково же движение звезд и Солнца в небе... и Луны — от полного диска до тонкого серпа. Так не должен ли и человек быть подвержен тому же циклическому закону*... Человек рождается, проживает жизнь, хорошую или плохую, в роскоши или в тяжелом труде, умирает и рождается вновь, чтобы еще раз пройти обучение. В конце концов, какая польза для задачи совершенствования души от нескольких коротких лет одной человеческой жизни? Нетрудно понять, что такая задача требует бесчисленного числа жизней. А ведь многие из христианских пастырей утверждают, что после считанного числа лет одной-единственной жизни душа готова предстать перед судом и быть осужденной на вечное блаженство или вечные муки! Ах... как такая глупость могла беспрепятственно проникнуть в цивилизованные страны — это выше моего понимания. Наступило долгое молчание. У меня голова шла кругом от переполнявших ее мыслей. Прежде я не слишком часто задумывался о смерти, возможно потому, что никогда не сталкивался с нею лично. Что Мерлин хочет сказать — что я на самом деле был многими людьми, объединенными в одном, или что я был уже много раз? Мне очень трудно было сразу постичь эту мысль, хотя я много раз слышал бесчисленные песни Бардов, рассказывающие о Друидах, Богах и Героях, которые переходили из одной жизни в другую. Одним из основных препятствий для меня было мое знакомство с христианской теорией о Рае и Аде, «черно-белой», простой и поэтому очень легко воспринимаемой. Но разве человек не часть Природы, во всей ее сложности? А если это так, почему на него не должен распространяться Закон Циклов, который справедлив для всего остального? Все эти мысли привели меня к выводу о глубокой истинности слов Мерлина. — Сам я с уверенностью могу вспомнить больше тридцати своих прошлых жизней, — продолжал он спустя некоторое время, — и прежде, чем окончится эта, я еще многому смогу научиться! Все эти жизни наполнены смесью боли и удовольствия, радости и трагедий — и все они содержат ценные уроки, что-то новое, чему я должен научиться. И так проходят жизни каждого человека, снова и снова, пока он не одолеет пороки этого физического мира и не будет готов перейти в Запределье — в царство самих богов. Сколько времени это занимает? Этого не знает никто из людей, потому что каждая душа растет —подобно растениям в Счастливом Саду — со своей собственной скоростью. Но мы точно знаем: что бы ни делал человек в любой своей жизни, будь то хорошее или плохое, оно обязательно рикошетом вернется к нему — если не в течение той же самой жизни, то обязательно в какой-нибудь другой. Таким образомподдерживается равновесие Колеса Жизни —все, что сверху, и все, что снизу, в конечном счете становится равным. Поэтому делай столько добра, сколько подсказывает тебе твой внутренний голос, — потому что никто не сможет избежать расплаты за свои грехи, совершенные против других или против себя самого. Таков закон Господина Циклов. Помни, Артур, как ничто другое: всегда следуй своей совести, ибо она — это Божье Око внутри тебя. —Мерлин остановил на мне долгий серьезный взгляд, как будто пытаясь понять, насколько чуждыми должны показаться мне подо бные представления. — Но откуда ты знаешь, — спросил я, — откуда Друиды знают, что это на самом деле так? (Я надеялся услышать простой ответ.) — Потому что я помню! — заявил он решительно. — И довольно скоро вспомнишь и ты. Но прежде, чем я успел задать еще какой-либо вопрос, запах, исходящий из кипящего котелка, и издаваемые котелком звуки заставили нас обоих подняться, и мы дружно решили, что разговоры о прошлых жизнях лучше вести на полный желудок. Разлив варево в деревянные миски, мы приступили к трапезе со всемудовольствием, на какоетолько способны проголодавшиеся мистики. После долгого молчания Мерлин отставил в сторону свою тарелку и сказал: — Пища, которую мы сейчас ели, особая. Наш простой суп обеспечивает идеальное равновесие между всеми четырьмя стихиями —такого равновесия обычно очень трудно добиться, его часто пытаются найти колдуны перед некоторыми видами магических действий. Сегодня, Артур, я хочу, чтобы твое тело, принадлежащее Потустороннему Миру, находилось в состоянии такого равновесия. Как будто прочитав намерения Друида, я спросил: — Мерлин... как можно отправиться назад, чтобы увидеть прошлую жизнь? Как получается, что ты наверняка все о себе знаешь? Что ты для этого делаешь? В ответ Мерлин удовлетворенно усмехнулся. —Твои вопросы, мой мальчик, заслуживают хорошего ответа. Следуй за мной, и я посмотрю, как можно на них ответить. Мы отправились в самую отдаленную часть пещеры, где висел большой гобелен с изображением Красного Дракона Британии. К моему удивлению и восторгу, Мерлин вдруг рывком сдвинул гобелен, открыв замаскированный проход, ведущий дальше вглубь скалы. Сделав шаг, он сразу исчез в темноте, и я услышал, как он зовет меня следовать за ним. Немного помедлив, я подчинился, хотя нарастающее чувство беспокойства сдерживало мой шаг. У меня было такое чувство, как будто я бывал здесь раньше. С каждым шагом ощущение, что мне все это каким-то странным образом знакомо, становилось все более определенным, пока я не стал с уверенностью предвидеть, что ждет меня за каждым поворотом. Вдруг туннель кончился — он перешел в большое помещение, залитое ярким голубым светом. Я знал, что этот свет исходит от огромного шара — Пелен Тана, — который подвешен сверху. Откуда я мог это знать? Потому что каким-то образом — в результате какого-то колдовства, лежащего за пределами моего понимания, — мы опять оказались в Пещере Великана под Тинтагилем Но у меня не было времени, чтобы обдумывать эту «невозможность». Положив руку мне на плечо, Мерлин повел меня в угол, где из камней вытекала тоненькая струйка воды, которая собиралась в гладком круглом бассейне, выдолбленном в камне. Поверхность воды отражала голубой свет, отбрасывая на стены тысячи танцующих бликов. — Это мое волшебное зеркало, — объяснил Мерлин, — ив нем можно увидеть много разных вещей как из прошлой, так и из настоящей жизни. Я привел тебя сюда, чтобы ты мог туда заглянуть, если ты хочешь. Но будь осторожен: я не могу предсказать, какие видения появятся перед тобой. Я не хочу тебя расхолаживать, ты сам должен принять решение. — Ты останешься здесь со мной? — тут же спросил я. — Я не покину тебя, — с улыбкой ответил Друид. Мое любопытство Достигло своего апогея. — Хорошо, тогда... — сказал я, стараясь выглядеть уверенным, — тогда я хочу посмотреть на свое прошлое, раз мне представляется такая возможность. Мерлин долго и внимательно смотрел на меня, как будто обдумывая, какие слова еще остались невысказанными. Когда он наконец заговорил, его голос был низким и глухим. — Протяни руку над зеркалом, — приказал он, — но смотри, не замути воду. Осторожным движением я сделал то, что он сказал. В воздухе повисло напряжение, а спокойная, кристально чистая поверхность воды вдруг покрылась рябью. Я медленно нагнулся и заглянул в темное мелководье. Сначала я увидел только свое отражение, отливающее синим на фоне черного камня, но вскоре оно сменилось бесчисленными движущимися картинами и фигурами, в которых я ничего не мог разобрать. Но потом они появились передо мной — изображения множества людей: охотник, жрец, строитель и воин — видения проходили одно за другим, пока, наконец, не осталась одинокая фигура одного-единственного человека. Этот человек стоял на вершине холма, залитый мерцающим светом факелов — в золотой короне, напоминающей двух переплетенных змей! К своему великому изумлению, вслед за этим я увидел себя стоящим на том же холме рядом с Мерлином. Безо всякого предупреждения человек твердой походкой направился к нам и снял свою корону. — Получи этот символ надежды, сын мой, — произнес он, — и с его помощью объедини два мира в один — и никогда не сходи с пути наших предков. С этими словами он надел корону мне на голову... и видение постепенно растаяло. 
Смущенный и потрясенный, я продолжал стоять, не шевелясь. Какое-то время Мерлин молча наблюдал за мной, как будто хотел увидеть, что будет происходить дальше. Потом он поднял меня и отнес обратно в пещеру. Следующее, что я помню, — как я лежал, закутанный в теплые одеяла, прислушиваясь к звукам падающей воды, доносившимся снаружи. В голове не было никаких мыслей. Где-то рядом со мной спал Мерлин, в темноте мне было слышно его ровное дыхание. Я стал размышлять о событиях прошедшего дня и о том, что готовит мне предстоящий, — ведь я знал, что завтра утром неизбежно вернусь в Тинтагиль. Но я помнил и о том, что обещал мне Мерлин: настанет день, когда он заберет меня из монастыря навсегда. Но когда anio будет? При этой мысли мои глаза наполнились слезами. И кто был этот человек, которого я видел в Волшебном Зеркале? И что это за золотая корона? Как бы в ответ на моимысли Соломон что-то тихо каркнул во сне. Недруг внезапно промелькнувшая мысль заставила меня вскочить от изумления-Холм... корона... огонь костра —это могло быть отражением только одного события: коронации короля Утера в ночь Белтана! Но мы ведь не были там на самом деле — мы только наблюдали издали, с вершины Холма Камелот. И я не был его... сыном. Его сын? Я потряс головой, чтобы прогнать столь возмутительную мысль. А потом в моем мозгу, как сквозь туман, стали всплывать слова, сказанные Друидом, когда мы сюда прибыли. Что это было? «...Как твой отец любил это место, — сказал он, — и как сильно ты мне напоминаегиь его». Мой отец! Я не смел думать об этом. Чтобы остановить поток мыслей, я натянул одеяло на голову и наконец погрузился в беспокойный сон.
жүктеу/скачать 2.57 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
