Роль РПЦЗ в сохранении культурно-религиозного единства русской диаспоры в Австралии

Роль РПЦЗ в сохранении культурно-религиозного единства русской диаспоры в Австралии

История распространения православия в Австралии уходит корнями в XIX в., когда на территории континента появились сами носители этой религии. Первая литургия была отслужена в Сиднее в 1820 г. русским священником Дионисием, а в 1898 г. началось строительство первого православного храма в честь Св. Троицы для русских, греческих и арабских прихожан. Священников для постоянного пастырского служения в Сиднее и Мельбурне прислал Иерусалимский Патриархат.¹

В XX в. по мере постепенного становления общин развивалась и структура церковной организации, однако до второй мировой войны влияние православия в Австралийском Союзе (АС) было невелико и возросло лишь после массовых волн европейских иммигрантов по ее окончании. В результате за послевоенные десятилетия православное население увеличилось приблизительно в 70 раз, а в течение последних 30 лет православие по численности выросло в этой стране пропорционально больше, чем любая другая христианская деноминация. Большую часть православного населения составляют этнические общины греков, сербов, русских, каждая их которых имеет свои епархии. В настоящее время это Австралийская архиепископия Константинопольского патриархата (имеет 118 церквей и приходов и 7 монастырей), Австралийско-Новозеландская епархия Сербской православной церкви (38 церквей и приходов, 2 монастыря и 2 скита), Австралийская и Новозеландская епархия РПЦЗ (31 церковь и приход, 5 монастырей и 2 скита), архиепископия Австралии и Новой Зеландии Антиохийского патриархата (25 церквей и приходов и 1 женский монастырь). Кроме того, 7 приходов содержит Румынская православная церковь, 3 прихода - Русская православная церковь Московского патриархата (РПЦ МП), 3 прихода - Болгарская православная церковь, 2 прихода - Православная церковь в Америке, 1 приход - Польская православная церковь. Итого в Австралии 228 православных церквей и приходов разных юрисдикции, 15 монастырей и 4 скита. Монастыри здесь небольшие: редко где число насельников превышает 2-3 чел., а общее количество монашествующих – около 50 чел.²

В АС имеются и общины русских старообрядцев. В интервью для русскоязычной газеты «Единение», издающейся с 1950 г. в АС, приехавший сюда в 2010 г. из России митрополит Корнилий выразил свою радость по поводу общения со старообрядческой общиной при Успенском храме в Сиднее, которую возглавляет прот. Тимофей Овчинников (подчиняется Румынской митрополии): «Несмотря на многие десятилетия и многие тысячи километров, отделяющие Австралию от России, прихожане сохранили горение веры, любовь к молитве, общение, церковное пение, наше, старообрядческое». Однако, как и в России, старообрядцы держатся по-прежнему особняком: «В службе нет мелочей. Нужно делать все так, как делали наши предки. Мы менять ничего не будем, как бы трудно ни было». Постепенно, но очень медленно преодолеваются былые разногласия с РПЦ: в 1971 году на Соборе РПЦ двоеперстие признано равноспасительным и отменены клятвы на дораскольные обряды. «Но инерция отчуждения сохраняется. А об объединении сейчас нет и речи... с обеих сторон созданы комиссии для участия в диалоге. Так что диалог начат, но сколько он продлится - сказать трудно».¹

В последнем десятилетии XX в. доля приверженцев православия в АС оставалась примерно на одном уровне и была невелика по сравнению с другими христианскими деноминациями. По переписи 2001 г., в общей массе населения в АС католики составляли 26,4%, англикане - 20,5%, различные протестантские деноминации - 17,68%, православные - 2,82%, буддисты - 1,9%, мусульмане - 1,5%, прочие - 1,2%, неопределившиеся - 12,7%, неверующие - 15,3%. Численность православных в Австралии составляла 529,4 тыс. человек. Однако, по оценкам специалистов, реальное число их выше, поскольку далеко не все из православных иммигрантов приняли участие в переписи.² Среди православных численно преобладали греки - 263,7 тыс. чел., македонцы - 72 тыс. чел. и сербы - 49,2 тыс. чел.³

Как следует из приведенных данных, РПЦЗ в АС – примерно третья по значимости из православных церквей в этой стране. История ее становления самым непосредственным образом связана с историей русской иммиграции в Австралию, ибо русские православные люди и привозили с собой свою религию, и строили свою жизнь, опираясь на веру отцов. Особую роль она играла для тех, кто был с детства воспитан в православной вере – для воцерковленных иммигрантов двух массовых волн: а) беженцев из советской России; б) перемещенных лиц из Европы и из районов русского расселения в Манчжурии в период «культурной революции» в КНР, составивших костяк русской диаспоры в АС.

Все исследователи истории русской диаспоры в Австралии (А.Ю. Рудницкий, А.С. Петриковская, Г.И. Каневская, не говоря уже об авторах многочисленных публикаций, происходящих из среды русских австралийцев) подчеркивали весьма важную роль РПЦЗ в жизни эмигрантов из России, прибывших на Зеленый континент после Октябрьской революции. По сути дела, вольно или невольно сама церковная организация выполняла в АС целый ряд задач.

Самая первейшая, естественная и основная из них заключалась в духовном окормлении русских людей: сохранении православной веры, ее таинств и обрядов, воссоздании церковной жизни в новом окружении. Первые службы состоялись в Брисбене, - одном из наиболее крупных центров поселения русских, где в 1925 г. была построена первая русская церковь; их вел о. Александр Шабашев. До наших дней в Австралии с благоговением хранится память о недолгом служении одного из первых священников, приехавших в АС в 1924 г. о. Адриана Турчинского, который «завоевал уважение и любовь русской общины в Брисбене, где он выполнял на редкость двойную роль священника и фермера», помогая отцу Александру Шабашеву. Именно о. Адриан организовал первую русскую школу для детей при созданной им же церкви Казанской Божьей Матери в одном из пригородов Брисбена и сам учил их Закону Божию; а порой и подкармливал тех своих прихожан, которым трудно было обосноваться на новом месте, в буквальном смысле слова, окормляя их и духовно, и физически.¹ В 1936 г. здесь же был возведен первый на австралийской земле русский православный храм во имя св. Николая, который ныне внесен в список национального наследия Австралии. Спустя три года архимандрит А. Шлемин начал проводить богослужения в Сиднее, где с 1920-х гг. они совершались в помещении Русского дома.²

После второй мировой войны ситуация в РПЦЗ в АС была сложной. В результате установления коммунистических режимов в Восточной и Южной Европе, и затем и в ряде стран Азии нарушились связи с руководством в Белграде и в Пекине. Два существовавших на территории АС русских православных прихода временно вошли под покровительство греческого Митрополита Австралии и Новой Зеландии Тимофея. В 1948 г. в Австралии была учреждена епархия с присвоением возглавляющему ее священнику сана Епископа Сиднейского и Австралийского (правящим архиереем стал еп. Феодор, в миру Александр Порфирьевич Рафальский). Впоследствии к ней была присоединена и паства Новой Зеландии, и общая епархия получила название Австралийско-Новозеландской. 30 января 1950 г. в Сиднее состоялся съезд духовенства, на котором было создано временное епархиальное управление. Возглавил новую епархию епископ Афанасий, прибывший в Австралию 12 июля того же года, в день памяти свв. апостолов Петра и Павла. В 1951 г. состоялась закладка Петропавловской церкви в Стратфилде – одном из пригородов Сиднея. В 1953 г. храм был освящен и стал кафедральным собором епархии. Сюда же была перенесена и резиденция главы епархии.³

Ныне резиденция правящего архиерея располагается в Кройдоне (район Сиднея), где находится и новый храм во имя Всех Святых в земле российской просиявших. Всего в Сиднее и его пригородах насчитывается четыре храма, а в соседнем с ним Ньюкасле с 1951 г. существует Свято-Никольский приход. С 1964 г. община молится в новопостроенном храме, а до этого она ютилась в домовой церкви, а еще раньше – в англиканском храме.

Все обозреватели подчеркивали, что до 1948 г. русская православная паства в АС была очень малочисленной и в основном сосредотачивалась на востоке страны. В двух приходах - в Брисбене и в Сиднее - служили всего 4 священнослужителя. В помощь им вместе с перемещенными лицами, которых принимало австралийское правительство, приезжали и другие представители духовенства, начинавшие свое служение здесь, в лагерях для перемещенных лиц. С расселением русских по стране православные храмы и приходы появились во всех крупных городах. После установления в Китае власти коммунистов новые массы эмигрантов² стали создателями своих православных приходов на далеком материке. Общепризнана роль послевоенной иммиграции как «эмиграции религиозной», «сыгравшей миссионерскую роль в утверждении церковности в своей среде».¹ Вслед за их расселением в 1950-х гг. православные храмы возникают и в более мелких населенных пунктах. Быстро росло и число клириков: в 1952 г. паству окормляли 2 архипастыря (правящий и викарный) и 24 священнослужителя разного ранга.

Строительство храмов в те годы велось главным образом за счет самих прихожан и осложнялось порой отсутствием у них свободных средств. На помощь приходили активисты, устраивавшие благотворительные балы и спектакли, сборы от которых шли на создание церковных зданий. Проблем была масса: от материальной необеспеченности храмов и клира, быстрой ассимиляции русской молодежи, уходившей иногда от веры и культуры родителей, до споров внутри РПЦЗ в АС, ставивших ее порой на грань раскола.²

В Австралии они получили весьма специфическое определение - «китайские русские».

Тем не менее, РПЦЗ удалось не просто выстоять, но занять достойное место в жизни страны в целом. В наши дни ее приходы и храмы можно найти практически во всех городах, где живут потомки русских иммигрантов 1920-х и 1950-х гг.: в Мельбурне с 1949 г. существует русская община, владеющая Покровским собором; в соседнем с ним городе Джилонг построен изящный храм в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость»; в Аделаиде в 1949 г. освящен храм во имя свт. Николая Чудотворца; в городе Перт первое богослужение пошло в день памяти св. апостолов Петра и Павла в 1950 г. В те же годы в административном центре острова Тасмания городе Хобарте появился русский приход, хотя храм был сооружен только в 1964 г. К слову сказать, существующая здесь Крестовоздвиженская община выстояла благодаря покровительству англиканского епископа Крансвика, любезно разрешившего совершать православные богослужения во всех англиканских церквах штата.³

В 1954 году в пригороде Брисбена Рокли на средства благочестивой семьи русских эмигрантов Шишковых была построена православная церковь в честь Владимирской иконы Божией Матери, действующая и поныне. Второй приход в Брисбене назван во имя прп. Серафима Саровского. Именно здесь яркий след в своем пастырском служении оставил один из столпов РПЦЗ о. Филарет (Г.Н. Вознесенский): в 1962 г. прибыв сюда из Харбина, в 1963 г. он стал епископом города Брисбена, а спустя год был избран главой РПЦЗ и приезжал в АС уже с пастырскими визитами. Последний пост он занимал до самой своей смерти в 1985 г.¹

В столице Австралии – Канберре в 1961 г. появился небольшой русский православный приход во имя св. Иоанна Предтечи.² Всего в 1986 году в АС действовали 24 русских православных храма, большинство из которых находились под патронатом архиепископа РПЦЗ. Главные храмы в Канберре и в Сиднее проводят богослужения еженедельно: в субботу и в воскресенье (литургия). При них действуют приходские школы, в которых занятия проходят по субботам в первой половине дня.³

Пропаганда и разъяснение смысла православного вероучения стали одной из главных задач церковной периодики в Австралии. Так, в журнале «Православная Русь» прибывший в АС о. Ростислав Ган регулярно печатал свои статьи по литургике.⁴ Журнал «Церковное Слово», издающийся в Сиднее с 1960 г., на своих страницах всегда публиковал как пастырские проповеди, так и статьи о сути диаконского служения, о проскомидии (приготовлении к литургии), о таинствах церкви, о смысле и правилах соблюдения поста, исповеди и т.п.⁵

Постоянно ведется просветительская работа с верующими. Так, в начале 1991 г. в Сиднее при кафедральном соборе силами прихожан и священников были проведены семинары для лиц среднего и старшего возраста, темой которых стала вера и ее исповедания. С докладами выступали главным образом представители местного духовенства и приехавшие из СССР священнослужители РПЦЗ.⁶

В результате удалось сохранить православие как одну из основных составляющих уклада жизни русской диаспоры. Для верующих естественно соблюдение церковных праздников и соответствующих им традиций; при крещении имена даются по святцам даже в 3-м и 4-м поколениях русских иммигрантов, обязательны причастие по воскресеньям после литургии, венчание, отпевание по православному обряду. Интересно отметить, как со временем происходит наложение на православную и русскую основу местных новаций: замена новогодней елки на австралийскую сосну; освящение винограда на Сретение (15 февраля - сезон его созревания в Австралии) и т.п.

Со временем для некоторых вера стала самой сутью жизни – появились первые монастыри. По времени создания Иоанно-Предтеченский скит в Кентлине (НЮУ), является одной из старейших православных обителей Австралии: в 1956 г. архиепископ Савва благословил иером. Димитрия (Обухова) основать здесь монастырь, определив ему в помощь трех послушников. Однако в 1959 г. отца Димитрия перевели на приход в г. Джилонг, двое послушников вернулись в мир, а третий целиком был занят трудами на свечном заводе, построенном рядом со скитом. В 1960 г. здесь поселился монах Гурий (Демидов), прибывший в Австралию как беженец из Харбина. Подражая житию древних отцов, он нашел пещеру недалеко от скита, где проводил много времени в отшельничестве. Эта пещера – место его духовных подвигов – ныне является местом паломничества. В 1988 г. по телесной немощи о. Гурий переселился в близлежащий монастырь «Новое Шамордино», а умер в 1992 г., в 98 лет. После его кончины жизнь в монастыре надолго замерла до прибытия сюда иером. Иоакима (Росса).

По соседству расположен монастырь в честь Казанской иконы Божией Матери «Новое Шамордино» в Кентлине, основанный в 1959 г. русскими монахинями, вынужденными покинуть Китай из-за репрессий пришедших там к власти коммунистов. В 1983 г. была построена новая Казанская церковь. В старой церкви совершает богослужения иеромонах Иоаким (Росс) из соседнего Иоанно-Предтеченского скита. Всего в обители 15 монахинь.

Свято-Преображенский мужской монастырь находится в том же штате, в Бомбале, в Снежных горах к югу от Канберры. В начале 80-х гг. его основал иером. Алексий (Розентул), уроженец Австралии (ныне архимандрит и настоятель монастыря), приехавший из Святой Земли, где он трудился несколько лет в Русской духовной миссии в Иерусалиме. Настоятель известен как хороший иконописец. Его монастырь украшен великолепно расписанным храмом в честь Преображения Господня, часовней в честь Рождества Пресвятой Богородицы, братскими корпусами, мастерскими и большой гостиницей. В настоящее время в обители живут шесть насельников. Одно из основных направлений служения монастыря – духовное окормление паломников. Престольный праздник всегда привлекает большое количество богомольцев, для которых после освящения плодов предлагается обильная трапеза на монастырском дворе.¹

В Австралийско-Новозеландской епархии к 2004 г. насчитывались 21 церковь, 2 мужских монастыря, 1 женская обитель, 6 православных общин, 3 часовни. То есть, она была одной из самых крупных в РПЦЗ епархий, продолжая играть весьма значительную роль в среде русской диаспоры.

Особо важным в условиях эмиграции аспектом деятельности РПЦЗ стали объединение людей и сохранение уничтожавшейся большевиками русской православной культуры, и в этом процессе роль РПЦЗ была, пожалуй, решающей. В книге «История русских в Австралии», подчеркивается: «Для малочисленной русской иммиграции, разбросанной по обширной территории Австралии, объединяющая роль РПЦ была исключительно важной. Перед духовенством стояла задача помочь своей пастве не только выжить, но и сохранить тот уровень духовности, который позволил бы иммигрантам остаться русскими православными людьми и сберечь свои традиции и обычаи». По инициативе духовенства при православных храмах создавались хоры, кружки, школы, сестричества, молодежные организации («витязи», скауты и др.), библиотеки, дома для престарелых, типографии, свечные заводы. Под руководством священников проводились съезды православной молодежи и певческие съезды. По словам одного из первоиерархов РПЦЗ, «где есть православный храм, там есть и Россия»¹, а значит, усилиями ряда поколений русских иммигрантов и их потомков было сохранено слияние православия и дореволюционной русской культуры. Именно это до сих пор и отличает их от остальных австралийцев.

Объединение разбросанных по миру людей, сохранение их чувства национального самосознания было особо важным для изгнанных из отчизны людей. Уже упоминавшийся отец Адриан Турчинский и члены его семьи активно поддерживали все возможные связи с представителями русской культуры: у них гостила Анна Павлова, они покровительствовали художественным постановкам, дочери-музыкантши участвовали в концертах.²

Священники активно участвовали в общественной жизни страны, являлись издателями журналов, участвовали в полемике, развернувшейся среди различных групп русской иммиграции в АС, пытаясь примирить порой мало сходные взгляды.³

В 1930-1940-х гг. в Сиднее вел свою миссионерскую и просветительскую деятельность о. Иннокентий Серышев, издававший журналы на русском языке и считавший, что иммигранты обязаны изучать страны, куда их забросила судьба, и знакомить их жителей с русской культурой для будущего сближения народов ради сохранения мира на земле. Его культурно-просветительская деятельность была высоко оценена как его современниками, так и нынешними исследователями.⁴

Нужно отметить особое влияние на русскую диаспору в Австралии, которое оказала эмиграция из КНР рубежа 50-60-х гг. Дело в том, что русские в Китае лучше сохранили дореволюционные обычаи, чем это было в других местах рассеяния. Отчасти это объясняется тем, что там существовал больший контраст между русской православной культурой и местной китайской – буддийской и конфуцианской. Поэтому при их появлении в Австралии казалось, что как будто они приехали из России. Именно в их среде нашлось большое число людей, оказавших серьезное влияние на культурную жизнь континента в целом, в том числе и светских ученых, которые не мыслили свою жизнь вне церкви и немало потрудились, чтобы сохранить культурные традиции России во всем их многообразии. Хотелось бы отметить имена математика и педагога П.И. Опарина, одного из организаторов Епархиальной библиотеки и благотворительного Братства Св. Креста; преподавателя русского языка П.А. Казакова, помогавшего в работе русских литературных кружков и обществ и одного из основателей журнала «Церковное Слово»; юриста и автора учебников и хрестоматий для преподавания русского языка М.А. Серебрякова, сотрудничавшего со многими газетами и журналами русской диаспоры в АС, а в 1947 г. избранного делегатом на Всезарубежный Собор РПЦЗ в Джорданвилле (США).¹ На страницах церковных изданий публиковались стихи русских поэтов из числа иммигрантов в АС, посвященные различным сюжетам русской церковной и государственной истории.²

Важно подчеркнуть, что часто именно церковь становилась хранителем памяти русских в Австралии: в местах их захоронения поставлены часовни, при закрытии старых кладбищ местные администрации передают оставшиеся без присмотра памятники церковным общинам. Так, в г. Хобарт (Тасмания) возле православного храма стоит памятник с надписью «Раб Божий, Григорий Белавин, баталер корвета, болярин, сконч. 25 мая 1870 г.».³

В 1988 г. в Австралии прошли торжества, посвященные 1000-летию крещения Руси. По инициативе архиепископа Сиднейского и Новозеландского Феодосия в конце 1970-х гг. был создан Комитет по подготовке празднования этой даты. В результате усилий его членов и их преемников в 1988 г. во всех городах АС, где существовали на тот момент русские общины, были не только отслужены торжественные службы и молебны, но и проведены целые циклы докладов, концертов, выставок, конкурсов и торжественных банкетов, основным мотивом которых было значение православия для России и ее судеб.⁴

Благодаря всем этим людям, церковному руководству удалось не только сохранить главенствующую роль РПЦЗ в деле сохранения русской культуры среди своих прихожан, но и завоевать признание правительства АС, которое награждало священников РПЦЗ государственными наградами. Так, прот. Михаил Протопопов, благочинный штата Виктории, Тасмании, Канберры, Южной и Западной Австралии, стал первым русским, удостоенным королевой Елизаветой II Ордена Австралии за заслуги перед общественностью.⁵ Человек удивительной широты кругозора, педагог, юрист и богослов, он вел активную общественную деятельность, являясь главой множества организаций: от председательства в благотворительных обществах до членства в Беженском Комитете Епархии РПЦЗ и Австралийского Института по административным наукам.⁶

Еще одной составляющей деятельности русского духовенства в АС в первые годы его служения стало моральное противостояние Советской власти. В 1927 г. после издания Декларации митрополита Сергия о полной лояльности русского духовенства по отношению к Советской власти РПЦЗ провозгласила одной из своих задач «вести борьбу с богоборческим коммунизмом».¹ Роль митрополита Сергия и его сторонников до сих пор неоднозначно оценивались и оцениваются в церковной среде.² Но особенно возмущали беженцев из России явно лживые уверения советских властей о том, что в СССР никогда и никаких гонений не было. «Против этой вопиющей к небу клеветы всегда возвышала свой голос Русская Зарубежная Церковь», а также против «сотрудничества возглавителей Московской патриархии, сотрудничества рабского и безответного, с богоборческой советской властью», - говорил архиепископ Павел в Сиднее в 1991 г.³

Сам вопрос об отношении к СССР и признанной Вселенским патриархом Московской патриархии надолго стал причиной расхождений в рядах православных русских в АС. Внимательно следя за развитием событий на оставленной ими Родине, члены русской диаспоры активно отзывались на все события, происходившие там. Порой это приводило и к серьезным трудностям в работе храмов. Так, например, в годы войны службы в русском православном храме св. Николая в г. Брисбен совершались нерегулярно из-за того, что его настоятель прот. Валентин Антоньев был интернирован как антисоветчик австралийскими властями и возвратился только в 1944 г.⁴

Публикации на тему российской истории и современности, письма прихожан из СССР, воспоминания мигрантов из Советской России помещались на страницах русской православной прессы.⁵ В воскресных школах преподавание велось далеко не по советским программам. При личной встрече в приходской школе Сиднея в 1991 г. одна из ее учителей достаточно резко спросила меня: «Что вы вообще можете знать о российской истории?». Отношение к советским гражданам было как минимум настороженное: в доме престарелых женщины относительно благожелательно, но с ужасом вспоминали свои случаи общения с властями СССР в 1930-1950-х гг., а один из постояльцев просто бросил: «Что, на белогвардейцев пришли посмотреть?»

Наученные собственным горьким опытом, люди пытались и хоть как-то воздействовать на советское руководство, чтобы помочь гонимым. Так, в 1980 г. они обратились к правительству М. Фрейзера с просьбой о защите о. Дмитрия Дудко, отца Глеба Якунина и других преследовавшихся в тот момент в СССР священнослужителей.⁶ По сути дела, окончилась эта борьба только с падением Советской власти в 1990-х гг. Впрочем, половинчатое, по мнению многих прихожан и клириков РПЦЗ, признание Московской Патриархией преступлений, совершенных в годы советской власти против верующих, а также ее компромиссная позиция по отношению к сергианству, вызывала озабоченность в австралийских православных приходах.¹

Возможно, именно такая принципиальность РПЦЗ стала причиной перехода в нее части священников из Московской Патриархии, продолжавших свое служение на территории СССР, несмотря на гонения, которым они подвергались за это со стороны властей и МП.² Главной причиной такого решения, по словам протоиерея Льва Лебедева, была «невероятная, тотальная лживость, которой проникнуто в этой Патриархии все: образ служения и поведения епископата и большей части духовенства, их взаимоотношения, отношения к верующему народу, к власть имущим, наконец, к правде Божией».³

В начале XXI века произошел существенный перелом в отношениях между двумя русскими православными церквями. Участились паломнические поездки представителей РПЦЗ в Россию. В одной из псковских газет было опубликовано интервью с архиепископом Сиднейским и Австралийско-Новозеландским Илларионом, в 2004 г. посетившим святыни Псковской земли. Он был глубоко взволнован увиденным и отметил, что «в лицах молящихся было столько трепета и веры, что было понятно, что с тотальным неверием в России покончено».⁴

Принятый в 2007 г. Акт о каноническом общении между РПЦЗ и Московским патриархатом положил конец расколу и разногласиям между двумя ветвями русского православия. Однако на персональном уровне далеко не все прихожане РПЦЗ в Австралии восприняли этот шаг как положительный, и часть их не признала этого объединения.

Еще одним важным направлением деятельности РПЦЗ в Австралии стала благотворительность. В первую очередь усилия представителей русского духовенства были направлены на поддержку тех членов диаспоры, кто в силу обстоятельств оказался в трудном положении.

В штате Новый Южный Уэльс уже более шестидесяти лет существует благотворительное общество, цель которого - оказание помощи пожилым, одиноким, немощным, пенсионерам и нуждающимся в помощи людям, в основном, русского происхождения. Эта Русская ассоциация помощи св. Сергия Радонежского первоначально, в период своего создания в Кабраматте в 1945 г. называлась Комитет помощи русским в Европе и Азии. В 1957 г. она получила свое нынешнее название, в настоящее время в ее ведении находятся всевозможные виды служб по уходу за пожилыми и больными людьми. Общий патронаж осуществляет РПЦЗ, но приветствуется сотрудничество со священниками других деноминаций. Цели Ассоциации: создание домашней атмосферы для всех подопечных «с соблюдением религиозных праздников и других русских традиций и культуры»; обеспечение «качества их жизни на самом высоком уровне»; установление добрых отношений между пациентами и персоналом. Особенно это касается организации домов для престарелых, построенных после отъезда русских из Китая на средства прихожан при самом активном участии духовенства.

В 1955 г. в Мельбурне было создано Русское благотворительное общество им. св. Иоанна Кронштадтского, которое занималось обустройством жизни престарелых беженцев из коммунистического Китая. Возглавляемое высшими иерархами РПЦЗ в АС и работающими на добровольных началах членами правления, оно действует и в наши дни, практикуя регулярный сбор средств на нужды малоимущих членов диаспоры. Наряду с постоянной работой с местными властями и представителями правительства АС проводятся, например, благотворительные акции: так, в день памяти св. Иоанна Кронштадтского в ноябре 1990 г. в Данденонге (Мельбурн) был организован пикник с питанием для всех желающих. Собранные в этот день средства пошли на расширение больницы и старческого дома в Данденонге.¹ Помимо ухода обитатели построенных там комплексов получают возможность жить в «атмосфере, отражающей русскую этническую этику»: они общаются на русском языке между собой и с обслуживающим персоналом, смотрят концерты и кинофильмы на русском языке, программы российского телевидения. Русская кухня к услугам всех ее любителей. Общество также проводит широкий круг программ, нацеленных на помощь людям, нуждающимся в уходе, но проживающих в своих домах. Специальные служащие Общества помогают также и вновь прибывшим иммигрантам из России устроиться на новом месте. При Обществе действует сеть клубов по интересам, библиотека и центры профессиональной подготовки для нужд Общества, изучения английского языка и компьютерной подготовки, информационное бюро. Ежемесячник «У нас» освещает все основные события жизни местной русской общины.

При женской обители «Новое Шамордино» в Кентлине основанное в начале 1960-х гг. Братство Святого Креста содержит русский православный поселок и дом для престарелых. Сначала здесь был открыт дом по уходу на 29 проживающих, оборудованный всем необходимым. В дополнение к нему в конце 60-х гг. организована деревня для пенсионеров, где в начале XXI в. существовало 59 блоков для проживания пожилых. Патронаж над этими учреждениями осуществляет монастырь Казанской иконы Божьей Матери.

Во всех этих начинаниях РПЦЗ выступала как инициатор и координатор работы по благотворительности и обеспечения социальных служб для русской общины в масштабе всей страны: в 1997 г. были создана Федерация русских организаций социальной службы в Австралии. В числе ее учредителей - диоцез РПЦЗ в Австралии и Новой Зеландии, Братство Святого Креста в НЮУ, Русское социальное общество св. Иоанна Кронштадтского, Русская ассоциация по помощи св. Сергия Радонежского в НЮУ, Русская добровольная ассоциация домов для престарелых в Квинсленде, Православная благотворительная ассоциация свв. Марфы и Марии в Западной Австралии.

Последняя из названных организаций это некоммерческая организация, основанная в 1994 г. в Перте прихожанами православного храма свв. Петра и Павла. Добровольцы, сотрудничающие в ней, оказывают социо-экономическую и психологическую помощь больным и нуждающимся членам общества всех возрастов и религиозных убеждений, как давним эмигрантам, так и вновь прибывшим. Одно из подразделений по уходу за престарелыми используется как представителями русской, так и сербской общин и совместно с Ассоциацией курируется также сербским духовенством.¹

Благотворительные акции РПЦЗ неоднократно проводила в целях помощи бывшим соотечественникам. Так, в 1991 г. по призыву церкви были проведены акции сбора одежды для детей в России, в помощь пострадавшим от Чернобыльской катастрофы и другие. В Воззвании арх. Павла подчеркивалось, что изменения периода перестройки в СССР дали возможность «помочь духовному возрождению русских православных людей на территории России» и то, что «эта помощь предполагается быть постоянной».² Впрочем, доклад на эту тему С.А. Прудкогляд, представленный на конференцию, позволяет мне, не раскрывая более данный сюжет, ограничиться констатацией огромной роли РПЦЗ в этой сфере деятельности русской общины.

С самой сутью общественного служения РПЦЗ неразрывно связано и воспитание молодежи. В процессе быстрой ассимиляции русских, наблюдаемой в третьем и следующих поколениях иммиграционных волн, сохранение православия в ее среде – непременное условие продолжения существования самой РПЦЗ и русской диаспоры как таковой. Поэтому работе с подрастающим поколением уделяется особое внимание.

С 1955 г. действуют дружины русских скаутов.³ Под патронажем священников РПЦЗ проходит работа Австралийского округа Витязей – молодежной организации, воспитывающей молодежь в духе русских православных традиций. Для них созданы центры и лагеря в Голубых Горах, которые регулярно посещают их пастыри.⁴ Так, духовниками австралийского отдела Организации российских юных разведчиков были прот. Михаил Протопопов и прот. Дмитрий Симонов – очень уважаемые в русской диаспоре люди.⁵

В штате Новый Южный Уэльс при спортивном центре в Брокен-Бэй для детей от семи лет и старше регулярно устраивается детский церковный лагерь. Существует также русская спортивная ассоциация, занимающаяся организацией всевозможных состязаний и строительством спорткомплексов. В настоящее время предполагается строительство Русского спортивного центра.¹

Второй по значимости проблемой является защита юношества, да порой и лиц старших поколений от вездесущих пороков человечества. При этом порой ситуация складывается достаточно напряженная, как, например, при обсуждении вопросов этики. 3 марта 2010 г. в Данденонге состоялось совещание духовенства южного округа Австралийской епархии, которое возглавил прот. Михаил Протопопов. В начале программы состоялась презентация проекта для борьбы с алкоголем в русской общине Австралии, который представила его руководитель Ирина Васеленко от Русского этнического представительства в Мельбурне. Цель проекта донести до русской молодежи понятие о том, что чрезмерное употребление алкоголя опасно и как с этим бороться. Обсуждалась и роль молодежи в церковной жизни. Было решено привлекать больше молодежи к ответственным должностям в структуре приходов и повсеместно активизировать работу с подрастающим поколением, а также организовать весенний лагерь для подростков 8-15 лет с участием всех приходов благочиния.

Важным был и вопрос об укреплении дружбы между приходами. Все священники подчеркнули необходимость проводить престольные праздники при участии всех приходов. Они убеждены, что чем чаще миряне увидят соборное служение духовенства, тем больше это укрепит единодушие всего благочиния.

Если вопросы, касавшиеся внутриобщинной жизни, воспринимались без особых возражений, то проблемы, выходившие за рамки диаспоры не всегда встречали столь единодушное одобрение. Священник Джефри Харви от Антиохийской Церкви также принял участие в богослужении и выступил с докладом, в котором представил на обсуждение проект нового государственного закона, запрещающего любые формы осуждения (включая проповеди) людей с нетрадиционной половой ориентацией. Это означает фактически введение запрета и на чтение в храмах тех мест из Священного писания, где эта тема поднимается. Прот. Михаил Протопопов, являясь членом комиссии при премьере штата Виктория по межрелигиозным вопросам, собирался поднять протест от имени всех православных церквей, указывая, что по учению Церкви «нужно любить грешника, но не давать повод к распространению греха».² Такой подход в условиях пока никем не отмененной политкорректности может поставить РПЦЗ в нелегкое положение, если учесть тот факт, что Сидней, например, в конце XX века был признан мировой столицей секс-меньшинств.

Особое место в социальном служении РПЦЗ занимает ее миссионерская деятельность, включающая как распространение православия, так и борьбу с искажениями христианства (в частности, с сектантством), а также споры с католиками (особенно при попытках последних развивать пропаганду своих взглядов среди православных).¹

Зачастую эта сторона деятельности пересекала границы АС. Насколько было возможно, предпринимались попытки миссионерства в СССР: в ответ на многочисленные жалобы советских верующих о нехватке православных книг на страницах журнала «Церковное слово» неоднократно помещались просьбы к читателям пожертвовать на посылку духовной литературы в Россию. Там же публиковались и письма из Советского Союза с благодарностью за присланные книги религиозного содержания.²

Но главные усилия сосредоточены, конечно, на работе среди своей паствы, и в этих усилиях объединяются силы всех православных конфессий. В 1979 г. была организована Конференция канонических православных церквей Австралии (ССОСА), которая позволяет представителям разных православных юрисдикции вместе решать общие вопросы церковной жизни на Австралийском континенте. В стране действуют православные школы и высшие учебные духовные заведения, издательства, общественные центры, выходят книги о православии, а также периодика (например, журнал «The Voice of Orthodoxy»), существуют православные радиопередачи, созываются конференции. В Мельбурне работает Институт православно-христианских исследований, в котором учатся студенты разных юрисдикций. В некоторых храмах есть святыни, иногда сообщается о чудесах, происходящих по молитвам верующих у чтимых икон. Однако, по словам одной из активных участниц этого процесса м. Феодоры (Хатчинсон), «что касается распространения православия в Австралии, то мы сейчас находимся в самом начале пути».³

Все крупные христианские церкви в большей или меньшей степени предпринимают усилия по распространению своей веры на континенте, однако нельзя сказать, что они приносят значительные плоды. Достаточно отметить, что в первой половине 1990-х гг. число прихожан в англиканских и пресвитерианских церквях сократилось почти на 3 и 8 %; на их фоне динамика роста числа православных в АС в последние десятилетия очень стабильна. В 1991-1996 годах их численность возросла на 4,7%, что сравнимо с другими христианскими деноминациями и несопоставимо с ростом численности буддистов (42,9%), индуистов (54,4%) и мусульман (36,2%).⁴ Те же тенденции наблюдались и во второй половине последнего десятилетия XX века: среди христиан росло число католиков (на 4%), баптистов (на 5%), православных (на 6,5-7%). Но гораздо быстрее увеличивалось число буддистов (на 79%), индуистов (на 42%) и мусульман (на 40%).⁵ В определенной мере эти цифры отражают главные тенденции в иммиграционной политике страны; но и доля миссионерских усилий православного духовенства здесь тоже играет свою роль.

Присутствие Православной церкви в Австралии заставляет задуматься некоторых представителей западных конфессий о возвращении к древним истокам. Большой кризис переживает англиканская церковь в связи с введением женского священства (включая епископов), рукоположением открытых гомосексуалистов и появлением других новшеств. Все это отвращает взгляд традиционалистов от англиканства и обращает их к Православной церкви. Результатом стало появление в АС новых обителей РПЦЗ, основанных пришедшими в православие австралийцами и представителями других конфессий. Так, именно усилиями новообращенных возродилась жизнь в Иоанно-Предтеченском скиту в Кентлине. Недостроенное здание скита пустовало более десяти лет, пока в 1999 г. сюда не пришел иеромонах Иоаким (Росс) – православный австралиец, восстановивший там монашескую жизнь и начавший миссию среди соотечественников. Он, в частности, издавал православный журнал на английском языке «The Voice» и планировал завершить строительство скита, начатое еще при отце Гурии.

Судьба основанного в 1995 г. в Южной Австралии монастыря во имя пророка Илии складывалась непросто: с 1998 по 2003 гг. он находился в юрисдикции Антиохийской митрополии, в 2004 г. вернулся в РПЦЗ. В наши дни монастырь совершает пастырское служение для Православной миссии в Мельбурне, его настоятелем является иеромонах Вениамин (Форбс). В обители сейчас подвизается два иеромонаха, и одна монахиня - в миссии. Все они - обратившиеся в православие австралийцы.¹

Единственный православный монастырь св. Петрока на о. Тасмания основан в 1992 г. в городе Хобарт прибывшим из Англии о. Михаилом (Мэнсбридж-Вуд) и назван в честь святого подвижника VI в., родившегося в Уэльсе. Изначально это был католический монастырь, но в 1997 г. его основатель, о. Михаил, перешел в православие и был принят в Австралийскую епархию РПЦЗ. Монастырь ведет миссионерскую работу, цель которой - привлечение к православию людей англо-саксо-кельтского происхождения. Для этого, в частности, совершаются богослужения «по западному обряду», с использованием древних литургических текстов, созданных на Западе до его отпадения от православия. Обитель устроила несколько миссий на острове и часовню при Университете Тасмании, где служит о. Баррий (Джеффрис). Издается специальный журнал, посвященный православию западного обряда. Во всех перечисленных обителях богослужения совершаются на английском языке.

Два англиканских священника Михаил и Баррий, знакомясь с православным вероучением, с его историей и практикой, пришли к выводу, что только в православии находится полнота истины. Принятие в православие бывших англиканских священников состоялось в августе 1997 г., а над о. Михаилом к тому же был совершен монашеский постриг. Новообращенные, став клириками РПЦ, вели миссионерскую работу, особенно среди тех христиан, которые отошли от англиканства, но не знали о духовном богатстве православия. В доме о. Михаила создана скромная монашеская община, посвященная св. Патрику Ирландскому, которая занимается миссионерской деятельностью.¹

Однако, несмотря на то, что наряду с австралийцами англосаксонского происхождения, перешедшими в православие из англиканства или баптизма, есть даже примеры обращения аборигенов и появились особые миссионерские приходы, ориентированные на австралийцев, число новообращенных пока невелико.

О. Джеф (Харви), до своего прихода в православие 20 лет служивший англиканским пастором, считает, что одна из серьезных причин того, что православие так и не стало частью австралийской культуры – замкнутость национальных общин и богослужение на национальных языках, непонятных австралийцам. Из-за этого для них оказалась закрыта возможность понять красоту литургии: «Если вы хотите посетить греческую православную службу на английском языке, вам проще будет лететь в Афины: греки проводят такие службы там, но не в Австралии». Поэтому, по мнению многих, в Австралии многими православие воспринимается как сугубо этническая форма христианства, что также не способствует миссии.

Впрочем, не следует забывать и о факторах иного порядка. Так, архиепископ Илларион в одном из интервью предположил, что большому успеху миссии препятствует высокий уровень жизни общества, способствующий секуляризации и самодостаточности многих австралийцев. С оценками владыки Иллариона согласен и священник Александр Фильчаков, отметивший, что «во многом это от сложившейся жизни и ментальности: здесь все сводится к потреблению материальных благ и расслаблению. Проблем практически не возникает. В Австралии можно не работать и при этом хорошо жить, получая пособие плюс льготы. И проблема миссии не в английском языке. У католиков и англикан все служится на английском, а храмы почти пустые».²

Современное положение русской диаспоры в Австралии диктует новые условия литургической жизни. Это, в частности, касается перехода к богослужению на английском языке. Особенно это актуально в тех местах, где проживает много потомков мигрантов первой волны, а также сербов, македонцев, болгар, румын, австралийцев, которые ходят в русские храмы, но не понимают русского языка. Поэтому постепенно приходится переходить на английский. В русских православных монастырях уже сейчас, как правило, богослужение совершается на английском и церковнославянском языках. Что же касается замены церковнославянского языка русским, то такой проблемы в Австралии вообще не существует: подобного требования никто не выдвигал и не выдвигает.³

Но, несмотря на существующие трудности, руководство РПЦЗ ожидает, что миссионерские усилия, прилагаемые пастырями и паствой самой быстрорастущей на континенте христианской конфессии, в будущем принесут обильные плоды.

Подводя итог всему сказанному, следует отметить, что роль РПЦЗ оказалась гораздо большей, чем чисто религиозного института одной из живущих в АС этнических групп. Русское православное духовенство, не оставляя трудов по помощи нуждающимся соотечественникам, сохраняет не только религиозные, но и культурные традиции русских людей, поддерживает тесные контакты с другими славянскими диаспорами в АС и привлекает к православию всех, кто ищет традиционных христианских ценностей. Для представителей двух первых массовых волн русской иммиграции в АС можно уверенно сказать, что роль РПЦЗ приобрела ярко выраженных характер одного из этнообразующих элементов в жизни русской диаспоры на пятом континенте. В условиях неизбежного процесса ассимиляции среди потомков первых мигрантов послереволюционных волн именно принадлежность к РПЦЗ стала основной отличительной чертой их этнической принадлежности. До наших дней православные приходы для воцерковленных слоев русских общин - центры их объединения и сплочения.

В этом плане напрашивается некая параллель с историей Русского Православия в целом. В допетровской Руси церковь выступала по отношению к государству как независимый духовно-нравственный и этнокультурный институт. С начала XVIII века и до падения советского строя она была превращена в часть государственного аппарата, практически лишившуюся былого авторитета среди верующих. Однако в странах русского рассеяния, в Австралии, в частности, к ней вернулась та исконная роль, которая и составляет суть пастырского служения, - роль самостоятельной духовной силы, которая признана как ее прихожанами, так и государственной властью.

Тимофеева Оксана Эдуардовна

(Иркутский госуниверситет)