Н. П. Огарева лингвистические и экстралингвистические проблемы коммуникации теоретические и прикладные аспекты Межвузовский сборник

Journalistique

Balle F., Et si la presse n’existait pas…, Paris, Lattès, 1987, p. 200.

Balle F., Médias et Société, Paris, Montchrestien, 1990, p. 690.

Barsalou J., Questions au journalisme, Paris, Stock, 1973.

Baudelot P., Les agences de presse en France, Paris, La Documentation française, 1991.

Bellanger C., et al., Histoire générale de la presse française, 5 vol., Paris, Presses Universitaires de France, 1969-1976.

Bellet R., Presse et journalisme sous le Second Empire, Paris, A.Colin, 1967.

Charon J.-M., Cartes de presse, enquête sur les journalistes, Paris, Au Vif, Stock, 1993.

Charon J.-M., Cartes de presse. Enquête sur les journalistes, Paris, Stock, 1993.

Charon J.-M., Le journalisme, Toulouse, MILAN, 1995, p. 64.

Delecourt N., Guide du journaliste, Paris, Editions de Puits Fleuri, 1995, p. 160.

Delporte C., « La crise d’indenté des journalistes dans l’entre-deux-guerres », Vingtième siècle. Revue d’histoire, janvier-mars 1995.

Delporte C., Histoire du journalisme et des journalistes en France, coll. « Que sais-je ? », n° 2926, Paris, Presses Universitaires de France, 1995.

Ferenczi T., L’invention du journalisme en France. Naissance de la presse moderne à la fin du XIX ^e siècle, Paris, Plon, 1993.

Kalifa D., « Les tâcherons de l’information : petits reporteurs et faits divers à la Belle Epoque », Revue d’histoire moderne et contemporaine, octobre - décembre 1993.

La Presse, produit, production, réception sous la direction de Patrick Charaudeau, Paris, Didier Erudition, 1988, p. 194.

Lacan J.-F., et al., Les journalistes, stars, scribes et scribouillards, Paris, Syros, 1994.

Leteinturier C., Dictionnaire multimédia, Eyrolles, 1990, p. 122.

Martin M., dir., Histoire et médias. Journalisme et journalistes français, 1950 – 1990, Paris, Albin Michel, 1991.

Moiséev V., Bakuménko V., Bartanov G., L’efficacité de la ligne journalistique, Kiev, Vishha shkola, 1987, p. 179.

Molina M., Les journalistes – statut professionnel – Libertés et responsabilités, Paris, Voltaire Editions, 1989.

Paillet M., Le Journalisme. Fonctions et langages du quatrième pouvoir, Paris, Denoël, 1974, p. 226.

Reiffel R., L’Elite des journalistes, Presses Universitaires de France, 1984.

Roucate Y., Splendeurs et misères des journalistes, Paris, Calmann- Lévy, 1991.

Schwoebel J., La Presse, le Pouvoir et l’Argent, Editions du Seuil, Paris, 1968.

Vistel J., Qu’est-ce qu’un journaliste ?, Paris, La documentation française, 1993.

Voyenne B., La presse dans la société contemporaine, Paris, A.Colin, 1962.

Adam A., Bastide F.-R., Berl E., Cabanis J., Fieschi P., Galley M., Grenier J., Maulnier T., Revel J.-F., Sigaux G., Proust, Paris, Hachette, 1967, p. 296.

Andreïev L. G., Marcel Proust, Moscou, Vyshaja chkola (Ecole Supérieur), 1968, p. 96.

Bornecque J., Un autre Proust, Paris, Nizet, 1976.

Celly R., Répertoire des Thèmes de Marcel Proust, Paris, Gallimard, 1935.

Dandieu A., Marcel Proust: sa révélation psychologique, Paris, Firmin Didot, 1930.

Deleuze G., Proust et les signes, Paris, Presses universitaires de France, 2003, p. 219.

Fernandez Dominique, L'arbre jusqu'aux racines : la psychanalyse de l'œuvre, Saint-Pétersbourg, Inapress, 1998, p. 240.

Ferre A., Album Proust, Paris, Gallimard, 1965.

Guichard L., Introduction à la lecture de Proust, Paris, Nizet, 1983, p. 204.

Henry A., Proust. Une vie, une oeuvre, une époque, Paris, Balland, 1986.

Hermant A., Souvenirs de la vie mondaine, Paris, Hachette, 1935.

Kristeva J., Le Temps sensible, Paris, Gallimard, 1994, p. 629.

Mamardachvili M., La topologie psychologique de la voie. Marcel Proust « A la recherche du temps perdu», Saint-Pétersbourg, L'institut humanitaire chrétien russe, 1997, p. 571.

Massis H., Le Drame de Marcel Proust, Paris, Grasset, 1937.

Mauriac C., Proust, Paris, Seuil, 1953.

Revel Jean-François, Sur Proust : remarques sur « A la recherche du temps perdu », Paris, R. Laffont, 1976, p. 234.

Zephir Jaques J., Personnalité humaine dans l’œuvre de Marcel Proust, Paris, Lettres Modernes, 1959, p. 332.

Ещё древнегреческие философы Аристотель и Платон говорили о необходимости наличия семьи у человека и придавали ей государственное значение. Например, в трактате «Законы» Платон написал: «Каждый брак должен быть полезен для государства» (Платон, 1973: 112, 115). Таким образом, философ пытался вывести семейную проблему с частного на более высокий уровень. Придать значимость и важность наличия как можно большего числа подданных, связанных брачными узами. Платон говорил, что женатый человек более уверен, спокоен, умён («с семейной жизнью приходит мудрость мужа»), он «рассудителен, чтит законы и ему есть что терять и во имя чего жить. Такой поданный больше предан своему правителю» (Платон, 1973: 112, 115).

Сохранились подробные описания исторических форм семьи. Здесь можно привести для примера так называемые «разумные книги» ХIV-ХVI вв., исторические хроники и литературно-художественные произведения. Помимо подробного описания семейного уклада, в них упоминалось и о тех правилах и канонах, которым должны следовать все люди, живущие в законном браке.

К теме семьи в своих посланиях и проповедях часто обращались и служители культа, считавшие её своей монополией. Большой материал о культурных и семейных традициях содержат сочинения путешественников. Которые описывали нравы и обычаи народов посещаемых ими стран. Однако научное изучение темы семьи началось сравнительно недавно, причем оно связывалось преимущественно с историко-этнографической традицией.

Не меньший интерес к проблеме брака и семьи проявили и немецкие философы. Известно, что они тяготели к построению грандиозных систем, претендовавших на абсолютность всеобщность. Это объясняется не только философской традицией страны, но и специфической ролью философии в социальной жизни Германии того времени.

«Для немецкой философии характерна этико-гуманистическая проблема, проявлявшаяся, с одной стороны, в ориентации на повседневное практическое бытие человека, а с другой – в рационализации этики, в глубочайшем убеждении в том, что лишь искоренение невежества и распространение света научного знания могут привести к нравственному совершенству человека (Фишер, 1957: 197).

Так же философские системы Канта, Фихте и Гегеля в, их этические теории отражают не только общественные отношения Германии и Европы в целом, но и в какой-то мере относятся и к России, поскольку учениями этих философов увлекалось много русских передовых умов ХIХ века, в то время, когда жил И.А.Гончаров. Благодаря немецким идеалистам впервые была оправдана европейская теория общественного договора, которая допускает создание семейного союза без участия церкви. Данная традиция была заложена именно на германских землях и долгое время имела противников, находящих в теории очень много противоречивых противозаконных, а порой и противоестественных моментов.

Концепция брака и семьи в системах немецкой классической философии сложились не только на немецкой почве – они испытали воздействие и французской философии, в частности, идей французского Просвещения, а также английской литературы. В рамках этих концепций нашли место важные общеэтические проблемы: о нравственном поведении. О соотношении личного и общественного, морали и права, о формировании моральных качеств человека.

Одним из главных достижений немецкого идеализма явилось развитие диалектики как специфического метода философского исследования. Идея развития, принцип историзма становится, прежде всего у Гегеля, важными элементами новых взглядов на брак и семью. Кант и Фихте рассматривают проблемы брака и семьи исходя из теории естественного права. Для них брак – это нравственно-правовой институт, при этом указывалось, что роль мужчин в союзе - довольно существенная, ввиду их «естественного превосходства». (Этот термин упоминается у Канта в «Метафизике нравов». (Кант, 1969: 549). Однако при создании семьи будущие супруги должны обязательно договариваться до морально-идеологического равноправия, что в дальнейшем поможет гармонизации отношений. Среди других условий гармонизации встречается и обязательное социальное и имущественное равенство жениха и невесты.

Теория естественного права исключала идею божественного происхождения семьи. Согласно её положениям, создать союз можно было с помощью договора супругов и соответствующего заключения людей, относящихся к законодателям и служителям закона (судьи, мэры, губернаторы), то есть церковное таинство здесь прекращало играть большую роль. В основном теория естественного права отстаивала рациональную политику брачно-семейных отношений, но на практике оказалась довольно малодейственной.

К. Фишер считает, что взгляды Канта на брак и семью противоречивы, поскольку «с одной стороны, он оперирует понятием «чистого» брака (так как его источником является «чистый» разум), а с другой стороны – идеализирует действующие при его жизни нормы и правила брачно-семейных отношений» (Фишер, 1957: 199).

Теорию естественного права Кант «уточнил», исходя из истории брака. И тем оправдывал неравноправие мужчин и женщин тем, что «в ещё не цивилизованном состоянии превосходство всегда на стороне мужчины… Он оперирует на право более сильного – быть в доме повелителем, «в грубом естественном состоянии», а женщина, согласно Канту – это всего лишь «домашнее животное» или «предмет владения» (Кант, 1969: 554). Для Канта женщина и теперь не является личностью как гражданин и не обладает гражданской самостоятельностью. Мужчина имеет право владеть женщиной так же как и собственностью, землёй, хозяйством, хотя «повиновение жены проистекает из её свободной воли» (Кант, 1969: 555). Философ не отрицает и возможности прямого насилия для того, чтобы брак жил в том ключе, в котором его представляет глава семейства.

Подобно Канту Фихте рассматривает брак с точки зрения естественного права. Исходный тезис учения Фихте: «мужчина – пол деятельный, женщина – страдательный» (Фихте, 1998: 551). Поэтому философ поддерживает Канта, говоря о том, что женщина не является юридическим лицом, государство же гарантирует мужчине право собственности на всё имущество жены. Он считает, что «различия полов в духовной сфере проявляются не менее, чем в физической, поскольку мужчины в отличие от женщин все свои знания получают исключительно посредством разума» (Фихте, 1998: 106). Однако Фихте признавал, что женщина, несомненно, должна иметь одинаковые права с мужчинами не только в семье, но и в обществе. Философ отводит женщине решающую роль в духовной жизни семьи. Он считает, что её природное влечение выражается в любви, которая служит объединением природы и разума.

Гегель, размышляя о семье, также признавал главенство сильной половины человечества, поскольку за мужчинами закрепилось деятельное начало, а женщина, согласно учению философа, представляет из себя «пассивное и субъективное начало» (Гегель, 1954: 198). Гегель утверждает, что субстанциональное назначение женщины – жизнь в семье, в то время как действительная субстанциальная жизнь мужчины проявляется в государстве, науке и др., он отрицает возможность для женщины заниматься общественной деятельностью: государство отвергает опасности, когда женщины находятся во главе правительства, ибо они «руководствуются случайными склонностями и мнениями» (Гегель, 1954: 201).

Что касается проявления любви в браке у всех философов ответ однозначный: прежде всего, нужны разумные отношения, а всякие высшие проявления человеческого духа могут подождать.

В семье Кант ценил дружбу, видя в ней средство к нравственному взаимному обогащению, так как подлинная дружба помогает людям яснее видеть свой нравственный долг. Кант ставил дружбу неизмеримо выше любви между мужчиной и женщиной, ибо в любви, по его мнению, сознание нравственного долга заглушается и подавляется эгоистическим склонностям, невозвышающими а унижающими человеческое достоинство. Он считал, что брак не должен быть основан на любви, поскольку чувства никак не могут послужить прочным основанием для создания семьи и долгого её существования. Цель брака не ограничивается только рождением и воспитанием детей, так как в таком случае брак «расторгался бы сам собой, после того, как прекратилось бы деторождение» (Кант, 1969: 589). Добровольное же совместное проживание мужчины и женщины без регистрации Кант браком не признавал.

В отличие от Канта Фихте утверждал, что чувства должны присутствовать в браке однозначно, т.е. брачный союз мужчины и женщины – это союз сердца и воли.

А вот концепцию Гегеля исследователи считают высшим эталоном развития учения о браке и семье в немецкой идеалистической философии.

Предметом систематической критики Гегеля были естественно-правовые теории Руссо, Канта и Фихте. По мнению философа, семья – это «естественная нравственная общественность» (Гегель, 1954: 271).

В семье, по мнению Гегеля, личность отказывается от своих особенностей и входит внутрь некоего целого – это новая мысль в учении о семье и браке того времени.

Подводя итог обзору философских концепций на тему семьи можно выделить следующие основные положения:

- семья создаётся на основании свободного договора – сознательно строится мужчиной и женщиной, а не определяется волей других людей;

- нравственное содержание семьи сложно и многогранно;

оно может составлять содержание внутренней жизни человека (женщины);

- не только страсть, но и долг, воля, разум соединяют супругов; они должны прилагать все усилия, чтобы сохранить семью;

- в семье природное и общественное начало человека соединены гармонично; в этом велико значение семьи для общества в целом.

Что же писали, думали, говорили великие люди о любви? Например, великий философ и мудрец древности Сократ утверждал, что жениться, нужно несмотря ни на что. Это ему принадлежит утверждение, что если попадётся хорошая жена, будешь исключением, а если плохая – станешь философом. Самому Сократу была уготована последняя участь. Его супружница нередко в порыве гнева надевала на светлую голову своего великоразумного мужа помойное ведро. Может, потому он и получился таким умным?

В современном мире так ничего и не поменялось. Даже всемирно известный ансамбль Beatles пел: «Всё, что тебе нужно, - это любовь!». И они были правы…

«Истинные браки совершаются на небесах», - утверждают верующие. «Политические браки заключаются в Женеве», - шутят политики. В будущем, может быть, и политические браки будут совершаться там, где совершаются истинные, - на небесах.

Неоспоримо, что «семья» - это самое известное, самое употребляемое слово в языках всех народов мира. Одновременно это самое запутанное понятие в атеистической науке о семье. В Библии слово «семья» отсутствует не случайно. Одновременно на титульном листе книги «Закон Божий» сказано: «Книга для семьи и школы». Толкование понятие «семья» создатель оставил для каждого из нас, предвидя, что ни одна семья, осуществляющая развитие, в точности не повторит другую. Известно же, что одинаковых звёзд или планет на небосводе не существует. Все семьи складываются единожды, они неповторимы. Одновременно божественная тайна развития семьи осталась неизменной во времени.

Таким образом, семья является одной из величайших ценностей, созданных человечеством за всю историю своего существования. Ни одна нация, ни одна культурная общность не обошлась без семьи. В её позитивном развитии, сохранении, упрочении заинтересовано общество, государство, в прочной надёжной семье нуждаются каждый человек независимо от возраста.

Список указанной литературы:

1.Гегель. Система нравственности / Сочинения в 8тт. Т.4. М.-Л., 1954.

2. Гегель. Феноменология духа // Сочинения в 8тт. Т.7. М-Л., 1954.

3. Кант И. И. Метафизика нравов. / Сочинения в 6тт. Т.6. М., 1969.

4. Платон. Законы // сочинения в 4тт. Т.3. Ч.2. М., 1973.

5. Фихте И. Практическое наукоучение Фихте. / Сочинения в 2тт. Т.1. М., 1998.

6. Фишер К. История философии // Сочинения в 7тт. Т.4. Л., 1957.