«Нашествие масс» и массовое сознание
жүктеу/скачать 0.65 Mb.
|
Хроника «умиротворения»«Германская экспансия пойдет в другом направлении, и мы в безопасности. Теперь, когда мы уверены в планах Германии, судьбы Австрии и Богемии39 не касаются Польши» (польский посол в Берлине Липский после заключения польско-германского договора о дружбе и неприменении силы, 1934 г.) «Для предотвращения перевооружения Германии нет иных способов, кроме немедленного объявления войны. Я отказываюсь ввергнуть мою страну в такую авантюру» (А. де Броквиль, премьер-министр Бельгии, 1934 год «Если мы сделаем этот роковой шаг [согласимся на перевооружение Германии], нам предъявят в скором времени новые, более обширные требования. В один прекрасный день мы должны будем, наконец, остановиться. Лучше сделать это сейчас, пока козыри еще в наших руках» (Л. Барту, министр иностранных дел Франции, 1934 г.) «Еще несколько таких убийств40... и Германия будет в состоянии разрешить свои проблемы и достичь своей цели, не прибегая к войне в Европе» (Кестнер, германский посол в Париже, 1934 г.); «Английское правительство не будет участвовать ни в какой попытке «окружения» Германии» (министр иностранных дел Англии Д. Саймон, 1934 г.); «Говорят об окружении Германии, но это окружение не Германии, а потенциального агрессора. Если агрессором будем мы, то пусть это окружение будет направлено против нас. Если агрессором будет Франция, то она будет окружена таким же образом. Первое, что нам нужно, – это пакты о взаимной помощи» (У. Черчилль, 1936 г.); «Мы не согласны с тем, чтобы из-за этого договора [Версальского мирного договора] мир был ввергнут в пучину новой войны... У нас не было ориентации на Германию, так же как у нас нет ориентации на Польшу или Францию. Мы ориентировались в прошлом и ориентируемся в настоящем на СССР и только на СССР» (И. Сталин, речь на XVII съезде ВКП(б), 1934 г.) «Я даю вам честное слово, что акция в Австрии [поглощение Австрии Германией] является семейным делом немцев. У Чехословакии нет оснований для беспокойства. Наоборот, Германия намерена продолжать нынешнюю политику, направленную на улучшение взаимоотношений с Чехословакией» (Г. Геринг – посланнику Чехословакии в Берлине, 1938 г.) «Чехословацкое правительство должно понять, что если оно не примет англо-французского плана [передачи Судетской области Германии], то весь мир признает Чехословакию единственной виновницей неизбежной войны... Если же чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне» (из заявления посланников Англии и Франции президенту Чехословакии Бенешу в 2 часа ночи 21 сентября 1938 года); « – Сегодня Вы, может быть, поймете, что уступки… не изменят политику Берлина. Она направлена на достижение того же, что и накануне 1914 г. : Берлин – Багдад через Вену, Прагу, Бухарест и т. д. Если он захватит Чехословакию, вы окажетесь в трудном положении. – …Не хочу отказаться от надежды, что когда-нибудь у нас с Германией все же состоится разговор. – Только когда она овладеет Европой. Только тогда. А до этого с ней можно говорить лишь военным языком. – Вы полагаете? – Я уверен» (из разговора чехословацкого посланника в Лондоне Я. Масарика с английским министром иностранных дел лордом Галифаксом, 1938 г.) «Я привез мир целому поколению!» (Невилл Чемберлен, английский премьнр-министр, фраза сказана в лондонском аэропорту у трапа самолета по возвращении с Мюнхенской конференции ) «Невилл Чемберлен – человек, мыслящий в розницу, при сделках оптом» (Д. Армстронг, американский журналист, 1937 г.); «Просто несчастье, что этот глупый, неосведомленный, ничтожный человек является английским премьером. Но я убежден, что он останется им недолго» (из письма чехословацкого посла в Лондоне Я. Массарика в Прагу, 1938г.) «Расчленение Чехословакии под англо-французским нажимом означает полное отступление европейской демократии перед угрозой применения силы со стороны фашистской Германии. Эта капитуляция носит характер катастрофы; она отнюдь не содействует укреплению мира и обеспечению безопасности Великобритании и Франции. Наоборот, она неизбежно приведет обе эти страны к такому состоянию, когда они в конце концов лишены будут всякой возможности сопротивляться. Мы должны ожидать, что в ближайшее время все страны Центральной и Восточной Европы придут к соглашению с торжествующей фашистской властью. Сметен ряд союзов в Центральной Европе, на которые Франция опиралась для обеспечения своей безопасности» (У. Черчилль, 1938 г.) «После того, как судетско-германский вопрос будет урегулирован, мы не будем иметь никаких дальнейших территориальных претензий в Европе... Нам чехи не нужны» (А. Гитлер, из речи 26 сентября 1938 года); «Всеобщее удивление вызвали чешские оборонительные укрепления. К изумлению специалистов, пробные стрельбы по ним показали, что наше вооружение, которое должно было быть против них использовано, недостаточно эффективно. Гитлер сам поехал к бывшей границе, чтобы составить свое собственное мнение о подземных сооружениях, и они произвели на него сильное впечатление. Укрепления поразительно массивны, исключительно квалифицированно спроектированы и, превосходно, учитывая особенности ландшафта, углублены на несколько ярусов в горах: «При стойкой обороне было бы очень трудно овладеть ими, нам это стоило бы много крови. А теперь мы это получили, не пролив ни капли. Но одно ясно – я никогда не допущу, чтобы чехи соорудили бы новую оборонительную линию. И какая у нас теперь великолепная исходная позиция! Горы уже у нас за спиной, мы в долинах Богемии» (А. Шпеер)
…Страшная чаша весов склонилась в пользу Гитлера» (У. Черчилль – по поводу итогов Мюнхенской конференции, 1938 г.) «Наши противники – жалкие черви. Я их видел в Мюнхене» (А. Гитлер) «Между двумя чешскими министрами и тремя немцами произошла трагическая сцена. В течение нескольких часов Гаха и Хвалковский41 протестовали против учиненного над ними насилия. Они заявляли, что не могут подписать представленный им документ. Они говорили, что если сделают это, то будут навеки прокляты своим народом. Гаха со всей энергией, на которую он был способен, восставал против протектората, который должен был распространиться на чехов. Он заявлял, что никогда люди белой расы не ставились в такие условия. Но германские министры были безжалостны. Они буквально не отставали от Гаха и Хвалковского; они бегали за ними вокруг стола, на котором лежали документы; они вновь и вновь клали их перед чехами, они совали им в руки перья; они твердили, что если министры будут сопротивляться, то завтра же половина Праги будет лежать в развалинах от воздушной бомбардировки. Но это будет только начало: сотни бомбардировщиков ожидают лишь приказа ринуться на Чехословакию; этот приказ будет дан в 6 часов утра, если к этому времени чешские представители не поставят своих подписей на документе. Президент Гаха был в состоянии такого изнеможения, что несколько раз ему пришлось прибегать к помощи врачей, которые во всё время переговоров находились тут же, под рукой. … В 4 часа 30 минут утра Гаха, находившийся в состоянии полного изнеможения и поддерживаемый только впрыскиваниями, решился, наконец, поставить свою подпись. Уходя из канцелярии, Хвалковский заявил: «Наш народ будет проклинать нас, но мы спасли его существование. Мы предохранили его от страшного истребления» (из донесения французского посла в Берлине Кулондра о сцене подписания чешскими представителями документа о ликвидации чехословацкого государства, 17 марта 1939 г.) «Вы, наверное, представляете, какой жестокий удар испытал я, убедившись, что вся моя долгая борьба за мир оказалась напрасной. Его [Гитлера] действия со всей очевидностью свидетельствуют о бессмысленности надежд на то, что этот человек когда-нибудь откажется от применения силы ради исполнения его воли. Его можно остановить лишь с помощью силы» (Невилл Чемберлен, сентябрь 1939 г жүктеу/скачать 0.65 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|