Нэлла Лобанова Ставропольские дворянки и ставропольчанки
жүктеу/скачать 1.07 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Орлова-Давыдова
- Остен-Сакен
Орлова-ЧесменскаяСтавропольская помещица графиня Анна Орлова родилась в семье графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского и графини Евдокии Николаевны Лопухиной 2 мая 1785 года. Рано лишившись матери, осталась на попечении отца, который дал ей вполне светское воспитание, обратив главное внимание на изучение французского, немецкого, английского языков. В 1796 году отец привез ее в Петербург и представил императрице. Наступившая перемена царствования изменила на несколько лет обычный образ жизни Орловых. Вынужденный уехать за границу Алексей Григорьевич взял с собой дочь. Вернувшись со вступлением на престол императора Александра I в Россию, Орловы поселились в Москве в собственном доме близ Донского монастыря. Алексей Григорьевич в своем доме близ Донского монастыря часто давал праздники и пиршества для забавы своей единственной дочери. Вот как описывался один из таких балов. «Орлов был человеком поразительной наружности: на груди его висел портрет Екатерины, осыпанный бриллиантами, среди которых горел алмаз. Дочь его была одета в платье из английского шертинга, бриллиантовый шифр императрицы Екатерины лежал на ее плече, потому что она была фрейлиной. За стулом графа служили два гайдука и карлик, который смешил общество с полной свободой шута. Но для отца постоянным предметом забот и самых нежных ласк была его ненаглядная дочь. Она превосходно танцевала; в ее грациозных движениях выражалась вся прелесть молодой души. По желанию графа она проплясала «ганец с шалью», цыганку, казачка и некоторые другие; две служанки, поставленные впереди, выполняли те фигуры, которые неприлично было выполнять самой графине. В конце каждой фигуры она подходила к отцу, целовала у него руку, и он заботливо клал на ее плечи шаль». В это время Анне было уже шестнадцать лет, и поэт Державин приветствовал ее вступление в свет стихами, воспевая ум и редкие душевные качества графини. Толпа титулованных блестящих женихов стала искать ее руки и ухаживать за ней. В их числе В 1807 году граф Орлов умер и его дочь стала обладательницей многомиллионного состояния. Несмотря на свою молодость, она не растерялась, не стала искать покровительства и помощи опытных людей. Предложение дяди, графа Владимира Григорьевича, переселиться жить к нему под тем предлогом, что она слишком молода и жить ей одной неприлично, было ею отвергнуто. Пригласив управлять своего побочного брата генерала А.А.Чесменского, Анна Алексеевна отвергла все предложения женихов. Впрочем, один из искателей руки граф Н. М. Каменский обратил па себя внимание графини, Она полюбила его, думая, что он отвечает ей тем же. Но вскоре его поведение заставило Анну разочароваться в нем и окончательно оставить мысль о замужестве. Одна из самых богатых невест в России стала искать утешения в религии. Спустя некоторое время после смерти отца, который умирал тяжело и в страшных мучениях, Анна Алексеевна отправилась на богомолье. А потом пригласила к себе в духовного отца - малоизвестного тогда монаха Александро-Невской лавры Фотия. Он расположил к себе графиню тем, что обращался с нею не как прочие, а сурово, холодно, без низкопоклонства. Приглядевшись и уверившись в том, что он строгий подвижник, Анна Алексеевна обратилась к нему за духовными наставлениями. Он ошеломил ее, сказав ей прямо, о чем другие и намекнуть боялись: ты не очень превозносись своим богатством, оно греховное, преступно нажитое (имеется в виду участие Алексея Григорьевича Орлова в убийстве Петра III и похищение княжны Таракановой). Это было потрясение. Графиня отца своего любила, чтила его память и, узнав подробности, которые от нее таили, решила посвятить всю свою жизнь замаливанию грехов отца и, спасая его душу. Из благодарности к Фотию за то, что он открыл ей тайны об отце, Анна вполне предалась его руководству, и тот стал распорядителем ее имущества и советником всех ее действий. Когда его перевели в 1822 году в Юрьев монастырь под самым Новгородом, рядом с монастырем графиня купила участок земли, выстроила усадьбу и переехала сюда из Петербурга на постоянное жительство. Строго соблюдая посты, графиня вела здесь самую суровую монастырскую жизнь. Она редко покидала свое новое убежище и так его полюбила, что перевезла в монастырь останки матери. Пришедшая было в ветхость обитель обогатилась несколькими миллионами, пожертвованными графиней Орловой для возобновления монастыря. Серебро, золото, бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды, жемчуг и разные драгоценные в художественном отношении вещи свидетельствуют как о несметных богатствах Орловой (ее ежегодный доход составлял один миллион рублей, стоимость недвижимости доходила до 45 миллионов рублей, драгоценности ее стоили 25 .миллионов рублей), так и о безграничности ее пожертвований. Двор осыпал ее своими милостями. В 1817 году Анна Алексеевна была пожалована в камер-фрейлины. Император Александр пожаловал ей портрет императрицы Елизаветы Алексеевны. А во время коронации Николая I графиня получила знаки ордена святой Екатерины меньшего креста. Будучи одной из крупнейших душевладелиц империи, но, не сочувствуя крепостному праву, графиня старалась различными мерами облегчить участь принадлежавших ей крепостных крестьян, одних обратив в вольных хлебопашцев, других переведя в удельное ведомство, считая крестьянскую администрацию этого учреждения и весь строй управления удельными крестьянами наиболее гуманными. В принадлежавших ей в Ставропольском и Самарском уездах Самарской губернии громадных имениях, сплошь заселенных чувашами-инородцами, поголовными язычниками, графиня занялась обращением в христианство их семей. И благодаря удачной проповеди здесь укрепилось православие. Для новых христиан графиня вы- строила хорошую каменную церковь в село Нижняя Ивановка. В первых числах сентября 1848 года отец протоиерей Евсеев увидел во сне знакомого ему умершего священника Посельского, который сказал ему: «Напиши твоей знакомой графине Анне Алексеевне Орловой-Чесменской, чтобы она приготовилась к смерти». Но протоиерей не поверил сиу и не написал графине. Этот сон еще дважды повторился. Но он так и не написал письма. И вот новый сон: он как будто на кладбище, в том краю, где жила графиня, а графиня в толпе народа просит у какого-то старичка денег. Но тот отказал, а протоиерей дал ей столько денег, сколько было нужно, и после того увидел на том же кладбище небольшую комнату графини. Пробудившись ото сна, он сразу же написал графине письмо и советовал ей каждый час быть готовой к смерти. Она показала это письмо своему духовнику и в тот же день исповедалась. На другой день приобщилась Святых Тайн, и вскоре после приобщения в тот же день, 6 октября 1848 года, внезапно скончалась. В Москве в Симоновский монастыре под Трапезной церковью лежат потомки древнего российского дворянского рода Мусиных-Пушкиных, один из них имеет аж тройную фамилию - Мусин-Пушкин-Брюс. Представители этого рода владели землями в Ставропольском уезде. В селе Заборовке находилось их родовое владение. Однако с 1839 года имение перешло к дочери Василия Валентиновича Мусина-Пушкина - Прасковье, по мужу княжне Гагариной. Подчеркнем, внебрачной дочери, матерью которой была известная актриса Нимфодора Семенова. Именно об этой женщине, яркой красавице, эксцентричной и смелой особе, сумевшей не просто привлечь внимание одного из самых богатых и именитых представителей высшего света, но и добиться признания им трех своих внебрачных детей, пойдет речь в нашем повествовании. Графы Мусины-Пушкины пользовались большим влиянием при дворе, Прасковья Васильевна была пожалована первой статс-дамой по восшествии на престол Императора Павла. В свете ее побаивались за властный и мужественный характер. Муж ее, граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин, с самых юных лет посвятил себя военной службе, имел множество наград, будучи генералом-поручиком, пожалован генерал-аншефом с повелением находиться при наследнике престола. Он сумел заслужить расположение великого князя Павла Петровича, несмотря на то, что пользовался благосклонностью и Екатерины II, говорившей, что она ему «персонально обязана». Вот у таких родителей был единственный сын и наследник Василий. Для того, чтобы увеличить и без того огромное его состояние, мать Прасковья Васильевна женила его на своей племяннице и богатейшей наследнице графине Екатерине Брюс, исходатайствовав у Императора Павла разрешение сыну присоединить к его фамилии фамилию Брюс. Племянницу же, как говорят, заставила перед свадьбой подписать завещание, по которому она оставляла асе свое состояние мужу. Мог ли столь жесткий брак по расчету способствовать добросердечным и искренним отношениям в молодой семье? Василий Валентинович Мусин-Пушкин был некоторое время посланником в Неаполе, членом масонской ложи. И жил в гражданском браке с известной русской актрисой Нимфодорой Семеновой. Сам факт неофициального супружества не осуждался в высшем свете. Напротив, в ту эпоху фривольное поведение не просто допускалось, но в аристократических кругах во многом и поощрялось. «Держать» певицу или танцовщицу почиталось признаком хорошего тона. Однако далеко не всем из них удавалось добиться официального признания такой связи. Нимфодора Семенова, по мнению одних своих современников, была обязана своим успехом не столько таланту, сколько своей красоте; она была сестрой знаменитой трагической актрисы Екатерины Семеновой. Нимфодора поздно начала учиться пению, и голос ее был не очень гибок, техника недостаточно развита. Впрочем, симпатии и благосклонность публики к Нимфодоре объяснялись в значительной мере ее красотой. Ею всегда можно было любоваться. Репертуар ее был очень обширен: она выступала во всех известных операх своего времени, предпочитая роли эффектные, подходящие к ее красивой и видной наружности. Это была высокая, стройная молодая женщина с необыкновенно нежным цветом лица, с синими большими глазами и с черными, как смоль, волосами. Строгая красавица в классическом стиле особенно хороша была в «Весталке». Классические черты ее лица хорошо переданы на большом портрете кисти Ореста Кипренского, где она изображена в виде Сивиллы. Семенова отличалась кротким и приветливым характером, была очень сострадательна и делала много добра. Несколько бедных девушек воспитывались в ее семье вместе с ее дочерьми, а мелкие театральные служащие, в расчете на ее щедрость, часто приглашали Нимфодору крестить детей. Она никогда не отказывала, так что крестников у нее насчитывалась добрая сотня. В литературных кругах своего времени она пользовалась большим уважением. Ее частыми гостями бывали Грибоедов, Жуковский, Пушкин. Великий поэт в стихотворении «Нимфодоре Семеновой» писал: Желал бы быть твоим, Семенова, покровом, Или собачкою постельною твоей, Или поручиком Барковым. Поручик Барков Дмитрий Николаевич (1796- 1850) - офицер лейб-гвардии егерского полка, театрал, переводчик оперных либретто, театральный рецензент. Нимфодора гордилась стремительным возвышением и любила афишировать свою «знатность», превосходя в изобретательности и фантазии светских дам. Ее щегольство, ставшее в закулисном мире притчей во языцех, не знало границ: все модные заграничные наряды она получала одной из первых. Правда, желание актрисы быть центром общественного притяжения и внимания порой ограничивалось свыше. Современникам запомнился эпизод, произошедший на петергофском празднике 1 июля 1830 года. Нимфодора надела выписанную из Парижа шляпку из итальянской соломки необыкновенной красоты и, разумеется, баснословной цены. Точно такая же оказалась на императрице Александре Федоровне. Произведенный эффект льстил тщеславию актрисы. Однако же эта бестактность недешево обошлась и ей, и ее покровителю. Император Николай Павлович через графа Бенкендорфа предложил графу Мусину-Пушкину «впредь быть несколько осмотрительнее при выборе мод для его Семеновой». Известный историк театра А.И. Вольф, описывая последний сезон 33-летней Нимфодоры Семеновой, заключал: «Карьера этой замечательной певицы была продолжительной». Большинство исследователей также отмечают, что о женщине 30-35 лет в это время можно было сказать, что «она уже не в летах» (как, впрочем, и о мужчине). В 1851 году Семенова оставила сцену с пенсией в 4 тысячи рублей от Кабинета Министров, Обстоятельством, заставившим ее покинуть театр, была близость к графу Василию Валентиновичу Мусину-Пушкину, открытая связь с которым продолжалась на протяжении многих лет и носила характер серьезных отношений, что в обществе уже не одобрялось. От графа она имела трех внебрачных дочерей, старшую Прасковью выдали не без помощи отца за князя Гагарина. Она получила в наследование Заборовскую усадьбу в Ставропольском уезде. Земельные владения приданого составляли 10 тысяч десятин, 2259 душ крестьян и две мельницы. До 1917 года Заборовка наследовалась по линии князей Гагариных. После смерти графа личная жизнь Нимфодоры не закончилась. Спустя некоторое время она вышла замуж за француза Лестерлена и дожила до глубокой старости. За 10 лет до смерти она ослепла, умерла в Санкт-Петербурге и погребена в Новодевичьем монастыре. Мать же Василия, графиня Прасковья Васильевна Мусина-Пушкина, после смерти мужа соорудила в Московском Симоновом монастыре внизу под Трапезной церковью храм святого мученика Валентина, где находилась могила мужа, упрочив вечное поминовение его вкладом в 20.000 рублей. Здесь же похоронены и она сама, и сын ее, граф Василий Валентинович Мусин-Пушкин-Брюс. К настоящему времени от храма ничего не осталось, но еще в середине 19 века признательными лицами к памяти графа Василия устроен наверху, в самом Трапезном храме, придел во имя святых мучеников Валентина и Параскевы и святого блаженного Василия. Изображение этих же трех святых, писаное масляными красками прямо на стене и местами уже обсыпавшееся, находится над тремя каменными плитами, обозначающими в мрачном и запустелом подземелье Симонова монастыря места упокоения соименных им графов Мусиных-Пушкиных. Орлова-ДавыдоваНа южных окраинах Домодедовской земли, расположена Добрыниха – вотчина князей и графов Орловых. Графиня Мария Владимировна Орлова-Давыдова – фрейлина императрицы Марии Федоровны, дочь В.П. Орлова-Давыдова в 1883 году получила в наследство земли Щеглятьевской вотчины. Близ села Щеглятьево она облюбовала Добрыниховскую пустынь под строительство задуманной ею христианской общины. Задачи и цель христианской общины она видит «в служении жителям ближней окрестности в нуждах, в уходе за больными, в обучении и воспитании детей женского пола». В 1893 году Мария Владимировна построила сестринский корпус с домовым храмом во имя иконы Божией Матери «Отрада и Утешение», которую она привезла с Афона. В июне 1894 года она написала письмо Московскому митрополиту о своем желании, «чтобы община в Добрынихе не имела внешних знаков монашества, а именно, чтобы сестры продолжали носить одежду крестьянского покроя для сохранения простоты и свободы служения ближнему», и чтобы послушницы были «готовы во всякое время дня и ночи на служение многоразличным нуждам больных и бедных и сирот окрестного крестьянского населения». Обладая значительным наследством, Мария Владимировна жертвует общине 103 десятины земли и деньги в сумме двести тысяч рублей. Создав общину она становится её настоятельницей, игуменьей Магдалиной. В 1899 году она приступает к строительству Соборного храма, проект которого выполнил академик архитектуры С.У. Соловьев. В декабре 1900 года графиня передает общине всю землю, которой она владела (более 1071-й десятины). Архитектор С.У. Соловьев создал уникальный проект четырехстолпного пятиглавого храма крестово-купольного типа с тремя высокими апсидами и пониженным западным притвором. В проекте переплелись, соединившись в единую гармоническую форму, влияния различных эпох Русского зодчества. Храм был расписан художниками Соколовым и Н. Пашковым масляной живописью в древнерусской манере. Роспись во многом сохранилась и до наших дней. Строительство собора велось в 1900-1904 гг. и 22 августа 1904 года было совершено его великое освящение. Службу возглавлял Митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), ставший впоследствии священомучеником. В течение нескольких лет создавался монастырский комплекс, обнесенный высокой стеной с башнями по углам. Как это не раз было в Русском монашестве, община намного обогнала свое время, на практике дав духовные и организационные образцы милосердного служения людям. В общине «Отрада и Утешение при монастыре был», говоря современным языком, создан образцовый реабилитационный центр, не имеющий в то время аналогов в мире. Его основу составляла, в соответствии со святоотеческим учением, духовная реабилитация (восстановление) человеческой души. Матушка Магдалина для осуществления своего богоугодного замысла построила: церковно-приходскую школу, приют для бедных детей, больницу, двухэтажный сестринский корпус с домовым храмом и богадельню. Кроме того, в общине имелись мастерские и различные подсобные помещения. Начинание игуменьи Магдалины стало добрым зерном, посеянным в благодатную почву женского монашества. В разных уголках России стали образовываться одноименные сестринские общины. И в наше время одна из родственниц матушки возглавляет одноименную обитель в Болгарии. К 1913 году в общине «Отрада и Утешение» проживало 130 монашествующих и сестер, 50 обитателей богадельни, кроме того, 30 детей сирот в возрасте от двух до 14 лет воспитывалось в приюте. За счет настоятельницы Магдалины содержалась и частная лечебница. Матушка оставила нам образец экономического существования подобных общин милосердия. Финансовую основу жизни общины составляли процентные бумаги и кредитные билеты на сумму около 411 тыс. рублей, значительная часть которых была получена по завещанию графа Сергея Владимировича Орлова- Давыдова. В его духовной, составленной 15 апреля 1903 года душеприказчикам поручалось «продать по вольной цене… драгоценные вещи и предметы... и на вырученную сумму приобрести русские государственные или ипотечные бумаги, которые и передать в неприкосновенный капитал общине во имя иконы Божией Матери Отрада и Утешение, основанной моей родной сестрой монахиней Магдалиной в миру Марией Владимировной Орловой-Давыдовой и находящейся Московской губернии Серпуховского уезда при с. Щеглятьево. До революции, в 1916 году община получила 41,5 тысячи рублей дохода, тогда как собственные расходы составляли чуть более 9 тысяч рублей. 3начительные доходы (более 6 тысяч рублей), были получены от продажи скота, плодов, овощей и мёда. Община «Отрада и Утешение» выделила в 1916 году на содержание больных в Покровской психиатрической больнице, на действующую армию и семьям призванных на войну и раненых солдат более двух тысяч рублей. К 1917 году у общины насчитывалось капитала на сумму 412 тысяч рублей. В годы революции и гражданской войны все эти средства были потеряны, но община выжила благодаря своей трудовой деятельности. К 1920 году в ней числилось 113 человек, состоявших из крестьянок в возрасте от 18 до 59 лет, Община после революции сменила название, сначала называлась трудовой, а потом – совхозом. Община избрала местный комитет, руководителем его был назначен И.Д. Сысенков, который назывался «заведующим совхоза». По сути он выполнял функции «политического комиссара», был «глазами и ушами» новой власти. Пахотная земля у монастыря была отобрана, сестрам было оставлено лишь небольшое количество неудобной и поросшей кустарником земли. Несмотря на трудности, матушка находила возможность помогать людям, потерявшим во время революции дома и средства на существование. В общине нашли приют и участие: княгиня Екатерина Петровна Васильчикова, княгиня П.А. Ширинская-Шихматова дочери военного инженера генерал-майора Д.Языкова – Анна и Наталия. После создания устава сельхозартели общим собранием было решено «организовать трудовую артель по разведению племенного скота, пчеловодству, огородничеству и семеноводчеству». Первой подписала устав артели игуменья Магдалина. В октябре 1921 года община получила приказ о передаче артели «Добрыниха» из Моссовхоза в Москолхоз. Новая форма организации управлялась советом, во главе которого стала Ксения Ефимовна Афиногенова. В списки колхоза были внесены игуменья Магдалина, священник Н.К. Соколов, зав. полеводством А.Г.Смирнова, старшая скотница Е.В.Крутова, экономка А.А. Афиногенова, старшая пчельница, основатель пасеки при общине в 1897 году М.Т. Дровникова, а также три скотницы, две садовницы, птичница, хлебница, четыре кухарки, истопник, 11 чулочниц, 7 ткачих, две башмачницы, а остальные, среди которых были и сестры Языковы, записаны как рабочие сельского хозяйства. Остен-СакенПройдем немного по московской Пречистенке‚ чтобы полюбоваться дворцом князя А.Н. Долгорукова. Это дом построен в 1780 г. по проекту М.Ф. Казакова. Ансамбль развернут вдоль улицы. Первоначально центральная часть дворца со строгим крупным портиком‚ увенчанная бельведером с куполом‚ соединялась в боковыми флигелями‚ колонными галереями на аркадах -уникальная для городских усадеб Москвы композиция. Фасады флигелей были отмечены тройными итальянскими окнами и балконами на фигурных кронштейнах. Во дворе был полукруглый корпус служб. В 1812 г. дом сгорел и отстраивался до 1847 г. Основой внутренней планировки по сей день является парадная анфилада помещений второго этажа‚ богато и разнообразно отделанных. Ставропольская помещица графиня Мария Ильинична Остен-Сакен родилась в семье князя Ильи Андреевича Долгорукова и Екатерины Александровны Салтыковой. Ее отец происходил из древнего княжеского рода. Отец Ильи Андреевича Андрей Николаевич‚ был заметной фигурой в истории российского государства. Александр Пушкин‚ хорошо его знавший‚ писал: «Витийством резким знамениты‚ сбирались члены сей семьи у беспокойного Никиты‚ у осторожного Ильи». В семье Андрея Николаевича было 7 сыновей и 4 дочери. Князь был демократичен и любим крестьянами в своих имениях. После его смерти его вдова за 11 лет до отмены крепостного права определила жителей села Никольское в вольные землепашцы. Сам князь занимался богоугодными делами- при храме построил богадельню на 20 призреваемых крестьян и содержал их за счет ренты от вложений капитала в столичные банки. Один его младший брат Василий Андреевич стал военным министром‚ шефом жандармов‚ генерал-адъютантом‚ второй его брат Владимир - Московский генерал-губернатор‚ генерал- адъютант. Илья Андреевич военную службу начал в 1813г. юнкером в лейб-гвардии артиллерийской бригаде. В 1814 г. он принял участие в походе русской армии во Францию и во взятии Парижа‚ за что его удостоили ордена св. Анны 4-й степени. Затем он служил адъютантом графа А.А. Аракчеева. Будучи масоном‚ он был членом ложи «Соединенных друзей» (1814)‚ а затем - блюстителем ложи «Трех добродетелей» (1816-1818). Илья Андреевич входил в состав преддекабристских организаций‚ стал членом «Союза спасения» и «Союза благоденствия» (1817)‚ блюстителем его коренного Совета‚ участвовал в Петербургском совещании 1820 и Московском съезде 1821 г. Однако в последующих тайных организациях участия не принимал. Он отошел от движения‚ стал адъютантом Великого князя Михаила Павловича и благодаря его заступничеству‚ роль Долгорукова в обществе удалось затушевать. По личному распоряжению императора были изъяты и оставлены без судебного наказания более ста заговорщиков‚ в том числе Илья Андреевич Долгоруков. Закончил он карьеру генерал-адъютантом. У Пушкина в Х главе «Онегина» он метко назван «осторожным Ильей». В мае-октябре 1828 г. во время русско-турецкой войны Илья Андреевич участвовал в боевых действиях‚ находился при осаде крепости Браилов и Шумла в должности начальника артиллерии 2-й армии. За что и был удостоен ордена св. Анна 2 степени. Долгоруков проявил героизм во время русско-польской военной кампании 1831 г. при штурме Варшавы‚ награжден орденами св. Георгий‚ Св. Станислава‚ золотой шпагой с надписью «За храбрость». Карьеру он закончил в звании генерал-адъютанта и стал кавалером ордена Белого Орла. . Как опытный артиллерист Долгоруков принимал активное участие в обсуждении многих технических вопросов‚ разрабатывал новые штуцера и ружья‚ составлял правила для руководства по постройке новой артиллерии‚ по введению в России зажигательных ракет. Он скончался 52 лет и был похоронен на Смоленском кладбище. Итак‚ Илья Андреевич был женат на Екатерине Александровне Салтыковой‚ в их семье было две дочери: Екатерина‚ замужем за А.Б. Лобановым - Ростовским и Мария (1822-1907)‚ которая вышла замуж за тайного советника‚посла в Испании М.А. Голицына. Мария Ильинична‚ обладала завидной красотой и твердым‚ не женским характером. Первый ее брак был удачным. Князь Михаил Александрович происходил из древнейшего рода Голицыных‚ возникшей от старинного слова голицы -кожаные рукавицы для работы. Фамилия была боярской‚ затем распространенной дворянской. Древнерусский княжеский род происходил от Патрикея Наримонтовича‚ князя пинского, внука великого князя литовского Гедимина. При великом князе Василии Дмитриевиче два сына князя Федор и Юрий перешли на службу в Москву. Князь Михаил Александрович Голицын (1804-1860) был на 18 лет старше своей жены‚ страстно ее любил и берег. Он служил русским послом в Риме‚ Флоренции и Мадриде. Слыл известнейшим библиофилом. Вместе со своей умной‚ тонко чувствовавшей талантливой и образованной женой Марией Ильиничной Долгоруковой собрал богатейшую библиотеку редчайших старопечатных книг‚ полотна старых мастеров‚ скульптуру‚ декоративно-прикладное искусство‚ памятники археологии. свое собрание супруги превратили в «доступный для всех» Голицынский музей‚ который был открыт в 1865 г. его сыном Сергеем и просуществовал до 1886 г.‚ когда был продан в Эрмитаж. Князь Михаил Александрович скончался в Монпелье 17 марта 1860г. Долго прожив за границей‚ он принял католичество и был похоронен на католическом кладбище. Их единственный сын Сергей Михайлович (1843-1915) унаследовал от отца более 1 миллиона десятин земли. Мария Ильинична и Сергей Михайлович были внесены в дворянские книги Ставропольского уезда Симбирской губернии и владели в нашем уезде селом Мулловка. Блестящей карьеры Сергей Михайлович не сделал. Он вступил унтер-офицером в лейб-гвардии гусарский полк‚ служил при Министерстве внутренних дел адъютантом Московского генерал-губернатора‚ занимался ликвидацией сибирской язвы и преследованием фальшивомонетчиков в Московской губернии‚ служил полковым ремонтером‚ его назначили главным директором Московской Голицынской больницы у Калужской заставы‚ в которую он вкладывал свои средства. Голицын занимался и благотворительной деятельностью: устройством на свои средства детских приютов‚ строительством храмов в России и за рубежом‚ подарил библиотеке Томского университета 5000 книг из голицынской библиотеки‚ бесконечно жертвовал огромные средства на устройство убежищ для увечных воинов‚ вводил именные стипендии‚ прощал своим крестьянам огромные суммы недоимок‚ он имел чин гвардейского полковника‚ шталмейстера Двора‚ был действительным статским советником‚ был награжден большим количеством русских и иностранных орденов. Лето проводил со своей женой в родовом имении в Кузьминках. 15 июля отмечался престольный праздник Храма Влахернской иконы Божьей Матери. По традиции в этот день князь Сергей Михайлович устраивал роскошный праздник‚ на который по воспоминаниям современников съезжались люди со всей Москвы. Все дороги вокруг Кузьминок на 9 верст были заняты экипажами. 1873 год стал переломным в истории села Влахернского Московского уезда: Сергей Михайлович расстался своей женой купеческой дочерью Александрой Гладковой ради молодой красавицы дочери личного дворянина Елизаветы Владимировны Никитиной и поселился в другой своей подмосковной усадьбе - Дубровицы. С разрешения Священного Синода первый брак был расторгнут‚ а новый брак церковь признала незаконным и недействительным‚ но оставила за С.М. Голицыным право «вновь вступить в новое супружество». В 1883г. Сергей Михайлович вновь женился на баронессе Вере Леонгардовне Штейнгель (в первом замужестве Краснокутской). И вновь церковь признала брак незаконным и недействительным. От разных браков Сергей Михайлович имел 6 детей. Мария Ильинична‚ мать Сергея Михайловича‚ тяжело переживала распад семьи сына‚ сама страстно любившая мужа‚ увлечение сына она восприняла в штыки. Так распалась семейная связь. Мария Ильинична долго и тяжело страдала‚ но не смогла простить сыну тяжелого греха. Через год после смерти мужа Мария Ильинична второй вышла заму за действительного статского советника графа Николая Дмитриевича Остен-Сакена (1831-1912). Род Остен-Сакенов был внесен в дворянские матрикулы Остзейских губерний и Орловской губернии. Род известен с 15 века. Его отец‚ член государственного Совета‚ генерал от кавалерии Дмитрий Ерофеевич‚ был возведен в апреле 1855 г. в графское достоинство. Николай Дмитриевич от отца унаследовал имения в Херсонской и Владимирской губернии. Он начал службу в 1852 г. в качестве младшего чиновника канцелярии в Департаменте внутренних сношений Министерства иностранных дел и был причислен к дипломатической канцелярии наместника Царства Польского. Во время Крымской войны Николай Дмитриевич был чиновником особых поручений главнокомандующего действующей армией‚ по окончании войны служил в дипломатической миссии в Мадриде‚ Швейцарии‚ Турине‚ состоял министром-резидентом в Дармштадте‚ чрезвычайным посланником в Мюнхене‚ и до конца жизни - послом в Берлине и Мекленбург-Шверине. Он в 1895 г. содействовал привлечению Германии к протесту против японских требований Китаю после японско-китайской войны. В 1904 г. пытался содействовать сближению Германии с Россией в противовес англо-американскому блоку на Дальнем Востоке. Надо отметить‚ что к разведывательной деятельности посол относился весьма прохладно. За период его работы в Берлине посольство направило в Центр всего 87 донесений. Но был противником масонства. В январе 1906г. министр иностранных дел препроводил в Департамент полиции сведения от Остен-Сакена со списком членов лож ритуала «Ольд-Фелловс»‚ среди которых имелась ложа «Астрея» № 2 в Иновроцлаве‚ в составе которой значились русские и польские имена и фамилии. Видный дипломат‚ Николай Дмитриевич был удостоен всех орденов вплоть до ордена Святого Андрея Первозванного включительно (1910). Первым браком Николай Дмитриевич был женат на Софье Николаевне Балашовой. После смерти жены‚ оставшись вдовцом‚ он женился на Марии Ильиничне Долгоруковой‚ потерявшей мужа в 1860 г. Это был прочный и долгий брак‚ супруги нежно и преданно любили друг друга‚ талантом жены и матери у Марии Ильиничны был от Бога. Вот что вспоминает о Николае Дмитриевиче и Марии Ильиничне современник: «Нашим послом в те годы был граф Остен-Сакен. Было ему тогда уже свыше 80 лет и по своему внешнему виду‚ манерам и мировоззрению он являлся типичным представителем исчезающего поколения «дипломатов-грансеньоров». Маленького роста‚ с бакенбардами‚ всегда в высшей степени тщательно одетый‚ всегда говорящий на изысканно-элегантном французском языке‚ граф Остен-Сакен был убежденным приверженцем всех традиций доброго‚ старого времени. Обладая очень большим состоянием‚ супруги имели возможность обставить свою жизнь согласно своим идеалам. Их кухня‚сервировка‚ приемы были знамениты на всю Европу. Особенно славилось убранство обеденного стола. Цветы сменялись к каждому завтраку и обеду и были всегда подобраны и устроены с таким вкусом‚ что многие дамы‚ жены дипломатов иностранных держав‚ пускались на всякие уловки‚ чтобы узнать ‚ где доставал цветы русский посол. Но это оставалось секретом даже для нас‚ членов посольства‚ и мы диву давались сюрпризам‚ вроде следующего: вдруг‚ среди зимы‚ весь стол украшали полевые цветы. Нас, молодых посольских дам‚ он держал в ежовых рукавицах‚ делая нам замечания при всяком нарушении правил приличия. А эти правила ‚ по его кодексу‚были так строги‚ что он‚ например‚ искренно негодовал‚ когда я пошла с моим мужем поужинать после театра в ресторан гостиницы Бристоль‚ «Действительно‚ сказал он мне‚- можно подумать‚ что вы‚ как это называется‚ белены объелись‚ чтобы делать такие сумасшествия, как это вам не противно есть в зале‚ полной незнакомого вам народу? Бог знает‚ что это люди. И чувствовать запах разных блюд‚ уже не говоря о табаке‚ отравляющем воздух. Вы кушаете мороженое‚ а с соседнего стола доносится запах жаркого. Раз два-три в неделю весь состав посольства с женами обедал у Остен-Сакенов‚ а холостые секретари - ежедневно‚ без приглашения‚ могли являться к завтраку и обеду‚ надо было только за полчаса предупредить об этом буфетчика‚ так как готовилось всегда на 12 человек. Обыкновенный обед состоял из шести ‚ завтрак - из пяти блюд. Шампанское подавалось к каждому завтраку и обеду. Посол и его жена очень мало ели‚ большей частью лакей подносил им блюдо для того лишь‚ чтобы они могли посмотреть «правильно ли оно приготовлено»‚ говорили мы смеясь‚ - и уносил его обратно в кухню‚если за столом не находился кто-нибудь из молодых секретарей ‚ с наслаждением уплетавший за обе щеки изысканные творения повара-француза. Кроме этого повара и двух его помощников‚ были у Остен-Сакенов собственные домашний булочник и кондитер и целый сонм лакеев. Даже если они обедали в одиночестве‚ чего они очень не любили‚ посол иначе как во фраке‚ а Мария Ильинична - в парадном платье‚ к обеду не выходил. На первый же обед‚ на который им мы были приглашены в посольство‚ мы опоздали на несколько минут. Когда я вошла в гостиную‚ вставший мне навстречу посол во всеуслышание сказал: «За границей не принято опаздывать». Как мне не неприятно было это замечание‚ пошло оно мне впрок‚ и я приучилась минута в минуту являться на приглашения. Графы Остен-Сакены очень любили‚ когда мы все - и дамы и мужчины -навещали их . Они всегда говорили‚ что мы их семья‚ и действительно: и журили‚ и баловали они нас чисто по-отечески. Посол в то время был уже очень стар и весьма берег свое здоровье‚ выезжая из дому зимой лишь в экстремальных случаях. Бывало это - или когда ему приходилось ехать во дворец‚ или при проезде через Берлин императрицы Марии Федоровны. Императрица очень любила старика и всегда весело улыбалась‚ видя из окна вагона типичную фигуру с поднятым воротником‚ держащую носовой платок перед ртом и носом. Император Вильгельм тоже очень ласково относился к Остен-Сакенам‚ любил подолгу с ними беседовать и‚ если встреча происходила где-нибудь на открытом воздухе‚ подойдя к графу‚ шутя еще выше подымал его воротник и запрещал ему говорить на морозе. Помню‚ как посол раз после приема во дворце говорил мне: «Искусству разговаривать с высочайшими особами нужно учиться. Помню‚ как нас‚ молодых дипломатов‚ учили старики в начале моей карьеры Ведь представьте себе до чего трудно‚скучно и утомительно высочайшим особам задавать бесконечное число вопросов . вот тут и надо уметь ответить. А именно - ваш ответ непременно должен содержать в себе тему для следующего вопроса. Помните это правило. Нас даже заставляли в этом упражняться». Когда Остен-Сакены путешествовали‚ это было настоящее переселение народов‚ и поездки эти напоминали путешествие сановников прошлого века. В конце февраля они ежегодно уезжали в Монте-Карло‚ а к шестому мая обыкновенно переселялись в Висбаден‚ где по случаю дня рождения государя бывал парад. Хотя они останавливались в гостиницах‚ но брали с собою целую плеяду поваров и лакеев. Занимали они ряд комнат и‚ конечно‚ не спускались в ресторан. В свои комнаты допускали они лишь свою прислугу‚ и готовил еду им в гостинице только собственный повар. В Висбаден сопровождало их почти все посольство‚ и мы там приглашались к ним к завтракам и обедам. Красиво и торжественно обставляли графы Остен-Сакены Рождество и Пасху. Весь личный состав посольства с женами получали от них подарки. Да какие подарки. Все драгоценности от Фаберже. Приезжал в Петербург по телеграмме посла специально посланный знаменитым ювелиром его служащий с ящиком всяких драгоценностей. Посол с супругой наедине с ним с любовью‚ умея выбрать именно то‚ что каждому из нас доставляло удовольствие‚ откладывали себе нужное количество подарков. Мы же как дети‚ радовались вперед сюрпризам. Ценность подарка возрастала по мере продолжительности пребывания члена посольства в Берлине. Причем‚ начиная с красивых запонок‚ Остен-Сакены кончали подарками вроде серебряного столового сервиза. За месяц до нашего отъезда скончалась графиня Остен-Сакен. Были они бездетны, всю жизнь нежно любили друг друга. Граф после смерти жены был безутешен. Он до того по ней горевал‚ что не мог решиться расстаться с ее телом‚ которое простояло несколько недель в запаянном гробу в комнате за домовой посольской церковью‚ где Остен-Сакен уединялся ежедневно на несколько часов. В первые дни‚ когда гроб стоял открытым‚ члены посольства и другие православные друзья покойной поочередно читали над Псалтырь. В 12 часов ночи на смену пришла баронесса В.‚ русская по рождению‚ жена одного иностранного дипломата. Сменила она жену нашего секретаря и состоявшего при императоре Вильгельме генерал-адъютанта Илью Леонидовича Татищева. Была она дамой немного странной‚ увлекалась спиритизмом и проповедовала «культ танцев». Танцевала, когда впадала в транс. А тут еще возбудил подозрение принесенный ею пакет‚который она старалась держать так‚ чтобы его не заметили. Татищев решил за ней проследить. Заглянув через очень короткое время в церковь‚ он увидел баронессу уже переодевавшейся в цветные одеяния и готовую начать символические танцы вокруг гроба. С трудом удалось ее увести из церкви и отправить домой. Апогеем его гостеприимства и роскоши были вечера‚ которые он при нас возобновил на второй год после кончины графини. Самым великолепным из этих приемов было вечер - концерт‚ на который было разослано несколько сот приглашений. Участниками концерта были местные знаменитости‚ но гвоздем всего был хор балалаечников под управлением знаменитого Андреева‚ выписанного послом из Петербурга‚ и всемирно известный тенор Смирнов‚ выписанный из Монте-Карло. На вечере присутствовало много высочайших особ. Наше посольство - прекрасный особняк на Unter den Linden‚бывший дворец императора Николая Павловича‚сияющий тысячами огней и благоухающий ароматом цветов‚ казался в такой вечер волшебным замком. И‚как в сказке‚ на каждой ступени большой мраморной лестницы стояли лакеи в коротких панталонах‚белых чулках и великолепных ливреях с гербами графа Остен-Сакена. Эти ливреи составляли гордость графа и вынимались только в самых парадных случаях. Весь концерт прошел блестяще‚ но когда последним номером выступил Андреев со своими балалаечниками‚ все предшествующие было забыто. Андреева еще на западе не знали‚ и это его первое выступление положило начало его европейской славе. Таким близким и родным повеяло на нас от этих звуков‚ и русская удаль‚ в таком мастерском исполнении наших песен ‚ так заразила своим задором иностранцев‚- что все присутствующие без различия национальности‚ забыв этикет‚ -слились в общем выражении подлинного восторга. Венцом вечера был горячий ужин‚ которым посол с супругой угостил несколько сот своих приглашенных. Несмотря на то‚ что наши отношения в Германией к концу жизни графа Остен-Сакен уже успели сильно испортиться‚ старый дипломат этому не верил или не хотел верить. Он упрямо верил в нерушимость дружбы двух империй». Пережил граф жену на пять лет. Графиня Софья Владимировна Панина Огромные Усольская вотчина в Ставропольском уезде после смерти графа Владимира Григорьевича Орлова (1743-1831) перешла к его дочери Софье Владимировне (1774-1844). Она вышла замуж за генерал-майора, литовского губернатора, вице-канцлера Никиту Петровича Панина (1770-1837).. Софья Панина известна была своей благотворительною деятельностью, в особенности, заботами об улучшении быта принадлежавших ей крепостных крестьян. По характеру она была полной противоположностью своему мужу, человеку сухому и упорному; по отзыву современников, „lа femme etair une personne douce, aimable, d'un cocur bienveiliant». Разделяя опальную судьбу своего мужа, после его отставки она большую часть своей жизни провела в Москве н в селе Дугино. После разрушений, нанесенных войной 1812 года, возрождением родовой усадьбы Орловых Марфино в 1822 году занялся граф Владимир Григорьевич Орлов, но, не завершив начатых работ, скончался. Работы по реконструкции продолжила и закончила в 1844 году его дочь Софья Владимировна Панина. Софья Владимировна родила трех дочерей и двух сыновей. У ее младшего внука Владимира Викторовича (1842-1872) была дочь Софья (1871-1957). О ней и пойдет сегодня речь. Дед Софьи - граф В.Н. Панин – министр юстиции при Александре II; мать Анастасия Сергеевна - из рода миллионеров Мальцевых. Богатая наследница славилась своей красотой. В 20 лет (1890) сочеталась браком с офицером-аристократом Александром Александровичем Половцевым, сыном царского сановника: Александр III был посаженным отцом на этой свадьбе. Графиня Софья Владимировна Панина, единственная наследница несметного состояния, обладательница большого и красивого дворца в Петербурге и не менее красивых поместий: смоленского Дугино и подмосковного Марфино, ставропольского Усолья. По сему случаю, бабушка невесты Наталья Павловна Тизенгаузен решила преподнести ей подарок и уговорила родственников мужа продать Гаспру. История наследования имения Гаспра такова. В 1865 г. имение перешло в руки Владимира Васильевича Левашова, женатого на графине Ольге Викторовне Паниной. С этого момента Марфино, родовое поместье Паниных, и Гаспра становятся родственными благодаря одному и тому же владельцу. Чаще родителей в Гаспре появлялась дочь Левашовых - Мария Владимировна Вяземская, жена начальника Главного Управления уделов Леонида Дмитриевича Вяземского. Итак, бабушка надеялась вырвать девушку из ненавистного ей окружения своей бывшей невестки Анастасии Сергеевны, урожденной Мальцовой, вышедшей после кончины первого мужа Владимира Викторовича Панина за Ивана Ильича Петрункевича, при было от чего. Иван Ильич и его старший брат Михаил Ильич Петрункевичи являлись создателями первой в России оппозиционной партии и признанными лидерами земского либерального движенья. Родственными узами они были также связаны с братьями Бакуниными, а из этого уже многое становится понятным. Войдя в среду, где смысл жизни искали в идеалах служения народу и терзались постоянным чувством вины за девок, поротых на конюшнях их предков, Софья воспитывалась в самой что ни есть спартанской обстановке и с детства была приучена бегать "по мужицким избам берегов Волги". Естественно, бабушка не могла этого перенести. Ей казалось, замужество спасет заблудшую овцу, но случилось непредвиденное. Выбор жениха был крайне неудачным. Громкий бракоразводный процесс начисто отбил у молодой женщины желание вторичного замужества и заодно вызвал полное отвращение к светской жизни. Освободившись от брачных оков, после смерти в 1899 г. бабушки, она с головой окунулась в общественную и благотворительную деятельность. Окончила Высшие женские курсы в Петербурге. Строила больницы, школы, помогала голодающим, содержала на свой счет сотни знакомых и совсем незнакомых ей людей. На её средства построен Лиговский Народный дом, открытый в 1903; в нём устраивались спектакли и концерты для рабочих, работали воскресные классы для неграмотных, мастерские, бесплатная столовая и амбулатория. Софья Владимировна служила председателем "Обшества для пособия учащимся в городских народных училищах", "Общества дешёвых помещений для женщин, ищущих работы", была членом "Российского общества защиты женщин", "Общества бесплатных столовых для бедных детей, учащихся в городских училищах Александро-Невской части". В 1915 организовала "Биржу труда". С целью превращения Гаспры в приличное пристанище для либералов и интеллектуалов, в ней были произведены существенные изменения. В 1895 г. капитально отремонтировали дворец, переложили перекрытия башен, наружные стены облицевали под мозаику гаспринским известняком, крышу украсили красной марсельской черепицей. Своим цветущим состоянием усадьба во многом обязана неутомимым трудам опытного и дельного управляющего Карла Христиановича Класена, проработавшего у Паниной без малого 20 лет. Для украшения домов из петербургского дворца и Марфино привезли много красивых вещей, ценных предметов декоративно-прикладного искусства и живописных полотен, среди которых имелись картины Мурильо, старых итальянских, фламандских и голландских мастеров. Наиболее стильной и привлекательной должна была казаться гостиная в готическом духе, где стоял рояль Промберга, несколько этажерок для нот орехового дерева и один пюпитр красного дерева. Стены были сплошь увешаны картинами в богатых резных золоченых рамах: копия с Мурильо "Младенец с барашком", портрет Мольера (копия с Миньяра, которая сейчас находится в музее в Алупке), "Святое Семейство" и парная к нему "Братья Иосифа" (предположительно Мурильо), "Мадонна в венке из цветов" неизвестного нам мастера. С 8 сентября 1901 по 26 июля 1902 в имении жил Л.Н. Толстой. Здесь с 18 ноября 191 7 в имении графини С.В. Паниной целый год жила семья Набоковых. Дом, в котором писал Набоков стихи, стоял прямо перед оградой усадьбы. Софья Владимировна дружила и была особенно близка с очень одаренными сестрами Петрункевич - Александрой Михайловной и Анной Михайловной - по сцене Ян-Рубан, обладавшей удивительным даром камерной певицы. Когда Московский Художественный театр оказался в трудном финансовом положении, Софья Владимировна Панина стала одним из его пайщиков. Через мать и отчима Панина была связана с либеральными кругами. В полицейских донесениях её именовали "красной графиней" и указывали на её принадлежность к социал-демократам. Поддерживала материально Всероссийский Земский союз. Панина стояла у истоков отечественного женского движения; была председателем и членом многочисленных обществ помощи женщинам и детям. 27 февраля 1917 графиня Софья Владимировна пришла в Государственную Думу и призвала депутатов возглавить солдат, иначе это может вылиться в солдатский бунт: «Идите к ним, возьмите их в свои руки». 24 мая 1917 г. она была избрана членом ЦК партии кадетов и Товарищем министра государственного призрения Временного правительства. С.В. Панина - первая в России женщина, ставшая товарищем министра. Сторонница монархии, графиня Панина выступала за войну до победного конца и созыв Учредительного. Собрания, но только после войны. 14 августа 1917 г. ее избирают товарищем министра народного просвещения и делегатом Петроградской городской думы. 25 октября 1917 члены Городской думы, опасаясь, что «правительство может погибнуть под развалинами», и чтобы предупредить обстрел Зимнего дворца, послали на крейсер «Аврора» делегацию во главе с Паниной, однако делегатов не пропустили войска. Софью Владимировну кооптировали в члены Комитета спасения Родины и Революции, члены подпольного Временного правительства, созданного из товарищей министров, которое собиралось ежедневно на квартире Паниной и руководило забастовкой государственных служащих, первым забастовало Министерство народного просвещения, затем - Всероссийский учительский союз. Итак, Софья Владимировна возглавила подпольный Малый совет министров. Газеты писали: «Очередная депутация женщин отправилась к председателю Совета министров и, наконец, получила ответ - Временное Правительство под словом «всеобщее» подразумевает распространение избирательных прав на женщин. На следующий день газеты зафиксировали полученные явочным путем избирательные права для женщин. Общее собрание Лиги вынесло резолюцию: Считать отныне русскую женщину свободной гражданкой. 21 марта (4 апреля) 1917 года делегация петербургских равноправок, в состав которой входили такие известные деятельницы русского феминизма как А.Н. Шабанова, П.Н. Шишкина-Явейн, М.И.Покровская, А.В. Тыркова, а также такие известные женщины - общественные деятельницы как А.М. Калмыкова, В.Н Фигнер, А.С. Милюкова, С.В. Панина в очередной раз встретились с председателем Совета министров кн. Г.Е. Львовым. Делегация передала заявление, в котором утверждалось равное избирательное право женщин, в том числе и на выборах в учредительное собрание. Г.Е. Львов от имени Правительства подтвердил этот вывод женской общественности. В положении о выборах в Учредительное собрание (от 11 сентября 1917 года) появился соответствующий пункт. Так была поставлена точка в оформлении политических прав женщин». 28 ноября 1917 г. ее арестовали на основании декрета СНК о «предании суду трибуналов членов руководящих учреждений партии кадетов» как «партии врагов народа» и как одну из руководителей кампании за своевременный созыв Учредительного Собрания. Панина отказалась передать Советской власти денежные средства Министерства народного просвещения - они были помещены ею в иностранный банк и могли быть выданы только «законному режиму». Следственная комиссия постановила освободить Панину из-под стражи до суда под денежный залог, но Панина заявила «принципиальный отказ». Ревтрибунал, учитывая заслуги Паниной перед российским освободительным движением и её человеческие достоинства, ограничился вынесением общественного порицания, обязав внести в кассу Наркомпроса изъятую ранее сумму. 19 декабря ее освободили из тюрьмы. В октябре 1918 графиня бежала из Москвы на Юг, увозя в чемоданчике драгоценности родов Паниных и Мальцевых, чтобы передать их на нужды белой армии, но на одной из станций в суете чемоданчик затерялся. Она вошла в «Национальный центр». До весны 1920 пробыла на Дону, активно помогая «белому делу». Здесь стала гражданской женой Н.И. Астрова. Николай Иванович Астров масон ложи Великого Востока Франции. Юрист, московский городской голова (1917), один из основателей Всероссийского союза городов, член ЦК партии кадетов, член Уфимской Директории, участвовал в создании Национального Центра (1918), член Особого совещания при генерале Деникине во время гражданской войны. Родился в Москве, в семье врача. Окончил юридический факультет Московского университета (1892). С 1890-х гг. работал в органах московского городского самоуправления, годы - секретарь Городской думы. В 1903 избран гласным Городской думы, был мировым судьей, чл. правления гор. Кредитного общества. Сотрудник газеты "Русские Ведомости". В 1905 участвовал в работе общеземских съездов. Чл. кадетской партии и её моек. гор. комитета, с 6-го съезда (1916) чл. её ЦК В Гор. думе в 1913-16 председатель Комитета прогрессивной группы гласных. В годы 1-й мировой войны член Главного комитета Всероссийского союза городов. После Февральской революции 1917 на учредительном заседании Московского комитета обществ. организаций 1 марта избран в исполком, а вскоре назначен тов. комиссара Врем. правительства в Москве. В конце марта - кон. июня гор. голова. В период Апрельского кризиса московская Городская дума по его предложению высказалась за создание коалиционного правительства, при этом Астров ссылался на опыт сотрудничества с эсерами и меньшевиками в местных комитетах общественных организаций. После апрельского съезда Всероссийского союза городов Астров стал его председателем. Осудил выход из Врем. правительства министров-кадетов в дни Июльского кризиса. 12 июля А.Ф. Керенский предложил Н.М. Кишкину, ВД. Набокову и Астрову войти в правительство в качестве "частных" лиц. Они согласились на условиях: ответственности министров "исключительно перед своей совестью", отсрочки до созыва Учредительного Собрания "всех социальных реформ и решения вопросов о форме государственного строя", соблюдения "принципа единения с союзниками", воссоздания "мощи армии", уничтожения многовластия, т.е. устранения Советов. Но никто из них во 2-е коалиционное правительство не вошёл. После летних неудач рос. войск на фронте А. заявил на заседании ЦК партии кадетов накануне Государственного совещания: "Войну кончить нельзя, но для России она кончена: мы в состоянии разгрома. Я далёк от надежды на чудеса". Позднее, находясь в эмиграции, писал, что "большевики овладели революцией, объявив конец войне". На Государственном совещании 14 августа Астров "от имени меньшинства тех обществ, групп, которые ныне составляют гор. самоуправление, от групп несоциалистических" призвал "власть и народ, правительство и страну найти общий язык, общее понимание в эти минуты великие, грозные и торжественные", призвал "носителей власти" освободиться "от угнетающих вас вредных для родины влияний, переживающих себя и разлагающих органов, которые узурпируют у вас власть, долженствующую принадлежать вам одним". После провала выступления Л.Г. Корнилова в сентябре в московской Городской думе объявил "преступной" идею формирования отрядов Красной Гвардии. Когда в Москве стало известно о начале Октябрьской революции, Астров на экстренном заседании Гор. думы 25 октября заявил, что "хитрая обдуманность" плана "переворота ... свидетельствует об участии германцев", и призвал "создать орган для руководства защитой города и охраны жизни и имущества населения": был создан Комитет обществ. спасения. В ноябре Астров был в числе организаторов первой подпольной антисоветской организации буржуазии, т.н. "Девятки". Избран членом Учредительного Собрания от Москвы. В начале 1918 выступал как один из инициаторов возобновления работы Совещания обществ, деятелей с программой борьбы против Сов. власти, за восстановление частной собственности и установление конституционной монархии. Вошёл в Главный объединённый совет всех приходских общин, от имени которого 13 февраля призвал духовенство "вскрыть перед православными всю силу содеянного зла". Весной 1918 один из организаторов "Правого центра", одновременно вошёл в руководство "Союза возрождения России" с целью согласования действий этих организаций "в наиболее ответственные минуты". С образованием "Национального центра" Астров - член и его руководитель. Активно участвовал в деятельности партии кадетов, которая до сер. мая "жила напряжённой жизнью", "не сдавая своих позиций", обсуждая на заседаниях ЦК проблемы борьбы с Сов. властью и организации помощи Добровольческой. В коце. мая, выступая от имени кадетов на Всероссийской конференции меньшевиков. Астров призвал страны Антанты оказать военную помощь для борьбы с Советами. Летом 1918 выехал из Москвы на Юг для переговоров с ген. М.В. Алексеевым об установлении в стране военной диктатуры, для создания филиалов "Национального центра" и координации действий московского подполья и Добровольческой армии. После поражения А.И. Деникина Астров - приверженец реставрации монархии. С ней Астров связывал "последние надежды на возрождение". В 1920 семья эмигрировала в Прагу. Софья Панина продолжала заниматься общественной и внешкольной работой, оказывала помощь студентам и гимназистам. В Праге она стала членом Временного комитета Всероссийского союза городов за границей, основательницей «Русского очага» (тип народного дома) в Праге, стремилась сохранить культурные традиции русской колонии, ежегодно проводила «День русской культуры» (1925-1938». Затем супруги переехали во Францию, позднее в Швейцарию и США. Там она участвовала в создании Толстовского фонда (1939) для помощи русским беженцам и переселенцам. Статьи по внешкольному образованию. Послереволюционные бури унесли из России более 2 млн. человек. Страны-реципиенты, только что вышедшие из мировой войны, зализывали свои раны и не могли оказать должную поддержку российским беженцам. Их адаптации, облегчению положения за рубежом способствовала работа эмигрантских общественных организаций, как возрожденных на чужой почве ("Российский земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей", "Российское общество Красного Креста"), Делегаты комитета в Женеве, в Совещании представителей правительств и гуманитарных организаций при Верховном комиссаре по делам русских беженцев, Н.И. Астров и гр. С.В. Панина, осуществляли связь с работающими здесь гуманитарными организациями, Лигой Наций. К ним стекалась информация о положении русского беженства, которую систематизировали, сообщали Верховному комиссару и другим заинтересованным учреждениям и лицам, привлекали внимание мирового сообщества к проблемам эмигрантов. Вместе с Астровым Софья Владимировна стал деятельным помощником Верховного Комиссара Лиги Наций по делам русских беженцев в освещении представителей Российского Земско-городского комитета помощи русским гражданам за границей. Вот выдержка из доклада Н.И. Астрова общему собранию РЗГК от 8ноября 1921: «Графиню Панину и меня обвиняют в том, что мы в заседании Совещательного Комитета при Верховном Комиссаре изменили основную позицию в вопросе о репатриацииi. Странно слушать такие обвинения нам, при непосредственном участии которых была установлена правильная точка зрения на репатриацию. Все русские организации призваны, по инициативе Представителя Красного Креста в Женеве, высказаться по вопросу о репатриации. Он допрашивает родственные организации, изменили ли они свой взгляд по вопросу абсолютного отрицания всяких действий Верховного Комиссара в этой области. Заранее торжествуя победу, он, не объясняясь, глубоко извращает факты и в своих циркулярных письмах пишет на нас жалобу-донос. Из разных углов ему начинают вторить. Есть впрочем и иные оценки этого своеобразного обращения к суду общественного мнения. Представитель Красного Креста счел нужным это дело осложнить, перенеся его на личную почву, чем сделал для меня полную невозможность продолжать с ним какие-либо отношения, о чем мною сообщено было в свое время Главному Управлению Красного Креста и Земско-Городскому Комитету. Отношения эти, ни при каких условиях не будут восстановлены. От имени графини С. В. Паниной и от своего имени как Ваших Представителей я заявляю, что мы ждем от Земско-Городского Комитета ответа на вопросы: правильно ли мы, как его представители, поняли основной взгляд Земско-Городского Комитета на репатриацию и могли ли мы сделать те выводы, которые сделали в заседании Совещательного Комитета 20-го апреля. Мы должны знать ответы на эти вопросы, чтобы, в свою очередь, сделать из них для себя соответствующие выводы». Вот еще выдержки из документов: « Ведутся переговоры с Сербией и Болгарией. Н. Астров и графиня Панина настаивали, чтобы переговоры велись лично, а не перепиской; следуя их советам мы послали в Болгарию господина Гери, который должен договориться о размещении в Болгарии 5.000 детей. Мы делаем, что можем. Как на пример указываю на квартирный налог в пользу голодающих. Графиня Панина, по поводу перевода всех на состояние беженцев и закрытия одних учреждений, чтобы подкрепить другие, указывает Фрику (Фрик Е. - помощник Верховного Комиссара по делам русских беженцев (Нансена) с 1921 по 1922, с 1922 - технический советник Верховного комиссара по беженским делам), ссылаясь на его знание русского языка, на историю с Тришкиным кафтаном». Скончалась Софья Владимировна в 1957 г. жүктеу/скачать 1.07 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|