Памяти моей жены Санджиевой Кермен Санджиевны посвящаю

ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА

Калмыки к периоду добровольного вхождения в состав России имели богатую литературную традицию. Еще в XIII в. монголы, в том числе племена, явившиеся предками современных калмыков, пользовались старописьменным монгольским алфавитом, созданным на основе уйгурского письма, бывшего в свою очередь вариантом согдийского алфавита, восходящего к арамейскому.

Но в связи с зарождением государственности, развитием торговых отношений и сложением самостоятельного ойратского языка в 1648 г. известным ойратским ученым монахом Зая-Пандитой (1599—1662) был создан новый алфавит на основе старомонгольского письма, известный под названием «Тодо бичиг». Заяпандитским письмом калмыки пользовались вплоть до 1924 г.

Создатель новой письменности Зая-Пандита происходил из хошутов. С 1617 по 1639 гг. жил в Тибете, где изучал тибетский язык, логику, буддийскую философию и «науку», т. е. теорию и практику ламаистской религии. Вернувшись на родину в качестве проповедника и пропагандиста буддизма, Зая-Пандита столкнулся с неумением калмыков читать тибетские книги. Этим, очевидно, было вызвано его решение перевести на ойратский язык тибетскую литературу. Им было переведено большое число тибетских сочинений, главным образом, религиозного содержания. Среди них знаменитые произведения «Алтай Герел» («Золотой луч», «Золотой свет»), «Сидди кюр» («Волшебный мертвец»).

В архиве Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР хранится около 400 рукописей, переведенных на калмыцкий язык. Они имеются и в библиотеке Академии наук МНР. В Западной Германии немецкий ученый В. Хэйсиг обнаружил около 150 калмыцких рукописей, относящихся к XVII — XVIII вв.

Калмыцкий письменный и народный язык сложился на основе тех диалектов, на которых говорили различные монгольские племена, вошедшие в состав ойратов. Обогащение словарного состава ойратского языка происходило в связи с общением ойратов с другими племенами и народностями. Судя по «Тодо бичиг», к 40-м гг. XVII в. ойратский язык стал самостоятельным языком с присущими ему отличительными чертами. Что касается степени грамотности населения, то можно предполагать, что она была крайне низка. Грамотными были только представители господствующей верхушки и духовенства.

Народное образование

Светское образование зародилось в Калмыкии лишь в середине XIX в. До этого калмыцких детей обучали грамоте в индивидуальном порядке. Обучение, преимущественно мальчиков, проводилось на дому у учителя и сводилось к заучиванию заяпандитского алфавита.

Только в конце 40-х гг. был сделан первый шаг по пути просвещения калмыков — были открыты первые школы европейского типа — для калмыцких детей. На основании положения от 23 апреля 1847 г, при Главном управлении калмыцким народом в г. Астрахани 6 декабря, 1848 г. было открыто Калмыцкое училище на 50 воспитанников. 11 октября 1862 г. при этом училище было учреждено особое отделение фельдшерских учеников на 10 мест, а в 1864 г. царское правительство разрешило организовать при нем отделение на 10 человек гимназистов (число их было увеличено в 1867 г. до 15 человек). Кроме того, в 1871 г. в Калмыкии были открыты две частные школы. По архивным документам, в 1872 г. во всех шести улусах Астраханской губернии насчитывалось 6 улусных школ, в которых учились 182 мальчика и 111 девочек, всего 293 учащихся.

В середине 80-х гг. XIX в. в Калмыкии народное просвещение продолжало оставаться на низкой ступени развития. Количество учебных заведений не только не увеличилось, а наоборот сократилось. Калмыцкое женское училище было закрыто. В действовавшем Астраханском Калмыцком мужском училище число учеников сократилось с 50 человек в 1872 г. до 30 учащихся в 1886 г. Соответственно в 6 улусных школах численность учащихся уменьшилась с 293 до 122 человек. В это же время в Астраханской гимназии училось 6 человек, реальном училище — 4, городском училище.— 9, в ветеринарном институте — 1 ив Икицохуровской приходящей школе — 2. Следовательно, во всех учебных заведениях в 1886 г. было 174 калмыцких учащихся. Судя по данным, опубликованным Н. Ш. Ташниновым, на территории Большедербетовского улуса, входившего в состав Ставропольской губернии, была одна школа.

В конце XIX в. под влиянием общедемократического движения в России и первых результатов приобщения небольшого числа калмыцких детей к культуре русского народа тяга к просвещению трудового калмыцкого народа, находившегося под гнетом нойонов, зайсангов, невежественного ламаистского духовенства и царизма, резко усилилась. В 1896 г. попечитель пос. Калмыцкий Базар сообщает главному попечителю калмыцкого народа о том, что школы до сего времени нет, а стремление иметь ее большое: собрали добровольно на школу 400 руб. Попечитель Харахусовского улуса пишет, что «стремление к просвещению все более и более» увеличивается, «нет в улусе школы, необходимо ее открыть, грамотность 0,1% всего населения». В декабре того же 1896 г. попечитель Яндыко-Мочажного улуса докладывает главному попечителю: «В улусе одна школа, кончают ее ежегодно 2— 3 мальчика, что составляет весьма малый процент на 35 тысяч населения улуса, женского образования нет. Увеличение первоначальных школ крайне желательно». В рапорте попечителя Алек-сандровско-Багацохуровского улуса сказано: «В улусной школе 15 учеников. Необходимо расширить до 25 воспитанников». Стремление калмыков к открытию новых школ было повсеместным. В 1896 г. калмыки Багабурульского, Бюдермиговского, Багатуктуновского и Икичоносовского аймаков Большедербетовского улуса обратились к ставропольскому губернатору за разрешением построить здания для начальных школ, обязуясь содержать их на средства общества».

Однако организация общеобразовательных начальных школ шла крайне медленно. В начале XX в. стремление калмыцкого народа открыть школы резко усилилось. Об этом свидетельствуют архивные документы. Заведующий южной частью Малодербетовского улуса в 1904 г. пишет, что «...есть масса калмыков, слишком охотно идущих навстречу школьному образованию, можно было бы без всяких затрат со стороны казны иметь школу также с интернатом, но платным». В 1906 г. население Сальского аймака тоже потребовало открытия школ, ассигновав на строительство школьного здания 121 руб. 55 коп. Царское правительство вынуждено было сделать какую-то попытку к расширению сети начальных школ в улусах и отдельных аймаках. В своем отчете за 1904 г. попечитель Малодербетовского улуса пишет, что в отчетном году открыты три школы. Это сообщение подтверждается данными отчета главного попечителя калмыцкого народа, согласно которому были открыты три начальных школы грамоты: «две в Малодербетовском и одна в Александровском улусе». В школах всех типов в 1904 г. обучалось всего 190 человек, из них лишь 9 детей зайсангов. В 1906—1907 гг. усилием учительницы Т. Д. Юрковой н врача С. Р. Залкинда на средства калмыков было построено здание Манычской улусной школы. По данным архивных документов, в 1913 г. на территории калмыцких улусов, входивших в состав Астраханской губернии, было 23 школы и одно училище (Калмыцкое училище в г. Астрахани), в которых обучалось всего 605 детей, из них 69 девочек. Большинство девочек (63) воспитывалось в двух женских школах, открытых в Манычском и Малодербетовском улусах. Во всех калмыцких школах училось 39 русских детей (из них 12 девочек) и в Калм-Ба-заринской школе четверо учеников было татарской национальности. В 1916 г. в 40 калмыцких школах Астраханской губернии обучалось уже около 900 человек.1 В Большедербетовском улусе в 1916 г. функционировали одна улусная двухклассная школа (в Башанте) и 14 сельских школ грамоты, в которых обучалось 569 детей, из них 134 девочки. Таким образом, в 55 школах первоначального образования, расположенных в калмыцких улусах и аймаках, в 1916 г. училось не более 1470 учащихся.

Главную задачу школ, открывавшихся в Калмыкии, царская администрация видела в подготовке кадров переводчиков и мелких чиновников, воспитанных в духе глубокой преданности самодержавию. Попечитель калмыцкого народа К. Костенков писал: «Калмыцкое Астраханское училище открыто собственно для надобностей администрации... Воспитанники, окончившие, назначаются предварительно для практических занятий письмоводством и переводами в Главном управлении, а потом распределяются ни улусам на штатные должности переводчиков, толмачей и наставников улусных школ». Некоторые руководящие работники царской администрации считали необходимым вместо просвещения распространять среди калмыков христианство. Действительный член Областного Войска Донского статистического комитета А. Крылов писал: «Закончившие курс в окружном училище, даже учившиеся в гимназии, мало или даже совсем не влияют на соседнее население. Скоро почти все... делаются тем, чем они были прежде, т. е. калмыками-степняками. Чтобы добиться слияния калмыков с русскими (подчеркнуто мной — У. Э.), надо распространить христианство. А христианство внесет новую жизнь в среду калмыков, сделает из них верных сынов государства». Такую же мысль проводит в своей статье некий П. Шестаков. Он утверждает: «...более основательное религиозно-нравственное образование есть важнейшее средство как к отпору посторонних антихристианских влияний на инородцев, так и к прочному и надежному их обрусению». Вопреки желанию царизма, через эти школы началось распространение среди калмыков русской грамоты. Хотя обучалось в школах весьма незначительное количество учеников, но калмыцкие дети учились читать, писать по-русски, говорить на русском языке, что оказывало известное влияние на расширение общего кругозора калмыцкой молодежи, открывало путь для проникновения элементов русской культуры в гущу придавленного колониальным гнетам калмыцкого населения.

Отдельным представителям калмыцкой молодежи из числа окончивших Калмыцкое училище удавалось продолжать образование в гимназиях, семинариях и в высших учебных заведениях России. В 1872 г. гимназистов-калмыков насчитывалось 15 человек, в 1896 г. в Астраханском четырехклассном училище обучалось 30 мальчиков. В конце XIX в. закончил Петербургский университет и преподавал в нем выходец из семьи зайсанга Дорджи Джаваев. В Калмыцком училище преподавал родной язык Найман Бадмаев. В числе образованной калмыцкой молодежи был Н. Очиров, вышедший из простой семьи, получивший образование в Петербургском университете, занимавшийся научной работой.

Получившие в этих школах образование первые представители калмыцкой интеллигенции выступили позже организаторами народного просвещения, здравоохранения, многие из них возглавили борьбу трудящихся Калмыкии за установление и укрепление Советской власти в нашей степи.

Несмотря на некоторые принятые меры, Калмыкия продолжала быть одной из отсталых в культурном отношении окраин России. Большинство калмыков конца XIX — начала XX вв. было совершенно неграмотным и не владело русским языком. Общая грамотность среди калмыцкого населения, согласно переписи 1897 г., не превышала 6,5%. Грамотных мужчин насчитывалось 10,3%. Процент грамотных женщин был еще ниже — 2,2%. Грамотными считали тех, кто едва умели писать свое имя и фамилию по-русски.