Рс-в №7, Иван iv-грозный Научно-историческая, общественно-политическая газета
жүктеу/скачать 0.99 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Вячеслав Румянцев
- Самый краткий очерк
- Новости МоР 6 марта 2009г ДЕРЖАВНЫЙ ИСПОЛИН
- ОКЛЕВЕТАННЫЙ ЦАРЬ
- МОГУЧИЙ И ДОБРОДЕТЕЛЬНЫЙ...
- ДЕНЬ ПРОСЛАВЛЕНЬЯ НЕДАЛЁК!
- Владимир ЦВЕТКОВ
Научно-историческая, общественно-политическая газета Виртуальный (электронный) выпуск № 7, март 2009г
1530- 1584 
Для того, чтобы лучше понять, как эта, однозначно выдающаяся историческая личность, преподносилась (в литературе, в школе, в фильмах) нескольким поколениям граждан нашей страны, достаточно просто внимательно посмотреть на памятник Тысячелетию России, установленный в Великом Новгороде в 1862 году. Внимательно вглядевшись в него, вы поймете, что это лишь памятник извращенному историческому воображению русской интеллигенции 19-го века. Вы найдете там бронзовые портреты ряда деятелей эпохи Ивана Грозного. На нем запечатлены Сильвестр, Анастасия Романова (?), Адашев, Гермоген, а вот самого Ивана Грозного-то и нет (!!?!!?!)... Странно, право, ведь человек 37 лет (!) сидел на русском троне. Казалось бы, хоть за то, что он просто сидел на нем, даже если б ничего для страны не сделал - все-таки срок рекордный (а вот на этих-то моих словах ты, внимательный читатель, справедливо б мне заметил: "Врешь! Иван Васильевич сидел на троне Великого князя московского не 37 лет, а аж... 51 год". И ты прав был бы, действительно, небывало долгое правление Московией выдалось Грозному царю. А 37 лет он активно действовал, уже как царь всея Руси). Но нет Ивана Грозного на этом памятнике! Упустили из вида авторы бронзового сооружения - опустили весь период отечественной истории с 1547 по 1584 годы. И, видимо, в качестве компенсации потери на памятнике отлиты в бронзе другие люди - князь Жемайтийский Кейстут, Александр Кокоринов... архитектор... После этого, наверное, не стоило бы в ХРОНОСе даже упоминать про столь анти-исторический памятник. Однако, я намеренно привожу его краткое описание, можно сказать, ставлю в пример, именно здесь, в подборке биографических материалов о Иване Грозном. Чтобы читатель знал, чего ждать от той части литературы, в которой, можно сказать, первый русский царь изображается не совсем адекватно. Читая любые публикации про Ивана IV, старайтесь всегда держать в уме пример с памятником. Этот нехитрый прием поможет вам заметить всякую попытку недобросовестных авторов (а таких немало) принизить роль Ивана Васильевича. Из приведенных ниже материалов (а они представлены рядом статей, основные из которых объединены в четыре файла; перейти к ним можно через гипертекстовое меню внизу этой странички), на мой взгляд, наиболее взвешенную оценку жизни и деятельности царя дает Вадим Валерианович Кожинов в книге "История Руси и русского слова", а именно в главе 1 - Пути русского исторического самосознания. Ну, и кроме литературы, советую обратиться к первоисточникам, почитать тексты, написанные самим Иваном Грозным. Он проявляется в них, как серьезный политик, мудрый и справедливый. Вот хотя бы прочтите Послание Ивана Грозного Василию Грязному или Послание английской королеве Елизавете. Ниже приводится целый ряд документов. Уверен, что вы разберетесь, каким был на самом деле этот грозный царь. Вячеслав Румянцев 
Иван Грозный. Гравюра на дереве неизвестного западноевропейского мастера XVI века. Самый краткий очерк Иван IV Васильевич Грозный (25.08.1530—18.03.1584). Великий князь с 1533, русский царь (1547), православный мыслитель. Одаренный от природы умом, чуткостью и самыми возвышенными порывами души, весьма начитанный в Священном Писании, царь Иван Грозный равно был искалечен своеволием и самодурством бояр. Он не любил этих бояр, съехавшихся из отнятых у них княжений в Москву, откуда они хотели править государством в качестве верхнего правительственного слоя. «Подобно бесам от юности моей вы поколебали благочестие и Богом данную мне державную власть себе похитили», — говорил он и выводил измену, которую видел в непризнании нового вводимого им принципа верховной власти. Их требованиям породы он противопоставил свою теорию управления, основанную на Божественной миссии свыше, миссии, получившей свою печать в поставлении Церковью, в его венчании на царство. Он не только утвердил царскую власть в России, но и явился основоположником понятия самодержавия, создав целую теорию монархического права. Он дал учение о целях власти, о ее основах и пределах. Он оттенил и священный характер сана, говоря об отношениях подданных к царю. «Если царь несправедлив, он грешит и отвечает перед Богом, и Курбский может порицать Иоанна, как человека, — пишет он, — но не может не повиноваться тому, что божественно, — его сану. Не мни праведно на человека возъярився, Богу приразиться ино бо человеческое есть, аще и порфиру носит, ино же Божественное». В себе он видел одного из тех царей, которых помазал Бог на царство в Израиле, но также низвергал и наказывал, и считал себя призванным ответить за каждый поступок перед Царем царей. Он поставлен для доставления другим тихого и безмятежного жития, для наказания злых, для поощрения делающих добро, для осуществления правды на земле. Кн. А. М. Курбского, писавшего о личных доблестях лучших людей, он поучал, что и личные качества не помогут, если нет правильного строения, если власти и управления не будут расположены в надлежащем порядке. «Как дерево не может цвести, если корни засыхают, так и это: аще не прежде строения благая в царствии будут». И строение это он основывает на вере в Промысл Божий. «Я верую, — пишет он, — что всеми обладает Христос, небесными, земными и преисподними и все на небеси, на земли и преисподней состоит Его хотением, Советом Отчим и благоволением Святого Духа». «Сильные во Израиле не там, где лучшие люди Курбского». «Земля правится Божьим милосердием, и Пречистыя Богородицы милостью, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи нами государями своими, а не судьями и воеводами и иже ипаты и стратиги». Иван верит в Промысл Божий, действующий через помазанника Божия, и призывает Курбского в основу своих действий положить смирение. «Если ты праведен и благочестив, то почему же ты не захотел от меня, строптивого владыки, пострадать и наследовать венец жизни? Зачем не поревновал еси благочестия раба твоего Васьки Шибанова, который предпочел погибнуть в муках за господина своего?» Своей власти он придает религиозно-нравственное значение. «Тщусь с усердием людей на истину и на свет наставить, да познают единого истинного Бога, в Троице славимого, и от Бога данного им Государя, а от междоусобных браней и строптивого жития да отстанут, коими царства рушатся». И он требует полного повиновения царю, поскольку, однако, приказом царя не затронута вера. Когда же Курбский ссылался на др. европейские государства, где подданные имеют политические права, Грозный ответил: «О безбожных человецех что и глаголити! Понеже тии все царствиями своими не владеют: как им повелят работные (подданные), так и поступают. А российские самодержавцы изначала сами владеют всеми царствами, а не бояре и вельможи». И побежденный Стефаном Баторием, он с достоинством говорит его послам о превосходстве своего принципа: «Государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже, мы же, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Руси, по Божьему изволению, а не по многомятежного человечества хотению». А Елизавете, королеве Англии, писал: «Мы чаяли того, что ты на своем государстве Государыня и сама власть и своей государской чести смотришь и своему государству прибытка. Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, а мужики торговые, и о наших государских головах, и о честех, и о землех прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков! А ты пребываешь в своем девичьем чину, как есть пошлая девица». Та же мысль выражена и в послании к шведскому королю: «Если бы у тебя было совершенное королевство, то отцу твоему вся земля в товарищах не была бы». Все европейские соседи, по мнению Ивана IV, суть представители власти безбожной, руководимой не Божественными повелениями, а человеческими страстями: все они рабы тлена и похоти. Царь Грозный осудил тот демократический принцип народовластия, который на два века позже обоготворил Руссо. Вопреки современным демократическим принципам, исходящим из принципа непорочной, неповрежденной грехом воли человека, Грозный видел в нем преклонение плоти и противопоставлял ему принцип смирения перед Промыслом Божиим. Не на народном суверенитете основал он свою власть, не на многомятежного человечества хотении, а на том, что «искра благочестия дойде и до Русского царства. Самодержавства нашего начало от св. Владимира, Владимира Мономаха, и даже дойде и до нас, смиренных, скипетродержавие русского царства». В силу Промысла Божьего, сделавшего его потомком первых самодержцев, правит Иван IV своим царством. Верховная власть принадлежит не народу, а той Высшей силе, которая указывает цели жизни человеческой. Власть царя — миссия, свыше данная, она — служение, подвиг, а не привилегия. Монарх — лишь выразитель веры народа, а не представитель его воли. Власть царя не безгранична, она ограничена самим идеалом власти, целью ее. Курбскому он пишет, что ничего не требовал против веры, и потому тот не имеет законной причины неповиновения. «Не токмо ты, но все твои согласники и бесовские служители не могут в нас того обрести». Когда иезуит Антоний Поссевин предложил Ивану IV составить суждение по вопросам веры, тот отослал его к митрополиту, объявив, что некомпетентен высказывать решающее суждение по этим вопросам. Лишь в отношении своих советников — бояр и вельмож он считал себя властью неограниченной. «Ты пишешь в своей бесосоставной грамоте, чтобы рабам помимо господина обладать властью, — пишет он Курбскому. — Это ли, совесть прокаженная, чтобы царство свое в руке держать, а рабам своим давать властвовать? Это ли противно разуму — не хотеть быть обладаему своими рабами? Это ли — Православие пресветлое — быть под властью рабов? Как же самодержец наречется, аще не сам строит?» Но как меняется язык царя Грозного, когда он говорит не перед «собаками и изменниками», а перед святителями Церкви. Открывая Стоглавый Собор, он обращается с такой речью: «Ныне молю вас, о богособранный Собор, ради Бога и Пречистой Богородицы и всех святых трудитесь для непорочной и Православной веры, утвердите и изъясните, как предали нам свв. отцы по Божественным правилам, и, если бы пришлось, даже пострадайте за Имя Христово, хотя вас не ожидает ничего кроме труда и разве еще поношения от безумных людей: на то я и собрал вас. А сам я всегда готов вместе и единодушно с вами исправлять и утверждать православный закон, как наставит нас Дух Святой. Если, по нерадению вашему, окажется какое-либо нарушение Божественных правил, я в том непричастен, и вы дадите ответ перед Богом. Если я буду вам сопротивен, вопреки Божественных правил, вы о том не молчите; если буду преслушником, воспретите мне без всякаго страха, да жива будет моя душа, да непорочен будет православный христианский закон и да славится Пресвятое Имя Отца и Сына и Святаго Духа». В делах, связанных с вопросами веры, Грозный считал себя связанным правилами Церкви, а в земных делах мыслил себя лишь орудием Промыслительной Десницы, ища наставления и руководства в святительском благословении и молитвах. В такой постановке отношений государство не упраздняет Церкви, не отделяется от нее, не подчиняет ее себе, не заменяет ее собой, а принимает ее как нечто существующее и данное, вступая с ней в единение без устранения собственной самостоятельности. Высшая церковная власть в лице своей канонической организации освященного Собора и главного епископа — митрополита Московского всегда была помощником Грозного в устройстве дел земских. Грозный дал такое построение в своей речи на Стоглавом Соборе государственно-церковным отношениям, которое исходило из признания различия сфер действий государства и Церкви, но в то же время признавало необходимость их единения без недопустимого слияния. Принадлежа к Церкви, он сам ей подчинялся, признавая за руководство ее нравственные требования и направляя государственное строительство в духе Церкви. Образец этого давала ему Византия. Он понимал, что Церковь дает народу его миросозерцание, цели жизни и, обращаясь к ней за содействием в деле воспитания народа, он признавал за ней самостоятельную нравственную силу. В подчинении этой силе его самодержавие находило твердый и непоколебимый оплот. И понятие самодержавия как власти самодовлеющего идеала, подвига личности, освященного Церковью, рукоположением и таинством Миропомазания, перешло неприкосновенным и в Основные законы: «Власти Самодержавного Монарха повиноваться не только за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает», — гласит ст. 1. И когда имп. Николай II ограничил осуществление законодательной власти сотрудничеством Государственного Совета и Государственной думы, слово «неограниченный» было выпущено из определения его власти, но осталось определение власти как самодержавной; иначе не могло и быть, ибо нравственный идеал жертвенного подвига лишь тогда перестанет быть принципом высшей верховной власти, когда Россия перестанет быть православной. Но пока еще живет в сердцах русских Православие, и в Основных законах русских есть ст. 62: «Первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть христианская, православная, кафолическая восточного исповедания». Царь Грозный созывал Земские соборы и для законодательства русского, и для решения высших правительственных вопросов из всех чинов Московского государства. Мы видели, что он не признавал за подданными никаких политических прав в отношении к царю — власти Богоустановленной, и у него, конечно, не было и мысли видеть в Земском соборе представительство власти народа как верховного вершителя дел. Верховной властью была его царская власть, и все права ее вытекали из ее обязанностей, миссии, свыше возложенной; права его были ограничены не правами подданных, а их обязанностями по отношению к Богу. Где верховная власть требует неповиновения Богу, там кончается повиновение ей, ибо она выходит тогда из своей компетенции. Но подданные обязаны содействовать царю в устройстве государственных дел, когда он призывает их, и решать их, когда он им приказывает это; само право на это определяется их обязанностью содействия царю. В этом построении — коренное и неистребимое отличие от демократического построения народного представительства на принципе народного суверенитета, лежащего в основе современного конституционного права. Там действительную верховную власть имеет численное большинство, перед волей которого склоняются и законодательные палаты, и монарх, царствующий волею народа. В основе этого построения лежит гуманистическая вера в то, что неповрежденный от природы человек может наилучше направить жизнь, руководясь только своим разумом и волей. Здесь само государство представляет для людей интерес по преимуществу как высшее орудие для охраны безопасности, права и свободы, на которые каждый имеет одинаковые права. Этому космополитическому и либерально-эгалитарному принципу государственного строения самодержавно-монархический строй противопоставляется как антипод: здесь верховная власть, построенная на обязанности, миссии, подвиге, не имеет др. ограничений, кроме ограничений в Церкви и тех, которые она сама на себя налагает; пределом ее являются не права гражданина, а их более высокие обязанности перед Богом; на все гражданско-политическое строение налагается печать не механической уравнительности, а по преимуществу соответствия прав обязанностям. Принципиально не обязанности определяются правами, а права — обязанностями. В первом случае высшая воля народа в принципе ничем не ограничена, и, по выражению английских юристов, парламент может все, кроме превращения мужчины в женщину. Во втором случае самодержавный носитель власти признает себя подчиненным Высшей силе Промысла Божия, и народ подчиняется ему как помазаннику Божию, т. е. посреднику — орудию Его Промысла. Те, кто не смиряется перед такою властью, не понимает ее и не повинуется, — лишь «безводные облака, носимые ветром, ропотники, ничем не довольные, поступающие по своим похотям, обещающие другим свободу, а сами — рабы тления». В апостольском учении политическое своеволие есть проявление общего своеволия, вытекающего из непонимания главной цели жизни. Апостол освящает принцип власти как службу, Богом указанную, и кладет границы для повиновения кесарю в необходимости воздавать Божие Богу. Понятие христианской власти как подвига-служения совершенно неотделимо от христианского учения и миросозерцания. При гуманистическом воззрении совершенно непонятно такое возвышение одного человека, которое происходит при монархии, но когда люди исповедуют не обожествление человека, а лишь святость подвига, освященного Церковью, тогда они, напротив, не могут понять, во имя чего они будут повиноваться другим без наличности этого освященного подвига, который может нести только личность как носитель религиозно-нравственного сознания. Не к раболепству перед людьми, а к смирению и подвигу призывает православное учение; смирение и подвиг — его основа; без него нет Православия, и «Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме православной,» — гласит ст. 63 Основных законов. Власть Православного монарха вытекает из православного миросозерцания и без него даже непонятна. Ее создает то миросозерцание, которое не верит в одни силы человеческие, но, уповая на Промысл Божий, полагает, что «кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец». Только указанный Промыслом в силу рождения, верный Церкви, помазанный ею и хранитель ее веры признается достойным устроителем политической жизни. Учение Грозного об основах власти, понятие о самодержавии как о власти, обязанной собственному праву по нравственному подвигу в силу Промысла Божия, «доведшего искру благочестия до Русского Царства и скипетродержавие до нас, смиренных», и не опирающейся на «многомятежного человечества хотение», оставалось основой русского права вплоть до 1917. М. Зызыкин Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru # # #
Новости МоР 6 марта 2009г ДЕРЖАВНЫЙ ИСПОЛИН Стыдно не знать, что Иван Грозный уже давно прославлен Русской Церковью Иоанн IV свят. Причём, святость его подтверждена Русской Церковью внесением этого Государя в каталог русских святых. О нём упоминает академик Е.Е. Голубинский в труде о канонизации русских святых со ссылкой на Преосвященного Сергия. Причём, ссылку даёт на два разных издания работ последнего. Там Грозный Царь упоминается не просто как угодник Божий, а отмечается «обретение телеси царя Ивана», которое следует праздновать 10 июня ст.ст. Из этого видно, что Иоанн IV прославлен уже давно. Просто мы, грешные, под влиянием его многочисленных клеветников и ненавистников, умудрились как-то «забыть» об этом очевидном факте. Это, несомненно, тяжкое преступление. Теперь мы просто обязаны исправить свою ошибку, загладить грех, восстановить в сознании русских православных людей доброе имя великого радетеля о благе Русской Земли и Церкви Христовой – Государя Иоанна IV Васильевича Грозного. ОКЛЕВЕТАННЫЙ ЦАРЬ Остановитесь! Не смейте поносить святого Царя! – хочется крикнуть всем хулителям Иоанна IV . Суровая доля выпала Грозному. Вся его жизнь переполнена скорбями. Они начались с раннего детства: в три года державный младенец лишился отца, а в восемь – и матери. «Рано Бог лишил меня отца и матери; а вельможи не радели обо мне: хотели быть самовластными» – вспоминал впоследствии Царь своё горькое детство. Но Господь не оставил мальчика. Круглого сироту призрел митрополит Макарий, который отеческой заботой взрастил его. Именно этому святителю Иоанн Васильевич обязан глубокой верой и ревностью, широкой образованностью и истинным пониманием величия Царского Служения, как послушания Богу. Предпосылки такого послушания были заложены изначально, с рождения. У тенденциозного советского историка Д.Н. Альшица оно обставлено самыми мрачными знамениями. А И.И. Беллярминов сообщает, что в память о рождении сына счастливый отец Василий III «приказал в один день построить и освятить церковь во имя Иоанна Предтечи». Столь разные взгляды на это событие как бы высветили два подхода к личности и деяниям Грозного. Причём, первый возобладал настолько, что скрыл от нас подлинного Царя. 4 сентября 1530-го года совершилось крещение десятидневного младенца. Оно состоялось в Лавре и сопровождалось, как свидетельствуют А.Н. Муравьев и И.Е. Забелин, «необычною святостию». Наследника Русского Престола от купели царскими вратами внесли в алтарь, а потом положили в раку к святому Сергию. Так «сей грозный покровитель трёх царств» был «как бы отдан на руки Преподобному, коего обитель он столь великолепно украсил в течение долгого своего царствования». И это явилось не только внешним ритуалом, а стало событием, определившим судьбу Царя, ибо святой Сергий опекал его во всей земной жизни, зримо являясь, как это было в Казани и Свияжске. К сожалению, долгое сокрытие правды о первом Помазаннике Божием и подмена её злобной фальсификацией нанесло громадный ущерб многим поколениям русских людей, напитав их умы откровенной ложью, которая очень и очень трудно покидает сознание. Велика здесь вина и исторической науки, которая от В.Н. Татищева, М.М. Щербатова и Н.М. Карамзина, их последователей типа Д.И. Иловайского, Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, С.Г. Пушкарева или М.Н. Покровского, не говоря уж о многочисленных альшицах, из поколения в поколение извращала образ и дела Грозного, его несомненные заслуги в становлении и укреплении единой Российской державы, как оплота Вселенского Православия. Вот и сегодня на прилавках лежат новенькие издания объёмных монографий недобросовестных историков Р.Г. Скрынникова и Н.Ф. Шмурло, в который раз повторяющих застарелые клеветы на Иоанна IV . Знаменитому церковному историку Н.Д. Тальбергу принадлежат слова, что Карамзин, чья «История:» легла в основу всех официальных версий той бурной эпохи, буквально ненавидел Грозного Царя. Какой же объективности, спрашивается, можно ждать от такого исследователя?! А ведь Николаю Михайловичу продолжают внимать без оглядки и по сей день, не понимая, что его "История:" более тяготеет к художественной интерпретации, чем к точному и беспристрастному историческому анализу, как это верно подметил литературовед И.И. Векслер. На этом мрачном фоне подлинным откровением для современных читателей стала работа приснопамятного митрополита Иоанна (Снычёва) «Самодержавие духа», где представлена истинная история России с прошлого тысячелетия до наших дней. Правдивое перо автора очистило от злобных наветов Иоанна Грозного, Малюту Скуратова, Бориса Годунова, показало величие исповеднического подвига святителя Геннадия Новгородского и преподобного Иосифа Волоцкого. Но справедливости ради стоит отметить, что карамзинские «интерпретации» подвергались сомнению и раньше. Первым не согласился с традиционной трактовкой личности Грозного и его времени В.Г. Белинский, заявив, что у Карамзина «ни в чем нет середины». По мнению знаменитого критика, то было время нещадной борьбы абсолютизма с «боярской крамолой». Он больше склонялся к трагичности в образе Царя, чем к жестокости. Вслед за Белинским и А.И. Герцен признал, что Москва именно при Иване Грозном «сложилась в могучую государственную силу». А современный ему историк Е.А. Белов полагал, что Царь «на сто лет стоял целою головою выше бояр, в то время когда боярство всё более и более проникалось узкими фамильными интересами, не думая об интересах Земли Русской». В результате спор о Грозном захватил практически все сферы жизни тогдашнего российского общества. Одни: А.С. Хомяков, К.Т. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, М.П. Погодин, И.И. Лажечников, А.К. Толстой, Н.К. Михайловский, А.Н. Островский, – стояли на карамзинских позициях. Другие: К.Д. Кавелин, С.М. Соловьев, К.Н. Бестужев-Рюмин, М.Е. Салтыков-Щедрин, Л.А. Мей, А.И. Сумбатов, – возражали им. Хотя яростным апологетом державных дел Грозного был ещё его современник, замечательный публицист Иван Пересветов. Вся эта разноголосица заметно поумерилась в советское время из-за ограниченности и нетерпимости официальной идеологической доктрины. В целом всё же можно считать, что взгляд на Грозного, как выдающегося государственного деятеля прошлой России, преобладал всю первую половину XX века, за исключением, пожалуй, лишь представителей пресловутой «школы М.Н. Покровского» и отдельных историков. Основополагающий вклад в «реабилитацию» Иоанна IV внесла книга «Иван Грозный» Р.Ю. Виннера, впервые увидевшая свет в 1922-м году. Хорошо известна и та высокая оценка, которую дал Грозному Царю И.В. Сталин. Но она прозвучала лишь 24 февраля 1947-го года в кремлёвской беседе вождя с С.М. Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым. Так что мнение Виннера и его последователей было абсолютно самостоятельным. Над ним ничто не довлело, кроме стремления к научной истине. МОГУЧИЙ И ДОБРОДЕТЕЛЬНЫЙ... Виннер впервые показал деятельность Царя на широком фоне международных отношений той эпохи. Он объединил Иоанна IV с его дедом Иоанном III , как «двух гениальных организаторов и вождей крупнейшей державы». В Грозном будущий академик – как, кстати, и римский папа Григорий XIII – видел «могучую фигуру повелителя народов». Как бы подводя итог затянувшейся полемике о Царе, Виннер резюмировал: «Те историки нашего времени, которые в один голос с реакционной оппозицией XVI века стали бы настаивать на беспредельной ярости Ивана Грозного в 1568-1572 годах, должны были бы задуматься над тем, насколько антипатриотично и антигосударственно были в это время настроены высшие классы, значительная часть боярства, духовенства и приказного дьячества: замысел на жизнь царя ведь был теснейше связан с отдачей врагу не только вновь завоёванной территории, но и старых русских земель, больших пространств и ценнейших богатств Московской державы; дело шло о внутреннем подрыве, об интервенции, о разделе великого государства». Вот, оказывается, перед какой страшной перспективой стоял Грозный до введения опричнины! Перед угрозой беспощадного уничтожения России как самобытного православного государства, «Третьего Рима», в котором он считал себя лишь первым слугой Всевышнего! 
К сожалению, в упомянутом заговоре, действительно, самое активное участие принимали архиереи Церкви и столичное духовенство, втянув в него и простых иноков. Как раз эти заговорщики и разлучили Грозного с митрополитом Филиппом, бесстыдно оболгав своего же Первоиерарха, инициировав судилище над ним. При этом они умышленно разрушали единство и дружбу митрополита и Царя, уходившую корнями еще в детскую пору! И не их ли последователи вольными измышлениями в «Житиях» и другой духовной литературе компрометируют Иоанна IV и поныне, пытаясь спрятать за гнусной ложью свои собственные злодеяния?! Пусть же и сегодня для таких веропреступников прозвучат слова обличения Грозного, адресованные им в то далёкое время Новгородскому архиепископу Пимену, одному из главных заговорщиков: «Злочестивец! В руке твоей – не крест животворящий, но оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой... Отселе ты уже не пастырь, а враг Церкви и святой Софии, хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова»! Грозный был убеждён, что Московское Царство должно стать образцом добродетели и справедливости перед лицом всех народов . Он был горд, что является русским Царём, главным ревнителем Веры. Не случайно на все хитроумные уловки папского посланника Антония Поссевина, пытавшегося соблазнить Иоанна IV католичеством, последний ответил категорическим отказом. А когда католик сослался на греков и Флорентийскую унию, Царь строго отрезал: «Греки для нас – не Евангелие; мы верим Христу, а не грекам»! Как раз эта всегдашняя ревность Грозного о чистоте Православной Веры и славе Божией так ненавистна и прежним, и нынешним врагам России. Они-то своими бесчестными писаниями и превратили великого Царя во вспыльчивого безумца, от слепой ярости которого, якобы, гибло множество невинных. А между тем правильность утверждений Виннера была убедительно доказана трудами Б.Д. Грекова, П.С. Садикова, И.И. Полосина, С.Б. Веселовского и других честных историков на основе множества фактов и документов эпохи Иоанна IV . Все эти источники однозначно говорили, что Грозный был великим и мудрым правителем, искусным дипломатом и полководцем, тонким и дальновидным политиком. Все его дела и поступки диктовались только интересами державы и православного благочестия. Глубокая религиозность Иоанна IV , «мужа чудесного ума», составляющая основу его мировоззрения, зиждилась на твёрдой вере, прекрасном знании Священного Писания, книг богослужебного круга, произведений русской и византийской духовной литературы, монастырских уставов и правил. Это с полной достоверностью установил в своих исследованиях ещё академик И.Н. Жданов. Необычайной даровитости Грозного почти никто не отрицает. Имея неограниченную власть Самодержца, упроченную опричниной, которая ликвидировала все внешние и внутренние угрозы государству, Царь был на редкость милосерден, что отмечали даже иностранцы. «Иоанн затмил своих предков и могуществом, и добродетелью», – говорили они. Удивительное незлобие и бесконечная милость сопровождали Грозного до конца. Даже столкнувшись с изменой и предательством ближайшего окружения во время тяжелой болезни 1553-го года, Царь всех простил. И такого человека Карамзин видел только «неистовым кровопийцей» и «исчадием ада»; Костомаров – «русским Нероном» и «сумасбродным тираном». Что тут сказать? Пожалуй, единственное: спасите историю от таких историков! В свете этого особенно возмутительным поклёпом на Царя представляется миф о его непомерной жестокости. На фоне настоящей тирании своих венценосных современников в Европе Иоанн IV выглядит ангелом во плоти, что справедливо отметил недавно В.М. Ерчак, автор интересной публикации о Царе. Настаивая на столь циничной лжи, клеветники всячески замалчивают Варфоломеевскую ночь во Франции, где по воле короны было беспощадно убито сразу 30 тысяч гугенотов – в том числе стариков, женщин и детей... Католический Рим отметил это «славное» событие специальной медалью. В то же время наш старательный Р. Скрынников, скрупулёзно подсчитавший «невинные» жертвы Грозного, едва набрал 3-4 тысячи казнённых за всё время царствования последнего... И это – кровожадный тиран, как вещают наши горе-историки?! Тогда кто же королева Англии Елизавета I Тюдор, которая, отрубив голову Мари Стюарт, рисковала остаться без подданных, казнив их 89 тысяч? Конечно же, никого из них она, как Грозный, в синодики не записывала, и денег на вечное поминовение в монастыри не рассылала. ДЕНЬ ПРОСЛАВЛЕНЬЯ НЕДАЛЁК! Клеветнические штампы, адресованные великому Царю, рассчитаны на бездумное восприятие легковерных людей, «отвыкших самостоятельно думать», как говорил ещё С.А. Нилус. Так уродуется наше национальное самосознание. Так извращается история. Так белое заменяют чёрным. Это и есть ритуальное «оклеветание» всего и вся истинно русского, осуществляемое давно и упорно. А время последних Рюриковичей на Русском троне было поистине дивной эпохой невиданного расцвета русской святости. Святым ещё при жизни был признан народом сын Грозного – Феодор Иоаннович, «блаженный на троне», которого, конечно же, наша история подаёт, по своему обыкновению, лживо и гадко – как безвольного дурачка. Примерное благочестие было присуще и Грозному Царю. Это особенно хорошо видно при взятии Казани в 1552-м году, где было освобождено более ста тысяч русских невольников. Царь не допускал и мысли, что возьмёт город сам. Он был твёрдо уверен, что по молитвам угодников Своих его отдаст русским войскам Сам Господь. Всё это хорошо показано у М.В. Толстого и И.И. Беллярминова. Перед штурмом несколько походных храмов служили литургию. Всё воинство исповедовалось и причащалось. Когда же Царю сообщили о победе, он тотчас приказал благодарить Всевышнего, потом обошёл Казань крестным ходом, завершив его водружением непобедимого Креста Христова. А ведь этот город брал ещё Иоанн III – первый, прозванный современниками «Грозным». Однако его теперь не вспоминают, а мстят Иоанну IV , святость которого по сей день ненавистна врагу нашего спасения. Та же неискоренимая злоба оставила нам от доблестного имени вожака опричников, «крупного русского военачальника» Григория Лукьяновича Бельского, верой и правдой служившего Царю и России, лишь мрачное прозвище «Малюта Скуратов», олицетворяющее палача и убийцу! Апогеем же подлых деяний клеветников Грозного стало исключение его фигуры из композиции памятника «Тысячелетие России», установленного в Новгороде в 1862-м году. Следуя всё той же злобе, нам представляют Василия Блаженного в виде обвинителя Грозного, а святой почил на руках Царя, и тот нёс его гроб. Нам твердят, что Грозный в гневе отрубил голову преподобному Корнилию Псково-Печерскому, но это ничем не подтверждается, кроме пустой болтовни да подлогов в «Житиях», тщательно отредактированных за последние столетия. Как по команде, из них повсеместно исчезли слова «жид», «жидовин», «жидове» или «жидовские», характерные для старых богослужебных книг и пребывавшие там ещё в конце XVIII века. Ныне они заменены словом «евреи» и его производными. Нам говорят, что Грозный убил своего сына и приказал умертвить митрополита Филиппа, а в действительности это – гнусная ложь. Нам говорят, что Грозный истребил всё боярство, а Сталин считал, что Царь действовал недостаточно решительно и не довёл дело до конца: надо было ликвидировать ещё пять главный семейств «феодалов», или крупных бояр, по замечанию И. Забелина, «продававших постоянно Отечество». Если бы это было сделано, то на Руси не было бы и Смутного времени. Но лучше всего в Грозном разобрался русский народ, восприняв его борьбу с крамольным боярством как героическую битву за Русь, воспев Царя во множестве песен, былин и сказаний. Об этом говорят сборники народного творчества П. Симони, Кирши Данилова, П. Киреевского, П. Рыбникова, А. Гильфердинга, А. Маркова, А. Григорьева, Н. Ончукова, С. Шамбинаго и Петра Вейнберга. Об этом говорил А.М. Горький на своих литературных курсах. Русский народ безошибочно увидел в Грозном Царе своего великого Государя, беспощадного к врагам Отечества и заботливого радетеля о родной земле и людском благе. В народное сознание Иоанн IV вошел умным, проницательным, храбрым и справедливым, т.е. наделённым всеми лучшими человеческими качествами, которые так настойчиво отрицали в нём политические враги Царя при жизни и их «преемники в веках». Грозный необходим нам сегодня, как оказался необходим в лихую годину гитлеровского нашествия. Тогда взоры многих невольно обратились к великому Царю, мужественному защитнику Русской земли. В те суровые годы за образ Иоанна IV взялись писатели Вл. Соловьев, Илья Сельвинский, Валентин Костылев и другие. Среди последних был А.Н. Толстой, неутомимый и пытливый исследователь тайн русского характера. Тема Грозного и его времени не оставляла писателя многие годы. Война послужила решительным толчком к созданию драматической повести о Царе, громадная предварительная работа к чему в большей части была завершена. «Она была моим ответом на унижения, которым немцы подвергли мою родину. Я вызвал из небытия к жизни великую русскую душу – Иоанна Грозного, – чтобы вооружить свою “рассвирепевшую совесть”», – признавался позднее Алексей Николаевич. Но Иоанн IV , этот ревностный «державный игумен», способен «вооружить “рассвирепевшую совесть”» не только одного писателя, но всего народа, чего так страшно боятся враги России. Потому-то его и малюют черными красками, всячески скрывают за горами лжи. Грозный в трактовке Толстого стал вершинным достижением писателя, где истинный образ Царя соседствует с исторической правдой и художественный вымысел не искажает, а лишь подчеркивает главное в первом Помазаннике и Самодержце. «Возлюблена Богом Москва, возлюблена земля Русская... В муках бытие её, ибо суров Господь к тем, кого возлюбил... Начала её не запомнят, и нет ей скончания, ибо русскому и невозможное возможно... А ханов на нас много наезживало»! – говорит толстовский Грозный Царь. И не тирания присуща ему, а мучительные страдания за терзаемую Родину. «Доколе ещё вырывать плевелы и сучья гнилые рубить?.. Господи... Сделай так, чтобы русская земля от края и до края лежала, как пшеница чиста»... И «да не дрогнет моя рука, поражая врагов пресветлого царства русского»... Только таким знал своего великого предка государь Император Александр III Миротворец, повелевший в начале своего царствования, в 1882-м году, писать иконы Грозного. Исторический факт святости Царя, давным-давно подтверждённый Церковью внесением его в каталог русских святых, упоминаемый в трудах академика Е.Е. Голубинского, вдребезги разбивает неимоверные усилия врага нашего спасения и его земных слуг по оклеветанию святого благоверного Государя Иоанна IV . Все их судорожные усилия тщетны, потому что тьма не способна погасить свет божественной правды, столь необходимой нам сейчас. И я искренне верую – недалёк день всецерковного прославления Грозного Царя, небесного покровителя России. Он и ныне на страже родных рубежей и вдохновляет нас на защиту Русской Земли от новых кровопийц вместе со всем нескончаемым сонмом русских святых и непобедимой армадой бесплотных Сил Небесных. Вместе с ними, с Пресвятой Владычицей нашей Богородицей и Господом мы неодолимы! Знать это – святая обязанность каждого православного патриота России. Аминь. Владимир ЦВЕТКОВ РАСШИФРОВАНА АРАБСКАЯ НАДПИСЬ НА ШЛЕМЕ ИВАНА ГРОЗНОГО 
Генеральный консул Ирана Сейед Голамрез Мейгуни расшифровал арабскую надпись на шлеме Ивана Грозного, выставленного в астраханском Музее боевой славы. Дипломат утверждает, что выполненная на верхнем горизонтальном поясе царского шлема надпись переводится с одного редкого арабского диалекта как "Аллах Мухаммед". Эти слова могут быть сокращенной версией известного выражения "Велик Аллах, и Мухаммед пророк его". "Мы рассматриваем перевод иранского консула как версию, которая, безусловно, требует проверки лингвистов, востоковедов. Одним из объяснений, почему такая надпись могла быть на шлеме православного русского царя, может служить предположение, что головной убор был подарен отцу Ивана Грозного турецким султаном для его сына. Ведь на втором горизонтальном поясе шлема надпись сделана уже на славянском языке - "Шелом Князя Ивана Васильевича, Великого Князя сына Василия Ивановича, господаря Всея Руси самодержца", - пояснила ИТАР-ТАСС старший научный сотрудник музея Елена Арутюнова. Реликвия мирового уровня была привезена в Россию из Королевской Оружейной палаты Стокгольма специально к 450-летию включения Астрахани в состав государства Российского сильной рукой Ивана IV. Ранее шлем экспонировался в Оружейной палате Московского Кремля. Существует несколько версий о том, как шлем Ивана Грозного попал в собрание Королевской Оружейной палаты Стокгольма. Возможно, он был захвачен в Москве во время Смуты 1611-1612 годов и вместе с другими сокровищами отправлен в Варшаву, к королю Сигизмунду. Затем, в 1655 году, когда польские войска во время войны со Швецией потерпели поражение, он мог быть вывезен шведами из Варшавы в качестве собственного трофея. В 1663 году шлем впервые упоминается в инвентарной книге Королевской Оружейной палаты в Стокгольме. 
http://ru.redtram.com/go/218275718/n4p/13120/4002656e66e03b48a7d38d83e9bcbf7c 
Икона Ив.Грозный ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Учредитель и гл. редактор газеты Адрес редакции для переписки: 390023, г Рязань,а\я102 «Русские Славяне» Виктор Разживин к.т.\автоотв.\факс редакции: 8-(4912)-45-35-67 Газета издается Рязанским областным редактор: мтс 8-910-571-14-84 общественным движением «Русские Славяне» Е-mail: russlav@yandex.ru www. rvs-757.narod.ru E-mail: rvs-757@mail.ru Свидетельство о регистрации Министерства РФ по делам печати ТРВ и СМК ПИ № 77-7584 от 30. 03.2001г. Перепечатка материалов разрешена. Ссылка на газету обязательна. Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов. © РООД «Русские Славяне» жүктеу/скачать 0.99 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|