«morrer» – умирать – во всех фаду подобного типа.
В некоторых фаду гибель главного персонажа заменяется его безумием.
Как правило, это выражается либо глаголом «enlouquecer-se» либо заменяется конструкцией «ficar (estar) louco».
В фаду «Funesta brincadeira de Carnaval» («Роковая карнавальная шутка») губителем невинной жертвы – собственной дочери – опять становится отец. Явившись перед зятем в маске во время карнавала, он сообщает, что ему известна тайна жены молодого человека – родимое пятно на груди. Беспечно танцевавшая до этого пара поражена. Вдоволь насладившись произведенным эффектом («depois de muito ter rido»), незнакомец срывает маску: «Foi seu sogro; nesse dia // Brincou em dia fatal // Pensando que mal nao fazia // Mas a filha enlouquecia // Em dia de Carnaval.»
Здесь особенно показательны два момента – 1) говорится о том, что несчастье произошло не из-за особо злобного характера отца, это случилось в роковой день («brincou em dia fatal»); 2) таким днем стал день карнавала, маскарада, когда зло рядится в добро, а добро – в зло.
Судьба-рок довлеет над богатыми и бедными. Два несчастных отца – маркиз Мариалва («A Última Tourada Real de Salvaterra») и простой мельник («Azenha Velinha») теряют сыновей. С первым это происходит по роковой случайности – кровь молодого графа проливается во время тоурады, его смертельно ранит бык («Toureava nesse dia // Ante nobre fidalguia // O jovem Conde dos Arcos // Cujo sangue valoroso // Por capricho desditoso // Na arena ficava em charcos»); сын мельника погибает во время ненастья, и отцу не удается спасти ни сына, ни себя («Era uma tarde de Inverno // O céu parecia um inferno // Estavam os astros em guerra // ... Mas, ai, a ponte quebrou-se // O moleiro, como fosse // Na cheia da ribeirinha // Levou o filho consigo»). Трагизм событий подчеркивается и тем обстоятельством, что в фаду подобного типа гибнут, как правило, либо дети, либо молодые люди, только начинающие жить.
Вопреки ожиданиям, фаду XIX века не воспевает ни смелость тореадора, ни жестокую красоту боя, для него характерно отношение к тоураде почти такое же, как и к маскараду: арена – место, где, как правило, разыгрывается трагедия. Печальна судьба жены тореадора, ведь в любой день тоурады бык может убить ее любимого, превратив ее саму во вдову («Eu não quero amor toureiro, // Só se mudar de sentido, // Pode vir um boi matreiro, // Ficar mulher sem marido») [Tinop, 113]. (Исключение составляет только фаду Северы (самой знаменитой исполнительницы фаду прошлого века), где она сравнивает двух тореадоров – своего возлюбленного графа Вимиозу и друга своей соперницы, тоже певицы.) [Tinop, 80].
Как видим и на примере предыдущих фаду, здесь также присутствует представление о судьбе как о начале, неподвластном человеку, то есть относящееся к фаталистическому миросозерцанию (по определению А.Н. Веселовского). Отметим также, что подобный взгляд на судьбу характерен как для фаду первого периода (20-70-е годы ХIX века), так и для фаду, появившихся позднее.
Мотив «отцов и детей» имеет и другую сторону – несчастье родителей, и таких фаду, как правило, решающую роль играет жестокость детей. Например, в фаду «Роковое подаяние» («Esmola Fatal») бедная старуха, одетая в лохмотья, оказывается, получила их от своей дочери вместе с письмом, в котором та рассказывает о своей благополучной жизни и удачном замужестве. Несчастная мать проклинает дочь и сходит с ума («... E passados segundos estava louca!»).
Заметим, что для фаду весьма свойственно то, что преступление как таковое встречается очень редко (пожалуй, можно назвать лишь убийство на почве ссоры в фаду «Fado Mal-Falado em Alfama»), и чаще всего трагедия связана с несчастным случаем, либо, если позволительно так выразиться, происходит «преступление посредством слова».
Итак, анализ фаду-баллад, «плачущих фаду», показывает, что для них характерна трагическая направленность, одноконфликтность. Трагический герой баллад – обычный человек, но даже если это представитель дворянства (граф Мариалва), то его социальное положение не играет главенствующей роли в развертывании конфликта, а лишь подчеркивает мысль о том, что ударам судьбы подвержены все. Конфликт в фаду-балладе носит бытовой характер. Эмоционально-эстетический эффект производит стремительно и напряженно развивающееся действие (ср. : Кулагина, 1977, стр. 94).
Событие, о котором повествуется в фаду-балладе, обычно заканчивается трагически, и это выражено глаголами «morrer» («morrer enforcado») и enlouquecer-se (cходить с ума), и в данном случае это явления одного порядка – безумие как ментальная смерть и собственно смерть, вызывающие сострадание у слушателей.
В подавляющем большинстве фаду идея судьбы предстает как рок, чаще всего гибнут «без вины виноватые», и причиной трагического исхода является несчастный случай, а также вызыванное неправильным (буквальным) пониманием иносказание.
Еще раз подчеркнем, что мифологическое миросозерцание, определяющее содержание концепта Судьбы в фаду, роднит этот относительно молодой жанр городского фольклора с наиболее древними пластами фольклора традиционного и отличает его, к примеру, от средневекового пиренейского романса, в котором особенно сильна христианская трактовка судьбы-кары как наказания за совершенные грехи – к примеру, в романсах «Дон Родриго», «Божья кара» («Justiça de Deus») [Pinto-Correia, J. D.]. Кстати, то, что Судьба представлялась людям не всегда одинаково, прозорливо подмечено в словарной статье «fado» Жозе Педру Машаду, где он цитирует Святого Августина и Саллюстия, дабы проиллюстрировать христианский и языческий взгляды на судьбу.
Литература
Н.М.Азарова. Португальские fados и концепт судьбы. В сб. «Судьба в контексте разных культур», М. 1994, стр. 278-283.
А.Н. Веселовский. Судьба-доля в народных представлениях славян. В кн.: Разыскания в области русского духовного стиха. ХI – XVII, Спб., 1889.
А.В. Кулагина. Русская народная баллада. М., 1977.
Э.В. Померанцева. Баллада и жестокий романс. В сб. «Русский фольклор». XIV, Л., 1974, стр. 202-209.
А.А. Потебня. Слово и миф. М., 1989.
В.Я. Пропп, Б.Н. Путилов. Былины в двух томах. М., 1958.
Мирча Элиаде. Аспекты мифа. М., 1995.
A.Firmino da Costa, M. das Dores Guerreiro. O Trágico e o Guerreiro 1984; Contraste. O Fado no bairro de Alfama. Lisboa, 1984.
J. David Pinto-Correia. Romanceiro Tradicional Portugues. Lisboa, 1984.
Pinto de Carvalho (Tinop). História de Fado. Lisboa, 1984.
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ 1
Л.Н.Степанова 3
50 лет испанистике в МГУ: как это начиналось 3
В.С.Виноградов 7
Кафедра иберо-романского языкознания двадцать лет 7
В.С.Виноградов 13
К проблеме лингвокультурологического изучения фразеологии (на материале сопоставления устойчивых оборотов испанского и русского языков с названиями некоторых церковных понятий) 13
А.Г.Воронова 20
Семантические парадоксы эпитета humano в сонетах Камоэнса 20
Д.Л.Гуревич 33
Особенности употребления сочетания quer dizer в разговорной португальской речи 33
В.Б.Земсков 47
Культурный синтез в Латинской Америке: культурологическая утопия или культурообразующий механизм? 47
Г.Э.Карсян 56
Метод создания смысловых имен собственных в эсперпенто Р. дель Валье-Инклана «Дочь капитана» 56
Л.Н.Лапшина-Медведева, М.Ю.Сидорова 62
Лингвостилистические особенности метафоры в романе С.Алегрии «В большом и чуждом мире» 62
Л.Л.Мартынова 70
Значение португальской модальной частицы sempre 70
O. M. Мунгалова 87
Речевые акты «Пожелание» и «Поздравление» в пиренейском варианте испанского языка. 87
М.Ф.Надъярных 100
Особенности ранней культурологии Жилберто Фрейре 100
Б.П.Нарумов 113
Соотношение языка, этноса и государственности на Иберийском полуострове 113
Ю.Л.Оболенская 124
Переводческая мысль в Испании ХII – ХVIII веков 124
Е.В.Огнева 145
Перестановка акцентов: от книги – к ее «антикниге» («Арфа и тень» Алехо Карпентьера и «Райские псы» Абеля Поссе) 145
М.П.Осипова 153
Переводы библейской «Песни Песней» и испанская духовная литература XVI века 153
А.Ю.Папченко 163
Некоторые социолингвистические аспекты функционирования андалузского диалекта испанского языка 163
А.В.Садиков 170
Хуан Луис Вивес – теоретик перевода 170
Сантана Аррибас Андрес 178
О некоторых аспектах обучения переводу юридических и административных текстов 178
О.А.Сапрыкина 187
Образ автора в творчестве Ф.Лопеша 187
Н.Г.Сулимова 194
Вопросы синтаксиса в первых испанских миссионерских грамматиках 194
Н.Г.Сулимова 201
«Дескриптивная грамматика испанского языка», 1999 г.: основные положения и принципы построения 201
Т.Г.Торощина 208
Фаду и судьба 208
Достарыңызбен бөлісу: |