Два письма. К вопросу об общественной позиции

Революционеры делали ставку на радикальное изменение общественной жизни на началах, высказанных Мором, Фурье, Сен-Симоном, Оуэном. Радикальный переворот позволял, как считали идеологи этого общественного направления, не только догнать Запад, но и сделать Россию лидером в общемировом социально-экономическом развитии.

Либералы надеялись на реформы в духе английского государственного устройства, при котором монархия должна была трансформироваться в конституционную, а дворянство получить права лордов. Должен был быть устроен парламент, который формировал бы правительство, отчитывающееся исключительно перед ним. Нижняя палата парламента формировалась бы путём свободных выборов из представителей всех сословий. Много сторонников этой идеологии подвизалось в земских учреждениях, где отстаивали принципы более широкого влияния земства на государственную власть и подотчётности губернатора земству.

Этим весьма влиятельным, имеющим свои печатные органы и широко пропагандирующим либеральные и революционно-демократические взгляды общественным группам, противостояли течения почвенников и славянофилов. И славянофилы, и почвенники равно отстаивали особый путь развития России, обусловленный ценностями православного христианства как идеологической основы миросозерцания русского народа, в особенности крестьянства, составляющего в XIX веке подавляющее большинство населения Российской империи. В нашу задачу не входит подробный анализ всех идеологических аспектов общественно-политических программ данных течений, но необходимо отметить, что в основу своих убеждений западники и революционные демократы, с одной стороны, и почвенники и славянофилы, с другой стороны, ставили вопрос веры или неверия. В зависимости от решения этого вопроса они и предлагали свои рецепты для дальнейшего развития страны. Реалии повседневной жизни: состояние хозяйства, культура и менталитет народа, администрация объявлялись чем-то преходящим, тем, что при коренном изменении существующей государственно-административной системы подлежит быстрому и благоприятному переделу.

А.А. Фет занимал по отношению к этим спорам совершенно особую позицию, что ярко проявляется в представленных письмах. Точку зрения Афанасия Афанасьевича как практическую постановку решения любого вопроса и опору при проведении любых реформ не на теоретические положения и общечеловеческие вопросы, а на повседневные проблемы, которые само развитие народной жизни ставит перед страной. Теоретические положения, к которым он приходит в публицистике, всегда основываются на всестороннем и глубоком анализе современной реальности, которая диктует то или иное решение, а не на отвлечённых философских теориях, каких бы глобальных мировоззренческих проблем они ни касались. Данная позиция ярко проявляется и в исследуемых нами письмах. Они носят в себе характерные черты эпистолярной публицистики, так как касаются общественно-значимых проблем, носят открытый характер: как замечает А.А. Фет в письменном заявлении председателю Мценского мирового съезда Афанасию Николаевичу Тинькову: «<…> считаю долгом изложить это мнение, которого я не изменил бы и при словесном разъяснении – письменно» [Ф.315. к. 4, 27. Л. 1–2].

Вызывает несомненный интерес круг вопросов, поставленный в этих письмах. А.А. Фет даёт трезвый и нелицеприятный анализ состояния российского общества в письме к Михаилу Тариэловичу Лорис-Меликову. Он учитывает неприкрытую радость либеральных кругов от назначения этого сановника директором временно-распорядительной комиссии с диктаторскими полномочиями. В глазах сторонников прозападнических реформ государственного устройства России Лорис-Меликов был той фигурой, которая могла бы подавив революционное движение, ввести в стране конституцию. Именно это и вызывает озабоченность А.А. Фета: «От нас требуют разом всенародного образования, школ, женских курсов, больниц, богаделен, библиотек, железных и водяных путей, словом, всей вершины цивилизации, а у нас нет ни одной грунтовой дороги, ни одного моста, ни одного, не пьяного попа и процветает один кабак» [ф. 315, к. 4, ед. хр. 2]. Никакие преобразования невозможны в стране, которая органически не в состоянии их принять. Фет обозначает в письме тему, подробно проанализированную им в «Деревенских очерках» (1862–1871), в которых публицист при ходит к однозначному выводу о недопустимости для народа только образования без воспитания, так как оно развивает в учащейся молодёжи нигилизм и убеждённость в том, что для достижения благой цели, возможно использовать любые средства без оглядки на нравственность. «Неужели народное просвещение не догадывается, что оно главное орудие в руках врагов?» – вопрошает Фет государственного сановника. – «Как позволило оно бурсакам (сравнительно самым образованным и по положению завистливым) окончательно отравить все бурсы и затем всех учителей и училища, вербуя посредством ничем не заслуженных стипендий ежегодные полчища новых бунтовщиков – и стараясь всеми силами разослать их в виде народных наставников всюду …» [ф. 315, к. 4, ед. хр. 2]. Русское образование в том виде, в котором оно находилось в пореформенном российском обществе, по искреннему убеждению Фета, не могло подготовить никого, кроме бунтовщика, обладающего пёстрым набором полузнаний и озлобленного на общество за то, что оно не может оценить новомодных идей его рефлексирующего сознания.

Воспитание гражданина, патриота, сознательного, нравственного члена общества жизненно необходимо для преуспеяния государства. Особенно, по мнению публициста, жизненно необходимо нравственное воспитание, привитие начал сознательного уважения к закону и праву собственности в сельской школе, так как отсутствие именно этих качеств у крестьянства объясняет экономическую неразбериху и делает невозможным рациональное ведение сельского хозяйства на новой социально-экономической основе договорных отношений между работодателем и работником. Более того, наставники-бунтовщики, играя на невежестве и непонимании крестьянами в отдалённой перспективе их же пользы, способны посеять семена бунта и нравственного растления, которые сделают невозможным дальнейшее поступательное развитие и приведут страну к социальной катастрофе.

В этих условиях не может быть и речи о каком-либо представительной учреждении и законотворческой деятельности, доступной представителям всех сословий. Невозможно творить законы тому, кому неведомо чувство законности, такой вывод делает А.А. Фет. Именно этот вывод определяет вторую важную тему, которая пронизывает оба анализируемых нами письма – тему законности. Судебная реформа и её влияние на общественно-экономическую жизнь России была в центре внимания многих публицистов 60-80-х годов XIX века. Главной особенностью подхода А.А. Фета к этой теме явилось то, что значение и последствия реформы он оценивает по тем результатам, которые она приносит в повседневной жизни.

Судебная реформа была одной из самых радикальных в череде великих реформ 60-х годов XIX века. Суд стал представлять собой «независимую республику» среди государственных учреждений Российской империи. Новыми уставами была провозглашена независимость судей ни от кого, кроме закона, оставлена теория формальных доказательств вины, судебные заседания стали устными и гласными, были предприняты значительные шаги для ускорения судебного следствия, построена система мировых судов для дел «маловажных» и, наконец, для преступлений тяжких, влекущих за собой наказание наиболее суровое, введена система постановки приговора присяжными заседателями. Именно этот, совершенно новый для отечественного права институт, вызвал ещё при обсуждении проекта судебных уставов больше всего споров среди специалистов. Владимир Данилович Спасович, в будущем «король российской адвокатуры», а в 1860-м году профессор Санкт-Петербургского университета, в лекционном курсе «О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством» утверждал: «Где народ до того нравственно прост, что значительное большинство его и не разумеет преступности большинства преступлений; где он до того не привык судить и мыслить, что законодатель не полагается ещё на личное убеждение не только в массе народа, но и в своих судьях-техниках, где народ до того политически прост, что, соболезнуя казнимым, смотря на них как на несчастных, считает суд страшилищем, от коего следует бежать; где безотчётный страх в отношении к начальству заступает место уважения к закону, а сам закон уважается ни как форма известной нравственной идеи, а как начальственный приказ – там введение учреждения присяжных является делом просто невозможным...» [Спасович, 86] . В последствие, став известным адвокатом, В.Д. Спасович резко поменял свой взгляд на суд присяжных, но жизнь показала, что его опасения были далеко не безосновательны. Адвокаты, большинство из них придерживалось либеральных, а то и революционных взглядов, побуждали присяжных путём софистических рассуждений и весьма широким толкованием понятия «невменяемость» к вынесении, по сути, неправосудных решений. Более того, именно суд присяжных (дело Веры Засулич) фактически положил в общественном сознании начало оправдания терроризма как способа решения общественно-политических проблем и эффективного метода давления на государственную администрацию. Это побудило власть изъять из компетенции присяжных заседателей дела о покушении на должностных лиц.

А.А. Фет, будучи многие годы мировым судьёй, знал проблемы практического воплощения новых судебных уставов не понаслышке. Он отзывается об этих проблемах так: «Но когда речь о судебных учреждениях, то спрашивается, каким из них мы призываемся выразить наше сочувствие? Тем ли, которые, будучи призваны монаршей волей к жизни, обеспеченной с материальной и почётной стороны, до такой степени не оправдали своего назначения, что государство изъяло из их ведомства то, что считало возможным, - государственные преступления, – оставив им, быть может, на время, вносить деморализацию во все классы народа…» [ф. 315, к. 4, ед. хр. 27]. Эти слова ярко показывают взгляд А.А. Фета на суд «общественной совести». Любопытно, что это мнение практически не отличается от опасений, высказанных либералом, но учёным-юристом В.Д. Спасовичем. Пренебрежение к самим устоям государства, презрение к праву собственности, сознание своей бесконтрольности и неподотчётности, свобода от обязанности аргументировать свои решения сделали суд присяжных, по мнению А.А. Фета, нравственным предвестником трагедии цареубийства 1 марта 1881 года. И Фет не стесняется выразить мнение об уставах 1866 года как о ядре разрушения, а не созидания, как это должно было бы быть. Афанасий Афанасьевич высказывает своё понимание слов Александра II, положенных в основу судебных уставов: «Но если в нашей скромной сельской среде дело идёт о почтении памяти благодушного царя-Мученика, то и судьи желают по скромным средствам почтить его память в стенах суда, то я предлагаю поставить на вечные времена в комнате для совещания его портрет, драпированный чёрным сукном, чтобы из своей мученической могилы он говорил нам о суде «скором, правом и милостивом» – к пострадавшим от преступления, а не к преступникам». [Ф.315. к. 4, 27. Л. 1–2]. Подобный подход к системе, смыслу и назначению судопроизводства оригинален для общественного настроения 60-70 годов XIX века, но этим убеждениям А.А. Фета нельзя отказать в логике и внутренней справедливости. Законодатель учреждает суд прежде всего для того, чтобы карать преступников, тем самым поощряя невинных и создавая в обществе идеологию справедливости. Интересно отметить, что точка зрения, высказанная А.А. Фетом более чем столетие назад, не утратила актуальности и в современных спорах о целях и назначении правосудия.

1. 
   Письмо А.А. Фета к М.Т. Лорис-Меликову. 1880 г. РГБ, рукописный отдел,
   
2. 
   Заявление председателю Мценского мирового съезда Тинькову Афанасию Николаевичу в связи с событием 1 марта 1881 г.
   
3. 
   Спасович В.Д. Избранные труды и речи. Тула: Автограф, 2000.
   

Ключевые слова: жанры, газета «Обь», Новониколаевск.

Key words: genre, newspaper «The Ob», Novonikolaevsk.

Рубрики «Оби» были типичны для сибирских газет: «Телеграммы», «По Сибири», «Маленький фельетон», «Корреспонденции», «Городская хроника», «Театральная хроника», «Библиография» и др. Выбор жанра определялся проблемой, которую рассматривал корреспондент. Жанровые границы были размыты, специально закрепленного места жанра на полосе или за специальной рубрикой еще не существовало (исключение составлял фельетон, традиционно размещающийся в подвале третьей полосы).

В газете «Обь» представлены материалы всех групп жанров. В рубрике «Сибирь» среди информационных жанров лидерство принадлежит заметке, в которой для достижения наибольшей точности и убедительности корреспонденты скрупулезно приводят обильные статистические данные:

«На отопление и освещение зданий местной команды и управления воинского начальника исчисления на 1908г. На местную команду: дров 64 саж. 2 арш. 8 вершк.; свеч – 12 пудов 27 ¾ фун. На управление: дров – 116 саж. 1 арш. 3 вершка: свеч – 9 пуд. 17 ½ фунт. Всего – дров 181 саж. 11 вершк.; свеч – 22 пуд. 5 ¼ фунта» («Обь», 1907, № 27.)

Газета продолжает традиции, заложенные «Народной летописью»: по любому поводу вступает в диалог с аудиторией, реагирует на любое высказывание в свой адрес. Редакция публикует отклики читателей с просьбой дать опровержение на материалы, в которых, по их мнению, искажаются факты: по поводу неудовлетворительного санитарного состояния мастерских (1908, № 97), лихой езды экипажа судьи г. Новониколаевска, в результате которой пострадал прохожий (1908, № 99) и т.д.

В поле зрения корреспондентов «Оби» постоянно находятся проблемы быстро строящегося города, оперативному освещению которых способствуют критические заметки. Так, информационным поводом становится антисанитарное состояние города, главная улица которого, Новониколаевский проспект, заполнена нечистотами. Автор заметки под псевдонимом Проезжий, задается вопросом:

Возрастает степень аналитичности материалов, опубликованных под рубрикой «Корреспонденции». Среди публикаций значительную часть занимают перепечатки критических материалов из крупных центральных и сибирских газет – «Русского слова», «Губернских ведомостей», «Сибирской жизни».

Газета «Обь» имеет собственных корреспондентов в Санкт-Петербурге, материалы которых печатаются под специальной рубрикой «Петербургские письма (от собственного корреспондента)». Самый активный из авторов, Н. Кубанский, серию корреспонденций посвящает работе Государственной думы, обращаясь в частности к рассмотрению деятельности партии народной свободы («Обь», 1907, № 30). Однако значительная часть материалов написана в связи с событиями, происходящими в Новониколаевске. Возрастает роль местных авторов – увеличивается количество авторских публикаций.

Как правило, критические корреспонденции публикуются либо в одноименном разделе, либо в разделе «Местная хроника», либо под рубрикой «Письмо в редакцию». В последней, например, помещен материал о закрытии профессионального театра Чиндорина и нежелании членов любительского театрального кружка сотрудничать с актерами, оказавшимися без работы: «Жалко и больно, что люди в погоне за громкой славой так забываются, и «не ведают, что творят» («Обь», 1908 № 94).

Особое значение имеют статьи, большая часть которых посвящена среднему образованию. Сто лет назад корреспонденты обращались к проблемам, актуальным и для сегодняшней педагогики. Так, в одной из статей автор под псевдонимом Эфка считает, что для эффективного обучения школьников необходим индивидуальный подход к ученикам, так как невозможно вести работу с одаренными детьми в переполненных классах:

«Учителю нет возможности следить за индивидуальностью каждого ученика. В каждом классе для каждого малоуспевающего ученика учителю приходится затягивать обучение более работоспособных и понятливых учеников, расхолаживая таким путем их охоту учиться («Обь», 1907, №61). Корреспонденты газеты уже не только констатируют факты, но и предлагают конкретные меры по улучшению ситуации. Так, в рассматриваемом примере автор считает, что родителям, желающим, чтобы их дети получили качественное образование, необходимо организоваться и определить своих детей в классы не более 10 человек, с увеличенной платой за обучение.

Проблемные статьи, посвященные школьному образованию, могли быть опубликованы и в разделе «Заметки». Автор одной из них под псевдонимом М. рассуждает по поводу школьных отметок, доказывая их ненужность:

Тому же корреспонденту принадлежит дискуссионная статья «О Сибири». Поводом для размышления журналиста явилась статья об экспансии Сибири японцами и китайцами, опубликованная в газете «Петербургские ведомости», («Обь», 1908, № 9). Корреспондент «Оби» вступает в полемику с петербургским журналистом, пытаясь приводить разные виды аргументов, что, несомненно, выводит публикацию на новый уровень. Темы для критического осмысления самые разные: неудовлетворительное состояние железнодорожных станций, необразованность железнодорожных рабочих; деятельность губернаторов Томской губернии и др.

Среди художественно-публицистических жанров ведущее место принадлежит фельетону. В этом жанре активно работают В.П. Булыгин (псевдоним Рефлектор), Ф.П. Романов под псевдонимом Рыбак; по мнению А.Л. Посадскова, предположительно один из фельетонов принадлежит Н.П. Литвинову, публиковавшемуся под псевдонимом Энпеэль (Посадсков 2007: 215).

Предметом сатирического изображения фельетонов могут быть непедагогические действия учительницы, оставившей за кражи в классе учеников без обеда («С лучом света», 1907, № 124), работник мастерской, не желающий работать и решивший заняться грабежом («Экспроприатор» 1907, №27); необразованность полицейского («Сказки жизни», 1907, № 91).

Автор под псевдонимом Рыболов в фельетоне «Накануне думских выборов» (1908, № 98) высмеивает переживания думского гласного накануне выборов по поводу нового состава городской думы, размышляющего: «Хорошо, если бы попали в управу все «наши», о, тогда мы бы им показали».

Значительное место на газетных полосах занимает массовая литература. В «Оби» появляются рассказы не только столичных, но и местных авторов, пробующих себя в публицистике. «Сестры Дубовы» Матвея Казакова («Обь», № 94), «Полосы света» Р.Чариной («Обь», № 94), «Встреча» С. Нестерова («Обь», 1907, № 61) и др.

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что третье новониколаевское печатное издание обладало всеми признаками качественной прессы: и тематика, и в соответствии с ней выбранные жанры были направлены на реализацию основной задачи газет – быть истинно народной. Жанровая система «Оби», по сравнению с предыдущими печатными изданиями, претерпела существенные изменения: увеличилось количество аналитических материалов, разнообразнее стали виды аргументации. Неизменной осталась переписка с читателями, письма которых становились основой для написания аналитических материалов. Газета «Обь» обогатилась литературными жанрами, в материалах четче стали выделяться жанрообразующие признаки, расширился круг профессиональных авторов, постепенно совершенствовалось их мастерство.
Литература

Посадсков А.Л. Обь // СМИ Новониколаевска-Новосибирска. 1906–2006. – Новосибирск, 2007. – С.114–115.

Пресса Ворошиловградской области (1938–1956 гг.) – подсистема РЕГИОНАЛЬНой журналистики СССР
Корчагина Оксана Владимировна

Луганский национальный университет

им. Тараса Шевченко, Украина
В статье рассматриваются особенности формирования системы региональной печати Ворошиловградской области 1938 – 1956 гг., ее количественно-качественная характеристика и аудиторный диапазон.

Ключевые слова: региональная пресса, периодическое издание, модель преси, аудитория.

Key words: regional newspapers, periodicals, model, audience.

В научной литературе по теории печати наблюдается употребления нескольких понятий: региональная печать, областная, городская, местная. Все они используются для характеристики типов печатных СМИ, выделенных на основании главного признака – географического: место выхода и распространение издания «согласно административно-территориальному строю государства» (Корконосенко 2001: ст. 87).

В этом контексте понятная заинтересованность вопросом изучения печати Ворошиловградской области 1938–1956 гг. в условиях господства сталинского режима. В 1938 г. состоялось административно-территориальное разделение Донецкой области на Сталинскую и Ворошиловградскую области, что привело к тому, что количество городов областного и районного подчинения возросло соответственно в 1,4 и 2, 5 раза; в 2,6 раза увеличилось количество сельских районов, в 2,7 раза – поселков городского типа. Соответственно увеличилось и количество газет. Административная реформа способствовала появлению в новообразованной области более широкой парадигмы изданий разных типов.

Система прессы СССР была создана прежде всего государством, а потом при участии других общественных сил и исторических обстоятельств переросла в особую информационную инфраструктуру. Относительно периодики Ворошиловградской области 1938–1956 гг. необходимо отметить ее обслуживающую роль и традиционно сильную зависимость от условий среды  и правил поведения, которые задавала системе печати руководящая верхушка советского государства.

Все обозначенное выше указывает на актуальность нашего исследования.

Цель статьи – показать особенности становления и функционирования системы региональной печати Ворошиловградской области 1938–1956 гг.

После создания в июне 1938 г. Ворошиловградской области в ее состава вошли 4 города и 28 районов. Для новообразованной административно-территориальной структуры характерными были такие социальные характеристики: во-первых, высокая численность трудящегося населения; во-вторых, население имело образование, преимущественно техническое; в-третьих, большая часть населения, проживало в городах и было занято в сфере промышленности.

Созданию новой области посвятили первые колонки газеты всех населенных пунктов Ворошиловградщини за 5 и 6 июня 1938 г. В каждом издании был напечатан Приказ «О разделении Донецкой области УССР на Сталинскую и Ворошиловградскую области» (Собрание законов СССР 1945: ст. 76). В передовой статье редакция газеты «Ворошиловградская правда» выражает благодарность партии и правительства «за правильное решение», которое «имеет большое политическое значение» и высказываются уверения в том, что «упрочение всех звеньев нашего партийного аппарата, еще больше поднимет революционную внимательность работников, <…> это еще крепче объединит тружеников новой области вокруг партии Ленина – Сталина, вокруг советского правительства» (Ворошиловградская правда 1938: ст. 1).

Внимание партии во времена развития Советского Союза была направлена прежде всего на формирование эффективно действующей модели местной печати как такой, что непосредственно «находится в гуще масс». Уже в циркуляре ЦК РКП(б) «О программе местной газеты» от 4 апреля 1921 г., что определял пути модификации типа губернских и уездных газет, предоставлялась основная методика ведения массированной пропаганды. Предлагалось действовать «путем разъяснения и освещения местных интересов массы, выведенных в свою очередь из интересов общегосударственных...» (О партийной и советской печати 1972: ст. 67).

Начался новый этап развития системы периодических изданий Ворошиловградськой области. Все газеты территорий, которые перешли к новообразованной области и выдавались к тому времени в Донецкой области, были перерегистрированные, а газета «Ворошиловградская правда» из июля 1938 г. получила статус областной (ГАЛуО: ст. 138). 2 июля 1938 года вышел из печати первый номер газеты «Ворошиловградская правда» – органа Ворошиловградського обкома и городскому КП(б)У й облисполкома. К перерегистрации газета имела статус городской и была «органом городского комитета КП(б)У й городского совета». Газета имела формат подобный формата газеты «Правда» и насчитывала 6 страниц, таким образом был подчеркнут новый статус – главной газеты области. В первом номере еще отсутствующая информация о тираже и не указана фамилия главного редактора. На первой странице помещена передовая статья «Наши задачи» автор секретарь обкома КП(б)В М. Любавин. Из нее мы узнаем об экономическом потенциале новообразованной области: «Экономика нашей области разная и богатая. К нее входят 32 района, среди них четыре больших индустриальных центра – Ворошиловград, Серьга, Ворошиловськ и Красный Лучь. В области насчитывается 534 большие предприятия; 9 угольных трестов объединяют 128 шахт, которые добывают 45 % от всей добычи Донбасса. Выдающееся место принадлежит сельскому хозяйству. Посевные площади насчитывают 1.367 тысяч гектаров. Сельское хозяйство вооружено первоклассной техникой. 51 МТС обслуживают 1.071 колхоз. Лишь решительный подъем всей партийной работы обеспечит нам дальнейшие успехи на всех участках социалистического строительства»

Каждый город и районный центр области имели свои печатные органы. Количество газетных изданий в 1938 г. насчитывала 32 газеты, среди них 2 областные, 4 городские, 32 районные. Кроме того, выдавалось около 60 многотиражных изданий.

Архивные учреждения и газетные фонды библиотек сохраняют огромное количество газет разных производств, заводов, шахт, учреждений, но, к сожалению, в большинстве исходные сведения этих изданий не содержат информацию о названии города, принадлежности к области, иногда даже о названии предприятия. Однако среди массы изданий предприятий и учреждений нам удалось установить 63 названия газет, которые выходили на территории Ворошиловградской области в 1938–1956 гг. Среди них: «За качественный кокс» – «орган бюро парторганизации заводского комитета и заводоуправления Брянковского коксохимзавода»; «За стахановское движение» – «орган бюро шахткому СВР шахты № 9»; «Красный текстильщик» – «орган бюро парторганизации фабкома и дирекции фабрики имени Ворошилова»; «На стройке» – «орган бюро парторганизации и постройкома и хозорганизации «Донбассжилстрой»; «Червоний прапор» – «орган бюро парткома Рубіжанского химзавода» и т.п. К этой группе нужно зачислить и стенные газеты. О них существование в Ворошиловградской области мы узнаем из обзоров, которые систематически печатались на страницах изданий разных типов.

Формулируя программу местной газеты еще в апреле 1921 г., ЦК партии подчеркивал, что «агитация фактами должная решительно заменить собой агитацию общими, абстрактными соображениями. <…> Таким образом, местный характер большей части содержания губернских и уездных газет следует считать обязательным» (О партийной и советской печати 1972: ст. 213).

При планировании содержания издания в региональной прессе учитывается специализация издания, его тираж, который косвенно указывает на диапазон, географию и способ распространения, периодичность выхода, характер разных социальных групп данного региона и др. Ворошиловградская область анализируемого периода в информационном плане практически не отличалась от других регионов Советского Союза. Главной задачам газет региона было не столько осмысление и освещение проблем Ворошиловградщины, сколько агитация и пропаганда решений партийных комитетов.

В местных изданиях большая частица информационной основы каждого газетного издания была ориентирована именно на территориальную аудиторию. Ю. Соломонов отмечает: «Интерес большинства читателей к той или другой информации прямо пропорциональный ее отношению к их повседневному жизни» (Соломонов 2003: ст. 48). В территориальной общности аудитории есть свои преимущества для газет: их публикации большей мерой отвечают интересам местной аудитории, ведь они призваны публиковать информацию максимально близкую и понятную читателям, чем материалы центральных газет. На практике видим, что газета Лозно-Олександрівського РК КП(б)В «Ленинская звезда» за 8 июля 1938 года начисляет 12 публикаций, среди которых 8 касаются непосредственно вопросов местного жизни: «Первые дни собирания урожая», «Образцово работают на виборочному собирании», «Первые следствия обмера приусадебных участков», «Дом обороны в колхозе». В газете Станично-Луганского РК КП(б)В «Коллективист» от 17 мая 1940 года с 12 публикаций – 6 посвященные вопросам весеннего сева, который являются актуальными для сельскохозяйственного района.

Основная функция местных газет – информировать население о событиях, которые происходят у них местности, освещение трудовой деятельности членов одной сообщества, их участия в общественной жизни. Используя местную информацию и усиливая ее сообщениями из центральных газет и информационных агентств местная печать выполняла еще и задача коммунистического воспитания трудящихся.

Итак, региональный уровень распространения является главным параметром, который определяет количественно-качественную характеристику системы периодики Ворошиловградщини анализируемого периода. Локальное ограничение информационного диапазона (произведенной и переданной информации) тяготеет к первоочередному потреблению аудиторией местной информации, которая оказывает непосредственное влияние на особенности формирования и функционирование местной периодики. В условиях тоталитарной системы руководства печатью на первом месте в газетах всех типов была сталинская программа индустриализации страны, борьбы с мировым империализмом. Именно этим канонам отвечают большинство публикаций районных и городских газетах Ворошиловградской области 1938 – 1956 гг.

1. Корконосенко С.Г. Типология и система СМИ / Основы журналистики: Учебник для вузов / С.Г. Корконосенко. – М.: Аспект Пресс, 2001.

2. Любавин М. Наши задачи // Ворошиловградская правда 1938, №1, 2 июля

3. О партийной и советской печати, радиовещании и телевидении. – М. – 1972.

4. Постанова бюро Ворошиловградського обкому КП(б)У про утворення обласної газети. 26.06.1938. // ГАЛуО – П-179, оп. 1, спр.7, арк. 138.

5. Соломонов Ю.Ю. Региональная пресса Франции. История и секреты успеха ежедневных газет. Серия «Практическая журналистика» М.: РИП-холдинг, 2003.

6. Указ Президиума Верховной Рады СССР о разделении Донецкой области на Сталинскую и Ворошиловградську. 03.06.1938. // Собрание законов СССР и указов президиума Верховной Рады СССР. – М., 1945.

IV. МЕЖДУНАРОДНЫЕ МАССОВЫЕ

КОММУНИКАЦИИ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Образ Африки в западной прессе¹
Aнтони Кастел,

Барселонский Автономный университет

(Испания – Каталония)
Медийный образ Африки в западных средствах массовой информации представлен в искажённом виде, что объясняется как живучестью стереотипных представлений об Африке и европоцентризмом массового сознания, так и самоограничениями в деятельности журналистов, склонных к упрощенной передаче многосложной картины жизни континента. В итоге Африка представлена в западных средствах массовой информации как место, где царят насилие, хаос и безвластие.

Ключевые слова: Африка, западные СМИ, конфликты, культура.

Key words: Africa, Western mass media, conflicts, culture.

Медийная репрезентация Африки как места хаоса и нищеты является следствием влияния трёх искажающих факторов.

Во-первых, она объясняется живучестью определённых представлений о континенте, сформированных рассказами великих первооткрывателей XIX века, литературой колонизаторов, западной общественной мыслью (от Гегеля до расистских теорий) и произведениями из разряда «фикшн», в которых континент представлен как некая живописная декорация.

Во-вторых, сами средства массовой информации с их тенденциями к упрощению и драматизации (прежде всего это аудиовизуальные СМИ) стремятся к созданию эффекта спектакля, делая акцент прежде всего на воспроизведение драматичной информации, фактов насилия.

В-третьих, сказывается влияние европоцентризма, которое проявляется в восприятии иных обществ, не разделяющих линеарные концепции прогресса.

Все три обозначенных фактора взаимосвязаны, подпитывают друг друга. Иначе говоря, повторение информации о катастрофичных событиях в Африке укрепляет сложившиеся представления о континенте и, в свою очередь, веру в превосходство Запада. В свою очередь, стереотипные представления и европоцентризм, которые составляют часть базовых установок журналистов, определяют характер информации о континенте. Так, европоцентризм, как отметил Уррутиа (Urrutia, 2000: 103), заставляет рассматривать действия «других» как нечто внесистемное, некогерентное «цивилизованности».

Всё это требует поэтапного рассмотрения. Сегодня об Африке уже не говорят как о тёмном и пустынном континенте, как её описывала колониальная литература, оправдывавшая приход европейцев (Ki Zerbo, 1979; 619). Но по-прежнему она рассматривается как место, населённое пассивными существами, неспособными к проявлениям инициативы. Это даёт основания определять извне экономическую политику на континенте, как это делает Международный валютный фонд (МВФ), и диктовать основные направления социальной политики в соответствии со вкусами зарубежных организаций, определяющих содержание кооперации с Африкой. А то и вывозить африканских детей под видом сирот-жертв войны, как это случалось с французской неправительственной организацией «Arche de Zo黹.

Африканцев можно осмеивать, что подтверждают некоторые телевизионные программы о намибийцах, представлять в оскорбительном для человеческого достоинства виде (что случается во время кампаний солидарности во время рождественских праздников), либо отвергать их право надеяться на лучшую жизнь. Так, репортер испанской телесети «нтенна 3», показавший в информационной программе от 7 октября 2005 г. человека, работающего в Нигере, вынёс ему свой приговор: «Здесь надежда жить лучше равна нулю».

Здесь царят безнадёжность и хаос: в медийных новостях Африка всегда предстаёт в негативном свете. Исследования газеты «Нью Йорк Таймс», выполненные Шредером и Эндлисом (Sraeder, Endless, 1998), показали, что 73 % публикаций об Африке в этой газете имели негативный характер. К аналогичному заключению пришли исследователи из «Media Group» в Университете Глазго, изучившие освещение африканских новостей в информационных программах британских вещателей BBC и ITN.

Как отметил Кроуфорд, медийное представление Африки в образе катастрофического континента открывает путь к «гуманитарным интервенциям» (Crawford, 1996). В свою очередь, такие интервенции сопровождаются широкими информационными кампаниями, в ходе которых СМИ освещают акции западных сил в позитивном ключе, преувеличивая их значение.

Так было, например, в ходе военной операции «Вернуть надежду» в Сомали в 1992 г., осуществлённой при решающем участии американских солдат, или в период вмешательства французских военных в Руанде в 1994 г. (Castel, 2008). В обоих случаях в СМИ не были представлены какие-либо действия, в которых участвовали бы африканцы, за исключением насильственных. По наблюдению Мумуни (Moumouni, 2003), добрые дела в Африке западные СМИ всегда приписывают европейцам и никогда – африканцам. Как следствие, освещение интервенций усиливает стереотип зависимости африканцев, которые представлены исключительно в образе получателей западной помощи.

Освещение трайбализма

Медийный образ Африки тесно связан с двумя крайними оппозициями – насилием и гармонией (Fair Jo, 1996).

В африканском Апокалипсисе насилие представлено как нечто прирождённое, как продукт атавистических культурных практик – главным образом, принадлежности к определённому племенному объединению, к племени, являющейся глубинным элементом социальной организации. Трайбализм, это западный концепт, служит журналисту для объяснения непонятого им в африканской действительности, ускользающего от чёткого осознания. Как легко резюмировать такое сложное явление, как геноцид в Руанде, назвав его «межплеменной войной»! О каких племенах идёт речь? О хуту и тутси, которые говорят на одном и том же языке, посещают одни и те же церкви и имеют одинаковое мировоззрение? И о какой войне говорится?

В публикации во французской газете «Libération» (от 6 февраля 2004 г.) её автор Куртэн заметил: «Похоже на то, что существует запрет на использование применительно к Африки ресурсов политического анализа, распространённых повсеместно». Получается, что такие дисциплины, как политическая социология, которая помогает вскрывать и объяснять корни конфликтов и формирует представление об их участниках, действиях и интересах противостоящих сил, не распространяются на Африку. А если бы это происходило, мы смогли бы понять, что в действительности войны не являются межплеменными, но представляют собой борьбу за политическую власть в чистом виде. Ту самую власть, борьба за которую может превратить самоидентификацию людей в инструмент достижение цели. И это не является исключительно африканским явлением, что продемонстрировали войны на Балканах в 1990-е гг.

Геноцид – неудобное слово для тех, кто так или иначе повинен в его возникновении (а в случае с Руандой это ООН, правительства США и Франции, иерархи католической церкви). Поэтому они отрицали геноцид из своих заморских кабинетов, даже когда он уже разразился. В ходе самой тяжёлой из всех трагедий Африки в ХХ в. – руандийской – западные СМИ в своём большинстве оказались не на высоте. Они не только не информировали о планировании геноцида (которое имело место), но и в течение первых недель приуменьшали масштабы происходящего, характеризуя геноцид как «волну межплеменного насилия». Таким образом была деполитизирована бойня, вдохновленная политиками и осуществленная теми, кто исполнял их прямые указания, распространявшиеся через руандийские «СМИ ненависти»: издание «Кангура» и телерадиокомпанию «Тысяча холмов» (Chrétien, 1995).

Но и на земле Апокалипсиса есть также и рай. Африка может представать в западных СМИ также в медийном образе рая, с экзотическими пейзажами, роскошной природой, изобилием животных и с добрыми дикарями. Так на практике осуществляется подход, который был охарактеризован Тодоровым как «примитивизирующий экзотизм» (Todorov, 1989). При этом добрые дикари характеризуются как существа, которым незнакома ответственность. В итоге способности африканцев недооцениваются, а сами они рассматриваются с позиции морального превосходства, как существа, которые должны быть наставляемыми, руководимыми извне.

Так, в 1970-1980-е гг., когда некоторые африканские страны взяли за образец своего развития марксистские модели социальной организации, там наблюдались различные эксцессы, которые прощались под предлогом, что такое нельзя судить строго, поскольку речь идёт об африканцах (Castel, 2005). На современном этапе, когда кажется, что остался только один путь развития – на базе свободного рынка – на этот путь африканцам настойчиво указывают западные кредитные учреждения и организации, осуществляющие сотрудничество.
Драматизм в информационных программах ТВ
Телевидение нуждается в зрительных образах, способных воздействовать на аудиторию, и в этом отношении для телеэкрана лучше всего подходят драматические образы, порождаемые войнами и сопутствующими им страданиями людей. Как следствие, африканские войны, неиссякаемый источник подобных образов, заняли вполне определённое место в телевизионных новостях. Но постоянное повторение информационных сообщений о военных действиях может вызвать контрпродуктивный эффект, закрепляя представление об Африке как регионе перманентного хаоса. Поскольку приоритет отдаётся драматичным новостям, возникают сложности с распространением позитивных новостей об Африке, поскольку они вступают в конфликт с большим объёмом транслируемого негатива.

Что же тогда делать? Скрывать информацию о войнах? Конечно же, это абсолютно неприемлемо. Сегодня и без того существуют вооружённые конфликты, именуемые позабытыми, информация о которых почти никогда не появляется в СМИ – прежде всего потому, что эти конфликты остаются недоступными для журналистов. Вот только два примера: на севере Уганды активно действует повстанческая Армия сопротивления Господа (LRA), а на юге Судана не прекращаются боевые действия между правительственными войсками и Народной Армией освобождения Судана, несмотря на заключенный в 2005 г. мирный договор.

Не следует рассматривать африканцев, живущих в условиях конфликта, исключительно как простой объект журналистского внимания, превращая новости в некое подобие медийного цирка, как это уже бывало ранее в Европе при показе так называемых человеческих зоопарков. Ради информирования не следует прибегать к «порнографии страдания», пренебрегая человеческим достоинством людей.

Освещение смертей зависит от категории, к которым были отнесены жертвы журналистами. Много ли визуальных образов солдат западной коалиции, разорванных на куски бомбами в Афганистане, попадает на экраны телевизоров? Или участников войны в Ираке? Но трупы африканцев заполонили информационные сообщения ТВ о войнах на континенте. Лица страдающих беженцев, детей-жертв насилия, истерзанных женщин стали обычным, если не сказать повседневным, явлением в программах телевизионных новостей. Однако не только погибшие граждане западных держав имеют право на уважение их достоинства. Африканцы тоже имеют это право, хотя их собственные слабые правительства не в состоянии его обеспечить.

Обычно в информационных программах на телевидении представлено не более трёх-четырёх новостей о международной политике, и не менее одной из них посвящается чрезвычайным событиям – таким, как катастрофы, выборам в геополитически значимых странах (США, Франции, Германии, Великобритании) – или конфликтам, которые затрагивают национальные интересы данной страны. Ограниченные по времени, новостные сообщения на ТВ не могут вместить глубокую информацию, объясняющую причины конфликта и цели, преследуемые его участниками. Наблюдается редукция сложности конфликта (Watine, 1997), и результаты этого едва ли можно признать удовлетворительными, особенно если появляется необходимость воспроизвести контекст, необходимый для понимания кризиса.

Периодическая печать, включая часто цитируемые издания наподобие “Le Monde” во Франции, “The New York Times” в США, “The Guardian” в Великобритании, “El País” в Испании и “La Repubblica” в Италии, не так ограничена пространством для изложения информационного материала, как телевидение с его временными рамками. Названные газеты меньше, чем аудиовизуальные СМИ, озабочены непосредственным воздействием на аудиторию при опубликовании той или иной информации. В процессе журналистской иерархизации информации по степени важности и соответствующего отбора новостей Африка всегда остаётся в стороне от доминирующих информационных приоритетов, учитывая её экономическую маргинальность (ей принадлежит менее 2 % мирового ВВП) и культурную отстранённость от Запада. Поэтому, чтобы попасть в новости, ей надо пережить очередную катастрофу либо вспышку военных действий.

Во многих случаях новости усечены до минимума, до масштаба сухой информационной заметки. Без сомнения, краткость является врагом концептуализации, которая требуется для изложения любой сложной информации – такой, которая исходит из Африки. Исключением являются только страны, которые поддерживают тесные экономические и культурные связи с бывшими метрополиями: Кения с Великобританией или Берег Слоновой кости с Францией, либо государства, имеющие важное геополитическое значение для США, как, например, Сомали.

Журналистскую рутину трудно преодолевать. Невозможно добиваться показа новостных программ на ТВ по два часа кряду, но есть возможность реально сделать теленовости более понятными для потребителей информации. Так, поскольку войны всегда имеют экономические и политико-идеологические причины, эти причины должны быть раскрыты. Для углублённого освещения событий требуются другие телевизионные форматы, такие как информационно-аналитические программы “En Portada” (TVE) и “60 minutes” (CBS). К тому же ни срочность подачи, ни краткость теленовостей не оправдывают отсутствие уважения к жертвам африканских конфликтов.

Наличие конкуренции между различными видами СМИ открывает для печатных изданий дополнительные возможности – информационные «бреши», по выражению К. Жиро (Giró, 1999), которые позволяют освещать события и проблемы с большей глубиной, быть более критичными по отношению к властям. Эти же «бреши» позволяют использовать и распространять позитивную информацию, контрастирующую с сообщениями о трагедиях и катастрофах. Есть издания аналитического характера, которые глубоко освещают социальные вопросы – например, ежемесячник “Le Monde diplomatique”, а также специализированные журналы “Política Exterior”, “Afers Internacionals” и др., которые освещают конфликты во всей их многосложности.

Как приблизиться к Африке в информационном отношении? В первую очередь надо преодолеть западную привычку видеть Африку в негативном свете (Versi, 2004). Если отказаться от ментальной репрезентации континента как средоточия зла, прорисуется динамичная, многообразная Африка, которая переживает конфликты, но способна самостоятельно вырабатывать и применять меры по преодолению кризисов.

Хотя «Галактика интернета» не является панацеей от всх проблем, цифровая журналистика в Сети облегчает прохождение информационных потоков без промедления и зачастую без посредников либо цензуры (Almirón, Jarque, 2008). Правительства, прежде всего деспотические, боятся интернета, потому что он открывает окно в мир, которое потом трудно закрыть. Тому есть немало примеров (Иран, Куба, Китай). На блогах и порталах разоблачаются злоупотребления и публикуются сведения, которые не находят себе места в так называемых традиционных СМИ – печатных или аудиовизуальных. Так было, например, с информацией на блогах американских солдат, находящихся в Ираке и Афганистане.

1. 
   Almirón, Núria y Jarque, José Manuel, El mito digital, Barcelona, Anthropos, 2008.
   
2. 
   Artis Jr., William, “The Tribal Fixation”, en Columbia Journalism Review, otoño de 1970.
   
3. 
   Bastenier, Miguel Ángel, El blanco móvil, Madrid, Ediciones El País, 2001.
   
4. 
   Castel, Antoni, Malas noticias de África, Barcelona. Bellaterra Ediciones, 2008.
   
5. 
   “La galàxia dels cooperants al Moçambic imaginari”, en Gargallo, E. y Gili, A, (ed), Àfrica en l’imaginari occidental, Valencia, Publicacions Universitat de València, 2005.
   
6. 
   Chavis, Rod, “Africa in the Western Media”, texto presentado en el Sixth Annual African Studies Consortium, octubre de 1998. Consultado en octubre de 2009 en www.africa.upenn.edu/Workshop/chavis98.html.
   
7. 
   Chrétien, Jean Pierre (dir), Les médias du génocide, París, Karthala, 1995.
   
8. 
   Crawford, Neta C “Imag(in)ing Africa”, en The Harvard International Journal of Press Politics, vol 1, nº 2, (1996).
   
9. 
   Fair Jo, A., “War, famine and poverty: race in the construction of Africa’s media image”, en Journal of communication inquiry, 1996.
   
10. 
    Gargallo, E. y Gili, A, (ed), Àfrica en l’imaginari occidental, Valencia, Publicacions Universitat de València, 2005.
    
11. 
    Giró, Xavier (dir), Immigració i premsa escrita, Fundació Jaume Bofill y Observatori sobre la Cobertura Informativa de Conflictes, Barcelona, 2005.
    
12. 
    Giró, Xavier (ed), La premsa i el Sud: informació, reptes i esquerdes, Barcelona, Solc, 1999.
    
13. 
    Hawk, B. (ed), Africa’s media image, Praeger, Westport, 1992.
    
14. 
    Ki Zerbo, Joseph, Historia del África negra, Madrid, Alianza, 1979.
    
15. 
    Media Group at Glasgow University, “Media coverage of the developing world: audience, understanding and interest”, 2000, en www.gla.ac.uk/centres/mediagroup/debate.htm
    
16. 
    Moumouni, C., “L’image de l’Afrique dans les medias occidentaux: une explication par le modèle de l’agenda-setting”, en Les Cahiers du Journalisme, nº 12, otoño de 2003.
    
17. 
    Schraeder, Peter J. y Endless, Brian, “The Media and Africa: The Portrayal of Africa in the New York Times (1955-1995)”, en A Journal of Opinion, Vol. 26, Nº 2, 1998.
    
18. 
    Servaes, Jan, “Communication for Development: Making a Difference”, en Glocal Times, enero de 2007. Disponible en http://www.glocaltimes.k3.mah.se/
    
19. 
    Todorov, Tzvetan, Nous et les autres. La réflexion française sur la diversité humaine, París, Éditions du Seuil, 1989.
    
20. 
    Urrutia, Jorge, Lectura de lo oscuro. Una semiótica para África, Madrid, Biblioteca Nueva, 2000.
    
21. 
    Versi, A., “African and Proud of It”, en African Bussiness, noviembre de 2004.
    
22. 
    Watine, T., “Journalisme et complexité”, en Les Cahiers du Journalisme, nº 3, junio de 1997.
    
23. 
    Wieviorka, Michel, El espacio del racismo, Barcelona, Paidós, 1992.
    

В современных условиях очевидна необходимость исследования тематики деятельности в области связей с общественностью, особенно связанной с имиджем организаций в их усилиях по достижению коммерческой выгоды на национальном и глобальном рынках, чтобы в дальнейшем разработать тексты прикладного характера для сотрудников сферы PR. На современном рынке, будь он внутренним или международным, существует необходимость благоприятного представления имиджа организаций, корпораций, предприятий и их брендов. Без этого невозможно продвижение на рынке продуктов, услуг, коммерческих идей.

Большое практическое значение имеет призвано иметь «Руководство по обозначению организаций», способное служить отправной точкой при решении вопросов, часто возникающих в кубинских институциях: «Необходимо ли нашей организации новое название, новый логотип или слоган? Что нужно для выделения нас среди других организаций?» Обозначение (идентификация) организации – нечто большее, нежели использование коммерческого символа или названия.

Глобальный имидж предприятия – это ментальное явление, репрезентация в памяти людей, способствующая аккумулятивной перцепции. Основной механизм воздействия имиджа следующий: восприятие – ассоциации – ментальный образ – реакции. Человек воспринимает в единстве то, что он видит, что ему кажется, что принимает его сознание и выстраивает в определённом соотношении. Поэтому задача конструирования глобального имиджа несводима только к выработке бренда, но имеет отношение к идентификации фирмы в соответствии с концепцией всеохватного дизайна.

Эта концепция развивается с 1985 г. и предусматривает использование всех выразительных средств для создания единого глобального имиджа: графического дизайна, информационных, дидактических ресурсов и способов убеждения.

Глобальный имидж включает:

- графический дизайн

- идентификационное обозначение

- информационную часть

- дидактическую часть

- персуативную часть.

Изучение стратегии корпоративной презентации занимает всё более важное место в политике организаций вследствие нарастания перемен, требующих учёта и реагирования: появляются новые технологии, новые рынки, новые виды торговли, которым сопутствуют процессы реструктурирования, диверсификации и расширения ассортимента предлагаемых товаров и услуг.

Чтобы успешно выстоять перед лицом этих перемен, организации должны модифицировать формы самопрезентации в общении с клиентами и обязаны ясно, точно и эффективно формировать свой имидж, который отражал бы корпоративные цели, задачи и стратегии. Именно такой имидж, который позволил бы выделиться на фоне других организаций и стать узнаваемой прежде чем двигаться на конкурентный, требовательный и динамичный рынок.

Существует немало теоретических и прикладных исследований на темы о формировании корпоративного имиджа организаций. Однако некоторые из этих работ отличаются ограниченным подходом к проблеме, концентрируясь на таком аспекте, как роль графического дизайна и при этом не принимая во внимание культурные аспекты, философию организации, её историю и людей, которые в ней работают.

Необходимы некие действия символического свойства, позволяющие выделить предприятие на фоне конкурентов, иначе говоря, представить как нечто особое то же самое, что делают также и другие предприятия. «Всё то, что не может быть представлено в прямой реалистической манере, может быть предъявлено посредством знаков и символов, имеющих значение для публики. Есть только единственный путь закрепить предприятие в людском воображении: это генезис имиджа» (Joan Costa. 1992).

Согласно Х. Косте, имидж имеет «видимое лицо», выраженное в глобальной коммуникации через дизайн, и «лицо скрытое», запечатлевшее производственную культуру предприятия, его корпоративную философию и дух его сотрудников. С одной стороны, формирование имиджа может происходить естественным путём, спонтанно, по мере исторического развития предприятия и его взаимодействия с клиентами. Но может осуществляться и контролируемое развитие имиджа, соответствующее стратегическому планированию деятельности предприятия, нацеленному на охват различных категорий публики.

Чтобы создавать имидж такого рода, необходимо предварительно выработать систему сигналов, которые обозначают организацию в коммуникативном процессе. Имидж является результатом коммуникативного обмена предприятия с окружающей средой и формой его обозначения в этой среде посредством определенных техник коммуникативного воздействия.

Существенное значение для продвижения глобального имиджа предприятия является состояние имиджа страны, к которой оно относится. Именуя такой имидж «маркой страны», рассмотрим некоторые примеры.

Среди 25 стран, которые имеют наиболее благоприятный имидж (по результатами интересного исследования, проведенного силами организации «Anholt-GMI Nation Brand Index», первое место принадлежит Австралии. Второе место занимает Канада, затем следуют Швейцария, Великобритания и Швеция. Испания фигурирует на 12 месте.

Это одно из первых исследований, в ходе которого была предпринята попытка измерить притягательную силу «марки страны» и которое не является безупречным. Но оно отражает растущее внимание к проблеме, которая во всё более возрастающей степени интересует международную торговлю.

Наиболее значимые результаты исследования таковы:

• 
  Австралия занимает первое место по степени привлекательности «марки страны», удерживая первенство по таким показателям как туризм, качества населения и иммиграция/инвестиции.
  
• 
  Только две латиноамериканских страны оказались в подле зрения исследователей: Бразилия (на 15 месте) и Мексика (на 16-м).
  
• 
  Франция получила относительно низкую оценку (9 место, за италией и Германией) из-за невысокого мнения о гостеприимности её населения, что беспокоит представителей индустрии туризма.
  
• 
  Как неожиданность следует расценить то, что США заняли всего лишь 19-е место. Сказалось недоверие опрошенных к американскому правительству в вопросах войны и мира, в целом к проводимой им внешней политике.
  

Измерение привлекательности «марки страны» охватывало шесть больших областей в каждой из изучаемых стран, в том числе :

1. 
   Туризм. Оценивалась притягательность туристического сектора каждой из стран.
   
2. 
   Продукция/экспорт. Проводились опросы касательно степени удовлетворённости продуктами и услугами, экспортируемыми каждой из стран.
   
3. 
   Правительство. Опрашиваемым задавали вопросы о компетентности национальных правительств и степени доверия к ним при принятии ими решений, способных нанести ущерб миру и международной безопасности
   
4. 
   Иммиграция/инвестиции. Были заданы вопросы касательно расположенности опрашиваемых к жизни и работе в каждом из названных государств на протяжении длительного периода. Запрашивались и мнения относительно того, какая из стран является наиболее предпочтительной для открытия там филиала предприятия.
   
5. 
   Культура и историческое наследие. Оценивалось восприятие опрашиваемыми историко-культурного наследия вышеназванных стран, а также степень заинтересованности в потреблении культурных продуктов из этих государств.
   
6. 
   Население. Были заданы вопросы в целях оценки человеческого капитала каждой из стран: как оцениваются качества рабочей силы, какую степень гостеприимства и дружелюбия проявляет местное население.
   

1. 
   Имидж государства не является связанным исключительно с туризмом, но формируется под воздействием таких факторов, как прямые иностранные инвестиции, состояние экспорта, публичная дипломатия, культура, спорт, иммиграция, международные отношения…
   
2. 
   Название страны – это не есть нечто вроде логотипа. Привлекательный логотип без сопутствующей стратегии не имеет смысла.
   
3. 
   60-секундный показ на CNN рекламного ролика с чудесным пейзажем без такой стратегии является напрасной тратой средств рекламодателей.
   
4. 
   Имидж страны – не только для иностранцев. Главные заинтересованные в его совершенствовании – это граждане данной страны. Без их понимания и поддержки любой проект обернётся провалом.
   
5. 
   Формирование имиджа – не краткосрочный проект, поскольку требует усилий, времени, постоянства и упорства. В большинстве случаев необходимы годы, чтобы получить желаемый результат.
   
6. 
   Речь не должна идти о некоей «имиджевой косметике»: прочной опорой «марки страны» служат правда, честность и учет реального положения дел. Невозможно изменить ущербную реальность с помощью слоганов и логотипов.
   
7. 
   «Марка страны» - не то же самое, что имидж предприятия. Любое государство является гораздо более сложным, чем любое предприятие. Большинство методов и приемов, которые обслуживают коммерческие марки, не работают при создании имиджа страны.
   
8. 
   Концепт «марка страны» - не новинка, он так же стар, как и концепт нации, хотя и сильно эволюционизировал в последние годы.
   
9. 
   «Марка страны» - это не фантом: если действовать правильно, она способна приносить реальные, ощутимые результаты.
   

1. 
   Espacio. La Habana. ACPP. 1999, no.1.
   
2. 
   Costa, Joan.  (1992). Identidad corporativa y estrategia de empresa. Barcelona: Ediciones CEAC. S. A.