Советская повседневность: социологические и исторические аспекты становления
Советский человек и третье тысячелетие
жүктеу/скачать 221 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Так, целым блоком можно выделить работы по изучению сталинизма.
2.3. Советский человек и третье тысячелетиеВ новом тысячелетии исследования по изучению советской повседневности не стали менее популярными. Но интерес теперь стал нацелена более конкретные темы и явления. Так, целым блоком можно выделить работы по изучению сталинизма. Например, Фицпатрик Ш. в своей работе «Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России» рассматривает 1930-е годы как «повседневность чрезвычайного времени»18 и особенно отмечает тот факт, что обычная повседневная жизнь гражданина была более зависима от государства. Государство являлось не только источником всех товаров, но и в целом могло определить, будет ли эта повседневная жизнь продолжаться в дальнейшем. Есть и иностранные работы, посвящённые сталинизму. Замечательным примером является «Revolution on My Mind: Writing a Diary under Stalin», которая, к сожалению, ещё не доступна на русском языке, в отличие от других статей этого автора. Работа эта является новаторской по той причине, что под прицелом оказывается не просто связь гражданина и государства, а «советская субъективность»19, то есть самосознание обычного человка, которое формировалось под давлением повседневной жизни. Для того, чтобы ближе подобраться к самосознанию людей, Й. Хеллбек делает основной акцент на личных дневниках, из которых видно, как формировалась советская идентичность. В другой работе этого автора «Повседневная идеология: жизнь при сталинизме» также разрабатывается специфичная концепция «Я» эпохи сталинизма как идеологический работы (ideological work-in-progress)20. Эта концепция кардинально отличается от концепции людей, которые были свидетелями распада СССР, но очевидно это стало лишь на заре третьего тысячелетия. Причиной этого, по словам автора, является то, что эти свидетели приписывали человеку советскому 1930-х годов характеристики, которые были видны при распаде: отчуждённые формы речи, двоемыслие и цинизм. Особо можно выделить ряд авторов, которые внесли существенные методологические и историографические изменения в исследовании советской повседневности. Среди них работа Н.Н. Козловой «Советские люди: Сцены из истории», которая основана на выдержках «Народного архива». Хотя многие исследователи в 1990-х гг. писали о советском прошлом как о «безвозвратно ушедшем» и «больном», Козлова Н.Н. не видит барьера между прошлым и настоящим: «Советское общество — предпосылка того, что происходит здесь и теперь».21 Автор действует несколько автобиографично: анализируя нормы и ценности советского прошлого, она открывает и описывает нормы и ценности для постсоветского настоящего. Может быть именно поэтому в работе встречается чередование автобиографий реальных людей прошлого и аналитические части. С точки зрения автора, опыт советской повседневности хоть и имел универсальный характер, значительно не отличался от опыта повседневности других стран. В силу этого, исследователь рассматривает мотивации советского человека как мотивации любого другого представителя эпохи модерна. Любые взаимодействия в обществе Козлова Н.Н. рассматривает через параметры игры, правила которой импровизационно создаются игроками-акторами. По мнению автора, эти правила в свою очередь подчиняются универсальным законам. К таким законам она относила попытку сведения окружающего хаоса в единство нарратива судьбы отдельного человека, способы подстроиться под обстоятельства, рефлексивное отношение ко всему окружающему, соотношение себя с различными группами с помощью символического языка. Автор видит повседневность как способ спасения от трагических событий. В работе не рассматриваются эти трагические обстоятельства, наоборот, автор хочет создать насыщенное описание или самоописание советской повседневности. Именно в таком рефлексивном отношении к судьбе и можно проследить связь человека советского с цивилизацией модерна. Особым моментом, присущим Советскому Союзу была своеобразная жилищная политика, которая прямым образом влияла на привычки, способы интеграции и настроения людей. Об этом вышедшая в 2008 работа Мееровича М. «Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937». В этой работе говорится о том, что советская власть, являясь монополистом в выдаче комнат и квартир, использовала жилищную политику в целях управления людьми. Зачастую это происходило в форме дисциплинарного воздействия.22 Есть и другая работа, которая освещает проблемы жилья в СССР и влияние этой проблемы на советского человека. И. Утехин в «Очерках коммунального быта» анализирует разделение на частное и публичное в коммунальной квартире и говорит о том, что это влияет на развитие в человеке зависти и справедливости. Автор, используя язык структурализма, даёт прочтение коммунального быта через коды архаических культур. Например, теория Дж. Фостера, по которой все блага в архаическом обществе мыслятся как ограниченный ресурс внутри системы, вполне применима и к советской повседневности. Всякое перераспределение в пользу одного индивида нарушает принципы справедливости и вызывают зависть у окружающих.23 жүктеу/скачать 221 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|