IV. ВОСПОМИНАНИЯ О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА

IV. ВОСПОМИНАНИЯ О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА

Л.А. Голишева

СЛОВО ОБ УЧИТЕЛЕ:

К 90-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ПРОФЕССОРА З.Я. БОЯРШИНОВОЙ

Обычно облик ушедшего от нас человека со временем сглаживается. Но яркая, неординарная индивидуальность Зои Яковлевны и поныне живет в памяти многих поколений студентов. Мне она запомнилась внешне спокойной, собранной, уравновешенной, всегда деятельной, наполненной творческими замыслами.

Наше знакомство переросло в близкие дружеские отношения, отношения между учителем и ученицей, между старшей и младшей коллегами, ставшими друзьями. И ровно тридцать лет, вплоть до самой кончины Зои Яковлевны в 1986 г., они сохранялись.

В человеческих отношениях тридцать лет – большой срок, дающий право обдумать, осмыслить их, выделить то, чем интересно поделиться с коллегами, учениками как самой Зои Яковлевны, так и ее учеников, а также с молодой научной порослью истфака. Осенью 1956 г., став студенткой исторического отделения ИФФ ТГУ, я впервые стала слушать лекции Зои Яковлевны Бояршиновой. Вспоминаются первый день занятий и первая лекция в университете 1 октября 1956 г. (учебный год тогда начинался после сельхозработ). 8-45 утра. В переполненной первокурсниками одиннадцатой аудитории БИНа царит атмосфера ожидания. Звонок. И тут же в аудиторию входит средних лет женщина и уверенным шагом направляется к преподавательскому месту. «Доцент Бояршинова Зоя Яковлевна, – представляется она. – Буду читать у вас курс по истории СССР с древнейших времен до середины XVIII века».

На II и III курсах я прослушала также разработанный Зоей Яковлевной двухсеместровый лекционный курс по истории Сибири. Сегодня этот курс, являясь составной частью исторического краеведения, стал одной из важнейших учебных дисциплин как исторического, так и в целом гуманитарного образования в Сибирском регионе. В 50-е же гг., впервые после восстановления в 1940 г. исторического образования в Томском университете, по инициативе Зои Яковлевны он стал читаться для студентов исторического отделения ИФФ. Введение в учебный план ИФФ ТГУ «Истории Сибири» во многом способствовало возрождению сибиреведения как исторической дисциплины в образовательной сфере и фундаментального научного направления в исследовательской области.

Лекции, манеру их чтения Зоей Яковлевной я никогда не забуду. Мысленно я частенько вспоминаю студенческие годы, экзамены, зачеты и пр.… Естественно, что прежде всего возникают лица преподавателей, их действия, поступки, манеры и, конечно же, их лекции и другие виды учебных занятий... Не помню, чтобы Зоя Яковлевна когда-нибудь опоздала на лекцию хотя бы на 2–3 минуты. Не помню также, чтобы она когда-либо выступала перед аудиторией сидя. Зоя Яковлевна всегда стояла и держала в поле зрения своих слушателей. Она как бы одновременно обращалась и ко всем вместе, и к каждому в отдельности. Речь ее не изобиловала эмоциональными оценками, лекторский темперамент никогда не подменялся внешней театральностью. Меня в ее лекциях захватывали, подчиняли, заставляли ловить каждое слово фактологическая насыщенность, простота построения и манера изложения материала.

Зоя Яковлевна всегда приходила на лекции с кипой листочков тетрадочного формата, исписанных ее мелким почерком. Насыщенные сведениями из первоисточников лекции она читала, пользуясь готовым текстом, часто цитируя первоисточники, с большим мастерством и глубоким знанием воспроизводя древние тексты. В своих курсах Зоя Яковлевна отражала все достижения исторической науки. На ее лекциях мы знакомились с первоисточниками (основными, конечно), узнавали об основных исторических исследованиях и их авторах, о дискутируемых в те годы в советской историографии проблемах исторической науки. Все это дает мне основание спустя почти сорок лет свидетельствовать, что лекции Зоя Яковлевны Бояршиновой не только расширяли наш (студентов) кругозор, но и закладывали прочный фундамент исторических знаний.

Я не прошла под руководством Зоя Яковлевны школы исследовательской работы (моим научным руководителем еще в студенческие годы стал профессор И.М. Разгон), тем не менее полученные на ее занятиях знания, навыки критического анализа первоисточников и историографических схем оставили глубокий след и оказали огромное влияние не только на мою дальнейшую судьбу, но и судьбу моих сокурсников. Убедительным доказательством является то, что из тридцати выпускников историков 1961 г., к коим принадлежу и я, трое (М.П. Завьялова (в студенчестве – Семибратова), В. Голубев, А. Гайдамакин защитили докторские диссертации по истории и философии, пятнадцать человек стали кандидатами наук.

Влияние педагогического мастерства Зои Яковлевны я особенно почувствовала, когда в 1963 г. начинала вести курс (читать лекции и вести практические занятия) по истории СССР с древнейших времен до 20-х гг. ХVII в. Замечу, что за годы учебы в Томском госуниверситете мне посчастливилось слушать лекции плеяды блестящих преподавателей – профеcсоров И.М. Разгона, А.И. Данилова, К.П. Ярошевского, доцентов А.П. Бородавкина, М.Е. Плотниковой, Г.И. Пелих, А.А. Сергеева, А.П. Бычкова, Л.В. Алякринского, молодых кандидатов наук Б.Г. Могильницкого, Н.Н. Киселева, Г.П. Шатровой и др. Позднее почти все они, за исключением рано умерших Л.В. Алякринского и Г.П. Шатровой, удостоены докторских степеней, профессорских, почетных и академических званий. Естественно, что, помимо извлекаемых из их лекций знаний по историческим и другим гуманитарным дисциплинам учебного плана, я, как и другие, вольно или невольно испытывала на себе и влияние лекторского мастерства, что-то чисто интуитивно усваивая, а что-то и отвергая. Но, как показали мои первые шаги на педагогическом поприще, проявилось большое влияние лекторского темперамента Зои Яковлевны Бояршиновой. Первым обратил на это внимание Александр Павлович Бородавкин. Как заместитель заведующего единой в то время (1963/64 учебный год) кафедры истории СССР, Александр Павлович пришел с контрольным посещением на одну из первых лекций. При обсуждении Александр Павлович заявил, что у него сложилось впечатление, что он попал на лекцию Зои Яковлевны Бояршиновой. Естественно, что для меня это прозвучало похвалой. Говорю об этом, чтобы еще раз особо обратить внимание на учительский дар Зои Яковлевны, показать, что ее лекторский темперамент на интуитивном уровне усваивался теми, кто слушал ее лекции.

Школой исследовательской работы были спецсеминары Зои Яковлевны Бояршиновой. Мне лично не пришлось пройти ее семинарские занятия, но я имела счастье в течение не одного десятка лет наблюдать ее взаимоотношения с учениками, работавшими в ее семинарах. Необходимо заметить, что семинары Зои Яковлевны считались трудными и, очевидно, поэтому не были многолюдными, но участники их составляли дружный и сплоченный коллектив, включающий студентов и аспирантов. Семинары Зои Яковлевны пробуждали научную мысль. Именно отсюда путь в науку начинали ныне известные ученые, доктора наук А.Н. Жеравина, Л.П. Белковец, Н.Ф. Емельянов, Л.М. Плетнева, Л.А. Чиндина. Особенно ценно то, что Зоя Яковлевна стремилась вовлечь своих учеников в круг более широких, выходящих за пределы стен Томского университета интересов. Со студенческих лет она вводила их в научную семью сибирских и московских историков, приглашая на научные собрания, конференции и симпозиумы прослушать доклады известных в стране ученых в области феодализма, и не только. Не раз я бывала свидетелем, как Зоя Яковлевна в Новосибирске и в Томске представляла своих учеников – студентов и аспирантов – профессорам М.М. Громыко, Н.Н. Покровскому (Новосибирск) А.А. Преображенскому, С.О. Шмидту (Москва) и другим известным в стране ученым. Впоследствии знакомство это перерастало в довольно прочные и тесные творческие контакты, которые у большинства учеников Зои Яковлевны сохраняются и до сих пор, свидетельствуя о жизнеспособности научной школы Зои Яковлевы Бояршиновой и ее научно-педагогическом таланте.

Отношения ее со своими учениками были дружескими. Почти все они, начав работать в ее семинарах, стали бывать у нее дома, порознь и вместе, всегда находя приветливую встречу и поддержку в решении всех учебно-научных и личных, вплоть до материально-финансовых, вопросов. Принадлежа к поколению тех российских ученых, которые в работе со своими учениками руководствовались принципом входить во все мелочи их повседневной жизни, Зоя Яковлевна никогда не опекала учеников и коллег по мелочам. Характерными в отношении Зои Яковлевны к ученикам были простота, сердечность и человечность. С виду строгая, даже суровая, она была исключительно человечна. Почти тридцатилетние близкие дружеские отношения позволили мне видеть Зою Яковлевну в различных ее ипостасях на факультете – декана, секретаря партбюро ИФФ, зав. кафедрой, председателя учебно-методической комиссии, в семье – дочери, матери, сестры, свекрови, тещи, бабушки, тети. С полным основанием поэтому могу удостоверить, что Зоя Яковлевна всегда была скромным, простым, исключительно деликатным и тактичным в обращении с окружающими человеком. Такой она и остается в памяти моей и близко знавших ее людей.
Человек в истории. Памяти профессора З.Я. Бояршиновой:

Сборник науч. статей и материалов / Отв. ред. А.Н. Жеравина.

Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. С. 43–46.