Великой княжне Куртатинской из Алании Авери Габолаевне Куловой-Бицоевой милейшей матери своей посвящаю

Рожденную сердца печалью,

Я нежностью сына пою,

Услышь меня, мама, за Далью…

Бездонного неба Кавказа,

Закрытых навеки очей,

Не знавших у Жизни отказа –

Отказа в людской доброте,

В любви, испаряющей горе,

В достойной княжны красоте,

Величьем склоняющей горы.

Рожденную сердца печалью.

Услышь ее, мама, за Далью,

В ней жизнь я твою повторю…

Здесь они на границе стояли!

И до самой Москвы докатилася весть:

Об их мужестве песни слагали.

Свою службу несли век из века,

Упреждая набеги, разбой, грабежи

Иноземцев и вольных абреков.

Неприятеля храбро встречали.

Кровью Куловых писан был царский Указ,

Чтоб князьями их впредь величали.

Равно труд своих подданных чтили.

Поредел княжий род, как в засушье посев,

Кто остался, те в бедности жили

Когда ты появилась на свете.

С доброй вестью в Иверию мчался гонец:

«Дочь у Кулова» - крикнул сквозь ветер.

Через год вновь Указ вышел царский,

С ним богатство пришло. И княжной ты росла,

Позабыла семья хлеб батрацкий.

Рук умелых свои земли ждали…

Как лелеяли братья сестренку-княжну!

Как родители дочь обожали!

Дочь Габолы - из первых красавиц!

Все родные в Кадате гордились тобой,

Все любили - и юный, и старец.

С приглашением ты отзывалась,

И в разгаре веселья - под музыки звон –

В свите с братьями вдруг появлялась!

Под палящие взоры джигитов.

И похвал красоте твоей бурный фонтан,

И сравненья с самой Афродитой!

Сыновей двух родить... Все, что он говорил,

Было правдой - законов Природы
Но вмешались в законы небес силы Зла!

Местью движимый стал их орудьем.

К черной бездне судьба как магнитом влекла.

Как не поняли этого люди!

Стали Куловы вдруг "кулаками".

Как же! Княжеским титулом царь наделил!

С ним - землею, лесами богатой.

Труд всегда возвышал! И - достатком платил.

Но теперь все вверх дном повернулось:

Кто трудиться умел, тот вредителем слыл.

Все живое под гнетом согнулось.

«По этапам» погнали княжну и отца,

Горем сломленных, но непокорных.

Перед Богом - чисты! А навет подлеца

Жизнь не сделал темней их черных.

Но проклятье злым роком шло вслед за тобой –

Месть, рожденная местью ответной.
Не могли снять его ни твоя красота,
Ни твоих реки елее, морем ставших,

Ни страданья твои и души чистота,

Ни молитвы за всех, в мести павших.
Рок лишил тебя братьев и юность унес,
Бедность стала твоею дорогой.

Путь обратно, домой, весь штыками порос.

Кров нашла ты за чужим порогом.
Приютили тебя и отцу - князю - честь,

Как достоин того, оказали

Значит, правда и совесть в Алании есть,

Хоть годами их здесь вырезали

Никому из князей не сказала ты "Да!"

Ты князей лучше братьев - не знала.
- Не гневись на меня, ты мой добрый отец!
Не желаю без братьев я счастья.

С чистым сердцем я стану лишь с тем под венец,

Кто богатством и званьем не властен!-
У отца ты прощенья просила за то,

Что пошла против рода устоев.

Мужем стал твоим парень обычный, простой -

Мой отец - горец Додти Бицоев.

Что ты замуж пошла не за князя.

Но на счастье нашедших друг друга сердец

Двух быков заколол - в жертву сразу!

Птицу вольную Додти Бицоев.

Рок жестокий ей крылья златые сковал.

Но Княгиней ей быть - над Судьбою!

Двух сестер его, братьев подростков

Матерински согрела твоя доброта,

Позабытая в детстве сиротском.

Вдруг война над страной разразилась!

И к тебе вновь пришла ожиданья пора,

Снова солнце твое закатилось.

Все для фронта! И все - для Победы!

Нашим недругам Родину не покорить!

Живы предков мудрейших заветы!

День и ночь - для защиты Кавказа.

На три дня отпустили семью повидать

Не представится лучшего раза.

Когда муж твой с семьей повидался.

Не успел он вернуться на фронт трудовой,

Как в немецком плену оказался.

Шестерых подняла, прокормила одна –

Выполняла работу любую
Дважды в голой степи, среди ночи глухой,
Как обычно, домой возвращаясь,

Прижимая к груди булку хлеба рукой,

Ты с голодной волчицей встречалась.
Оба раза спасла сила Веры тебя –

Уступила волчица дорогу!

Ты шла к детям своим, не себя - их любя!

И чиста ты была перед Богом.