Заимствованная лексика в составе тематической группы «пища и напитки» XVIII начала XXI вв. (Историко-функциональное исследование) 10. 02. 01 русский язык

Бахтина Светлана Ивановна

10.02.01 – русский язык

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Казань – 2008

Работа выполнена на кафедре русского и татарского языков в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский государственный технический университет им. А.Н. Туполева»

Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор

Габдреева Наталия Викторовна

Официальные оппоненты: академик АН РТ, доктор филологических

наук, профессор

Юсупов Рузаль Абдуллазянович

Кайбияйнен Алла Адольфовна

университет им. В.И. Ульянова-Ленина»

Защита состоится 18 декабря 2008 года в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.078.04 при ГОУ ВПО «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет» по адресу 420021, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Татарстана, д.2, ауд. 206.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет».

Электронная версия автореферата диссертации размещена на официальном сайте ГОУ ВПО «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет» 11 ноября 2008 г.

Режим доступа: http://www.tggpu.ru

Автореферат разослан « » ноября 2008 г.

кандидат филологических наук, доцент С.С. Сафонова

Проблема изучения формирования и развития лексико-семантической системы русского языка занимает весьма значимое место в современной лингвистике. Данное направление продолжает развиваться благодаря введению в научный оборот новых видов памятников и «всестороннему внутреннему анализу словарного состава на каждом этапе его развития» (Ф.П. Сергеев). Довольно активно изучаются лексико-тематические группы с позиции их современного состояния и в диахроническом освещении. Анализу подвергались русская дипломатическая терминология (Ф.П. Сергеев), военная лексика (Ф.П. Сороколетов), различные лексико-тематические группы: головные уборы и одежда (Т.Л. Беркович), мебель (А.Д. Еськова), напитки (Н.Н. Полякова). Однако систематические исследования, связанные с тематической группой «Пища и напитки», в настоящее время отсутствуют.

Важность изучения рассматриваемых явлений связана также с тем, что они относятся к основным базовым понятиям, которые сопровождают человека с момента его появления. Таким образом, актуальность темы обусловлена: во-первых, необходимостью исследования основных процессов и явлений внутри лексико-тематической группы как микросистемы; во-вторых, важностью изучения ее связи с общими направлениями развития лексической системы русского языка, истории формирования данной группы, преобладающих типов номинаций, векторов изменений, влияния других языковых систем.

Общеизвестно, что развитие словарного состава русского языка на всем протяжении его истории осуществлялось, как правило, двумя путями: за счет имеющихся в языке словообразовательных средств, а также путем заимствования лексических средств из других языков. Заимствование является одним из важнейших источников пополнения лексики любого языка. По мнению И.А. Бодуэна де Куртенэ, «…нет и не может быть ни одного чистого не смешанного языкового целого» (Бодуэн де Куртенэ 1963). Как отмечают современные исследователи, в истории русского языка можно выделить периоды активного иноязычного влияния: эпоха реформ Петра I, время экономических перемен конца XIX в., период новых социальных реформ конца XXI в. Русский язык всегда был открыт для заимствования, доказательством тому служит большой процент иноязычных слов, вошедших в него в то или иное время.

Процессы, связанные с заимствованной лексикой, рассматривали и рассматривают в своих работах многие лингвисты. Можно выделить два больших направления: первое связано с изучением лексико-тематических групп, в которых рассматриваются соотношения «исконное – заимствованное», второе посвящено заимствованной лексике в составе русского языка того или иного периода (В.М. Аристова, Г. Армелагос, Э.А. Балалыкина, Н.В. Габдреева, В.Г. Гак, Е.А. Земская, Л.Л. Кутина, А.А. Леонтьев, П. Фарб, Р.А. Юналеева и др.). Однако лексические единицы данной группы затрагиваются в них лишь косвенно как иллюстрации к историческим процессам и явлениям. Исследование заимствований в системе номинаций названной группы важно для воссоздания общей картины развития словарного состава русского языка на протяжении трех столетий, так как в данном лексическом пласте проявляются не только частные, специфичные для него живые процессы, но и общие, характерные для развития языка в целом.

Впервые в научный оборот вводится ряд тематических источников, библиографических раритетов: «Словарь поваренный…» В.А. Левшина (1795), «Подробное наставление о приготовлении…кушаньев» Н.П. Осипова (1790), «Правила светской жизни и этикета. Хороший тон» Юрьева и Владимирского (1889), знаменитая книга «Подарок молодым хозяйкам» Е.И. Молоховец (1861); проанализированы знаковые для каждого периода толковые, этимологические, специализированные, переводные дву- и многоязычные словари, кулинарные энциклопедии, словари иностранных и редких слов, а также книги культурологического плана по истории этикета в России.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

1) проследить основные направления и концепции в изучении иноязычной лексики;

2) охарактеризовать место и роль заимствованной лексики в лексической системе русского языка конкретного периода (XVIII, XIX, XX, начало XXI вв.);

3) провести классификацию заимствованной лексики в составе тематической группы «Пища и напитки» по периодам;

4) выявить специфику семантической адаптации заимствований данной тематической группы применительно к каждому периоду путем анализа корреляции прототипа и заимствования;

5) провести характеристику фонетической и морфологической адаптации заимствований каждого периода с выделением структурных моделей;

6) описать специфику вариантности и причины ее существования по периодам;

7) выявить основные модели номинации, характерные для каждого периода;

8) описать основные процессы, тенденции эволюции лексического состава группы в связи с общими направлениями развития языка, выявить исторические судьбы заимствований с точки зрения их современного статуса.

В качестве основного материала использовались данные сплошной и специальной выборки из толковых словарей XVIII – XXI вв., словарей иностранных слов XVIII – XXI вв., различных переводных словарей, кулинарных и энциклопедических словарей XVIII – XXI вв.

В качестве дополнительных источников были использованы энциклопедии и кулинарные книги.

Объектом исследования являются процессы и механизмы языкового взаимодействия.

Предметом исследования в данной работе явилась иноязычная лексика тематической группы «Пища и напитки», пополнявшая русский язык в процессе контактов с иностранными языками в период с XVIII – до начала XXI вв., т.е. лексические и семантические заимствования (укрепившиеся заимствования, заимствования-неологизмы, историзмы) и связанные с их адаптацией процессы (семантическая, структурная адаптация, коррелятивные связи прототипа и заимствования, вариантность, деэтимологизация, актуализация) по данным словарей и кулинарных книг.

При определении источника заимствования, при идентификации семантических новообразований мы использовали данные словарей и словников, а также привлекали сведения, полученные предшествующими исследователями заимствованной лексики (В.М. Аристова, Н.В. Габдреева, Л.Л. Кутина, Ю.С. Сорокин).

Методика исследования определялась поставленными целями и задачами и носила комплексный характер. В работе применялись следующие методы:

- описательный метод использовался при анализе лексического значения прототипа и коррелята;

- метод сплошной выборки использовался при работе с лексикографическим материалом;

- сопоставительно-типологический метод применялся в процессе выявления общего и различий в семантике, структуре разных языков;

- контекстуальный метод использовался для установления значения лексем.

Мы также опираемся на концепцию ленинградских ученых-контактологов Е.Э. Биржаковой, Л.А. Войновой, Л.Л. Кутиной и казанских исследователей Н.В. Габдреевой и Р.А. Юналеевой, где при изучении заимствованной лексики предусматривается комплексный подход, сочетающий фонетический, морфологический, лексико-семантический аспекты и позволяющий проследить через описание отдельных слов историю развития языка в целом.

Материалы исследования использовались для создания учебно-практического пособия «Русский язык и культура речи» (Чебоксары, 2003, 2008) и опробованы в Чувашском государственном университете на практических занятиях и лекциях по курсу «Русский язык и культура речи» (Чебоксары).

По теме диссертации опубликовано 10 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, которые делятся на параграфы, заключения, библиографии.
Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность исследования, ставятся цели и задачи, определяются методы исследования, степень изученности темы, практическая значимость и научная новизна, а также указываются источники материала, сообщается об апробации работы.

Первая глава «Заимствования и их историография» состоит из четырех параграфов. Проблема языковых контактов имеет длительную историю, поэтому в лингвистике сложилась терминологическая система, которая характеризуется неоднозначностью подходов. В первом параграфе определяется семантика основных лингвистических понятий, на основе которых строится данное исследование. Мы придерживаемся традиционной концепции, в соответствии с которой разграничиваются термины «иноязычная лексика» и «заимствование». Как известно, в современных работах зачастую происходит некорректное смешение рассматриваемых дефиниций. Основанием разграничения является, по мнению Н.В. Габдреевой, адаптационный период, который лежит в основе категории восприятия и позволяет провести характеристику на основе критерия «свой / чужой». Принимая во внимание различные точки зрения исследователей на данную проблему, мы уточняем, что под заимствованием понимается слово, которое ассимилировалось в языке-рецепторе (прежде всего, семантически и функционально), закрепилось как минимум в двух жанрах, стало понятным большинству носителей языка.

Во втором параграфе рассматриваются внешние и внутренние причины заимствования. Любая работа по контактологии в той или иной степени связана с определением причин языковой миграции. Наиболее полное их описание содержится в работе И.А. Бодуэна де Куртенэ, который один из первых выделил внешние (экстралингвистические) и внутренние (собственно языковые) причины. Специфическими применительно к нашей тематической группе являются диахроническое формирование родо-видовой иерархии и гиперо- гипонимические отношения, которые тесно связаны с межкультурной коммуникацией.

В третьем параграфе мы, взяв за основу критерии условий вхождения иноязычного слова в язык-рецептор, разработанные Л.П. Крысиным, определяем следующие причины, позволяющие причислить конкретную единицу к заимствованию:

• 
  Степень, или частота, употребления иноязычного слова в языке-рецепторе. Лексическая единица должна быть понятна носителям языка и употребляться не менее чем в двух жанрах. Большинство иноязычных слов входит в состав той или иной терминологической системы, т.е. имеет узкую сферу функционирования. Для того чтобы войти в состав языка-рецептора на правах заимствования, они должны вступить в ассоциативный ряд с близкими исконными понятиями: фокачча – лепешка, тост – сухарь.
  
• 
  Соотнесенность лексической единицы с грамматическими категориями языка-рецептора. Адаптация иноязычного слова может быть полной (котлета, арбуз, лапша) или частичной (авголемоно, рагу, эскимо).
  
• 
  Словообразовательная активность иноязычного слова. Чем более развиты у единицы словообразовательные гнезда, тем активнее она используется носителями языка. В роли словообразовательного компонента могут участвовать как иноязычные аффиксы, так и корни, причем в различных соотношениях: «иноязычный корень + исконный аффикс» (бланшировать, бланшировка) и «исконный корень + иноязычный аффикс» (бефстроганов).
  
• 
  Уровень фонетического освоения иноязычного слова. Довольно часто оно попадает под влияние фонетических норм того языка, в котором начинает употребляться: редуцируются гласные в безударной позиции, приобретается мягкость согласного перед гласными переднего ряда.
  
• 
  Передача иноязычного слова графическими средствами языка-рецептора.
  

В четвертом параграфе проводится классификация работ, посвященных изучению иноязычной лексики в отечественном и зарубежном языкознании. На наш взгляд, совокупность работ по данной тематике можно разделить на три группы, подразделяющиеся на подгруппы.

Первое направление составляют исследования определенного периода – работы, изучающие лексику XVIII, XIX вв., начала XX в. и современного этапа развития языка (Е.Н. Борисова, Е.Э. Биржакова, Л.А. Войнова, А.В. Гаврилов, Л.Л. Кутина, М.В. Ломоносов, И.И. Огиенко, А.И. Соболевский, О.Б. Шахрай и др.).

Второе направление составили работы, посвященные теории заимствования, общим вопросам миграции языковых элементов в разноструктурных и генетически родственных языках (Э.А. Балалыкина, Л.М. Баш, Л.П. Крысин, Э. Рихтер, Ю.С. Сорокин, Э. Хауген, Р.А. Юналеева, А.Д. Эфендиева и др.).

Третья группа представлена работами, в которых заимствования, входящие в тематическую группу «Пища и напитки», изучались и комментировались в общей массе иноязычной лексики (В.М. Аристова, Н.В. Габдреева, О.А. Старовойтова, Н.М. Шанский и др.).

Таким образом, несмотря на то что общая проблематика заимствований достаточно разработана, специфика определения основных процессов и механизмов формирования тематической группы «Пища и напитки» в сравнительно-историческом освещении не была предметом специального изучения.

Во второй главе «Заимствованная лексика тематической группы «Пища и напитки» в русском языке XVIII века», состоящей из шести параграфов, мы определяем место и роль лексических заимствований и заимствований, входящих в тематическую группу «Пища и напитки», в системе русского литературного языка данного периода, проводим тематическую классификацию заимствованной лексики названной группы, рассматриваем процесс семантической адаптации заимствований путем анализа значений прототипа и коррелятивного заимствования, выделяем модели номинаций с точки зрения их морфолого-семантического соотношения, анализируем структурные особенности заимствований и типы вариантов.

Период начала XVIII века считается переломным во всех отношениях, прежде всего это касается языка. Именно в это время начинает формироваться язык русской нации. Изменения в области политики, социальной сферы, начатые Петром I, дали импульс к развитию разнообразных областей знания. Иноязычная лексика всегда пополняла в той или иной мере русский язык, но в начале XVIII в. процесс заимствования заметно активизировался. На Петровскую эпоху и 30-е годы приходится 52 % всех лексических заимствований XVIII века, на вторую треть – 27 %, на последнюю треть – 21 % (Биржакова и др. 1972: 170).

Заимствованная лексика, входящая в тематическую группу «Пища и напитки», в данное время представлена довольно широко и занимает заметное место как среди общего количества всех заимствований, так и внутри данной группы. Данный период характеризуется полилингвизмом в отношении источников. Авторы монографий «Очерки по исторической лексикологии русского языка», «История лексики русского литературного языка конца XVII – начала XIX века» и Словаря XVIII века отмечают, что постепенно к середине века наблюдается переход от многоконтактности к постепенному ограничению языковых отношений сферой двух языков: французского и немецкого (История 1981: 167). Наименования блюд и процессов, заимствованные из французского языка, преобладали среди всех наименований: винегрет, бульон, сосиски, мусс, филе, карбонад, фрикасе, рагу, соус, бисквит, крем, сидр. Это вполне объяснимо: русское дворянство видело в жизни французского двора образец для подражания, французский язык был практически языком быта, языком воспитания дворянских детей. В это же время напрямую из английского языка попадает немало слов: пудинг, ростбиф, бифштекс, виски. Через языки-посредники (немецкий и французский) в русский входят слова-названия кушаний из испанского, итальянского языков: кокос, какао, шоколад, мармелад.

Во втором параграфе мы проводим классификацию заимствованной лексики с точки зрения вхождения в русский язык:

• 
  закрепившаяся в русском языке лексика, т.е. вошедшая до XVIII века (изюм, арбуз, оладья, кулич, гранат, кумыс, алыча, айва, балык);
  
• 
  новая лексика, т.е. вошедшая в XVIII веке. Среди нее в свою очередь можно провести тематическую классификацию (жидкие горячие блюда: суп, бульон, консоме; мясные блюда: фрикадели, эскалоп, котлеты; рыбные блюда: сардины, макрель, анчоусы; овощные блюда: картофель, пикули; мучные вареные блюда: макароны, вермишель; приправы: соус, жюс; десерт: карамель, торт, вафля, шоколад; закуски: паштет, цукерброт; напитки и пития: мадера, пунш, виски, ром).
  

• 
  заимствование слова в исконном значении (значениях). Благодаря однозначности в языке-источнике слово называет лишь одно понятие и с этим значением заимствуется русским языком: бифштекс (англ., букв. ‘кусок мяса’ – жареный кусок отбивной говядины), лимонад (фр., напиток из лимона, сахара и воды). Если слово в родном языке имело несколько значений, то в данном случае происходит заимствование всех значений: бисквит (фр., букв. ‘дважды вареный’ – 1) глиняное тесто, 2) тесто для пирожных и изделие из муки, сахара, яиц);
  
• 
  заимствование с уточнением значения в языке-рецепторе. В результате лексические единицы принимают конкретную или уточненную форму: желе (фр., букв. ‘мороз’ – замороженная масса из соков и мяса – в основе наименования лежит признак «холодное изделие»), котлета (фр., букв. ‘ребро’ – жареный кусок мяса с ребрышком – в основе наименования лежит признак «наличие ребра»);
  
• 
  заимствование с расширением значения при сохранении наименования. Под расширением мы понимаем увеличение семантического объема слова, которое происходит в процессе исторического развития или в контексте речевого словоупотребления и может выражаться в количественном отношении семантики прототипа и коррелятивного заимствования: слово мармелад (фр., из исп., букв. ‘блюдо из айвы цвета яблок’) пришло в значении «изделие из фруктово-ягодного пюре с сахаром», значение стало объемнее, но сема «цвет вареных яблок» осталась доминантной;
  
• 
  развитие у заимствования переносного ассоциативного значения: канапе (фр., букв. ‘диван, софа, скамья’) заимствовалось в первоначальном значении «род дивана», затем так стали называть поджаренные бутерброды: «начинка на поджаренном хлебе с жесткой корочкой» (ср. «жесткая скамья»);
  
• 
  формирование переносного значения на основе общей семы. Так у русского слова соль под влиянием французского прототипа (фр. sel) формируется значение «острота, остроумие»;
  
• 
  заимствование с сужением исконного лексического значения. Под сужением мы, вслед за Н.В. Габдреевой, понимаем упрощение и сужение, т.е. сокращение семантической структуры слова, сокращение количества значений и собственно сужение, модификацию понятийного объема. В качестве примера приведем немецкое слово струдель (букв. ‘смерч, вихрь’), имевшее в языке-источнике два значения, но вошедшее в русский язык только в одном: «изделие из вытяжного теста с начинкой». Слово пудинг пришло из английского языка, где имеет несколько значений: 1) тумба, чугунная болванка, 2) толстое, лишенное выражения лицо, 3) голова, набитая всякой всячиной, 4) пудинг. В русском языке XVIII века, судя по показаниям словарей и кулинарных книг, за данным словом закрепилось два значения: 1) слежавшийся из кремнистых галек камень, 2) тертый хлеб с приправами, сваренный в мешке, иногда с добавлением свеклы, шпината и т.п. Так как технология приготовления пудингов предполагала смешение разнородных продуктов, наименование пудинг начало употребляться применительно к блюдам, имеющим разнородный, как бы случайный состав продуктов и своеобразный внешний вид.
  
• 
  заимствование в измененном значении. В русском языке они воспринимаются как первоначальные заимствования: слово макароны (ит., букв. ‘пирог с сыром’) вошло в русский язык через французский в значении «изделие в виде длинных высушенных трубочек». Значение, свойственное итальянскому языку, зафиксировано в русском не было, так же как и исконное греческое «варево из ячменной муки».
  

В четвертом параграфе мы рассматриваем процесс морфолого-семантического становления лексических единиц. Значения одного и того же слова в языке-источнике и языке-рецепторе обычно находятся в сложных морфолого-семантических отношениях. Прикрепленные к определенной грамматической категории в родном языке, слова, заимствуясь другим, могут свободно относиться к любой части речи. В нашей тематической группе мы выделяем следующие модели номинаций, в основу которых положены морфолого-семантические отношения:

• 
  действие → предмет. Образования по данной модели довольно продуктивны. По ней в XVIII веке образуются существительные-наименования блюд, исконная семантика которых связана с процессом их приготовления (пикули: англ., букв. ‘солить, мариновать’ – русск. «гарнир», компот: нем., букв. ‘смешивать’ – русск. «напиток из ягод, фруктов»);
  
• 
  предмет → предмет. По данной модели образовались существительные-наименования блюд с мотивировочным признаком в основе (жюс: фр., букв. ‘сок’ – русск. «жидкая приправа к кушанью») и существительные-наименования, опирающиеся на внешнее сходство с чем-либо (вафля: нем., букв. ‘соты, ячейки’ – русск. «сухое печенье с рельефными клеточками»);
  
• 
  признак → предмет (кляр: фр., букв. ‘жидкий’ – русск. «полужидкие продукты для покрытия рыбы, овощей и т.п.», желе: фр., букв. ‘замороженный’ – русск. «замороженная масса эластичной консистенции», канди: фр., букв. ‘засахаренный’ – русск. «леденец»);
  
• 
  имя собственное → предмет (бешамель: фр., по имени Луи де Бешамель – русск. «молочный соус», шампанское: фр., по названию французской провинции Шампань, где производилось это вино – русск. «виноградное вино», портвейн: нем., по названию португальского города Porto + нем. wein, т.е вино – русск. «крепкое виноградное вино», лафит: фр., по названию места, где начали вырабатывать данный сорт вина – русск. «виноградное вино»);
  
• 
  предмет = предмет. Здесь речь идет о сосуществовании вариантов-наименований (фарш (фр.) – русск. начинка, французское слово десерт (фр., букв. ‘все убранное со стола’ – фрукты, сладкие блюда, подаваемые в конце обеда) часто заменяли в русском языке начала XVIII века словом постольник, так и не прижившимся в языке, или более поздним – заедки.);
  
• 
  предмет = словосочетание. Иноязычные наименования в русском языке могли передаваться сочетанием слов (картофель: (нем.) – русск. земляное яблоко, апельсин (гол.) – русск. китайское яблоко).
  

• 
  заимствования могут совпадать с языком-источником графически и фонетически (ит. a' la букв. ‘в стиле’);
  
• 
  заимствования могут не совпадать графически с прототипом, но быть аналогичными по структуре. К данной группе слов мы относим и те заимствования, которые в русском языке имели фонематическую адаптацию (несовпадения в фонемах, связанные с особенностями вхождения иноязычной лексики в русский язык): фр. consommé – русск. консоме, англ. pudding – русск. пудинг, пудин, фр. marinade – русск. маринад;
  
• 
  отдельную группу составляют заимствования с грамматической субституцией, не совпадающие графически и структурно с прототипом (фр. mariner – русск. мариновать);
  
• 
  заимствования могут быть выражены формулой «заимствованное наименование + конкретизирующее определение языка-рецептора». С целью уточнения состава блюда вместе с наименованием употребляется адъектив: карамель лимонная.
  

Основными причинами существования вариантности в XVIII веке, на наш взгляд, являлись многоконтактность (лексическая единица имела несколько вариаций, т.к. могла входить в русский язык из разных языков или через посредничество), воздействие языка-рецептора (лексическая единица могла приобрести вариацию в результате воздействия на нее норм русского языка) и отсутствие конкретной модели рецепции (на стадии приспособления иноязычное слово могло передаваться по-разному). Среди заимствований XVIII века мы выделяем следующие типы внутриязыковой вариантности:

• 
  фонематические: бисквит – бишквит, шпинат – спинат (с/ш); априкос – абрикос – абрикот – абрикоз (с/з, п/б); лиировать – лигировать (г/ноль звука); бальзам – вальзам (б/в); цитрон – ситрон, апельсин – апельцын (с/ц); шоколад – шеколад (о/е); бешамель – бегамель (ш/г); конфеты – конфекты (т/кт); десерт – дессерт (неупорядоченность изображения долгих и двойных согласных); кревет – кеврет (метатеза, т.е. перестановка звуков или слогов);
  
• 
  морфологические (затронули большей частью категорию рода имени существительного, суффиксы прилагательных): желе – желей – желея, консерв – консерва, порция – порцион (родовая синонимия); абрикосный – абрикосовый, мускатный – мускатовый (синонимия аффиксов);
  
• 
  графические варианты – параллельное функционирование транслитерированных и нетранслитерированных форм слова: a' la – а-ля – а ля;
  
• 
  гибридные варианты при разнообразном характере варьирующего признака: крахмал – крохмаль – крухмал – крухман – трухман; кофе – кофа – кофь – кофий – кафей – кафе; пудинг – пуддинг – пудин – буддинг – будин; шоколад – шокалат – шоколат – шокелат – чекулат – чоколат.
  

В третьей главе «Заимствованная лексика в составе тематической группы «Пища и напитки» в лексической системе русского языка XIX века», состоящей из четырех параграфов, мы провели тематическую классификацию заимствований, входящих в данную тематическую группу, раскрыли особенности освоения заимствований в языке-рецепторе на всех уровнях, рассмотрели структурные особенности заимствованной лексики XIX века и виды вариантности.

Начало XIX века прошло под знаком продолжившихся социальных потрясений, начавшихся в конце XVIII века. Россия постепенно становится одной из мощнейших держав, культура которой развивается в контакте с культурами других европейских стран. Это отражается на лексической системе контактирующих языков.

В XIX веке изменения коснулись заимствований, составляющих тематическую группу «Пища и напитки». Она продолжает, хотя не так активно, как в предыдущий период, пополняться иноязычными словами, многие из которых практически сразу переходят в разряд заимствований. Этому способствует издание словарей и кулинарных книг, благодаря которым неизвестные ранее иноязычные слова распространяются не только в профессиональной, но и в бытовой сфере.

1. 
   С точки зрения исторической перспективы лексических единиц отмечаются:
   
   • 
     закрепившиеся в русском языке слова. К ним относится заимствованная лексика, активно употребляемая в обыденной сфере носителями русского языка, закрепленная в словарях, кулинарных книгах, жанрах публицистического стиля: соус, желе, лимонад, бисквит, халва, айва, крем, апельсин, сосиски;
     
   • 
     неологизмы. Проникая в язык-рецептор вместе с новым наименованием блюда или процесса, иноязычные слова ассимилировались и в итоге составили относительно большой процент от общего числа всех заимствований в данный промежуток времени. Некоторые из них долгое время существовали в языке на правах экзотизма, постепенно переходя в разряд заимствований. В это время в русский язык приходят и функционируют в нем слова из французского (мусс, омлет, коньяк, винегрет, рулет), английского (джин, эль, грог), немецкого (шнапс, вермут), итальянского (салями, стуфат), а также восточных (нарзан, кумыс, брынза, мамалыга, кефир) языков. Через испанский язык в русский пришло слово помидор (томат), причем первое стало более употребительным, томат же и в настоящее время используется узким кругом людей, связанных с разведением растений;
     
   • 
     историзмы. Причиной исчезновения слова из языка чаще всего является уход из лексической системы самой реалии и, как следствие, наименования: малага, илихандо, биберо, кассемузо, люммель, митонаж, аллюметы, амуреты, гризет, глас, жонкиль, бубито, ескюбаж и т.п.
     

• 
  первые блюда. В XIX веке как такового меню в привычном для нас понимании не существовало, но среди кухонь различных сословий можно найти нечто общее. К этому времени, судя по сохранившимся «описаниям кушаний» наших предков, уже существовало деление блюд на первые и вторые. К первым относились супы (заправленные, прозрачные, супы-пюре). Следует отметить, что на протяжении XIX века, как и в XVIII веке, четкой границы между понятиями «суп» и «компот» не существовало. Например, словарь В.И. Даля не различает данные понятия (суп с овощами, молочный, миндальный, черничный и т.п.); в поваренной книге Е.И. Молоховец дано описание и сладких супов, и овощных, и грибных;
  
• 
  вторые блюда. Данный термин существует только в русском языке и означает то, что следует за первым. Кулинарные идеалы начала XVIII века, рекомендовавшие готовить блюдо из неделимого куска мяса, рыбы или дичи из-за опасений, что к дробленой массе возможен подмес недоброкачественных продуктов, постепенно менялись. Процесс измельчения, перемалывания продуктов набирает силу, хотя полного отказа от натуральных продуктов не происходит. Поэтому среди заимствованных наименований блюд мы находим блюда, приготовленные и из целого куска мяса или рыбы, и из измельченной массы. Ко вторым блюдам относились бифштекс, рулет, зразы, крокеты, жардиньер. Композиция блюд должна была быть строго выдержанной в историко-кулинарном отношении: картофель на гарнир мог сопровождать только блюда английской кухни, т.к. именно из Англии Россия вывозила семенной картофель. Картофель в форме пюре был введен французскими кулинарами и подавался первоначально только на первое (суп-пюре с гренками); лишь к концу века кулинарные книги стали давать рецепты картофельного пюре в качестве самостоятельного блюда;
  
• 
  антреме (вар. антрме, фр. букв. ‘между блюдами’). В XVIII веке стали подавать между основными блюдами и так называемые промежуточные. Наряду с русскими блюдами (пироги, каша) к антреме относились сыры и овощи (артишоки), типичные для французской кухни;
  
• 
  десерт. В XIX веке десерт еще не мог ассоциироваться с третьим блюдом, т.к. мог подаваться как пятое или шестое по порядку блюдо. Так как десерт (десертом, по замыслу французов, следовало именовать освежающее блюдо) был привилегией господствующих классов, то и состав блюд этой части обеда был иностранным: кофе, безе, парфе;
  
• 
  закуски. Выделенные еще в XVIII веке в качестве самостоятельного блюда, закуски стоят обособленно от всех блюд. В поваренных книгах вплоть до сегодняшнего времени они не выделяются в качестве самостоятельных блюд. Так же обстояло дело в XIX веке. Во Франции, где закуски были впервые выделены в особую категорию блюд еще в XVII веке, их обозначали термином Hors d'oeuvre, т.е. «вне какого-либо творения», как бы напоминая, что это нечто дополнительное по отношению к основной еде. Их просто выставляли на отдельный стол – закусочный или фуршетный (фр., букв. вилка – не садясь за стол, т.е. ужин стоя). К закускам относились цукерброды, переименовавшиеся в этом веке в бутерброды, салаты, винегрет.
  

3. 
   По наличию основного ингредиента выделяем блюда из мяса и птицы – зразы, сосиски; рыбные – соте, лабардан; молочно-яичные – супы, омлет; овощные и растительные – баклажаны, пюре овощные; мучные – шарлотки, пельмени, торты, фруктовые блюда – мусс, парфе; а также напитки и пития – саке, портвейн, чай).
   

• 
  заимствование наименования в первичном лексическом значении (в значении, которое было присуще слову в языке-источнике): аперитив, банан, парфе, рахат-лукум, жардиньер, безе;
  
• 
  заимствование слова с изменением исконного семантического значения. Расширение семантики определяется творческим подходом носителей принимающей системы, а также ограничением или дефицитом ингредиентов. Зачастую неодинаковость семантического объема выражается в количественном соотношении семантики прототипа и семантики коррелятивного заимствования. В основу изменения (в данном случае расширения) значения лексической единицы можно положить внешнее сходство прототипа и заимствования, ассоциативные связи, принцип уточнения значения. Например, слово винегрет (фр., ‘соус из уксуса, масла и соли’) зафиксировано в словарях XIX века в двух значениях: 1) исконное значение: соус из уксуса, горчицы, соли; 2) окрошка, кушанье из нарезанных овощей, но с уксусом, горчицей, т.е. с соусом, смесь всячины. Развитие дополнительного значения произошло на основании общего признака «кислая смесь с уксусом». Слово салат (фр.) первоначально обозначало лишь листья зелени, которые использовались для приготовления блюда. Позднее салатом стали называть холодное блюдо;
  

• 
  сохранение лексической единицей ранее заимствованного значения (значений): анчоусы, повидло, ростбиф, макароны;
  
• 
  модификация семантики при тождестве формы:
  

- сужение значения ранее заимствованного слова. Сужение значения в нашем случае подразумевает количественное уменьшение значений слова или конкретизацию, т.е. уменьшение семантического объема слова, в результате чего лексическая единица начинает употребляться в измененном значении при сохранении общего мотивировочного признака. Примером употребления лексической единицы в суженном семантическом объеме может служить слово бальзам. Вошедшее в XVIII веке в русский язык в нескольких значениях: 1) ароматическая смола некоторых растений, 2) эфирные масла, 3) настойка, 4) мазь – слово бальзам в XIX веке начинает употребляться в меньшем количестве значений: 1) ароматическая смола, 2) очищенное вино на травах. Под конкретизацией значения мы понимаем уточнение единого первоначального значения по принципу уменьшения семантического объема слова. Слово карамель, имевшее в период вхождения в русский язык объемное значение «сироп или тягучая сладкая жидкая масса», начинает фиксироваться в словарях в значении «леденец, мелкие сахарнички» (Даль) или в подобных значениях с акцентом на внешний вид изделия, имеющего небольшой объем: «вид конфет» (Яновский);

• 
  модификация формы при тождестве семантики: вошедшее из немецкого языка в XVIII веке в русский слово цукерброт (цукерброд) в значении «кусок хлеба с начинкой», заменяется словом бутерброд, которое употребляется в том же расширенном по сравнению с исконным (хлеб может быть абсолютно с любой начинкой, не только с маслом) значении: «кусок хлеба с начинкой»;
  
• 
  модификация семантики и формы: наименование блюда крепинет в русском языке использовалось по отношению к блюду из голубей, зажаренных тушками, затем крепинетом стали называть ложных «голубей», т.е. фарш, завернутый во что-либо;
  
• 
  сосуществование семантически близких наименований: «иноязычное – иноязычное» (карамель – канди – монпансье – драже – марципаны), «иноязычное – русское» (желе – дрожалка, студень или джем – варенье);
  
• 
  терминологизация лексики. Процесс терминологизации связан с изменением исконного значения за счет сужения значения, метафорического переноса (переноса по ассоциации – Д.Н. Шмелев), метонимического переноса (по смежности признаков) или расширения значения. В нашем случае способ метафорического переноса на фоне расширенного значения оказался наиболее продуктивным. Семантические отношения между словом, обозначающим наименование блюда или процесса, и словом омонимичным, несущим иное значение, сохраняются. Последнее может начать использоваться в специальной литературе и даже получить строгую дефиницию, что говорит о его терминологизации, может начаться его проникновение в различные функциональные стили языка, другие терминосистемы для объяснения тех или иных явлений или процессов. В качестве примера можно назвать слово желе, которое в XIX веке стало употребляться в значении «специфическая консистенция чего-либо». С помощью данного термина объяснялось состояние или описывался внешний вид предмета: в виде желе, желеобразная масса. В ХХ веке аналогичные изменения претерпит слово крем, которое преодолеет терминологическую атрибутивность рассматриваемой группы и станет обозначением консистенции вообще.
  

Третий параграф посвящен структурным особенностям заимствованной лексики, которые мы рассматриваем с двух позиций: «прототип – заимствование» и «первичное заимствование – адаптированное заимствование».

• 
  транслитерированные заимствования, совпадающие с прототипами структурно (грог – англ. grog, сироп – фр. sirop), орфоэпически (омлет – фр. omelette, маседуан – фр. macédoine, крутон – фр. crouton). Для XIX века характерно существование относительно большого процента заимствований, которые имели совпадение с языком-источником по транскрипции;
  
• 
  транслитерированные заимствования с наращением (тартинка – от фр. tartine; крокетки – от фр. croquette);
  
• 
  транслитерированные заимствования с усечением исконных аффиксов (парфе – от фр. parfait, пломбир – от фр. plombières);
  
• 
  иноязычное наименование, переданное русским словосочетанием (яурт – овечье молоко, винегрет – французская окрошка);
  
• 
  заимствования, состоящие из исконной основы с присоединением иноязычных аффиксов (беф-Строганов);
  

2. 
   Второй критерий: «первичное заимствование – адаптированное заимствование» – позволяет выделить:
   

• 
  нетранслитерированные заимствования (roast-beef, ale). В силу того что слова имели в русском языке русские графические соответствия, их нельзя идентифицировать как чисто иноязычные вкрапления, несмотря на параллельное функционирование в текстах кириллических и латинизированных форм;
  
• 
  транслитерированные заимствования с наращением (кревет – креветка, фрикадель – фрикаделька, артишок – артишочный – артишоковый). Эту группу составляют лексические единицы, адаптированные в языке-рецепторе настолько, что выступали в качестве мотивирующей основы в процессе русского словообразования;
  
• 
  заимствование, переданное русским словосочетанием (коньяк – виноградная водка).
  

Четвертая глава «Развитие заимствованной лексики, входящей в тематическую группу «Пища и напитки», в XX веке и на современном этапе» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе заимствованная лексика рассматривается в историко-культурном аспекте. Мы выделяем периоды активного заимствования иноязычной лексики: начало XX века, 20 – 40-е годы, 50 – 80-е годы, современный период. В начале века кухня имела разнообразный вид, что выражалось в большом ассортименте блюд русского и иностранного происхождения. Наряду с уже занимавшими прочное место в русском языке иноязычными словами-наименованиями блюд и процессов (рулет, кефир, рафинад, брынза, консервирование) сосуществовали только входившие в лексику слова: кекс, йогурт (в конце XIX века встречались варианты этого слова: яурт, югурт, йогуртер, ягурт). С 20-х годов советская кухня окончательно стабилизировалась, остановившись на трехкомпонентном обеде: суп, горячее второе и сладкое третье. Исторические события (конфискация у фирм в годы Гражданской войны запасов чая и снабжение им армии и рабочих) привели к тому, что в этот период в широких массах закрепилась привычка употреблять чай в течение дня и связывать с ним прием любой пищи. До этого чаепитие выделялось в отдельную процедуру и было отделено от основного стола, являясь десертом. В этот период отмечается активное вхождение в русский язык слов-наименований блюд и процессов народов ближнего зарубежья: шанежки, чурчхела, сациви, мусака. С середины века получает широкое распространение «общественное питание», в связи с чем упростилась технология приготовления блюд и меню стало менее разнообразным. В это время в русскую среду проникает сформировавшаяся американская система питания с гамбургерами, кока-колой, пепси-колой. Современный период по интенсивности заимствования можно сравнить с XVIII веком. Отличительной особенностью развития русского языка на этом этапе является его поликонтактность, поэтому закономерно появление в нем заимствований из различных языков: английского (хотч-потч, минспай, эпл-пай, физ), итальянского (пеперони, паста, минестроне, фокачча), японского (суши, вар. суси, мисоширо, темпура), болгарского (кебапче, кашкавал, гювеч, яхния), турецкого (дюнер), румынского (аливенци, чуляма, туслама) и др.

С точки зрения исторической перспективы мы выделяем группы заимствований: неологизмы-заимствования (неологизмы – вошедшие в язык до 80-х г. XX века: мюсли, бекмес и собственно неологизмы – вошедшие в конце XX – нач. XXI вв.: баррист, латте-арт, авголемоно), устоявшаяся лексика (многие слова настолько ассимилировались в русском языке, что утратили категорию иноязычности: торт, вафля, пюре), историзмы (вышедшие из употребления слова: габер-суп, бон-бон), относительные неологизмы (неупотребляемые на определенном временном отрезке слова, вновь переживающие возрождение: парфе, равиоли, канапе).

Современный этап, т.е. конец XX – начало XXI века, характеризуется активизацией процесса заимствования в некоторых областях и тематических группах, например, связанных с фешн-индустрией, спортивной, компьютерной, экономической терминологией (работы Э.Ф. Володарской, Н.В. Габдреевой – 2007 г., Н.В. Моряхиной, Р.Р. Шайхутдиновой, А.В. Агеевой – 2008 г.). Довольно активно развивается область кулинарии и поваренного искусства, гетерогенный пласт новообразований которой представлен лексемами: лайм, рататуй, кус-кус, профитроли, эгретки, багет, фондю, брунсли, саганаки, диплесы и т.д. Выделяются также различные виды кухни и способы приема пищи: средиземноморская, европейская, восточная, японская, китайская, шведский стол, буфет, фуршет, прием-коктейль.

Второй параграф посвящен лексико-семантической адаптации заимствованной лексики, включающей в себя следующие аспекты:

• 
  заимствование слова с мотивировочным признаком в основе. В основу таких лексических единиц могут быть положены:
  

- ассоциативные связи (санди, англ., букв. ‘воскресенье’ – напиток, продаваемый по воскресеньям: чистая ассоциация; бабл-энд-скуик, англ., букв. ‘булькать и пищать’ – блюдо, булькающее в процессе приготовления: внутренняя форма указывает на способ приготовления; хотч-потч, англ., букв. ‘пестрая смесь’ – суп из мяса и овощей: наименование опирается на внешнее сходство). В XX веке распространен процесс, когда при образовании словообразовательного деривата исконная внутренняя семантическая форма слова легко узнаваема. Речь идет о словах, которые образованы в русском языке по законам словопроизводства от заимствованной основы, причем сама заимствованная основа в языке-рецепторе не представлена: монтэровать, фр. от monter, букв. ‘подниматься, расти’ – добавление к соусу масла, чтобы сделать его воздушным;

- наименование в честь кого-либо или чего-либо (карфилли, англ., по названию города – рассыпчатый полутвердый сыр из коровьего молока; дижонез, фр., по названию города – ароматизированный горчицей майонез, подаваемый к холодным мясным блюдам);

- наличие основного ингредиента (каркадэ (вар. гибискус, напиток фараонов) – чай, приготовляемый завариванием лепестков растения семейства мальвовых; скампи, итал. – вареные или жаренные во фритюре морские креветки);

• 
  расширение значения слова. Применительно к XX веку мы говорим о заимствовании с расширением исконного значения и о расширении значения ранее заимствованного слова. Процесс расширения значения в нашем случае включает в себя:
  

- развитие переносных значений у ранее заимствованного слова на русской почве. Переносное значение может возникнуть в результате вторичного семантического заимствования, может быть заимствовано из языка-посредника или же развиться на почве принимающего языка. Например, слово винегрет (фр., букв. ‘соус из уксуса’) вошло в русский язык в XIX веке в расширенном значении «горячее блюдо из овощей или холодное блюдо из овощей с уксусом». В настоящее время, наряду с основным, зафиксировано также понятие «всякая всячина, смесь разнородных понятий, предметов». Сравните: «В голове был такой винегрет». Особенностью данного периода является то, что переносные значения выходят за границы тематической группы: винегрет и солянка используются для обозначения разрозненных, неупорядоченных предметов, которые все же образуют совокупность, предложно-падежная форма под соусом закрепляется в значении «под прикрытием».

• 
  сужение значения заимствованного слова. Слово марципан вошло в русский язык в XIX веке в значении «изделия из сладкой массы: пряники, конфеты» (Даль). В настоящее время за ним закрепилось конкретное значение: «конфеты из смеси тертого миндаля и сахарного сиропа». Пюре, заимствованное русским языком в значении «протертая масса фруктов или овощей», в последнее время может употребляться без конкретизирующего определения «картофельное», подразумевая, что пюре есть толченая масса из картофеля;
  
• 
  расширение синонимических рядов. Часто мы можем наблюдать примеры межъязыковой синонимии, когда иноязычное наименование подменяется другим иноязычным, лексическое значение которого близко первому, или иноязычному наименованию подбирается в языке-рецепторе исконный эквивалент (галета – крекер – крутэ; бисквит – флероны – мазурек – курабийки – семилунэ – минспай или флапджек, блин пай – пирог; скон, бэп – булка);
  
• 
  ресемантизация лексических единиц: вышедшие из употребления на том или временном отрезке слова вновь входят в активный словарный запас языка, переживают второе возрождение, сохраняя прежнее смысловое содержание (канапе, маседуан, фрикасе, гофры);
  
• 
  расширение словоупотребления и терминологизация лексики. Слово кекс, употребляемое в последнее время в расширенном значении «сладкое кондитерское изделие из песочного теста, имеющее особую форму в виде цилиндра», приобрело признаки термина: многие изделия (не обязательно кулинарного производства) по внешнему виду характеризуются с точки зрения похожести – непохожести на форму кекса: булочка в виде кекса, кексообразная форма. Вызывает интерес становление значения слова котлета. Вошедшее в русский язык в значении «кусок мяса с ребром», за несколько десятилетий оно расширило исконное значение и стало употребляться в качестве «изделия из молотого мяса, фарша» и «вырезанной части мяса, из которой делают котлеты». В XX веке под словом котлета подразумевается 1) отбивная котлета – зажаренный кусок мяса с ребрышком; 2) овальная лепешка из мясного или рыбного фарша, а также из рубленых, измельченных овощей, крупы и пр. Следует отметить, что первоначальное значение (кусок мяса с ребрышком) стало употребляться по отношению к дифференцированному наименованию отбивная котлета. Помимо расширения значения слово приобрело и признаки термина: сочетание «форма котлеты» (овал) может употребляться применительно к любым веществам. Сравните: «Расположите мозаику в форме небольшой котлеты»;
  
• 
  калькирование (апельсиновая вода – ароматная жидкость с запахом апельсина, ароматизатор для многих блюд. В английском языке это наименование звучит как Orange water, т. е. апельсиновая вода. Луковый суп из фр. soupe a l'oignon).
  

• 
  транслитерированные заимствования в упрощенной форме (волован – круглая корзинка из слоеного теста – упрощенное с позиции орфоэпии, орфографии и морфологии воспроизведение французского сочетания vol-au-vent; птифуры – упрощение с позиции орфоэпии, морфологии и орфографии наименование крошечных пирожных petits rours; лимпопо – искаженное с точки зрения орфоэпии и орфографии название хлебного супа лейпакейто, приготовляемого в оригинале (в Финляндии) на воде и сахаре, в России – на пиве и меде);
  
• 
  транслитерированная неизменяемая лексика. Слова данной группы (фетуччини, фондю, чоризо) выражают грамматические значения соответствующих частей речи только синтаксически, т.е. в сочетании с соседними словоформами.
  

Тенденция к максимальной дифференциации слов по смыслу, к выявлению у них индивидуальных семантических оттенков ведет к созданию синонимических рядов. Возникает синонимия лексических единиц в контекстах «исконное слово – заимствование» и «раннее заимствование – заимствование», где заимствования пополняют синонимический ряд или приобретают в языке-рецепторе дополнительную сему.

В заключении излагаются основные общетеоретические выводы по исследованному материалу, обобщаются положения, сделанные в главах диссертации. В целом основные направления исторического развития тематической группы можно охарактеризовать как изменения квантитативного и квалитативного характера.

Библиография содержит список источников, научные труды отечественных и зарубежных лингвистов.

1. 
   Бахтина, С.И. Выражение множественности в русском и французском языках (на примере имени существительного) / С.И. Бахтина, Ж. Касонго // Сопоставительное изучение разнотипных языков: науч. и метод. аспекты: материалы Всерос. науч.-практ. конф., Чебоксары, 24 – 26 октября 2006 г. – Чебоксары: Изд-во Чуваш. гос. ун-та, 2006. – Т. 1. – С. 20 – 21.
   
2. 
   Бахтина, С.И. Проблемы обучения лексическому аспекту в процессе преподавания русского языка как иностранного / С.И. Бахтина // Сопоставительное изучение разнотипных языков: науч. и метод. аспекты: материалы Всерос. науч.-практ. конф., Чебоксары, 24 – 26 октября 2006 г. – Чебоксары: Изд-во Чуваш. гос. ун-та, 2006. – Т. 2. – С. 20 – 23.
   
3. 
   Бахтина, С.И. К вопросу о заимствованиях в русском языке (заимствованная лексика в составе тематической группы «Пища и напитки») / С.И. Бахтина // Психолого-педагогические аспекты этнокультурных ценностей формирующейся личности. Сб. науч. тр. – Москва – Чебоксары, 2007. – С. 105 – 107.
   
4. 
   Бахтина, С.И. Заимствования в составе лексико-тематической группы «Пища и напитки» (этимологический аспект) / С.И. Бахтина // В.А. Богородицкий: научное наследие и современное языковедение: тр. и материалы Междунар. науч. конф., Казань, 4 – 7 мая 2007 г. – Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2007. – Т. 1. – С. 103 – 105.
   
5. 
   Бахтина, С.И. Лексическое заимствование как элемент системы русского языка. Причины заимствований (на примере тематической группы «Пища») / С.И. Бахтина // Современные проблемы филологии Урало-Поволжья: материалы межрегионал. науч.-практ. конф. – Чебоксары: Изд-во Чуваш. гос. ун-та, 2007. – С. 253 – 255.
   
6. 
   Бахтина, С.И. Семантическая адаптация заимствованной лексики на современном этапе развития языка (на примере тематической группы «Пища и напитки») / С.И. Бахтина // Лингвистические исследования: сб. науч.-метод. работ. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2008. – С. 39 – 44.
   
7. 
   Бахтина, С.И. Некоторые особенности функционирования лексики английского происхождения в русском языке современного периода / С.И. Бахтина // Чтения, посвященные Дням славянской письменности и культуры: сб. ст. регионал. науч. конф. – Чебоксары: Изд-во Чуваш. гос. ун-та, 2008. – С. 12 – 15.
   
8. 
   Бахтина, С.И. Структурно-семантические особенности заимствованной лексики / С.И. Бахтина // XV Туполевские чтения: Междунар. молод. науч. конф., 9 – 10 ноября 2007 г.: материалы конф. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2008. – Т.VII. – С. 171 – 172.
   
9. 
   Бахтина, С.И. Заимствованная лексика русского языка XIX века в историко-культурном аспекте (на примере тематической группы «Пища и напитки») / С.И. Бахтина // Языковая семантика и образ мира: материалы Междунар. науч. конф., Казань, 20 – 22 мая 2008 г. – Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008. – Ч. 2. – С. 22 – 25.