Заседание по делу, вынес следующее постановление, утвержденное в тот же день

98. Власти утверждали, что следственные органы действовали таким образом, который исключал подвергание заявителей бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

99. Заявители настаивали на своей жалобе.

Б. Оценка Суда

1. Приемлемость

100. Суд отмечает, что данная жалоба в соответствии со статьей 3 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

101. Суд неоднократно приходил к выводу о том, что в ситуации насильственного исчезновения сами близкие родственники потерпевшего могут быть признаны жертвами обращения, нарушающего статью 3. Суть подобного нарушения заключается не столько в самом факте «исчезновения» члена семьи, сколько в том, какова реакция и позиция властей в тот момент, когда данная ситуация доводится до их сведения (см. вышеупомянутые постановления Европейского Суда по делам «Орхан против Турции» и «Имакаева против России», пункты 358 и 164 соответственно).

102. В настоящем деле Суд отмечает, что заявителями являются родители Виджи Умаева, а также сестра и шурин Тимура Межидова. На протяжении более семи лет они не получали никаких известий об их сыне и о брате. В течение этого периода заявители обращались в различные официальные органы с запросами о Видже Умаеве и Тимуре Межидове как лично, так и в письменном виде. Несмотря на предпринятые ими усилия, заявители так и не получили никакого приемлемого объяснения или информации о том, что случилось с их родственниками после задержания. В полученных ими ответах главным образом отрицалась ответственность государства за задержание их родственников, или сообщалось, что расследование по делу продолжается. Выводы Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 также имеют непосредственное отношение к вышесказанному.

103. Таким образом, Суд заключает, что в отношении заявителей имеет место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

104. Заявители также утверждали, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были задержаны в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:…

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате задержания или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой задержания или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию».

А. Замечания сторон

105. Власти утверждали, что следствием не было получено никаких доказательств того, что родственники заявителей были лишены свободы представителями государственной власти или содержались под стражей в государственных учреждениях. Их имена не значились в официальных документах о лицах, содержащихся в следственных изоляторах, и ни один из региональных правоохранительных органов не имел информации относительно их задержания.

106. Заявители настаивали на своей жалобе.

Б. Оценка Суда

1. Приемлемость

107. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что данная жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям, и, следовательно, должна быть признана приемлемой.

108. Суд напоминает, что он ранее неоднократно указывал на фундаментальную важность изложенных в статье 5 Конвенции гарантий для обеспечения права любого лица в демократическом государстве на защиту от произвольного задержания. Суд также указывал, что тайное задержание лица является полным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 (см. постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 года по делу «Чичек против Турции» (Çiçek v. Turkey), жалоба № 25704/94, пункт 164, а также упоминавшееся выше постановление Европейского Суда по делу «Лулуев против России», пункт 122).

109. Суд установил, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были задержаны государственными военнослужащими 14 июля 2006 года, и с тех пор их не видели. Их задержание не было признано властями и не было зарегистрировано в каких-либо журналах учета лиц, содержащихся под стражей, а официальные сведения об их дальнейшем местонахождении или судьбе отсутствуют. В соответствии с прецедентной практикой Суда, этот факт сам по себе должен рассматриваться как серьёзное упущение, поскольку позволяет лицам, ответственным за факт незаконного лишения свободы, скрыть свою причастность к преступлению, скрыть следы преступления и уйти от ответа за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу «Орхан против Турции», пункт 371).

110. Далее Суд отмечает, что государственные органы должны были быть готовы к необходимости проведения более тщательного и оперативного расследования жалоб заявителей на то, что их родственники были задержаны и увезены в неизвестном направлении при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше выводы Суда в отношении статьи 2 и, в частности, характера проведения расследования, не оставляют сомнений в том, что государственные органы не предприняли оперативных и эффективных мер по их защите от риска исчезновения.

111. В свете вышеизложенного, Суд считает, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были подвергнуты незаконному задержанию без соблюдения каких бы то ни было гарантий, предусмотренных статьей 5. Это является чрезвычайно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, закрепленного статьей 5 Конвенции.

V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

112. Наконец, заявители жаловались на то, что были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений Конвенции, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

113. Власти утверждали, что в распоряжении заявителей имелись эффективные средства правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что органы государственной власти не препятствовали им в использовании этих средств. Заявители имели возможность оспорить действия или бездействие со стороны следственных органов в суде, а также могли потребовать компенсации ущерба в рамках гражданского судопроизводства. В целом, Власти утверждали, что нарушения статьи 13 Конвенции не было.

114. Заявители настаивали на своей жалобе.

Б. Оценка Суда

1. Приемлемость

115. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

116. Суд напоминает, что при таких обстоятельствах, как в настоящем деле, когда уголовное расследование исчезновения оказалось неэффективным, что, в свою очередь, подрывало эффективность любого другого потенциально имеющегося в наличии средства правовой защиты, включая предложенные Властями гражданско-правовые средства защиты, государство не выполнило своего обязательства по статье 13 Конвенции (см. вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу «Хашиев и Акаева против России», пункт 183).

117. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 в совокупности со статьей 2 Конвенции.

118. Что касается утверждений заявителей о нарушении статей 3 и 5 Конвенции, Суд, в свете данных обстоятельств, не находит оснований рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13 в совокупности со статьями 3 и 5 Конвенции (см. постановление Европейского Суда от15 ноября 2007 года по делу «Кукаев против России» (Kukayev v. Russia), жалоба № 29361/02, пункт 119, а также постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 года по делу «Азиевы против России» (Aziyevy v. Russia) жалоба № 77626/01, пункт 118).

VI. ПРИМЕНЕНИЕ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

119. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

120. Заявители не представили требований о возмещения материального ущерба. Они требовали 150 000 евро в качестве компенсации морального вреда за страдания, которые они перенесли в результате потери их сына и брата, проявленного властями безразличия и отказа в предоставлении сведений об их судьбе.

121. Власти утверждали, что требования заявителей являются чрезмерными.

122. Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с незаконным задержанием и исчезновением родственников заявителей. Сами заявители были признаны потерпевшими вследствие нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Суд признает, что им был причинен моральный ущерб, который не может быть компенсирован одним лишь фактом установления нарушений. Учитывая тот факт, что заявителями являются родители Виджи Умаева, а также сестра и шурин Тимура Межидова, Суд присуждает заявителям совместно 120 000 евро, плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма.

123. Заявители также требовали «проведения независимого расследования, соответствующего требованиям Конвенции» по факту исчезновения их родственников. Они утверждали, что, в контексте насильственного похищения, государство, в рамках своих обязательств, должно было выяснить, что произошло с потерпевшим, а также привлечь виновных лиц к ответственности, и заявили, что государство-ответчик на протяжении всего расследования не выполняло данного обязательства.

124. Власти не представили никаких комментариев в отношении доводов заявителей.

125. Суд отмечает, что в ряде подобных дел с похожими обстоятельствами, он постановил, ссылаясь на свои установленные принципы, что было наиболее целесообразным предоставить государству-ответчику право выбора средств к использованию в рамках национальной правовой системы, с целью выполнения им своего правового обязательства в соответствии со статьей 46 Конвенции (см., среди прочих прецедентов, постановления Европейского Суда по делам «Умаева против России» (Umayeva v. Russia), жалоба № 1200/03, пункты 123–24, от 4 декабря 2008 г.; «Кукаев против России» (Kukayev v. Russia), упомянутое выше, пункты 131-34; «Лянова и Алиева против России» (Lyanova and Aliyeva v. Russia), жалобы №№ 12713/02 и 28440/03, пункт 160, от 2 октября 2008 г.; «Медова против России» (Medova v. Russia), жалоба № 25385/04, пункты 142–43, ECHR 2009 ... (выдержки); а также «Муцольгова и другие против России» (Mutsolgova and Others v. Russia), жалоба № 2952/06, пункт 168, от 1 апреля 2010 г.). Суд не видит каких-либо исключительных обстоятельств, которые привели бы его к иному заключению по настоящему делу.

126. Интересы заявителей в Суде представляла организация «Правовая инициатива по России» (далее — «ПИР»). Заявители представили соглашение о представлении их интересов в Суде, заключенное между ними и ПИР, а также подробный график составления юридических документов, представленных Суду, по ставке 50 евро в час для адвокатов ПИР и 150 евро в час для старших сотрудников ПИР. Общая сумма возмещения издержек и расходов, связанных с представлением интересов заявителей в Суде, составила  4 566,86 евро.

127. Власти указали, что заявителям должно быть предоставлено право на возмещение расходов и издержек лишь в той мере, в какой было доказано, что они были понесены фактически и в разумном количестве (см. постановление Европейского Суда от 1 декабря 2005 г. по делу «Скоробогатова против России» (Skorobogatova v. Russia), жалоба № 33914/02, пункт 61).

128. В первую очередь Суду необходимо установить, действительно ли имели место расходы и судебные издержки, указанные заявителями и, во вторую очередь, являлись ли они необходимыми (см вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу «Макканн и другие против Соединенного Королевства», пункт 220).

129. Принимая во внимание представленные заявителями сведения и договоры о судебном представительстве их интересов, Суд полагает, что данные ставки разумны и отражают фактические расходы, понесенные представителями заявителей.

130. Что касается вопроса о необходимости расходов и издержек, понесенных на судебное представительство, Суд отмечает, что настоящее дело было относительно сложным и требовало определенной исследовательской и подготовительной работы. Однако Суд отмечает, что дело включало в себя небольшое количество документальных доказательств вследствие отказа Властей в представлении материалов дела.

131. Учитывая подробности требований, поданных заявителями, Суд присуждает им в совокупности 4 566,86 евро, включая любой налог на добавленную стоимость, который может взиматься с заявителей; сумма подлежит перечислению на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах, как указано заявителями.

Г. Процентная ставка при просрочке платежей

132. Суд считает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной учетной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. решил рассмотреть возражение Властей относительно неисчерпания внутренних уголовно-правовых средств защиты одновременно с рассмотрением дела по существу и отклонил его;

(a) что в течение трех месяцев со дня вступления постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие в российских рублях по курсу на день выплаты, за исключением оплаты расходов и издержек:

(i) 120 000 евро (сто двадцать тысяч евро) совместно первому и второму заявителям, включая любой налог, которым могут облагаться данные суммы, в качестве компенсации морального ущерба;

(iv) 4 566,86 евро (четыре тысячи пятьсот шестьдесят шесть евро и восемьдесят шесть центов), подлежащие перечислению на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(б) что по истечении вышеуказанного трехмесячного срока на названную выше сумму до момента ее выплаты подлежат начислению простые проценты в размере предельной учетной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента;
10. отклонил остальную часть требования заявителей о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке; уведомление о постановлении направлено в письменном виде 12 июня 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сорен Нильсен Нина Вайич
Секретарь Председатель

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к данному постановлению прилагается особое мнение судьи Ковлера.

С.Н.

Заявителями являются мать и отец Виджи Умаева, первого потерпевшего, в связи с чем стандартная компенсация в размере 60 000 евро оправдывается (см., среди прочих прецедентов, постановление Европейского Суда от 2  декабря 2010 г. по делу «Абуева и другие против России» (Abuyeva and Others v. Russia), жалоба № 27065/05, Приложение). Что касается второго исчезнувшего лица, Тимура Межидова, заявителями являются его сестра и шурин, соответственно, из чего следует, что, согласно прецедентной практике Суда, размер компенсации морального ущерба может быть уменьшен. Я полагаю, что размер компенсации per capita по умолчанию, независимо от степени родства, в настоящем деле является неоправданным.