Норма литературного языка. Изменение языковых норм

1.2. Норма литературного языка. Изменение языковых норм.

Одним из критериев является соответствие явления морфологическим, синтаксическим, словообразовательным и др. моделям. Однако иногда традиция закрепляет употребление в литературном языке формы, противоречащей живой модели (кофе – м.р., хотя сущ. на –о, -е относятся к среднему роду: поле, село). В данном случае нормативность обусловлена употребительностью. Сюда же можно отнести и соотношение парадигм глаголов типа «печь»: пеку, печешь, печет и пеку, пекешь, пекет. Современной норме соответствует последняя парадигма без исторических чередований к-ч, тогда как в литературном языке встречается форма пеку-печешь.

С другой стороны, частая употребляемость не всегда является нормативной (ложу, ложешь, ложит вместо кладу, кладешь, кладет).

Итак, соответствие модели и употребляемость противоречивы и неоднозначны, а это составляет сложность нормирования речи.

До недавнего времени норма представлялась статическим понятием в силу возложенной на язык функции объединения поколений. Но этот языковой пуризм был развенчан динамической теорией нормы, совмещающей старое и принимающей новое в языковой системе. Однако эта тенденция привела к чрезмерному и не всегда обоснованному внедрению заимствований типа бизнес, супермаркет, ленч.

К понятию нормы тесно примыкает проблема вариантности (ждать поезда – ждать поезд), связанной с эволюцией языка.

Вариантность – сосуществование старой и новой нормы литературного языка (учителя – как педагоги, учители – как основоположники учения), либо старый вариант вытесняется новым. В последнее время идет тенденция сокращения количества вариантов.

Лексические нормы

В конце ХХ в. – волна неологизмов с запада – компьютер, офис, бизнесмен.

Также можно отметить словотворчество писателей. Пушкин: дамоподобный.

Заимствование слов из других языков – нормальное, но не всегда положительное явление. Существуют две группы иноязычных слов:

-полезные – те, которые обозначают все новое, не имеющее доселе своего названия (культура, университет). Именно они и становятся нормативными.

-бесполезные – имеющие русские аналоги (тинэйджер, комильфо, дистрибьютор).

Также нормативным считается расширительное словоупотребление (морж – животное и любитель зимнего купания, ас – летчик и специалист).

Имеет место и нормативность словосочетаний. Так, слова «бразды» и «потупить» могут соединяться лишь с конкретными словами – бразды правления, потупить взор, очи. Это говорит о том, что возможность сочетаний слов весьма ограничена. В первую очередь комбинация слов не должна противоречить соединяемым понятиям, их смыслу. Живой труп, седая юность противоречат нормам, только если они не являются авторским окказионализмом. С другой стороны солнце садится, радость берет – нормативность этих словосочетаний основана на узусе.

Русское ударение многофункционально. Оно выступает и как смыслоразличительный критерий и выделяет отдельное слово в речевом потоке и принимает участие в ритмической организации речи.

Ударение характеризуется подвижностью, что дает возможность различать смысл слов (мукА – мУка), грамматические значения (рукИ – рУки), омонимы словоформ (мОлча – молчА).

Акцентные варианты (твОрог – творОг) обусловлены исторически, узусом, влиянием территориальных диалектов, иноязычным происхождением (Алкоголь \нем\ - алкогОль \франц\).

Все же основные движущие силы – причины внутреннего характера: тенденция уподобления слов по месту ударения (проданА – прОдана \прОдан, прОданы\).

Морфологические нормы

В СРЛЯ прослеживается тенденция к уподоблению вариантных форм и к упрощению морфологического строя. Однако при наличии параллельных форм возможна их смысловая специализация (закалять – делать стойким, выносливым; закаливать – придавать твердость путем нагревания и быстрого охлаждения). К морфологическим колебаниям относятся также колебания в грамматическом роде некоторых неологизмов и др. слов (клавиш – клавиша, заусениц – заусеница). Род неодушевленных существительных определяется чаще всего формально.У заимствованных несклоняемых существительных род чаще всего определяется подведением под общее родовое понятие (цунами шла, т.к. цунами=волна).

Выделяется противостояние между традиционной синтаксической нормой и новыми моделями сочетания слов. Одним из тяжелейших моментов является выбор управления (способен на жертвы – способен к жертвам). Многие ошибки объясняются неразличением близких, но не тождественных по смыслу слов («уверенность в победу» по аналогии с «вера в победу»). Можно говорить о двойственной природе синтаксического управления, считая его фактом грамматики и лексики.