1. Суд царя и великого князя судити бояром, и околничим, и дворецким, и казначеем, и дьяком. А судом не дружити и не мстити никому, и посула в суде не имати. Также и всякому судье посула в суде не имати

В статье 62 значительно развивается и конкретизируется ст. 38 Судебника 1497 года. Упоминаемые еще в ст. 12 Судебника 1497 года целовальники превращаются постепенно в должност­ных лиц, своего рода присяжных заседателей. В их задачу входит контроль за соблюдением тиунами и волостелями устав­ных грамот, обычаев и т. д. Первоначально право держать на суде целовальников давалось в качестве привилегии, потому что выбранные присяжные представляли для подсудимых большие гарантии, чем лучшие люди.

Судебник уточняет степень участия в процессе судных людей и его порядок. Так, чтобы оградить местное население от возможных злоупотреблений со стороны наместников и их людей, вводится обязательное протоколирование. Протокол судебного заседания пишется земским дьяком, удостоверяется лучшими людьми, старостой и целовальниками и хранится у наместни­ка - спору для. Копия этого протокола, переписанная дьяком слово в слово и скрепленная его печатью, дается лучшим лю­дям. Судебник особо подчеркивает необходимость наличия ко­пии судебного протокола у старосты и целовальников, которые грамоте не умеют, с тем, чтобы они могли удостоверить при до­кладе в вышестоящую инстанцию истинное положение вещей. Это составляло их главную обязанность. Не устанавливая ко­личество судных мужей, статья, однако, определяет их катего­рии. Это дворский, староста и целовальники. Если в той или иной местности дворсково нет и преж сего не бывал, то участие старост и целовальников обязательно. Они должны быть в целях лучшего обеспечения интересов тяжущихся не только из тех же местностей, что и тяжущиеся, но еще и от каждой сторо­ны. Судные мужи обязывались осуществлять судопроизводство в соответст­вии с волей законодателя. Не ограничиваясь дополнением о порядке ответственности истца в случае пораже­ния его на судебном поединке, что влекло потерю иска и вы­плату судебных и полевых пошлин, статья конкретизирует их размер. По сравнению со ст. 38 Судебника 1497 года, где раз­мер пошлин определялся наместничьими грамотами и мог быть различным применительно к разным кормлениям, в ст. 62 вво­дится единый в общегосударственном масштабе размер наместничьих судебных пошлин. Он определяется с рубля и толь­ко в отношении доводчика сохраняется взимание пошлин по уставной грамоте в отношении доводчика. В случае отсутствия грамоты размер пошлины в целях ее унификации и уменьше­ния составляет уже твердый размер за хоженое, езд и правду. Это способствовало упорядочению действий кормленщиков, ог­раничивало их произвол, содействовало единству судопроиз­водства.

Статья изменяет ст. ст. 18, 20, 40 - 42 Судебника 1497 года в сторону уменьшения количества дел, подсудных боярскому су­ду. За наместниками с боярским судом сохраняется лишь пра­во выдачи полных и докладных грамот, т. е. грамот, которыми лицо по собственной воле отдает себя в вечное холопство. Выдача правых и беглых грамот может производиться только с докладом боярам в Москве, т. е. через вышестоящую инстанцию (см. коммента­рий к ст. 77). Таким образом, статья отражает свойственную се­редине XVI в. тенденцию к уменьшению власти наместников за счет передачи наиболее важных дел в ведение центрального управления.

Данная статья одна из центральных по своему значению, ибо в ней наиболее ярко выражена правительственная политика в отношении дворянства, помещиков. Основой статьи было по­становление, выработанное на совещании Ивана IV с боярами и освященное собором в феврале 1549 года. Оно заключалось в том, что во всех городах Московской земли наместникам запрещалось судить детеи боярских по всем делам, кроме душегубства и татьбы и разбоя с поличным. Во всех других случаях дети бояр­ские получали право непосредственного царского суда, т. е. приравнивались к боярству. Таким образом, наместники лиша­лись судебных прав в отношении детей боярских и должны бы­ли судить их по нынешним царевым государевым жаловалным вопчим грамотам.

В статье, повторяющей текст ст. 40 Судебника 1497 года, за­меняется в последней фразе эпитет отпустные словом полные. В отли­чие от Судебника 1497 года, который предусматривает разрыв зависимости холопа от господина, отпускавшего его на волю, Судебник 1550 года рассматривает обратный случай - оформ­ление похолопления.

Статья, определяя компетенцию кормленщика без бояр­ского суда, в отличие от ст. 63, дополняет ст. 20 Судебника 1497 года словами полных и докладных не давати, а также вво­дит санкцию за нарушение установленного порядка. Помимо того, что решение, вынесенное некомпетентным судьей, не име­ет юридической силы, судья (в данном случае наместник или волостель) возмещает понесенные господином холопа или рабы убытки в двойном размере, а дело передается на новое рассмо­трение другого, вероятно, центрального суда.

Статья дополняет ст. 41 Судебника 1497 года санкцией за выдачу тиуном правых грамот без доклада наместнику. При этом тиун, выдавший правую грамоту, по которой оправдан хо­лоп, подвергается тюремному заключению и уплачивает убыт­ки. Если же он выдаст правую грамоту, по которой оправдан холоповладелец, то не несет никакой ответственности, только решение его (как и в первом случае) теряет силу. Таким образом, защищая интересы холоповладельца-феодала от возможного сокращения рабочих рук в его дворе, Судебник не доверяет тиунам, происходив­шим, как правило, из холопов, и ограничивает их действия по сравнению с наместником. Выделение в ст. 67 наместничьего тиуна в осо­бую статью и обособление его уголовной ответственности от от­ветственности наместника по ст. 66 - существенная новация, подрывавшая старую кормленую природу наместника, хозяйни­чавшего на наместничестве с помощью своих “людей”, а не пра­вившего там посредством подчиненных ему должностных лиц. Теперь тиун отвечает сам за себя перед центральной вла­стью - через голову наместника.

Статья подчеркивает, что главное назначение наместничьего управления заключается в объединении мест с центром, а не во внутреннем управлении волостями. Последнее должно осуществляться вы­борной системой органов самоуправления - сотскими, старо­стами и целовальниками. На их имя присылались жалованные грамоты и всякие указы и Судебники. В их ведении находилось управление налогами и полицией.

Так же в статье развивается институт участия представителей населения в суде наместни­ков. Старосты и целовальники были обязаны участвовать в суде на­местника по искам, предъявляемым жителям их волостей. В случае принадлежности сторон к разным волостям на суде должны были присутствовать старосты и целовальники из каж­дой волости, составляя иногда целую коллегию. Протоколы су­да так же, как и по ст. 62, оформлялись земским дьяком. По мнению ряда исследователей, данная статья имела своей целью не только осуществление контрольных функций над деятельностью наместников, но их постепенное упразднение.
69. А пришлет намесник или волостель или их тиуни список судной к докладу, а будет ищея или ответчик у докладу список оболживит, ино послати на правду по дворсково, и по старосту, и по целовалников, которые у того дела в суде сидели, да велети им того дела и противень списка намеснича или волостелина дьяка руку с намесничею или с волостелиною печатью на исправу с собою привести. Да будет те судные мужи скажут, что суд таков был, и руки у списка их, и противень будет намеснича или волостелина дьяка с тем судным списком з земского дьяка рукою сойдетца слово в слово, и тем тот виноват, хто список лживил, и список на него подписати. А скажут судные мужы, что суд был, да не таков, и список не земского дьяка рука, и руки, скажут, у списка не их, и противень будет намеснича или волостелина дьяка с судным списком не в слово в слово, и по тому списку исцев иск взяти на судье, а пеню судье сверх того, что государь укажет. А будет скажет дворской, и судные мужи, и староста, и целовалники, которые грамоте умеют, что суд был таков, и руки у списка их, а те судные мужы, которые грамоте не умеют, с ними порознятца, скажут, что был суд, да не таков, а которой противень намеснича или волостелина дьяка руку положат, и тот противень с судным списком не слово в слово, и тем виноват судья и судные мужи, которые по списку такали; и взяти исцев иски на судье и на тех судных мужех, которые по списку такали, а пеню сверх того что государь укажет. А не станет за списком ищея или ответчик (на срок), а довотчик на него запись поручную положит, и того, которой не стал, по довотчикову слову обвинити; а подписати на него список за сто верст по сроце семым днем; а дале ста верст или ближе, ино подписывати списки после срока по тому ж розчету.

Статья предусматривает порядок утверждения приговора наместничьего суда. Судные списки присылались на доклад в вышестоящую инстанцию либо княжескими чиновниками по несколько за-раз, либо земским судьей вместе с царской каз­ною. Проверка судных списков начинается только в случае, если вызванные к докладу ищея или ответчик список оболжывит, то есть оспо­рят. Статьей предусматривается три варианта проверки.

Если вызванные для дачи свидетельских показаний дворский, староста и целовальники подтвердят, што суд таков был, признают подлинными свои подписи под судным списком, ко­торый слово в слово сходится со списком, хранимым у судных мужей, то правильность вынесенного приговора считается дока­занной. Если судные мужи признают подложность протоко­ла - суд был, да не таков, то иск взыскивают с судьи, который сверх того подвергается наказанию. Если же показания грамот­ных судных мужей порознятся с показаниями неграмотных, то закон предписывает верить последним, резонно полагая, что они-то уж не в состоянии подделать копию судного списка.

Поскольку доклад требовал присутствия обеих сторон, не­явившаяся сторона по истечении срока, указанного в поручной записи, проигрывала дело. Статья, с одной стороны, продолжа­ет свойственную Судебнику тенденцию к усилению контроля над наместниками, а с другой - свидетельствует о возрастании роли письменных доказательств.

Статья 70 - нововведение, также направленное на упорядо­чение наместничьего суда путем контроля со стороны выбор­ного управления за действиями наместников и волостелей при производстве ими арестов и дачи на поруки местных жителей. Статья признает незаконным арест и наложение оков на лю­дей, нуждавшихся в поручительстве, без ведома выборных от дворянства властей - приказщиков городовых, выполнявших судебные обязанности и присутствовавших на суде наместника в качестве представителей посада, а также дворского, старо­сты и целовальников, т. е. представителей уездного дворянства

Если родственники арестованных предъявят выборным вла­стям жалобу на незаконный арест, арестованный освобождается ими под поручительство родственников. Подчиненные наместников и волостелей, виновные в неза­конном аресте, выплачивают арестованному бесчестье, посмотря по человеку, и возмещают в двойном размере нанесенный ущерб. Появление этой нормы позволяет сделать заключение о распространен­ности (до Судебника 1550 года) таких арестов как приема для всяческого вымогательства и наживы (не говоря уже о сведе­нии любых личных счетов).

71. А намесником и волостелем, которые держат кормленья, и тиуном великого князя, и боярским тиуном, и детей боярских тиуном татя и душегубца и всякого лихово человека без докладу не продати, ни казнити, ни отпустити. А хто татя или душегубца и всякого лихово человека отпустит, или кого без докладу продаст или казнит, и на том судье исцовы иски доправити вдвое, а в государове пене кинути в тюрму до царева государева указу.

Статья, определяя порядок рассмотрения дел в отноше­нии татей, душегубцев и всякого лихого человека, имеет сходст­во со ст. 43 Судебника 1497 года и ст. 60 Судебника 1550 года. В статье проявляется тенденция, согласно которой правительство стремиться сосредоточить все разбойные дела в едином центральном органе, предоставив ему всю полноту власти в этом вопросе. Отсюда вытекает, что в борьбе с разбоями и им подобными преступлениями применял­ся розыскной процесс, формы которого были едины как для губного, так и для наместничьего суда. Статья 71 (анало­гично ст. 43 Судебника 1497 года) имеет в виду не определе­ние наказания, а ограничение наместничьего суда в отношении дел, наиболее затрагивающих интересы государства. В этом случае ст. 71 дополняется санкцией, предусматривающей опла­ту убытков в двойном размере и тюремное заключение до царе­ва государева указу для кормленщиков, решивших своей вла­стью, без докладу, вопрос о тате, душегубце и всяком лихом человеке.

Статья 72, являясь новой, определяет порядок суда наместников в отношении посадских, а волостелей - в отношении черных людей с подчинением тех н других контролю со стороны центрального суда. Статья формулирует также нормы гражданского процесса, связывая возможность удовлетворения иска при наличии у истца имущества, не меньшего по стоимости, чем сумма иска. Если же выяснится, что у истца нет имущества на ту сумму, которую он ищет, то истец проигрывал дело, уплачивая судебные пошлины и мог быть обвинен в ябедничестве. Правомерность размеров исков посадских людей определялась по их животом и по промыслом и по размету, т. е. в зависимости от ценности имущества, доходов и суммы уплачиваемой ими царской подати. При подтверждении того, что истец взыщет не по своим жывотом и не по промыслом, он потерял право на иск. Эти данные о животах и промыслах содержались в окладных - розметных книгах. Составление их являлось обязанностью местной администрации. При этом одна копия розметной книги, переписанная земским дьяком и скрепленная руками городской администрации -старостой, сотским, десятским - подлежала ежегодной отсылке на Москву, в тот приказ, у кого будут которые городы. Таким образом, здесь уточняетсся порядок суда приказов по территориальной подсудности. Другая копия розметной книги отдавалась тех городов старостам и целовалником, которые у наместников в суде сидят. Розметные книги, позволявшие соизмерять сумму иска с животом ищущих, препятствовали как корыстным интересам кормленщиков, получавших пошлины пропорционально сумме иска, так и злоупотреблениям посадских людей. Местные власти не спешили вводить такие книги, что и обусловило санкцию - в том году на наместника суда не дати, т. е. запрещалась подача челобитных на кормленщиков.

Для определения правомерности иска в волостях, где отсутствовали розметные книги, назначалась особая следственная комиссия из лутчих людей да целовалника одного или дву, по-смотря по делу, для определения права истца на иск. Уличенные по розметным книгам посадские и по обыскному списку жители волостей брались на поруки и посылались в Москву для определения им уголовного наказания. Таким образом, предусмотренные статьей нормы были направлены не столько на предотвращение несправедливых жалоб на наместников, сколько на то, чтобы устранить от участия в судебном процессе наименее обеспеченных представителей феодального общества, особенно феодально-зависимые его категории. В основу привилегированного положения бралось не сословное начало, а наличие имущественного достатка, что свидетельствует о влиянии товарно-денежных отношений на развитие правовых норм.
73. А которой человек скажет, что у него был живот чюжой, и того обыскати, был ли у него тот живот и было ли столко того живота, и чей скажет тот у него живот был, ино про то обыскати было ли у него столко живота и которым обычаем тот у него живот взят; да по тому дело и вершити.

В ст. 73 (новой, непосредственно связанной со ст. 72) преду­сматриваются бытовавшие в гражданском обороте случаи несо­размерности иска с жывотом ищущих, а именно предъявление иска на большую, чем имущество истца, сумму путем включения в нее чужого жывота, якобы находившегося у истца и изъятого во время боя или грабежа. Дело решается с помощью обыска. Обыску подвергается как тот, у кого был жывот чюжей, так и тот, на которого истец укажет как на собственника. Выясняются не только принадлежность имущества, его количество у истца и факт грабежа, но и каким образом имущество попало к истцу. Последнее обстоятельство являлось решающим для определения правомерности требований истца или обвинения его в ябедничестве.

В ст. 74, уточняющей и развивающей ст. 65 Судебника 1497 года, устанавливается ответственность наместников за непра­вильное взимание пошлин. Обязанность брать пошлину в оди­нарном размере двумя наместниками или двумя волостелями предусматривается не только в случае, если суд у них не в раз­деле, но и когда суд вопчей, или вернее, сместной, т. е. намест­ники судят лиц разной подсудности. Пошлины, в полном объеме на каждое должностное лицо, взимаются с них в тройном размере.

В ст. 75, продолжающей и вос­производящей ст. 45 Судебника 1497 года, определяется общий порядок исчисления срока явки наместника в суд и вводится санкция за неявку. Подтверждая закрепленную еще Двинской уставной грамотой 1397 года и Белозерской уставной грамотой 1488 года ответственность наместника, волостеля или их тиунов по предъявляемым к ним искам, статья регламентирует порядок вызова и явки этих должностных лиц в вышестоящую инстан­цию. Для обычных исков, вчиняемых частными лицами, срок явки указанных должностных лиц к суду исчисляется с того мо­мента, как наместник или волостель съедет с жалованья. Это положение отражает не только гарантии истцам в получении суда над злоупотребившими своим служебным положением кормленщиками, но и делает последним значительную уступку, хотя и вызванную не столько защитой их интересов, сколько стремле­нием правительства избежать дезорганизации местного упра­вления. Нововведением в ст. 75 яв­ляется узаконенная ею практика вызова кормленщиков на суд по приставным с записью, т. е. с приводом или отдачей на пору­ки. Выдача записи или определение срока явки наместников в суд производилась в случае привлечения наместников, волосте­лей и их тиунов по ведомым разбойным делам, разбираемым в порядке следственного процесса, приказным, т. е. служебным делам, связанным с отправлением высших государственных обя­занностей, а также по делам уголовным, рассматриваемым в обычном порядке, но обжалованным истцом в вышестоящую ин­станцию.