1. Взрыв Гульсум остановилась перед домом. Все как всегда, та же калитка, тот же дворик. На окнах те же занавески. Но входить не хочется. Жить она здесь не будет, это она решила твердо



бет5/15
Дата21.07.2016
өлшемі0.75 Mb.
#214083
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15

- Да, это точно. Ладно, пошел работать.

Марьям кивнула с улыбкой. А Дима вышел из модуля и пошел оперировать вновь прибывшего больного.
Гульсум, когда закончила разговор, долго смотрел на трубку и пыталась разобраться в своих чувствах. На этот раз это у нее не получалось, в голове был хаос. Единственное, что она могла отметить, это то, что комок в горле, а боль в мышцах прошли - и на этот раз без Алисы и без Королевы.

Она едет в Москву. И вновь от этой мысли, как и раньше, когда она собиралась на учебу, ей стало хорошо. Она даже удивилась на себя, когда вдруг вспомнила Чехова "В Москву, в Москву!". Впрочем, чеховская ирония в ее случае как раз очень уместна. Один раз она увидела человека, один раз поговорила с ним по телефону, и вот уже радуется тому, что, возможно, через две недели увидит его опять. Что-то она размечталась. Видно, совсем забыла, для чего туда едет. И все же теперь в этой дурацкой чужой квартире ей уже было не так плохо, и предстоящая поездка с Леной, против которой она ничего не имела, хотя предпочла бы, конечно, ехать в одиночестве, - предстоящая поездка казалось не такой мрачной.

Она должна заводить в Москве знакомства. Вот и хорошо. Одно знакомство она уже завела, сказала она себе. Нет, не то. Это знакомство, как и свои, университетские, она никак не может использовать. Но почему? Она должна использовать все и всех, так учила ее Катрин, а пока ее советы приносили ей только пользу.

Гульсум так рассуждала сама с собой, пока вдруг не вспомнила, что она целый день ничего не ела. Она почувствовала зверский аппетит и решила приготовить себе нормальный ужин. Все продукты для этого у нее были. Она включила радио и начала чистить картошку.

10.
Сергей Кудрявцев начал свой отчет с того, что он сходил в церковь, заказал молебен за упокой души того человека, которого он "заказал" в начале 90-х, отстоял службу, исповедался, причастился. Но когда исповедовался, не вдавался в подробности, а только слегка намекнул на то, что убрал конкурента посредством убийства. Священник не отреагировал на это, отпустил ему грехи, и допустил Сергея до причастия.

Кудрявцев вышел из церкви как на крыльях. Но эйфория продолжалась недолго, каких-то два часа. Вернувшись в свой офис и просмотрев дела, которые он слегка запустил, он вновь вернулся мыслями к исповеди. А ведь он рассказал далеко не все. Конечно, ему грехи отпустили, он не монах в монастыре. Но ведь он обманул священника. Значит, все это отпущение чисто формально. Если его продолжает что-то мучить, это не совесть, нет, это какая-то разновидность тоски. Значит, он не свободен, значит, "грех" или что там еще, что его мучает, продолжает сидеть в нем. И теперь, после псевдоисповеди, он знал, что. И сейчас он собирается поведать об этом психологу.

Павел его внимательно слушает.

- Откуда начинать? - спросил Кудрявцев. - С ранних дел или с тех, что свежее?

- Откуда вам больше хочется, с тех, что представляются сегодня наиболее актуальными - не для бизнеса вашего, а для вашего внутреннего состояния.

- Понятно. - Сергей подобнее устроился в кресле. Внимательно посмотрел Павлу в глаза: готов ли тот внимательно слушать или это просто формальная форма вежливости психоаналитика к своему пациенту. Убедившись, что ему внимают на все сто процентов, он начал.

- Я тогда пытался заниматься нефтяным бизнесом. А через моего приятеля из ФСБ имел выход на кое-кого из правительства, связанного с курированием этого бизнеса. И вот этот самый приятель, который, кстати, звонил по поводу вашего брата (Павел кивнул), устроил мне тогда встречу с этим крупным чиновником. Я выложил ему свои планы и возможности, а он сказал, на что он способен, что он способен сделать для нашего совместного бизнеса и что за это хочет иметь. Он выводит на месторождения, договаривается с тем, с кем надо, это самый опасный, потому что самый доходный бизнес, а за это от меня хочет иметь столько-то.

Кудрявцев закурил. Павел видел, что он сильно взволнован.

- Итак, я буду вкратце, не вдаваясь в подробности (Павел кивнул). Он вывел меня на месторождения и связал с нужными людьми. И в этот момент я начал свою игру. Через одну левую контору, а вовсе не через этих его людей, которые вместе с чиновником просили гораздо больше, я, воспользовавшись наводкой, начал качать нефть. По сути, кинул его. Более того, когда нужно было сказать, кто вывел меня на эти месторождения, я сделал так, что имя этого чиновника стало известно. Через некоторое время он попал в автокатастрофу. А я еще довольно долгое время получал прибыль с этого бизнеса, пока не попросили уйти более сильные структуры.

Кудрявцев глубоко вдохнул и выдохнул дым.

- Вот такая история, - у Сергея пересохло в горле, и он слегка покраснел. Павел вышел на кухню и вернулся со стаканом воды. Сергей поблагодарил и залпом выпил.

- Странно, никогда не думал, что буду вспоминать эту историю с волнением. Я рассказывал ее не один раз в кругу своих и только смеялся. А сейчас… Ну, ладно... Продолжать?

Павлу не хотелось выслушивать дальнейшие криминальные истории из сферы крупного бизнеса. Но он видел, что Кудрявцева не остановить. Сергей хотел выговориться и должен это сделать. Иначе никакой пользы от их совместной работы не будет.

- Да, продолжайте, конечно, - ответил Павел.

- Я владею тремя ночными клубами, вы знаете. - Павел кивнул, хоть и не знал, что именно тремя. - Появился человек, который решил весь ночной московский бизнес прибрать к рукам. Это тоже было связано с властью, он был наверху. Многим из владельцев клубов и казино он пообещал большие деньги, и они согласились. Но большинство не собиралось продавать ему свои клубы - главные источники дохода. Одним словом, он нам очень сильно мешал. Вот так. Информация о его убийстве широко прошла по всем каналам телевидения, во всех новостях, по радио, все центральные газеты писали. Но в чем причина этого убийства… они даже близко не подошли к ней. Высказывались версии, что виновата политика, что он был в оппозиции к нынешней власти. А причина только одна - деньги, которые он хотел у многих, у меня в том числе, отобрать.

Сергей взял новую сигарету и прикурил.

- И еще история, на этот раз без крови. (И то слава Богу, подумал Павел, хотя и того, что он мне рассказал, более чем достаточно, чтобы я оказался на месте тех, кого "убрал" этот преуспевающий бизнесмен). У меня есть хоккейный клуб. Не знаю, говорил ли вам брат.

- Говорили.

- Но это тоже не для души, не потому что я с детства мечтал быть хоккеистом, а теперь вот реализуюсь таким образом, вовсе нет. Здесь тоже причина простая - деньги. Хоккей после некоторого кризиса в России опять начинает поднимать голову. Для того чтобы выходить на международный уровень, нужны игроки международного масштаба. И тренеры. Посмотрите, сегодня, особенно в футболе, все поняли, что с нашей школой далеко не уедешь, поэтому все команды кинулись приглашать тренеров из-за рубежа. И правильно делают. Там у них культура этого дела поставлена. Ну, ладно, значит, нужны игроки. А у меня в команде звезд не было. В других же - полно. Значит, надо как-то переманить. Но это стоит бешеных денег. Тогда я - я опять, Павел, очень кратко, без подробностей, да вы их все равно все не поймете (Павел опять кивнул), - устраиваю ложное приглашение в НХЛ звезде конкурирующего клуба. Для этого договариваюсь с друзьями из Канады. Хоккеист разрывает контракт в своем родном клубе, за который играет пять лет, с жутким скандалом. Дело чуть ли не до суда доходит, но там у меня все прикрыто. И едет в НХЛ. А там ему заявляют, что резко изменились обстоятельства, и что могут ему предложить команду какого-то второго дивизиона за копеечный гонорар. Что ему делать? Как вы, наверно, догадались, Павел, я - тут как тут со своим предложением. Мой гонорар почти такой, какой был в его клубе, но за него я бы никогда его не перекупил. У хоккеиста выбора нет - не оставаться же в Канаде полунищим в команде второй лиги. И он переходит в мой клуб. Об этой афере знаю только я. Ну, теперь еще вы. Это, конечно, не заказное убийство, но тоже то, о чем надо говорить на исповеди. Так?

- Так, конечно, так, - кивнул головой Павел. - А как сейчас этот хоккеист. Он у вас играет?

- Да, играет, - улыбнулся Кудрявцев, - и прекрасно играет. Я ему зарплату повысил. Вы его знаете, его все знают. Но фамилию я все-таки называть не буду. - (Да уж, лучше не надо, хоть это не называй), подумал Павел.

Кудрявцев посмотрел на часы.

- Ох, я совсем засиделся, у меня же переговоры через десять минут. Спасибо, Павел.

- Как вы себя чувствуете?

- Как всегда после ваших сеансов - прекрасно, - сказал бизнесмен и положил на стол конверт с деньгами.

Еще триста долларов, подумал Павел. Я уже спокойно могу ехать хоть на Канары, хоть в Индию, о которой так долго мечтал. Вот только успею ли я туда съездить после всех этих откровений моего апатичного пациента?

Он посмотрел на Трофима. Тот мирно спал на диване, свернувшись клубочком. Вот кого не волнуют ни фанатики, ни террористы, ни чужие откровения, ни нефтяные месторождения, ни деньги. Был бы корм вовремя, а там пусть хоть весь мир рушится. Как герой Достоевского из "Записок из подполья", для которого важнее его вечернего чая не существовало ничего в мире.

Шутки шутками, а дело может кончиться плохо. Слишком уж много он мне рассказал. История с нефтью и чиновником из правительства. История с ночным бизнесом… С игроком. "Об этом знаю я один, - сказал Кудрявцев. - Ну, теперь еще и вы, Павел". Вот спасибо. Только этого знания ему в жизни не хватало.

Что с этим со всем делать? То, что свою безопасность в случае решения Кудрявцева его "убрать", как говорят в шпионских фильмах, он обеспечить себе не сможет, - это ясно. Захочет убить - убьет. Значит, надо повернуть дело так, чтобы все эти факты не имели для него такого серьезного значения. И тогда все будет о"кей. У него и мысли не возникнет о том, чтобы убивать психолога. Но ведь это будет заведомая ложь. Принцип экзистенциальной психотерапии Павла Кочеткова как психолога в том и состоит, чтобы клиент до конца прочувствовал свой поступок, возможно, даже пережил его еще раз, испытал катарсис, и, прожив все это и поняв, очистился, выздоровел.

На катарсис рассчитывать пока не приходится, это точно. И тем не менее Кудрявцев осознал, что эти поступки во многом причина его апатии. Или следствие? Так или иначе, а с ними они будут разбираться еще не один день, что повысит их важность. Но стоп. Можно повернуть так, что эта важность будет только индивидуальной, душевной. А вовсе не социальной. Ложь, конечно, но ложь во спасение. Ох, как все это противно. И посоветоваться тут особенно не с кем. Коллеги скажут - надо ослабить значимость его преступлений, чтобы остаться в живых самому. Вот, он компромисс. Компромисс вне социальных институтов, в свободной профессии. А деньги - это оттуда, как раз из того места, где устраиваются компромиссы. И он прекрасно знал об этом, когда брал триста долларов за сеанс, не надо себя обманывать. Сам нарвался - и сам получил.

До следующего сеанса Олигарх все-таки, наверное, его не убьет, не все он еще для себя решил, не со всем разобрался. А может, не во всех еще преступлениях признался, даже наверняка. Так что есть еще время пожить, усмехнулся Павел. Что ж, значит, если смерть стоит за левым плечом, надо сделать что-то такое безупречное, за что будет не стыдно перед смертью. Ну, например, позвонить Кате, объясниться ей в любви, позвать, поужинать с ней и позаниматься любовью. А потом сделать ей предложение. Нет, предложение - это уж слишком безупречно. Еще не время. Это возможно только совсем перед смертью. Как поет группа "Смысловые галлюцинации", "Болезнь безупречности - от нее и спиваются". Кстати, очень глубокая мысль, возможно, эти рокеры сами еще не понимают, какой серьезной психологической, экзистенциальной проблемы коснулись.

Итак, решено, - Катя. Первый шаг к безупречности. Или нет, сначала надо покормить кота. Надо быть безупречным и в мелочах. Видеть Бога во всем, что тебя окружает, потому что все - его проявления. В том числе и кот Трофим. Он проснулся и заискивающе смотрит хозяину в глаза. Иди, иди, сюда, морда, ладно уж, так и быть, откроем тебе банку консервов, я сегодня добрый.

Трофим уплетал консервы, а Павел пил чай и думал о братьях. С Димкой вроде все пока нормально. А как там Шурик? Не попал еще в сицилийскую мафию? С него станется. Он находит приключения везде, где только можно. Тусовщик, он обязательно свяжется в Италии с какой-нибудь шушерой. Тем более что там он ведет преимущественно ночную жизнь. Наберу-ка я его. Деньги мне теперь позволяют. Да и он вряд ли там бедствует, решил Павел и набрал Сашин номер телефона.
11.
- Здорово, брат! - услышал он возбужденный Сашин голос. Наверное, не просыхает там, сразу подумал Павел. - Как здорово, что ты позвонил! Ты знаешь, я где? В Милане!

- Уж не в Ла Скала ли поешь? - засмеялся Павел.

- Ну, почти. Со спекулянтом билетов в Ла Скала, нашим человеком, подружиться успел.

- Я и не сомневался, что ты общаешься с какой-нибудь шпаной. - Испугавшись, что получилось грубо, Павел поправился: - Ну, ладно, Сашок, ты молодец, не обращай внимания, это я просто завидую. Что в Милане-то делаешь?

- Пригласили на выступления, три дня, сегодня последний, заключительный, и мы станцуем шоу в моей режиссуре на тему "Кармен". Из-за него-то нас в Италию и пригласили, но когда до дела дошло, хотят только стриптиз. Но мы им все равно впарим. Пусть знают, кого пригласили, мы люди искусства.

- А потом - что? После Милана?

- А потом опять Турин, кабачок "Макамбо". Живем в деревне Виверона, райское местечко в Альпах.

- И кругом - нимфы.

- Да, Настюха, Машка и Анька. Три мои самые любимые кошечки. В общем, живу в раю. А ты как? Нет, подожди, как там Димка? Его отпустили?

- Да, все в порядке, кажется.

- Ну, и слава богу, я и не сомневался, что отпустят. Паш, мне пора, меня зовут. У тебя как? Все нормально?

- Да нормально вроде.

- Как с Олигархом? Все о"кей?

- Да, и с ним тоже.

- Я не сомневался. Деньжат хоть заработаешь на свою Индию. Да?

- Ну да, наверное.

- Что значит, наверное? Он что, не платит?

- Да нет, Саш, все нормально, платит. Все о"кей. Ладно, иди, танцуй.

- Маму с папой от меня поцелуй. Скажи, я позвоню, как только возможность будет.

- Да уж, ты позвони. Я думаю, возможность представится, как только ты захочешь.

- Да, да, я виноват. Обязательно звякну. Ладно, пока, братик.

Саша выключил телефон, все равно во время шоу не сможет говорить, и не хотелось, чтобы его отвлекали до начала. Одно дело - брат или родители. А другое - московские тусовщики, которые, не переставая, звонили ему, находясь в государственных учреждениях - звонили со стационарного телефона на работе, за который они не платили, ему на мобильный в Италию. Причем, так просто, ради разговора. Некоторые не знали, что он за тридевять земель и на тех он не обижался, а те, кто знали, и все равно звонили… Ну что с ними поделаешь? У него всегда были такие друзья и подруги. Не в их стиле - считать деньги, особенно если эти деньги убывали не из их кармана.

Шоу отрепетировали в номере, насколько позволяла площадь комнаты. Внесли некоторые изменения по сравнению с тем, московским выступлением.

И вот он, долгожданный момент шоу. Девушки выходят в ритме румбы, потом - фрагменты музыки Бизе, потом опять румба. Появляется Хосе и в зажигательном танго кружит каждую по очереди. Но с Кармен у него особые отношения и особый танец. Его танго с ней порывисто, страстно, агрессивно. Во время танца он постепенно срывает с нее одежду, и она остается почти голая. Потом Саша исчезает, она танцует одна, и ее пытаются соблазнить двое мужчин. Это Настя и Маша, теперь одетые в мужские брюки и пиджаки, пиджаки чуть распахнуты, на голых телах. Звучит румба, переходящая в танго. Выходит Саша - Хосе, соблазнители рассыпаются, в буквальном смысле слова, они падают в разные стороны, и одежда слетает с их тел. Они так и остаются голыми лежать на полу. В то время, как Хосе исполняет танец Тореадора с Кармен. Полоска красной материи, которой он размахивает, обвивает Кармен. Одежда Кармен каким-то образом исчезает под материей и падает на пол. Хосе и Кармен, сливаясь в объятиях, размахивают красным полотном, и создается иллюзия чего-то кровавого. Кармен обнажена и лишь изредка прикрыта красной материей. Свет гаснет, музыка усиливается, и вот уже Хосе, голый по пояс, в черных брюках, держит голую Кармен на руках. Зажигается свет. Музыка умолкает, Кармен на руках у Хосе, черные волосы падают ему на колени.

Гром аплодисментов, цветы - всем, Ане, Маше, Насте, Саше. Они уходят за кулисы, но им еще долго приходится принимать поздравления и приглашения отметить с ними этот великий спектакль, который они сейчас показали. Они принимают приглашение синьора Ринато и его гостей и вскоре сидят за их большим столом, выслушивают множество комплиментов и теперь, уже не опасаясь ни за что, пьют вкусное вино и едят вкусное, ароматное мясо со спагетти. Саша рассказывает итальянцу помоложе - остальным не меньше пятидесяти, а этому лет сорок, - о том, как он работает в Москве, как танцует, как играет в рок-группе "Корни травы". Его нового знакомого зовут Антонио. Когда артисты чувствуют неимоверную усталость и собираются откланяться, Антонио вдруг делает им интересное предложение.

Ему через три дня исполняется тридцать пять лет - а Павел думал, все сорок. Многие итальянцы выглядят старше, возможно, за счет той солидности, к которой они стремятся, правда, не всегда, на взгляд Саши, успешно. Свой тридцатипятилетний юбилей Антонио хочет отметить так, чтобы он запомнился ему на всю жизнь. Он почему-то считает, что 35 лет - это ровно полжизни. Зря ты так себя программируешь, говорит ему Саша. Но тот не слышит его. Все уже достаточно много выпили, и каждый слушает только себя. Но к предложению Антонио не прислушаться нельзя.

Он живет между Турином и Миланом, совсем недалеко от них, от Вивероны, километрах в пятидесяти. Антонио приглашает их к себе на день рождения, Сашу и его очаровательных танцовщиц. И просит, чтобы они исполнили ему на юбилее этот номер, ну, и, конечно, стриптиз. Он часто видел стриптиз в ночных клубах Италии, но всегда оставался к нему равнодушным. А сегодня ему впервые понравилось. У него последнее время проблемы с потенцией, сказал он Саше по секрету. А вслух сообщил, что после шоу девушек он возбудился так, что может удовлетворить самых горячих гетер. В этот момент он посмотрел на каждую из танцовщиц по очереди, но девушки, посмотрев на Сашу и еле заметно подмигнув ему, сделали вид, что не заметили намека Антонио. Никакой итальянец, даже красивый и богатый, им был не нужен. Все, что было нужно им в жизни, у них и так было. За это Саша их и любил. За легкость, любовь к себе и … к нему. И за то, что деньги для них вовсе не были главным в жизни. В отличие от всех остальных стриптизерок из его клуба.

Но Антонио нисколько не обиделся. Он и не рассчитывал ни на что. Он продолжал петь им дифирамбы, сказал, что их испанское шоу было очень эротично, но действие и танец отвлекли от возбуждения. Это было не менее, если не более прекрасно, чем их стриптиз, сказал Антонио. И наконец перешел к главному. Да, он приглашает всю четверку на день рождения, где они выступят, попразднуют с ним и с его друзьями и получат гонорар две тысячи евро.

Отказываться от такого предложения было глупо, это понимал и Саша, и девушки, но чтобы сохранить солидность, Саша сказал, что благодарит за предложение, но они должны его обдумать, решение у них принимаются коллегиально, а ответ Антонио они дадут завтра, перед отъездом. Когда они уезжают? В десять утра, от отеля "Краун". Вот его телефон, он будет ждать звонка. Антонио сказал, что лично придет их проводить к отелю. На этом и распрощались.

Их проводили до отеля, и только, войдя в лифт и дождавшись, пока дверцы закроются, все четверо хором закричали ура и бросились обнимать и целовать друг друга. Они не заметили, как открылись двери лифта и, когда обернулись, увидели итальянскую пару среднего возраста, которая с улыбкой наблюдала за ними. Не переставая блаженно улыбаться, они поздоровались, вышли в коридор и, еще раз поцеловав друг друга, разошлись по своим номерам - ни на что больше, кроме как на сон, сил ни у кого не было.

Утром Антонио, как и обещал, ждал их в холле. Микроавтобус с водителем Педро был наготове, и, когда они подошли и поздоровались с Антонио, в этот момент на черном "мерседесе" приехал синьор Чезаре и начались объятия и благодарности. Гонорар он вручил Саше еще вчера и сегодня приехал только для того, чтобы проститься со своими новыми русскими друзьями. Он сказал, что, когда они закончат по контракту выступления в "Макамбо", он обязательно выделит в своем ресторане день или больше для их выступления. Этого хочет не только он, этого хотят все его посетители. А в будущем, может, он организует им какие-нибудь гастроли, если у них большой репертуар. Репертуар имеется, сказал Саша, и к гастролям они всегда готовы.

Антонио повторил свое приглашение на юбилей, и Саша ответил, что, посовещавшись со своими артистками, он решил принять предложение, и будет рад поздравить Антонио на его вилле. Решено было созвониться накануне юбилея. Антонио пришлет за ними машину. Саша пытался было возразить, они могут приехать на своей, но вовремя остановился - это, наверное, по их меркам, несолидно. Ну что ж, зато можно будет спокойно оттянуться после выступления, обрадовался он.

Обратная дорога показалась еще красивее, чем в Милан, и еще короче. Наверное, потому что ехали домой. Пока они ехали, Саше позвонил синьор Ринато. Поблагодарил за триумфальное выступление, и сказал, что ждет их сегодня вечером на ужин. Сегодня у них выходной, но положенный гонорар за этот день они все равно получат.

Саша ехал на переднем сиденье микроавтобуса и думал о том, как легко и как счастливо все складывается в его жизни. Единственное, наверное, чего нет, - это глубины. Вот и группу он забросил. И песни не пишет. Но зато он впитывает райскую жизнь. Одно время он увлекался буддизмом и много читал о реинкарнации. Может быть, в прошлой жизни он был монахом, жил в монастыре, подвергал себя аскетизму, лишениям? А теперь вот ему вознаграждение за это - теперь он должен вволю натусоваться, вволю заниматься сексом и всеми остальными плотскими радостями. Пусть все течет как течет. Не стоит напрягаться. Что Бог не делает - все к лучшему. И если Бог считает, что я должен жить в раю, значит, так и есть. Эти мысли привели Сашу в полную гармонию, он обернулся назад и посмотрел на девушек. Аня положила голову на плечо Насти, и обе спали. Мария смотрела в окно, но, увидев, что Саша оглянулся, подмигнула ему, поцеловала ладошку и сдунула с нее воздушный поцелуй.


12.
Террористический акт на рынке в Грозном во время прямо накануне ее отъезда Гульсум не восприняла никак. Эта информация, она слышала ее по радио и потом обсуждения на улицах, не вызвала у нее никаких эмоций - ни положительных, ни отрицательных. Она никогда не интересовалась политикой, брат даже упрекал ее за ее полное равнодушие. Тебе бы только твои книжки читать, а о нашей независимости ты вообще не думаешь, говорил Исмаил. Гульсум думала о независимости, но только не о политической, она думала о независимости личности от каких бы то ни было на нее посягательств. Даже когда 9 мая убили президента Кадырова на стадионе, ей по сути было все равно. Кто будет руководить ее республикой, Кадыров, Гантомиров или Масхадов, ее не волновало, лишь бы была мирная жизнь и интересная работа.

И теракт на рынке интересовал ее только постольку, поскольку может ли отмениться ее поездка в Москву. Но перемены после этого теракта в Грозном отозвались эхом в Гудермесе, и Гульсум не могла их не заметить. Солдаты федеральных войск и милиция чаще останавливали прохожих, проверяли документы и обыскивали каждого второго. Солдат, который всегда провожал ее взглядом около ее дома, решил остановить ее. Неужели у меня подозрительный вид, подумала Гульсум. На шахидку, на террористку я вроде бы не похожа, по крайней мере пока. Может быть, со временем черты террористки проявятся в моей внешности, но пока по моему внешнему виду, по одежде этого не скажешь. Я одета вполне нейтрально. Но вскоре она поняла истинную причину желания обыскать ее.



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет