Примечания Очерки истории международных отношений. Учебное пособие. – М. – Н. Новгород: ННГУ, 2001. Жигарев С

1. 
   Очерки истории международных отношений. Учебное пособие. – М. – Н. Новгород: ННГУ, 2001.
   
2. 
   Жигарев С. Русская политика в Восточном вопросе. Ее история в XVIXIX веках. Критическая оценка и будущие задачи. Т II. – М., 1896.
   
3. 
   Сборник договоров России с другими государствами. 1856–1917. М., 1952.
   

Промышленный переворот и последовавший за ним бурный индустриальный рост, полностью изменили социально-экономический облик пореформенной России. Появившиеся в начале XIX века, акционерные общества, стали привычным и обязательным явлением для российской экономики второй половины века. Если до 1868 года в России было создано всего 281 акционерная компания, многие, из которых так и не приступили к конкретной экономической деятельности, то к 1900 году их существовало около 1400 с капиталом около 1,8 млрд. рублей [1]. Большинство финансово-торговых и промышленных компаний России с отечественным и преимущественно иностранным капиталом, было организованно в виде акционерных компаний. Возникшее в начале XIX века, российское акционерное законодательство, по сравнению с западноевропейским и американским, имело ряд важных особенностей. Одной из таких черт, было особое положение устава акционерного общества, как особого законодательного акта, в рамках всего имперского законодательства. Устав акционерного общества не только определял и регламентировал все стороны деятельности предприятия, уточняя нормы общероссийских законов, но и зачастую Придавая ему черты противоречащие общим законам.

Деятельность акционерных компаний в России регулировалась «Положением о компаниях на акциях» от 6 декабря 1836 года [2]. На основании этого закона акционерные общества (синонимами выступают названия товарищество на паях и акционерная компания) действовал концессионный (утвердительный) принцип утверждения любой акционерной компании. Устав каждой компании после согласования с министерством финансов утверждался императором, получая силу самостоятельного закона, самостоятельно регламентирующего деятельность конкретного акционерного общества. Многие уставы, принятые во второй половине XIX века, не только расширяли и уточняли положения закона 1836 года, но и противоречить ему, имея силу, утвержденных императором, самостоятельных законодательных актов.

Уставы практически всех акционерных обществ России можно найти в Полном собрании законов Российской империи (до 1912 года), параллельно они публиковались в «Санкт-Петербургских сенатских ведомостях» (с 1863 года «Собрании узаконений и распоряжений правительства, издаваемых при правительствующем Сенате»).

Уставы акционерных обществ Российской империи имели во многом общую структуру, исторически сложившуюся в первые десятилетия XIX века, когда несколько первых утвержденных уставов были взяты за последующий образец. К середине XIX века можно говорить о нескольких обязательных разделах во всех уставах акционерных обществ, каждый из которых мог конкретизироваться в зависимости от индивидуальных особенностей предприятия.

Первый раздел (глава) устава, как правило, определяла организационное устройство и уставной капитал предприятия. К примеру «Устав Волжско-Камского банка», крупнейшего в России банка с развитой сетью региональных отделений имел название первой главы «Устройство и капитал банка» [3]. В первой главе подробно описывались следующие обязательные пункты: поименный состав учредителей акционерного предприятия, сумма уставного капитала, правила его внесения, вид акций (паев), способ их обращения. В некоторых уставах (все чаще с конца XIX века) определяется размер основного и запасного капитала предприятия, что стало наиболее актуально после серии регламентирующих законодательных актов со стороны государства. Главной проблемой всего акционерного права России XIX века был номинал акций (паев) и их вид – именной или на предъявителя. Закон 1836 года устанавливало как обязательную норму именного акционирования, но с развитием капиталистических отношений и возникновением обществ с участием многих сотен собственников это становилось все затруднительнее. Уставы многих акционерных обществ устали утверждаться в обход норм закона 1836 года и устанавливали возможность выпуска акций на предъявителя или свободную продажу именных акций посторонним лицам (ранее разрешался только путь дарения или передача их через завещание, с одобрением этой сделки на Собрании акционерного общества).

Второй раздел (глава) устава, был посвящен регламентации экономической деятельности акционерного общества. Четко ограничивается специфика операций общества – промышленная, торговая, страховая, банковская и другие. Разнообразие сфер деятельности устава, делает эту главу наименее четко регламентированной и зависящей от области применения. Банковские акционерные общества описывали – операции, разрешенные им к осуществлению; страховые – виды страховых операций и условия по ним; судоходные – линии торгового судоходства и условия плавания по ним.

Третий раздел (глава), посвященная управлению акционерным обществом, является наиболее стандартной и четко структурированной частью устава. В любом акционерном предприятии было три главных органа управления – Правление, Совет и Собрание акционеров. Круг их прав и обязанностей, их формирование и переизбрание, а также взаимодействие четко определялись уставом. Каждому из вышеперечисленных органов управления, посвящалась отдельная глава внутри раздела или самостоятельный раздел устава.

Правление акционерного общества, являлось главным исполнительным органом. Оно выбиралось на собрании акционеров, на определенный уставом срок (обычно три года). Правление состояло из нескольких директоров общества (стандартно от трех до пяти), один из которых являлся старшим. Любое важное решение принималось на заседаниях Правления – коллегиально, большинством голосов, если кто из директоров был не согласен с принимаемым решением, он имел право высказать особое мнение, которое фиксировалось в Журналах заседания правления и могло быть впоследствии обжаловано в Совет общества. Правление занималось непосредственным ежедневным управлением общества, и решало все текущие финансовые, административные и управленческие дела, свободно распоряжались капиталами общества. Правление несло всю ответственность по итогам экономическое и финансовое состояние предприятия. Раз в год директорами готовился отчет, которым они отчитывались перед Собранием акционеров, если отчет признавался неудовлетворительным, то Правление могло быть переизбрано. Как правило, членами Правления становились высококвалифицированные специалисты, проработавшие в своей сфере много лет и приглашенными на данную работу собственниками общества. Они получали высокий оклад, зачастую превышавший генеральские оклады на государственной службе, и премировались процентом от прибыли акционерного общества.

Совет акционерного общества, был главным надзорным органом управления и должен был контролировать членов Правления. Совет также утверждался на собрании акционеров или пайщиков общества и состоял из шести-двенадцати членов. Чаще всего это были наиболее уважаемые представители купечества, а зачастую и представители дворянства, известные совей честностью и заинтересованностью в правильном ведении дел (это могли быть сами крупные пайщики или их близкие торговые партнеры). Главной функцией Совета была проверка финансовой деятельности Правления, чтобы исключить возможность крупных ошибок или злоупотреблений со стороны директоров. Поэтому Совет мог провести чрезвычайную финансовую проверку текущего состояния дел акционерного общества. При сильных разногласиях между членами Правления, именно Совет мог принять окончательное решение. В некоторых уставах, члены Совета рассматривали жалобы на отдельных директоров и деятельность всего Правления в целом. «Рассмотрение жалоб на правление и отдельных его членов и представление общему собранию о неправильных действиях, могущих для пользы дел требовать устранения некоторых лиц прежде срока, на который они избраны» [4].

Высшим органом управления являлось по всем уставам – Общее собрание акционеров. В него входили все держатели паев или акций общества. Большой разброс в размерах паев и номинале акций, в созданных на протяжении всего XIX века акционерных обществах, делал их в разной степени демократичными в управлении. Общее собрание акционеров собиралось на обычные собрания раз в год, чаще всего в апреле месяце, чтобы выслушать и принять отчет правления по итогам прошедшего финансового года. Чрезвычайные собрания могла созвать часть пайщиков (от 1/5 части всех акционеров), чтобы обсудить вопрос, требующий немедленного решения, чаще всего о неправильной политике Правления или кризисном состоянии общества. Только Общее собрание акционеров могло изменить устав общества, повысить уставной капитал. Выпустить новые акции или паи, переизбрать Правление и Совет или объявить о начале процесса ликвидации общества. В России XIX века, как и во всех индустриальных странах, крупные акционеры изначально захватывали власть в обществах. Используя, распространенное во всех уставах положение, что акционер может дать другому акционеру доверенность на представления себя на Общем собрании, крупные промышленники концентрировали в своих руках контрольный пакет акций. Таким образом, решение принималось узкой группой лиц, что зачастую приводило к пологам и злоупотреблениям, вызванным сговором правления и крупных акционеров. Стараясь повысить влияние акционеров на дела компаний, был разработан закон «Об изменениях относительного Общих собраний и ревизионной части акционерных собраний» от 21 декабря 1901 года [5]. В данном законе введены новые ограничения для деятельности акционерных обществ: запрет совмещать должность директора более чем в двух компаниях, обязательная публикация списка акционеров, собрание акционеров собиралось по требованию акционеров обладающих всего 1/20 частью всех акций, владельцы 1/5 части акционеров могли назначить своего представителя в ревизионную комиссию и другие. Попытка активизировать меньшинство акционеров и наделить его особыми контролирующими, сдерживающими правами, не увенчалась успехом, так как консервативное устройство большинства акционерных обществ и влияние крупных собственников оказалось сильнее и конкретные пункты уставов каждого отдельного общества не давало возможности реализовать этот закон.

Уставы большинства акционерных обществ завершаются несколькими общими положениями – порядком распределения прибылей, запасному капиталу, порядку прекращения деятельности акционерного общества. Распределение прибыли у большинства акционерных обществ состоял из нескольких обязательных позиций: дивиденды пайщиков, отчисления в запасной капитал (значение и размер которого вырос после кризисных 70-х гг. XIX века и кризиса 1900–1902 годов), премирование членов правления, и отчислений в кассу взаимопомощи служащих общества. Общее собрание акционеров могло принять решение о дополнительных отчислениях, которые чаще всего выражались в благотворительных пожертвованиях (образовательным учреждениям, вдовам, сиротам и другие) и назначении пенсий заслуженным деятелям общества.

Ликвидация акционерного общества по уставу могло наступить или добровольно – если большинство акционеров проголосует за его ликвидацию или принудительно, когда ощутимая часть уставного капитала будет потеряна вследствие крупных убытков (треть или четверть капитала в разных уставах). В случае принудительной ликвидации общее собрание принимает решение о начале порядка производства ликвидации в соответствии с действующим российским законодательством.

Подводя итог вышеизложенным особенностям и структуре действующего в Российской империи в XIX – начале ХХ века уставного законодательства, можно сделать вывод о том, что оно определяло практически все стороны деятельности каждого конкретного акционерного общества. Общие исследования развития экономики России и роли в ней акционерных обществ, и частное изучение отдельных отраслей и конкретных крупных предприятий невозможно без детального рассмотрения уставного законодательства.

1. Шепелев Л.Е. Акционерные компании в России. Л., 1973 С. 135

2. ПСЗР II, т. 11, № 9763

3. Устав Волжско-Камского банка. СПб., 1870 С. 3–10

4. Устав Нижегородского купеческого банка. СПб., 1870, С 15

5. ПСЗР III, т. 21, № 20874

В начале XX в. в Санкт-Петербурге были проведены две всероссийские кустарно-промышленные выставки: первая в 1902 г., вторая в 1913 г. Обе выставки были организованы Министерством земледелия и государственных имуществ (МЗиГИ), в 1905 г. переименованным в Главное управление землеустройства и земледелия (ГУЗиЗ). К началу выставок были опубликованы каталоги (указатели), которые содержали алфавитные перечни экспонентов [8, 10].

Идея публикации выставочных каталогов была заимствована из Западной Европы, и уже во второй половине XIX в. всероссийские и губернские выставки, а также русские отделы на заграничных выставках, были снабжены каталогами или указателями [9, 1, 2, 3]. В отечественной историографии уделялось недостаточное внимание анализу информативности таких каталогов. Исследователей привлекали либо выставочная деятельность в целом [6], либо отдельные виды выставок, например, художественные [4]. Каталоги так же используются в качестве вспомогательных материалов при изучении биографий их участников (художников, кустарей и т.д.). Каталоги кустарно-промышленных выставок имеют свою специфику и заслуживают отдельного исследования.

Цель данной статьи – рассмотрение информативности каталогов кустарно-промышленных выставок начала XX в. и их возможностей при изучении развития кустарной промышленности в отдельных административных единицах Российской империи, а также активности реализации кустарно-промышленных мероприятий со стороны земств и земледельческого ведомства по отдельным регионам.

Указатели содержат Положение о выставке, в котором определены время ее открытия, участники, Правила для участия экспонентов на выставке. Особо в Правилах оговаривалось значение выставочных указателей, выполняющих функции основного документа: «Экспонаты выставляются под именем их экспонентов и под тем очередным нумером, под которым экспонент или его экспонаты занесены в выставочный указатель» (Правила 1902 г. пункт 7; Правила 1913 г. пункт 8 с небольшими изменениями) [8, с. 8; 10, с. 18]. Уже сам этот пункт свидетельствует о высокой достоверности указателей.

Далее размещается «Классификация экспонатов» выставки. Классификации выставок 1902 и 1913 гг. имеют незначительные отличия. На I выставке было представлено 3 отдела: отдела I – кустарные изделия, отдел II – орудия и пособия кустарного труда, отдел III – учебные мастерские для улучшения кустарного производства. На II-й выставке было выделено 4 отдела, к трем отделам добавлен IV, в который были вынесены издания по кустарной промышленности, в том числе, статистические сборники, руководства, атласы, чертежи. В I отделе I выставки кустарные изделия разделены на 15 классов, на II – на 16 классов, при этом 2 класса из I выставки были удалены: «Приготовление одежды (портняжное и шапочно-картузное производства)» и «Съестные припасы (пряники, бублики, пастила, консервы и т.п.)». 13 класс «Разные мелкие изделия» был усовершенствован, в отдельные классы выделены изделия из рога, черепахи, кости и щетинно-волосяные изделия; изделия из мрамора, яшмы, самоцветов и ювелирные изделия. Эти изменения были связаны с общими проблемами классификации кустарных промыслов. Споры по этому вопросу в земледельческом ведомстве и курирующим промыслы Кустарном комитете не прекращались с конца 1880-х гг., поэтому в разных всероссийских и губернских изданиях унифицированная классификация отсутствовала.

После классификации шел состав организационного комитета выставки. В комитет I выставки входило 10 человек во главе с председателем, сенатором П.П. Семеновым и генеральным комиссаром выставки К.В. Николаевским. Состав комитета II выставки был существенно расширен и достиг 23 человек. В их число вошли 10 женщин (в сравнении с одной выставки I). Председателем комитета являлся принц П.А. Ольденбургский, а генеральным комиссаром выставки И.П. Ямпольский.

Завершали вводную часть каталогов Правила для экспертизы экспонатов, которую производили комиссии (на I выставке – 11 комиссий, на II – 12), состоящие из экспертов, приглашенных организационным комитетом. При оценке экспонатов принимались во внимание не только качество изделия, его художественная ценность, но и стоимость используемых в его производстве материалов, размеры производства экспонента и сбыт, а также награды на предыдущих выставках [10, с. 31].

В каталогах и указателях содержится информация о кустарях, их промышленных заведениях, времени их основания, месте бытования, числе рабочих, производимых изделиях, месте сбыта и т.д. При работе с этими источниками в СУБД Access была создана база данных, которая позволяет провести как сравнительный, так и статистический анализ по отдельным административно-территориальным единицам, по группам и видам промыслов.

Кроме отдельных кустарей на выставках были представлены губернские и уездные земские управы, производственные и учебные мастерские и школы, находящиеся в ведении земств, земледельческого ведомства и частных лиц. Таким образом, выставки явились своеобразным смотром кустарно-промышленной политики, демонстрацией той работы, которую проводило земледельческое ведомство. По количеству представленных экспонентов и кустарных изделий можно судить об активности того или иного земства в «кустарном деле».

При изучении данных каталогов возник вопрос об источниках, которыми пользовались его составители. С целью выявления достоверности имеющихся в каталогах данных проведено изучение документов, отражающих участие в выставках губернских и уездных земств в отдельных региональных архивах, в частности Нижегородском (ЦАНО), Национальном архиве республики Карелия (НА РК) При проведении выборочного сравнительного анализа документов, посылаемых земствами в МЗиГИ, и данных каталога 1902 г. выявлены существенные расхождения в текстах. Так, к примеру, данные приложения к списку изделий, отправленных на выставку 1902 г. Петрозаводским уездным кустарным комитетом, расходятся с данными каталога. Крестьянин деревни Нижнее Подборье (Подворье) Шаншинской волости Петр Антипов, представивший гончарные изделия, в каталог не попал [5, л. 17об.; 8, с. 449]. Экспонентом этих предметов в каталоге значится Петрозаводский кустарный комитет. Однако крестьянин село Ялгубы Евдоким Кузьмич Корсаков, изготовивший модель оснащенной для ловли рыбы на Онежском озере лодки, выступает в каталоге самостоятельным экспонентом, при этом данные приложения из архивного дела полностью совпадают с данными каталога [5, л. 23об.-24; 8, с. 449].

Следовательно, данные каталогов достоверны не на 100 % и их желательно сверять с первоисточником.

Каталоги грешат и неполнотой предоставляемой информации. Даже у владельцев крупных промышленных заведений, каким-то образом попавших на выставку, могут отсутствовать данные по количеству занятых рабочих, по затратам на материалы.

Экспонентами на выставках выступали и различные общества, которые занимались проведением кустарно-промышленных мероприятиях в отдельных регионах. Примером такой организации может служить Варшавское отделение Общества для содействия русской торговли и промышленности, которое экспонировало изделия кустарей некоторых губерний Царства Польского. Когда в 1901 г. Организационным комитетом выставки было решено привлечь кустарные изделия губерний Царства Польского к участию, в Варшаву был отправлен будущий Генеральный комиссар выставки К.В. Николаевский. Он выяснил, что «единственным общественным учреждением на 10 губерний, пекущемся о кустарных промыслах является скромное бедное Общество под названием Секция кустарной промышленности при Варшавском отделе Общества» [7, л. 1]. Убедившись в положительных результатах деятельности Секции К.В. Николаевский вступил в переговоры с ее бюро и этим путем был подготовлен и впоследствии создан на выставке 1902 г. отдел губерний Царства Польского.

Специфика представления информации по Варшавскому отделению Общества заключается в том, что под номером 2581а экспонентом значится само Отделение, но в пояснениях указаны фамилии кустарей по губерниям и уездам [8, с. 405], поэтому при наполнении базы данных в поле «Экспоненты» нами были представлены под этим же номером все указанные кустари.

При наполнении базы данных возникали трудности с определением вида кустарного промысла, особенно это касается класса по каталогам «Разные мелкие изделия». Коробки, футляры, домино и другие изделия без дополнительной информации трудно отнести не только к определенному виду, но даже и к группе промыслов.

Создаваемая по каталогам база данных позволяет провести и статистический анализ, например, выявить зависимости объемов производства от затрат на материалы и количества занятых в производстве работников. Однако, при этом необходимо из общего объема данных исключить все организации, оставив только самостоятельных кустарей с объемом производства, как максимум, до 10 тыс. руб.

К существенным недостаткам каталогов следует отнести и отсутствие по многим регионам подробных данных о кустарных заведениях. Минимальное количество информации представлено по окраинам Российской империи: по Финляндии, Северному Кавказу и Закавказью, Туркестанскому краю, по Астраханской, Бессарабской, Петербургской, Костромской губерниям. Наиболее информативны – именно те губернии, в которых земства активно проводили кустарно-промышленную политику. Это Московская, Пермская, Нижегородская, Вятская, Полтавская губернии. Однако в каталоге выставки 1913 г. Пермская губерния выглядела гораздо слабее: другие данные, кроме ФИО или названия организации экспонента и названия изделий, полностью отсутствуют.

Сама информация, представленная в каталогах, была предназначена явно не для покупателей или потенциальных заказчиков кустарных изделий, которым важно качество выполненного изделия, а не источники получения кустарями материалов, объем их производства или количество занятых в производстве работников. Это еще раз свидетельствует о том, что земледельческое ведомство демонстрировало широкой общественности жизнеспособность кустарных промыслов и те успехи, которые были достигнуты министерством при проведении кустарно-промышленных мероприятий.

Удобство базы данных, составленной по каталогам, состоит и в том, что, сделав соответствующую выборку, можно увидеть общую картину развития того или иного вида промысла в Российской империи. Так, без привлечения дополнительных источников и литературы, только по каталогу, можно выявить, что кружевоплетением занимались в Калужской, Пермской, Костромской, Вятской, Ярославской, Олонецкой, Московской, Казанской, Тульской, Вологодской, Нижегородской губерниях.

Наблюдения, сделанные в процессе анализа текста по создаваемой базе данных, позволили раскрыть ряд важных сюжетов, касающихся вопросов реализации кустарно-промышленных мероприятий в отдельных регионах Российской империи, а также высокую, но не абсолютную достоверность представленных в каталогах данных.

Таким образом, каталоги всероссийских кустарно-промышленных выставок начала XX в. являются ценным источником по истории кустарной промышленности в Российской империи.

1. 
   Альбом участников Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде в 1896 г. – СПб., 1896.
   
2. 
   Всемирная Колумбова выставка 1893 года в Чикаго. Указатель русского отдела. Издание Высочайше учрежденной комиссии по участию России во всемирной выставке 1893 года в Чикаго. – СПб., 1893.
   
3. 
   Каталог Русского отдела на Всемирной Парижской выставке 1900 г. – СПб., 1900.
   
4. 
   Логутова Е.В. Организация художественных выставок в Санкт-Петербурге во второй половине XIX – начале XX вв.: Источники: дис…канд.истор.наук. – СПб., 2005.
   
5. 
   Национальный архив республики Карелия (НА РК), ф. 366, оп. 1, св. 1, д. 1.
   
6. 
   
   жүктеу/скачать 7.09 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: