2-е издание, исправленное Ответственный редактор

Ребенок сильно давит на низ живота. Насколько смогла, я приготовила все необходимое и объяснила Бет, что ей нужно делать, чтобы помочь мне. Ей меньше лет, чем было мне тогда, когда родился Джошуа, но она спокойная добрая девочка, она -великое для меня утешение. Надеюсь, она не растеряется, что бы ни случилось.

Господи, я боюсь за детей. Пожалуйста, помоги мне дать жизнь этому малышу и не потерять свою собственную.

Я знаю, это Ты послал мне Кабанота, Господи, и он, послушный Тебе, вовремя подоспел сюда. Уверена, не будь его, я бы умерла. Джошуа отправился на поиски Коксэниса, чтобы попросить его жену помочь. В ту минуту, когда я отчаянно молилась о благополучном разрешении от бремени, кто-то откинул сплетенную из камыша ииновку, закрывающую бход. Никогда, ни одному живому существу не радовалась я так, как Каваноту! Он подержал свой нож над огнем и полоснул им мою плоть. Потом приподнял меня, чтобы я могла присесть на корточки. После этого ребенок легко и быстро выскользнул из меня. К тому времени, когда появились Коксэнис, его жена и Джошуа, мы с новорожденной дочкой крепко спали.

Сегодня Каванот сказал мне, что больше не покинет меня, пока я сама не попрошу его уйти. Он был краток, однако смысл сказанного был вполне понятен. Думаю, я всегда, с того самого дня в Индепенденсе, когда он взглянул на меня, знала, что он неравнодушен ко мне.

Я назвала дочь Америка Фарр. Бет обожает малышку и очень помогает мне. Иду я на поправку медленно и все еще чувствую слабость. Каванот очень добр и нежен со мной, но при этом с достаточной твердостью, уверенно и без излишней суеты справляется с детьми. Они не особенно-то и сопротивляются.

350
Они всегда испытывали к нему благоговейный трепет.

В особенности Джошуа, хотя сейчас я чувствую, как между ними

нарастает напряжение.

Каванот строит для нас дом. Он занял мальчишек поисками камней для фундамента, тогда как сам заготавливает балки для стен. Джошуа не очень-то разговорчив. Что-то гложет его, но он не говорит, что именно. Зато у Хэнка, Мэттью и Бет рот не закрывается - все время болтают.

Вот уже неделю непрестанно льет дождь, но Каванот и мальчики продолжают работать. Каменное основание завершено, и заложены опорные поперечные брусья. Сейчас Каванот и Джошуа делают зарубки и выемки на бревнах для возведения стен.

Сегодня вечером мы все сидим в нашей хижине у огня. Хэнк, Мэттью и Бет заняты уроками, ну а Каванот стругает. Он будет учить мальчиков своим хитростям, когда они покончат с чтением и упражнениями. Я очень рада, что мальчики не сопротивляются учебе, как когда-то мои братья. Должно быть, они пошли в мою маму. Уже сейчас они читают и пишут лучше, чем мои братья и отец, но они слишком далеки от того, что по меркам тети Марты считается образованностью. Как же я теперь жалею, что тогда была такой неразумной и отказалась от Библии.

Каванот и Джошуа повздорили. Джошуа налетел на Каванота со всей яростью, на какую только был способен, но тот лишь спокойно отражал удары. Я без умолку кричала, требовала прекратить эту возню, но Джошуа не слушал. Каванот сбил его с ног и держал, стараясь вразумить. Но Джошуа не внимал голосу разума. Когда Каванот отпустил его, он вскочил на ноги и плюнул в него. Я представить себе не могла, что он может позволить себе такую выходку, и была уверена, что Каванот убъет его. Но Джошуа так быстро вскочил на коня и ускакал, что предпринять что-либо у Каванота не было никакой возможности. Я побежала за ним, спрашивая, что случилось, но никакого ответа не получила. Он плакал и выкрикнул, что не вернется, пока Каванот находится здесь.

Три дня как Джошуа нет. Сердце болит так, что я даже не могу есть. Мне хватило и пяти минут, чтобы разобраться в причине,

351

приведшей его 6 такое неистобстбо. Кабанот хочет жениться на мне. Он испрашибал у Джошуа разрешения, поскольку думал, что он мой пербенец. Джошуа выпалил, что теперь-то ему все ясно, и обвинил Кабанота в том, что тот использовал их дружбу ради возможности быть ближе ко мне.

Знаю также, что Джошуа не задержится с нами надолго. Его внезапный побег на самом деле не связан напрямую с Каванотом, виной всему его натура, хотя он может быть таким упрямым и заносчивым, что вполне способен использовать Кабанота как повод. С каждым разом отлучки Джошуа становятся все продолжительнее. Его разъедает такое же неодолимое желание увидеть мир, какое было у Джеймса. Боюсь, этот голод он не утолит никогда и вечно будет бродить по свету, пока не откроет для себя Всемогущего и не найдет самого себя. Меня очень печалит мысль, что Джеймс не успел прийти к Богу. Должно быть, это в кроби у Фарров и Макмюрреев - все бремя воевать со Всевышним и со всем остальным в этом мире. Одно из двух: мы либо видим свет, либо умираем в поисках его.

Душа моя теперь обрела мир и покой, и я часто и недоуменно спрашиваю себя, что же я так страстно сопротивлялась этому? Однако то, что я вижу свет, вовсе не означает, что мне легко смотреть, как Джошуа бродит б потемках. И говорить ему о Тебе я не могу, поскольку вряд ли он готов внимать. Думаю, у меня даже слов таких нет, чтобы убедить его. Мама и тетя Марта потратили великое множество слов, но я так и не увидела истину в сказанном ими.

За последние несколько дней я лучше узнала Кабанота. Его полное имя - Гамлет Боган Кабанот. Ему двадцать восемь лет, он умеет читать и писать. Он родился в Бостоне от отца-аристократа и матери-актрисы, которая решила, что, назвав своего сына б честь шекспировского героя, она тем самым облагородит свое чадо,

352
Имя ему не особенно нравшпся. Несмотря на то, что мать так и не вышла замуж, она сделала все, чтобы отец заплатил за его образование. Согласившись оплачивать учителей, отец выдвинул ей ответное условие - навсегда уйти из его жизни. Она выполнила свою часть договора. Фамилия у Каванота от матери. Она умерла, когда ему было тринадцать лет от роду. Он пошел к своему отцу, который дал ему пятьдесят долларов и потребовал уехать из Бостона и больше никогда не переступать порог его дома. Так Каванот и поступил.

Я сказала Каваноту, что ему совсем не обязательно рассказывать слишком уж интимные подробности своей жизни, но он решил, что прежде чем мы поженимся и у нас появятся наши общие дети, я должна узнать темную сторону его рождения. Когда он произнес эти слова, я забеспокоилась. Кажется, он уже давно решил для себя, как будут развиваться отношения между нами. Я спросила его, что бы он стал делать, если б не тот злополучный четверг, унесший жизнь Джеймса. Он спокойно ответил, что ждал бы, сколько нужно. Тогда я поинтересовалась у него, сколько же детей он собирается иметь. Он рассмеялся, сказал, что по одному за один раз, и бросил на меня такой взгляд, который прожег меня до кончиков пальцев на ногах.

Теперь его нет и я, наконец, могу свободно вздохнуть без дикого сердцебиения. Я отправила его подальше, чтобы обдумать все в спокойном состоянии. Меня удивил тот факт, что он не пытался помешать моему уединению. Он сильный человек, сильнее Джеймса во многом. Но его сила вовсе не в жесткости, которую я в нем ожидала увидеть. Джеймс порой тиранил мою душу. Была в нем какая-то необузданность, первобытная дикость, его невозможно было «приручить». Сейчас вот я думаю об этом, и все кажется таким странным. Джеймс, будучи фермером, обладал неукротимым характером, тогда как Каванот, житель гор, такой внутренне спокойный, организованный. Несмотря на все эти оленьи шкуры и длинные волосы, он джентльмен.

Не хочу, чтобы он находился здесь, когда Джошуа вернется домой. Мой сын и я должны решить кое-какие вопросы между собой, прежде чем я отвечу согласием Каваноту.

Ты вовсе не стараешься облегчить мне жизнь, не так ли, Господи?

353

Сказал лишь, что собирается обратно в форт Саттера, а оттуда направится на север, в Орегон, посмотреть, что это за место. А вот что он будет делать и куда поедет после, не имеет никакого представления.

Я плакала, когда он уехал. Из головы не шла мысль о тех израильтянах, которые странствовали сорок лет по пустыне и умирали на расстоянии одного взгляда от земли обетованной, потому что были такими недоверчивыми и упрямыми. Если б только они доверились Господу, жили бы они на прекрасной земле и катались бы как сыр в масле.

Очень надеюсь, что Джошуа не понадобится так много времени, как мне, чтобы пройти сквозь потемки и прийти к Тебе.

Последнее время я так много думаю о тете Марте. Порой возникает чувство, будто наши души соприкасаются друг с другом несмотря на расстояние. Вчера я написала ей длинное-предлинное письмо, но не знаю, когда у меня появится возможность отправить его.

Кажется, Кабанот передумал жениться на вдобе с четырьмя детьми. Двадцать три дня прошло с тех пор, как он уехал.

Я начала вспахивать землю. Хэнк и Мэттью помогают мне, а Бет заботится об Америке. Вместе мы сумеем засеять небольшой участок.

Это ужасный, тяжелый труд, но думаю, вместе с детьми я все-таки справлюсь. У нас достаточно еды. Есть дом, б стенах и под крышей которого мы чувствуем себя защищенными от дождей

354

и других напастей. Вокруг прекрасная земля, а у нас есть семена для посева. И, главное, у нас есть Ты, Иисус. Тетя Марта говорила мне, что все возможно верующему. Так бот, я прошу Тебя помочь нам б этом великом предприятии. Мы пришли сюда, в эту землю, Господи. Помоги нам сделать все, что в наших силах.

Сьерра не видела Алекса на следующий день, и он не звонил детям. Она подумала, что это из-за случившегося накануне, пока Каролина не просветила ее:

— Я сказала папе, что мы будем вечером на театрализованном
представлении в церкви. Он же собирался идти по магазинам за
подарками к Рождеству.

Потом Клэнтон огорошил ее вопросом:

• 
  Можно, папа проведет с нами Рождество? Сьерра взбунтовалась:
  
• 
  Нет, он не может праздновать с нами Рождество.
  

• 
  Он будет совсем один, — заключила Каролина и ужасно рас­строилась. — В одиночестве. Неужели мы не можем позвать его? Пожалуйста?
  
• 
  Поговорим об этом позже, — решила Сьерра, надеясь тем временем, что Алекса переедет какой-нибудь грузовик или его по­хитят террористы. — Прямо сейчас нам следует переодеться в кос­тюмы и идти в церковь.
  

Представление началось, и нервозность улетучилась. Сьерра так много репетировала, что сразу вспомнила роль, как только ступила

356
на сцену, построенную прихожанами для расширения хоров. Она полностью отдалась музыке, пела от всего сердца, радуясь рождест­венской истории и сознавая ее значение для всего мира.

Иосиф прибыл из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в го­род Давидов, называвшийся Вифлеем (его изобразили в углу сце­ны), где записал себя и свою молодую жену Марию, поскольку Квириний, правитель Сирии, проводил перепись населения по приказу римского императора.

— Когда же они были там, наступило время родить Ей; и роди­
ла Сына Своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли,
потому что не было им места в гостинице*.

Клэнтон, исполнявший роль одного из молодых пастухов, встал на колени перед архангелом Гавриилом и спел сольную партию, возвещая о великой радости:

— Ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Кото­
рый есть Христос Господь**...

Взрослый хор вступил, как только забрезжили тонкие лучи­ки света на потолке, и затем новая ярчайшая звезда зажглась на «небе».

— Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благово­
ление!***

К Гавриилу присоединилась стайка детей в белом, с крыльями и нимбами вокруг маленьких головок, и го носа их растворились в сладчайшей гармонии. Среди них была и Каролина. Музыка стала громче, как только хор взрослых слился с детскими голосами. Сьерра слушала, как нарастает сила музыкального звучания, на­полняя все пространство церкви, и звенят голоса, восхваляющие рождение Царя, и ее сердце забилось быстрее. Она ликовала!

Любовь и радость наполнили каждую клеточку ее тела живи­тельной силой и теплотой. Она забыла обо всем на свете, особенно о том, чего Господь ждал от нее.

Пастор прочитал молитву по окончании торжественной инсце­нировки, затем в холле подали закуски. В последнюю очередь

* Лк. 2:6-7. **Лк. 2:11. *** Лк. 2:14.

357

Сьерра ожидала увидеть здесь Алекса. Когда она обнаружила его стоящим в дальнем конце помещения, такого красивого, в черных брюках, в дорогой шелковой серой рубашке и черной спортивной куртке, сердце Сьерры болезненно сжалось. Он беседовал с Дэн-нисом, и разговор этот явно не был легким.

• 
  Эгей, папа здесь! — воскликнул Клэнтон, который все еще держал в руке пастушеский посох.
  
• 
  Вижу.
  

Маленькие предатели.

Сьерра все еще не могла успокоиться после сказанных Алексом слов вчера в его квартире.

«Я никогда не любил Элизабет так, как тебя».

Да, конечно! Если он так сильно любил ее, почему же он ушел? Почему он сказал, что презирает ее и ждет с нетерпением развода? Почему он смотрел на нее так, словно ненавидел ее?

Она отвернулась и взяла печенье с большого блюда. Шоколад­ное, ее любимое. Сейчас его вкус показался Сьерре отвратитель­ным. Весь тот восторг, который наполнял ее во время хвалебного песнопения Господу всего полчаса назад, внезапно испарился, вы­кипел, подогретый жаром возмущения и ярости.

— Папа сказал, что он завтра вылетает в Сан-Франциско, — со­

Горькая досада наполнила Сьерру. Ему даже не хватает чутко­сти и душевной тонкости, чтобы остаться на праздники дома и пострадать в одиночестве! Нет. Он должен ехать в Хилдсбург и насладиться рождественскими каникулами в обществе Луиса и Марии.

* С дедушкой и бабушкой (исп.).

358

Каролина многозначительно вздохнула:

— Как бы мне хотелось поехать!

Душой Сьерра была на стороне дочери, но даже и не подумала признаться в этом.

— Мы поедем к дедушке и бабушке на Пасху.

Лететь в Сан-Франциско втроем слишком накладно. К тому же, она должна будет на протяжении всего праздничного обеда смот-

В любом случае, Сьерра ничего уже не могла изменить: билеты на все рейсы наверняка давно раскуплены.

В голове вертелись мириады вариантов вежливого отказа, пока она ждала, что Алекс подойдет поговорить с ней. Она мигом пред­ставила себе, как он будет стоять на коленях и просить ее провести эти дни с ним. Но Алекс не приблизился к ней даже на расстояние двадцати футов. Вместо этого он незаметно и тихо удалился.

Когда она заметила его уход, то решила для себя, что ее это нис­колечко не заботит. И все-таки желчь разъедала ее изнутри.

— Ты мне скажи.

Она швырнула трубку, надеясь, что у него лопнут барабанные перепонки. Снова раздалась трель телефона. Схватив трубку, Сьер­ра выпалила:

• 
  Не имею никакого желания говорить с тобой. Не желаю ни­чего слышать о тебе. Хочу только одного: забыть, что ты живешь на одной планете со мной.
  
• 
  И тебя с Рождеством Христовым! — смеясь, поздравил Сьер-ру Рон.
  

359

• 
  Прости. Я думала...
  
• 
  Что это был Алекс. Я так понимаю, вы уже разговариваете друг с другом.
  

— Если это так можно назвать.

В дверь позвонили. Открывать побежала Каролина. Ну, и кто бы вы думали там стоял, нагруженный профессионально упако­ванными рождественскими подарками? Разумеется, такая лакей­ская работа не для него. Упаковкой подарков всегда занималась она, Сьерра, а заодно и рассылкой рождественских открыток, и по­ходами по магазинам.

Сьерра втянула воздух в легкие и тихо сказала:

— Я должна идти, Рон. Мне срочно нужно найти какую-нибудь
тараканью морилку.

Надолго Алекс не задержался. Всего один раз коротко взглянул на нее и полностью сосредоточился на детях.

• 
  Вернусь 28-го декабря, — целуя Каролину, сообщил он. — Не проводишь меня? — обратился он к сыну.
  
• 
  Конечно.
  

— Это Рождество будет самым ужасным в моей жизни!

У Сьерры появилось предчувствие, что и для нее этот праздник окажется не самым веселым.

И она не ошиблась.

На протяжении прошлых лет индейку в их семье всегда готовил Алекс. Готовить это блюдо его научил отец Сьерры. «В семье Клэн-тон есть такая традиция: на День благодарения и на Рождество эту птицу готовят мужчины». В этом году Сьерре самой пришлось по­возиться у плиты, в результате чего индейка получилась пересу­шенной и твердой, как камень. Подливка чуть исправила положе­ние, но ненамного. Клэнтон и Каролина не высказали ни единого слова жалобы, но было видно, что они предпочли бы «Макдо-налдс» всем ее праздничным изыскам. Только поджаристая кожи­ца оказалась действительно вкусной.

Как только Сьерра расставила посуду по отделениям посудо­моечной машины, дети принялись рассматривать подарки. Больше

360

Сьерра решила послушать рождественские мелодии по радио, но музыка казалась какой-то назойливой и угнетающей. Лишен­ная возможности буйствовать и выплескивать ярость, она с боль­шей остротой ощутила одиночество; душа ее изнывала от боли и тоски, когда она представляла себе улыбающегося Алекса, безза­ботно справляющего праздник в кругу семьи: матери, отца, сестер и братьев, племянников и племянниц, двоюродных и троюродных братьев и сестер. Что уж говорить, даже соседи, наверное, присое­динятся к их веселью!

Весь вечер она перебирала в памяти прошлые рождественские праздники. Дети играли, она сидела перед телевизором. Шел мульт­фильм по мотивам «Рождественских сказок» Диккенса. Она вдруг почувствовала, что очень похожа на героя мультяшки — Скруцжа. Затем, чтобы как-то развеселить себя, она решила посмотреть фильм «Эта замечательная жизнь»*. Сьерра выключила телевизор лишь тогда, когда Джордж Бейли спрыгнул с моста.

«Господи, я новообращенная христианка, и это самое худшее Рож­дество в моей жизни!»

«Как ты называешь Меня, возлюбленная Моя ?»

«Господь. Ты Господь».

«Тогда покорись Мне».

— Мама, у тебя болит голова? — спросила Каролина, которая только что спустилась в гостиную и увидела, как Сьерра потирает виски.

Да, у нее болит голова, болит сердце, болит душа.

.

Воскресную проповедь о прощении Сьерре вовсе не хотелось слушать. ОтречениеПетра. Иисус знал о слабостях Своих учени­ков. Он предупреждал Петра.

361

Как и Алекс, сказавший, что очень сожалеет о случившемся и по-прежнему любит ее.

Но слова, доносившиеся с кафедры, продолжали стучаться в воздвигнутую вокруг ее сердца стену.

— Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди... Любовь дол-
готерпит, милосердствует... все покрывает, всему верит, всего на­
деется, все переносит**.

Сьерра не могла забыть выражение лица Алекса, когда она при­зналась ему, что больше не хочет любить его. Нестерпимая боль. Да, жгучая боль, но это не имело никакого значения. Она любила его вне зависимости от того, хотела она этого или нет. Но что же это за любовь, которая приносит страдания и разрывает сердце на части?

Ничто больше не имело для нее никакого смысла. И меньше всего — яростная борьба чувств внутри нее. За все это время Сьер­ра пришла к выводу, что нет ни единого шанса для примирения. Она считала, что Алекс ненавидит ее. Она окончательно поняла свою роль в разрушении брака. Осознала свою вину.

Теперь она нуждалась в прощении и... в отмщении.

Неспокойная совесть мучила ее, терзала душу. Сьерра крепко зажмурила глаза.

«Я не такая, как Ты, Иисус».

— Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе***, — произ­

— ...Что только истинно, что честно, что справедливо, что чис­

*Мф. 26:41. ** См.: Ин. 14:15; 1 Кор. 13:4,7. ***Флп. 4:13. **** Флп. 4:8.

362

«Так, как поступал он, Господи?»

«А как поступаешь ты, возлюбленная Моя?»

Ей захотелось сбежать из церкви. Не слышать слов, которые от­крывали глаза на ее собственные грехи. Ей так хотелось увидеть перст, указующий на грехи Алекса. Она пришла сюда за вдохнове­нием, обновлением, просветлением, наконец. А вовсе не за тем, чтобы быть осужденной.

Ей захотелось крикнуть: «Господи, неужели это обязательно — все время тревожить открытую рану? Неужели Ты должен обильно посыпать ее солью?»

— Итак, едите ли, пьете ли или иное что делаете, все делайте в славу Божию**, — продолжал пастор свою проповедь.

Сьерра вздрогнула. Что она творит?

Как вообще могла она так долго злиться на Алекса и при этом называться христианкой? Как могла она надеяться ощутить ра­дость и мир в душе, если сама носилась с прошлыми обидами и боялась в будущем испытать боль? Именно это ожидание стра­дания парализовало ее. Была ли у нее гарантия благополучного исхода?

«Я не принадлежу Твоему Царству, Господи. Я не такая, как все эти добрые люди вокруг меня».

Что бы они подумали, узнай они, что она не однажды, а много раз колотила его чем попало? А потом даже ударила его коленом. Но не надо заботиться о том, что подумают люди. Бог видел все!

Она покраснела, почувствовав себя униженной.

«О, Господи, я потеряла рассудок. Я могла думать только о том, что он ушел к другой женщине. Он сказал, что я ему надоела и его тошнит от меня. Что он хочет свободы. Мне было тяжело, но я от­пустила его. Отдала нужные ему бумаги. Дэннис, да и многие другие говорили, что неверующего человека лучше освободить от брачных уз. А теперь Алекс сообщает мне, что никогда не любил ту, другую, как любил меня. Как я могу верить ему? Разве могу я ему доверять ? Я не настолько сильная, чтобы пройти снова через эту нестерпимую боль.

• 
  См.: Ин. 14:15; 13:34.
  
• 
  1 Кор. 10:31.
  

• 
  Может, папа позвонит? — предположила Каролина.
  
• 
  Он никогда не звонит по воскресеньям, — напомнил Клэн-тон,кусая сэндвич.
  

И почему она позволяла себе снова думать об этой змеюке?

Во второй половине дня она с детьми опять вернулась в цер­ковь и на вечернем разборе Библии выслушала еще одну пропо­ведь, которая тронула ее до глубины души. Предметом разговора, на сей раз, было самодовольство, стремление человека полагаться только на себя. Слово Божье есть меч обоюдоострый, и Сьерра скользила прямо по его лезвию.

«Не мог бы Ты чуть меньше давить на меня, Господи? Неужели Ты обязательно должен пользоваться молотом?»

Сьерра ушла из класса до окончания урока и уединилась в дальней комнате, отведенной для кормящих матерей. Усевшись в кресло-качалку и наслаждаясь тишиной, она предавалась печальным мыс­лям, пока не закончились занятия молодежной группы и не подо­шло время встречать Клэнтона и Каролину.