3. Евреи в годы коллективизации и индустриализации (1928-1934)



бет8/10
Дата18.06.2016
өлшемі0.95 Mb.
#145183
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
: Дзига Вертов (Кауфман), Абрам Роом, Григорий Козинцев, Леонид Трауберг, Фридрих Эрмлер, Иосиф Хейфиц, Григорий Рошаль, Александр Зархи, Юлий Райзман, Марк Донской... Вскоре к ним присоединятся Михаил Ромм, Сергей Юткевич и некоторые другие кинорежиссеры. И все они в двадцатые годы обу­чались мастерству у признанных профессионалов, но никто в те годы не препятствовал развер­нуться их таланту, и никто не обращал внимание на их еврейское происхождение.

3.4.7. Евреи в русскоязычной литературе и искусстве.


Выше я писал о том, что в начале тридцатых годов требование партии о том, что советское искусство должно быть национальным по форме и социалистическим по содержанию очень сильно подрезало крылья еврейским писателям, музыкантам и художникам. В отношении русскоязычных авторов это, конечно, тоже сказалось, поскольку социалистическое содержание требовалось от всех, но все-таки в несколько меньшей степени. Кроме того, именно в эти годы многим мыслящим гражданам страны стало ясно, что при этой власти стабилизации положения в стране ждать не приходится, что ближайшие годы ни лучше, ни свободней уже не будет, и что можно ожидать от новой власти. И все это тоже не лучшим образом сказывалось на их творчестве.
3.4.7.1. Евреи в русскоязычной литературе.
Рассказывая о евреях в русскоязычной литературе 1928-1934 годов, я должен снова вспомнить всех авторов, о которых писал выше: И.Эренбурга, В.Каверина, Ю.Тынянова, И.Ильфа, И.Бабеля, Б.Пастернака, О.Манделштама, С.Маршака, И.Уткина, М.Светлова и прочих. И расска­зать о лучшем, что на мой взгляд было ими создано в эти годы. Кроме того я также должен доба­вить к ним несколько новых имен. Это Э.Багрицкий, Л.Кассиль, В.Гроссман, П.Антакольский, И.Сельвинский, С. Кирсанов, В.Инберг, М.Козаков и т.п.

Итак, Илья Григорьевич Эренбург в 1928г был корреспондентом в Париже, а с начала три­дцатых годов по­стоянно жил в СССР. В эти годы он по-прежнему работал очень активно, плодо­творно и, кажется, нет жанра, к которому бы он не обращался.. Достаточно только перечислить созданное им за эти годы: 1928 – “Белый уголь или Слёзы Вертера” (сборник статей и путевых очерков, в которых скво­зит предчувствие наступления эпохи фашизма и звериного национализма); 1928 - “Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца” (издан в Париже); 1929 - “Заговор равных”; 1934  - ро­ман "День второй" (1934), написанный под впечатлением поездок на стройки первой пятилетки и посвященный рас­сказу о великой стройке социализма в далеком сибирском городе, о новых лю­дях, строящих со­циализм, и о неизбежности победы социализма в Советском Союзе. Роман этот считается одним из лучших в наследии Эренбурга. И, насколько я знаю, первым серьезным лите­ратурным произведением, героями которого являются современники автора, обычные люди из на­рода, принявшие новую жизнь, создающие ее и сами создаваемые ею. И в этом смысле Эренбург – пионер нового направления в советской литературе, автор, который раньше других чувствует потребность дня и очень быстро может на нее откликнуться. Все так. Однако я в этом романе не почувствовал того эренбурговского провиде­ния, скепсиса, сатиры и иронии, которыми был прони­зан “Хулио Хуренито”, “Тринадцать трубок” и даже “Рвач”, и за которые мы любим Эренбурга. А здесь, подобно сценарию Маяковского, талантливо, но “уши видны”, очень много от классической агитки. И в этом смысле мне гораздо больше понравилась его роман “Бурная жизнь Лазика Ройт­шванеца”, в котором рассказывается о жизни, приключениях и смерти простого портного из Го­меля. Здесь от агитки нет ничего. Следуя за перипетиями его жизни своего героя, автор с издевкой изображает советскую бюрократию, суд, экономические парадоксы нэповских времен и даже со­ветскую литературу. Не случайно в 1928г. роман был издан в Па­риже, а не в СССР, и западные критики называли Лазика Ройтшванеца “еврейским Швейком”. В Советском Союзе роман впервые был официально опубликован в 1989 г. Что касается еврейства Эренбурга, то он всегда позицио­нировал себя, как еврей - интернационалист, своего еврейства никогда не скрывал, и во многих его произведениях евреи присутствовали или как обычные персонажи, или были их главными ге­роями (Лазик Ройтшванец).



Юрий Николаевич (Насонович) Тынянов в 1928г опубликовал “Смерть Вазир-Мухтара”, а 1930 - повесть “Воско­вая персона”. Однако в дальнейшем бо­лезнь, наряду с гонениями на «фор­малистов», несколько снизили творческую активность и научную деятельность. Поэтому в эти годы он создает произведения более малых форм: рассказы “Черниговский полк ждет” (1932) и “Малолетний Витушишников” (1933), а также две книги переводов из Гейне. В этих небольших по размеру, но отточенных по форме произведениях автор сохраняет верность любимому им жанру и в них сочетаются историческая правда описания эпохи и реальная выдержан­ность стиля настоя­щей высокой художественной прозы. При этом хочу отметить, что круг интересов Ю.Н.Тынянова совершенно не касался еврейской темы, и у его читателя создается впечатление, что его это вполне устраивало.

Вениамин Александрович (Абелевич) Каверин в 1927г. пишет фантастическую повесть "Бубновая масть", в 1928 – свой первый роман "Скандалист, или Вечера на Васильевском ост­рове". В основе этого романа судьбы литераторов, университетских преподавателей и студентов, для которых смысл жизни и творчества неразделимы. Однако в этом романе В.Каверин вроде как порывает со своим прежним писательским стилем, вскрывает никчемность сторонников старых буржуазных взглядов на науку, внутренних эмигрантов, буржуазных литературоведов и художни­ков. От лица своего героя В.Некрылова, кстати литературный прототип приятеля В.Каверина В.Б.Шкловского, он признает: “Товарищи, больше нельзя отшучиваться. Мы хотели обшутить со­временность, а правыми оказались те, которые не шутили”. Однако, осознавая банкротство своей прежней группы, выхода в живую советскую жизнь все еще не видит. В романе нет настоящего ге­роя, которому автор смог бы доверить свои взгляды. А возможно, их еще нет и у самого автора. Выше я писал, что одновременно с литературой В.Каверин занимался и научной деятельностью. И в 1929г в ЛГУ он защитил диссертацию по русской филологии под названием "Барон Брамбеус. История Осипа Сенков­ского", написанную в форме повести и посвященную жизни и деятельности русского журналиста, литература и ученого-востоковеда Осипа Ивановича Сенковского (1800-1858), известного в исто­рии литературы под псевдонимом “Барон Брамбеус”. После ее защиты Ка­верин получил степень доктора филологии, но принял решение стать профессиональным писате­лем и в 1931г пишет ро­ман “Художник неизвестен”, в котором рассказывается о трагической судьбе некоего художника Архимедова, создавшего замечательный живописный шедевр, но не оцененного современниками, подвергнутого несправедливой критике, но не сдавшегося и сумев­шего сохра­нить верность настоящему искусству. Роман подвергся критике со стороны “штатных борцов с формализмом”. О нем даже писали как о вылазке классового врага, что в то время могло быть опасно. Однако, 1931г – это все-таки не 1937. Обошлось благополучно. Наконец, в 1934г В.Каверин начинает новый роман "Исполнение жела­ний", который стал как бы продолжением “Скандалиста”. Однако закончен роман был только в 1936, и о нем в следующей главе. Рассказы­вая о Каверине, считаю необходимым подчеркнуть, что он также, как и Тынянов, еще в молодости принял русский псевдоним, изменил отчество (вместо Абелевич стал Александрович23) и в своих произведениях двадцатых и тридцатых годов абсолютно исключил еврейскую тему. Все это соз­дает впечатление, что в те годы он старался максимально отстраниться от своего еврейства и сделать так, чтобы люди, не знающие об этом, об этом бы и не догадывались. Кстати, и сыну сво­ему он тоже сумел дать не свою родную фамилию, а свой литературный псевдоним.

Исаак Эммануилович Бабель (1894-1940) с сентября 1927 по октябрь 1928 и с сентября 1932 по август 1933 жил за границей (Франция, Бельгия, Италия). И я не знаю, что он в эти годы написал нового, кроме пьесу "Закат" (1928), тематически связанной с "Одесскими рассказами". Однако в чем его никак нельзя упрекать, так это в отказе от своего еврейства. И хотя писал о на русском языке, нр тематика у него очень часто была еврейской.

Илья Арнольдович Ильф (Иехи́ел-Лейб Фа́йнзильберг) – в 1928 вмечте с В.П.Катаевым опуб­ликовал “Двенадцать стульев” и сразу стал классиком русской литературы. А в 1932г они опубликовали продолжение истории Остапа Бендера уже в несколько новое время. НЭП уже за­канчивался, начинались великие стройки социализма. И все это нашло отражение в их новом ро­мане “Золотой теленок”, который, на мой непрофессиональный взгляд, оказался несколько менее удачным, чем “Двенадцать стульев”, но все равно замечательным. В новом романе О. Бендер вы­ступает в роли шантажиста. Узнав от «сына лейтенанта Шмидта» Шуры Балаганова о существова­нии подпольного миллионера А.И. Корейко, великий комбинатор решает отобрать у него часть де­нег. История того, как это делалось и представляет сюжет романа. Однако “честно” заработанный Бендером 1000000 рублей не приносит счастья его обладателю. Текст обоих романов носит фель­етонный характер весьма условно объединенных общей сюжетной линией. А что касается еврей­ского присутствия в сочинениях Ильфа и Петрова, то их достаточно много и среди их героев, да и в самой форме повествования чувствуется еврейский стиль (достаточно вспомнить голубого во­ришку, пикейные жилеты, Паниковского или зиц-председателя Фунта).

Лев Абрамович Кассиль. (1905-1970) Родился в 1905г. Его литературная деятельность на­чалась в 1930г., когда он по ре­комендации В.В.Маяковского стал очеркистом газеты «Известия». В том же году он начал высту­пать и как писатель для детей и юноше­ства. В автобиографии, повес­тях «Кондуит» (1930) и «Швамбрания» (1933) предреволюционные и революционные годы изо­бражены через восприятие мальчика-гимназиста из ассимилированной еврейской семьи. Ломка старой гимназии и формиро­вание советской «трудовой» школы, столкно­вение ребенка с антисемитизмом и притеснением ев­реев описаны с живым юмором, метким, коло­ритным языком.

Василий Семенович (Иосиф Соломонович) Гроссман (1905-1974) родился тоже в 1905г. В 1929 году окончил химический факультет Московского государственного университета. Три года работал на угольной шахте в Донбассе инженером-химиком, затем химиком-ассистентом в Донецком област­ном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском ме­дицинском институте. В 1932 году Гроссман заболел туберкулезом, врачи рекомен­довали ему по­менять климат, в 1933г. он переехал в Москву, поступил на работу на карандашную фабрику имени Сакко и Ванцетти - был там старшим химиком, заведующим лабораторией и по­мощником главного инженера. Впечатлениями тех лет навеяно многое в его произведениях - и не только в ранних, как "Глюкауф" и "Повесть о первой любви", но и в романе "За правое дело". В 1934 году В.Гроссман опубликовал повесть из жизни шахтёров и заводской интеллигенции “Глю­кауф”, встре­тившую под­держку Горького, и рассказ о Гражданской войне “В городе Бердичеве”. Успех этих произведе­ний, особенно последнего, укрепил Гроссмана в желании стать профессио­нальным писателем.

Несколько слов о рассказе “В городе Бердичеве”. "Все мы пре­жде всего люди" - это лейт­мотив всего творчества Гроссмана. И в этом рассказе он звучит со всей силой. В нем рассказыва­ется о том, как во время отступления красных многодетная семья еврейских ремеслен­ников при­ютила ее у себя беременную женщину - комиссара Вавилову, и о том, как эта Вавилова измени­лась после ро­ждения ребенка. Если раньше ее заботили только дела ее отряда, она никогда не жалела себя и никому из подчиненных тоже не давала спуску, то теперь ее жизнь наполнилась но­вым, прежде неведомым ей смыслом, осветилась неожиданным светом. Оказалось, что кроме кровавых сражений за революцию в жизни есть и еще не менее важное дело, материнство, о кото­ром раньше она и не догадывалась. И рассказывается, какую большую роль в возникновении у нее этого нового миро­понимания сыграла эта простая семья, о ее непростом местечковом быте и че­ловечности этих простых людей. И, конечно, о страшный финал рассказа показывает всю бесче­ловечность Гражданской войны, в пламени которой крушатся даже такие естественные чувства, как материнство и человечность, и погибают невинные люди. По этому рассказу В.Гроссмана в 1970-е годы режиссером А.Аскольдовым был сделан кинофильм под названием “Комиссар”. И Н.Мордюкова c Р.Быковым и В.Шукшиным сыграли в нем главные роли. Однако по понятной при­чине более 20 лет фильм был запрещен к показу.

Отмечу здесь же, что ни В.Гроссман, ни Л.Кассиль, ни другие авторы своего еврейства ни­когда не скры­вали, бо­лее того, у Гроссмана эта тема в той или иной форме звучит практически во всех его произведе­ниях этих лет. Большинство из вышеупомянутых произ­ведений русскоязычных авторов по своей художест­венной ценности, на мой вкус, стоят значительно выше ранее упомяну­тых произведений их современников и коллег, писавших в те годы на идиш. Во всяком случае, в их русском переводе и тех, что я читал. Правда, это все-таки наиболее известные авторы. А ведь были еще и другие.
Добавим, что в эти же годы в СССР было довольно много русскоязычных поэтов еврейской национальности: Б.Пастернак, О.Мандельштам, С.Маршак, П.Антакольский, И.Сельвинский, Э. Багрицкий, С.Кирсанов, В.Инберг, М.Козаков и т.п. И каждым из них в эти годы были созданы хо­ро­шие стихи. Однако обо всех не напишешь.

Так Борис Леонидович Пастернак в 20-е годы занимался в основном переводами, а рубеж двадцатых и тридцатых годов был для него очень напряженным. После завершения поэмы "Высо­кая болезнь" (1928) Пастернак завершает роман в стихах "Спекторский" - о судьбе русского интел­лигента в первой трети ХХ века, а в 1929 г. он публикует "Повесть" с одноименным героем стихо­творного романа. Ее он считал первой частью будущей эпопеи про доктора Живаго, замысел кото­рой восходил еще к 1918 г. Наконец, в 1930-1931 годах он написал книгу стихов "Второе рожде­ние", которая открывается циклом лирических стихотворений "Волны", а в 1932 г. вышла книга ли­рики Пастернака "Второе рождение". Но главное, что было им сделано в это время – это повесть «Охранная грамота». Она была написана в 1930г., и стала своеобраз­ным творческим отчетом Б.Пастернака о своей жизни за два десятилетия предшествующих ее написанию. В ней он форму­лирует свою позицию в искусстве, представления о месте поэта в мире и истории, иллюстрируя основные положения книги описанием собственной биографии и судьбы наиболее близкого ему поэта - В.В. Маяковского.


Осип Эмильевич Мандельштам в 1928-34 годах работал довольно плодотворно.  Большую часть 1930 года он с женой провели в Армении. Результатом этой поездки явилась проза “Путеше­ствие в Армению” и стихотворный цикл “Армения”. Из Армении в конце 1930 года Мандельштамы приехали в Ленинград. Остановились у брата Мандельштама, Евгения Эмильевича. Хлопотали о квартире, но в писательской организации получили отказ. Причин не объясняли, но перемена ат­мосферы уже чувствовалась во всем. Именно тогда были написаны стихи “Куда как страшно нам с тобой”, “Я вернулся в мой город”, “Помоги, Господь, эту ночь прожить”, “Мы с тобой на кухне поси­дим”. Впервые он оказался чужим в своем городе.
Петербург! я еще не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.

Петербург! у меня еще есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок

Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,

Шевеля кандалами цепочек дверных.


   В январе 1931 года Мандельштамы уехали в Москву. Здесь он пишет стихи и работает над большим эссе “Разговор о Данте”. Но печататься ему становится практически невозможно. За публикацию последней части “Путешествий в Армению” в ленинград­ской “Звезде” был снят ее ре­дактор. В 1933 году Мандельштам побывал в Ленин­граде, где были устроены два его вечера. Ах­матова пишет об этом в своих воспоминаниях: “В Ле­нинграде его встречали как великого поэта, …и его приезд и вечера были событием, о котором вспоминали много лет”. Вообще Мандельштам раньше многих восторженных современников почувствовал истинную суть происходящих в стране перемен и понял, чем они грозят. Так еще в 1924г он писал:

     Я знаю, с каждым днем слабеет жизни выдох,

Еще немного – оборвут

Простую песенку о глиняных обидах

И губы оловом зальют.
А уже в 1933г ему все было ясно, и потому осенью 1933г. он пишет свое знаменитое, при­веденное в эпиграфе роковое стихотворение “Мы живем, под собою не чуя страны” про "кремлев­ского горца", который
кует за указом указ –

Кому в пах, кому в лоб,



кому в бровь, кому в глаз",
за что и поплатился в 1934 году сначала свободой, а потом и жизнью. И даже после своей смерти еще более 20 лет оставался у себя на родине запрещенным поэтом.
С.Я.Маршак в эти годы был уже признанным детским поэтом, автором … И известным пе­реводчиком английских поэтов.С 1924 он руководил детским отделением ОГИЗа в Ленинграде и был деятельным покро­вителем авангардистов, например обэриутов (Д. Хармс, А. Введенский), Е. Шварца, Б. Житкова, которые под его руководством стали писать для детей. Его стихи для детей, песни, за­гадки, сказки и пьесы для детского театра такие, как "Багаж" или "Мистер Тви­стер" неод­нократно переиздавались и были переведены на многие языки. Они богаты по содержанию и по форме, пытаются охватить все доступные ре­бенку стороны жизни и в то же время соответствуют современной тематике.

Павел Григорьевич Антокольский (1996-1978) родился в 1896г. Он был внучатым племян­ником извест­ного скульп­тора Марка Антокольского. По образованию театральный режиссер. Публи­коваться начал в 1921г. В его первой книге, изданной в 1922г., «Стихотворения» чувствуется сильное влия­ние акмеизма. Однако затем он от него отошел. В сборниках «Запад» (1926), «Третья книга» (1927), поэмах «Робеспьер и Горгона» (1928), «Коммуна 71 года» (1933), «Франсуа Вийон» (1934) П.Антокольский обратился к западноевропейской исто­рии. В 1932 году он издает сборник «Дейст­вующие лица». Его стихи наполняются реалиями со­временной жизни. Увлечение сценой сказалось на его стихах: они почти всегда приподняты, дек­ламационны, их сила, скорее, в звучно­сти и внеш­них эффектах, чем в чувстве и содержании.

Об Илье (Карл) Львовиче Сельвинским я уже писал в предыдущей главе. Здесь же до­полню написанное тем, что благодаре работе в Союзпушнине в 1928–32 гг. он объездил почти всю страну: среднерусскую полосу, Урал, Крайний Север и Дальний Восток, Киргизию, Камчатку, а как корреспондент газеты «Правда» в 1933–34 гг. участвовал в экспедиции по Северному морскому пути на пароходе «Челюскин». Что же касается его литературного творчества, то в 1928г он напи­сал роман в стихах “Пушторг” (1928), а в 1929г - тра­гедию “Командарм 2”, в которой драматический конфликт построен на столкновении революцион­ной целесообразности со стихийным порывом масс. А в противопоставлении двух типов револю­ционеров, командармов гражданской войны Чуба и Оконникова, заметны намеки на борьбу И. Ста­лина с Л. Троцким. В.Мейерхольд по этому произве­дению поставил пьесу, и в театральном вопло­щении этот аспект был выделен особенно наглядно. Наконец, в 1932г. Сельвинским без всяких видимых причин вдруг в аван­гардистском стиле была написана сатирико-фантастическая пьеса “Пао-пао”, в которой изображен орангутанг, который под влиянием коммунистических идей освободившись от звериных и буржуазных инстинк­тов, становится человеком. Прямо по Энгельсу: “Труд из обезъяны сделал человека”. Наконец, в 1934 выходит пьеса «Умка — белый медведь», в которой Сельвинский уже совершенно в духе времени рассказывает о большевике, секретаре райкома партии, который возглавляет работу по социалистическому строительству на крайнем севере. Пьеса довольно скучная. Выше я писал о том, что еврейские темы всегда проскакивали в произведениях Сельвинского два­дцатых годов. Здесь же подчеркну, что и в рассматриваемые времена Сельвинский оставался ве­рен этой тради­ции. Так в вышедшем в 1933 г. поэтическом сборнике Сельвинского “Декларация прав” в разделе “Агитки” была помещена маленькая поэма “От Палестины до Биробиджана”, созданная по заказу ОЗЕТа и противопоставлявшая неудачу сионизма успехам строительства еврей­ского Биробиджана. Наконец, в лирическом стихотворении “Портрет моей матери” (1934) отчужденность матери от сына передается сравнением:
“Сыновий лик осквернен отныне,

как иу­дейский Иеруса­лим,

ставший вдруг христианской святыней”.
Словом, еврейские темы и реминис­ценции по-преж­нему и в поэзии Сельвинского 1930-х годов остаются заметны.
И, наконец, Эдуард Георгиевич Багрицкий (Дзюбин, 1895-1934) – поэт, родившийся в рели­гиозной ев­рейской семье в Одессе в 1895г. и умерший в Москве в 1934г.не дожив даже до сорока. Он был рано захвачен настроением бур­ного бунта против традиционного еврейского быта, характерного для подростков того времени из мещанской среды, и ушел из дома. С 1915 г. под псевдонимом «Эдуард Багриц­кий» он начал пуб­ликовать свои стихи в одесских литературных альманахах и вскоре стал одной из самых заметных фигур в группе молодых одесских литераторов, впоследствии ставших круп­ными советскими писа­телями (Юрий Олеша, Илья Ильф, Валентин Катаев, Лев Славин, Семён Кирсанов, Вера Инбер).
Его опресноками иссушали,

Его свечой пытались обмануть,

К нему в упор придвинули скрижали,

Врата которыми не распахнуть.


В 1918 г., во время Гражданской войны, добровольцем вступил в Красную Армию, работал в политотделе особого партизанского отряда имени ВЦИК, писал агитационные стихи. После войны работал в Одессе, сотрудничая как поэт и художник в ЮгРОСТА (Южное бюро Украинского отделения Российского телеграфного агентства). Публиковался в одесских газетах и юмористиче­ских журнала. В 1925 г. Багрицкий приехал в Москву и стал членом литературной группы “Пере­вал”, через год примкнул к конструктивистам. В 1928 г. у него вышел сборник стихов “Юго-запад”. Второй сборник, “Победители”, появился в 1932 г. В 1930 г. поэт вступил в РАПП. С начала 1930 у Багрицкого обострилась астма — болезнь, от которой он страдал с детства. Он умер 16 февраля 1934 в Москве. Наиболее крупное произведение Багртцкого “Дума про Апанаса” - произведение романтическое. Автор показывает, что в революции и Гражданской войне нет ”третьего пути”, по­казывает, как легко в этой войне бывшему палачу стать героем. “Внутренняя динамичность обра­зов, большая напряжённость стиха, прекрасно чувствуемый ритм, умение дать ощущение фактуры описываемого - всё это ставит Багрицкого в ряд значительных поэтов тех лет” (Л.201). Что каса­ется еврейских тем в поэзии Багрицкого, то она в ней практически отсутствует. Будучи в своих лучших стихах поэтом-романтиком, он отвергал мещанский быт еврейских семей, но одновре­менно восхищался комиссаром Коганом из “Думы про Апанаса”. Национальность для него имела столь же малое значение, как для комиссаров времен Гражданской войны.

Конечно, я мог бы написать еще и о других поэтах еврейского происхождения, работавших в эти годы: В.Инбер, С.Кирсанов, М.Козаков, М.Алигер, Е.Долматовском, В.Уткине и т.п. Просто настоящая работа не предусматривает для них много места. Однако я должен отметить, что все они были русскоязычные авторы еврейского происхожде­ния и все, что они писали – это было рус­ской литературой. Просто она была создана русскими по своему мироощущению авторами еврей­ской национальности. Другими словами, это был еврей­ский вклад в русскую литературу. Евреи таким вкладом могут гордиться.И последнее. Конечно, на всех этих русскоязычных евреев распро­странялись те же веления времени‚ что и на всю совет­скую культуру: ужесточения цензуры‚ требо­вания официальной идеологии‚ ограниченный выбор тем‚ их разработка в духе "классового под­хода"‚ а затем и всеобщий страх‚ охвативший страну "от Москвы до самых до окраин".


3.4.7.2. Евреи в русскоязычном театре.
Теперь о евреях в русском театре. Конечно, в рассматриваемый период времени большое количество евреев работало в русскоязычных театрах. И работало очень успешно. Это и теат­ральные режиссеры: А.Таиров, М.Гольдблат и Сац, а также актеры: Ф.Раневская, М.Прудкин, Л.Свердлин, Г.Ярон, В.Якут (Абрамович) и т.п. И их вклад в русское-советское театральное искус­ство не менее велик, чем вклад их коллег других на­циональ­ностей. Сначала о режиссерах.

А.Я.Таиров в эти годы возглавлял созданный им же еще в 1914г. Камерный театр. К концу 1920-х гг. Камерный театр становится одним из лидеров не только русского, но и мирового театра, а его несомненной примой - жена Таирова Алиса Коонен24. На вы­ставке в Париже в 1925 театр за­воевал Большой приз, макеты театра заслужили высокую оценку на международных театральных выставках в Нью-Йорке (1926), Милане (1927) и Магдебурге (1927). В 1925 в Кельнском универси­тете был установлен бюст Таирова как признание его вклада в развитие театра. В 1928г. Таиров поставил "Багровый остров" М.А.Булгакова, в 1930г. - "Оперу нищих" Б.Брехта - К.Вейля, в 1933г.- "Машиналь" С.Тредуэлла и "Оптимистическую трагедию" В.В.Вишневского, а в 1934 - "Антония и Клеопатру" Шекспира.

Успех театра был во многом связан с привлечением талантливых художни­ков для создания декораций, а также то, что Таиров всегда смело шел на эксперименты. Одно из главных положе­ний Таирова как теоретика режиссуры - самоценность театрального искусства, представление о спектакле как о самостоятельном художественном произведении. Ожесточенный противник нату­рализма, Таиров отстаивал образность, обобщенность сценического искусства. Ставя спектакли различных жанров, Таиров добивался того, чтобы актеры его театра могли играть мистерию и ар­лекинаду, трагедию и оперетту. К работе в Камерном театре Таиров привлекал крупных художни­ков и композиторов. Искусство Таирова, его творческие принципы оказали большое влияние на деятелей современного русского и зарубежного театра.

Таиров, никогда не скрывал своего еврейского происхождения. Он поддерживал дружеские связи с С.Михоэлсом и другими артистами Московского ГОСЕТа, сотрудничал с писателями и драматургами П.Маркишем, И.Эренбургом, И.Штоком, В.Массом, художниками Н. Альтманом и Р. Фальком. Однако как театральный режиссер специального интереса к еврейской тематике он не проявлял, и я не знаю поставленных им спектаклей на еврейские темы.

Моисей Исаакович Гольдблат (1896-1974) подростком примкнул к бродячей еврейской труппе, в 1918-1921 годах играл в еврейском передвижном театре, гастролировавшем в различных городках Ук­раины. В 1924 году окончил театральную студию при Московском Государственном еврей­ском те­атре (ГОСЕТе) под руководством Алексея Грановского; уже с 1923 года входил в основ­ной актёр­ский состав театра. В 1925 году снялся в одной из главных ролей в кинофильме “Еврейское сча­стье”, снятом А.М. Гранов­ским по мотивам произведений Шолом-Алейхема. До 1937 года он рабо­тал в Московском ГО­СЕТе и преподавал сценическое мастерство в Московском Государственном еврейском театраль­ном училище (МГЕТУ) при театре; был одним из ведущих актёров труппы в период её расцвета.

Однако одновременно с работой в ГОСЕТе в 1929 году Гольдблат создал любительскую труппу начинающих цыганских ар­тистов. Заручившись поддержкой наркома просвещения А.В. Лу­начарского, 24 января 1931 года на основе этой труппы Гольдблат создал и возглавил театр-сту­дию “Индо-ромэн” при Главискусстве Наркомпроса РСФСР. 16 декабря того же года студия приоб­рела статус профессионального кол­лектива, а Моисей Гольдблат стал художественным руководи­телем и главным режиссёром студии “Индо-ромэн”. Спектакли, начиная с первой инаугурационной постановки 30 апреля 1931 года - обзора цыганской советской жизни “Вчера и сегодня”, ставились на цыганском языке. В постановке М.Гольдблата также вышли спектакли “Жизнь на колёсах”, “Фа­раоново племя”, “Между огней”, инсценировка новеллы Проспера Мериме “Кармен” и прочие. Му­зыку к ним писал А. Крейн, а художественное оформление - А.Тышлер. Так что у истоков цыган­ского театра в СССР стояли евреи.

Однако в 1937г. Мойше Гольдблат оставил “Ромэн” и переехал в Биробиджан, став там художественным руководителем новообразованного Биробиджанского Государственного еврей­ского театра (БирГОСЕТа). Начался новый период жизни. Он снова сконцентрировался на серьёз­ном драматическом материале. Но это уже совсем другая тема. И к настоящей главе она отноше­ния не имеет.

Наталья Ильинична Сац (1903-1993) – дочь известного еврейского композитора Ильи Алек­сандровича Саца. В 1917 году она окончила музыкальный техникум имени А. Н. Скрябина. С 1918 года (с пятна­дцатилетнего воз­раста) стала заведующей детским сектором теамузсекции Моссо­вета. По инициативе Н. И. Сац создается первый театр с репертуаром для детей - Детский театр Моссовета (1918). С 1920 года и до своего ареста в 1937г. - директор и художественный руководи­тель Московского театра для де­тей. Явилась инициатором и, совместно с С. С. Прокофьевым, созда­те­лем музыкальной сказки для симфонического оркестра «Петя и волк». Внесла большой вклад в развитие детского театра и художественного воспитания детей, создатель целого направ­ления театрального творчества для детей.

На этом моя информация о еврейских режиссерах в русском театре тех лет исчерпыва­ется25. В настоящей работе не место обсуждать художественные достоинства и недостатки спектак­лей, поставленных этими режиссерами. Однако то, что все они в те годы заслуженно поль­зовались любовью зрителей сомнений не вызывает. И, думаю, никакого анти­семитизма они в те годы не испытывали. А их вклад в русский театр в те годы заслуживает уважения.


Теперь об актерах драматических театров. О Л.Леонидове, Ф.Раневской, М.Прудкине и не­которых других я уже вкратце писал. Причем мхатовский актер Л.М.Леонидов, о котором я уже пи­сал выше, был, пожа­луй, ста­рейшим из всех, о ком мы будем говорить ниже. Здесь вспомню, что работая в двадцатые и три­дцатые годы в МХАТе, он был одним из немногих русских советских актеров, позволявших себе собственную трактовку образа и столь глубокое углубление драмати­ческих ролей, что часто под­нимал их даже до трагедийных высот (Пугачев - “Пугачевщина” К.Тренева, 1925; профессор Бо­родин - “Страх” А. Афиногенова, 1931, и другие).

Остальные актеры в эти годы были еще достаточно молоды и находились в самом начале своего творческого пути. Однако теперь в русском театре появилось еще достаточно много новых актеров и актрис еврейского происхождения (Ц.Мансурова, И.Раппопрот, М.Прудкин, Л.Свердлин, М.Синельникова, Ю.Глизер и другие26). И среди них в первую очередь назову ведущую ак­трису Театра имени Вахтангова, первую исполнительницу роли принцессы Турандот в знаменитом спек­такле Вахтан­гова (1922) Цецилию Мансурова (Воллерштейн).



Цецилия Львовна Мансурова (Воллерштейн, 1896-1976) была актрисой высо­кой сцениче­ской культуры и яркой индивидуальности. Вахтангов называл ее своей лучшей учени­цей, в совер­шенстве овладевшей мастерством сценической иронии. Ц.Мансурова создала ряд обаятельных женских образов, сочетающих эмоциональность с тонким юмором и изящным пластическим рисун­ком; Ксения (“Раз­лом” Лавренева), Шурка (“Егор Булычев и другие” Горького), Беатриче (“Много шума из ничего” Шекспира), Инкен (“Перед заходом солнца” Гауптмана), Роксана (“Сирано де Бер­жерак” Рос­тана), Филумена Мартурано (в одноименной пьесе Де Филиппо). С 1925 г. Мансу­рова преподавала актерское мастерство в училище при Театре имени Е. Вахтангова.

Иосиф Абрамович Рапопорт (1912-1990) был ярким характерным актером вахтанговской школы, мас­тером сценической детали и сценического парадокса, исполнителем ролей Мудреца и Труфаль­дино в “Принцессе Турандот” (1924). С 1925 г. И.Рапопорт, в дополнение к актерской дея­тельно­сти занимался режиссурой. Среди его постановок в Театре имени Вахтангова и в Централь­ном детском театре наиболее значительным был спектакль “Много шума из ничего” У. Шекспира (1936), продолживший традиции вахтанговской театральности.

Мария Давидовна Синельни­кова (1899–1993) была талантливой представительницей вах­танговской школы. Как писали критики, для ее творчества всегда были характерны острая мысль, чёткая форма, строгий, точный отбор выразительных средств, а также беспощадная ироничность и сочность красок. С 1928 года Синельникова, кроме актерской деятельности, вела педагогическую работу в Московском театральном училище им. Щукина.

Фаина Георгиевна Раневская в 1931 - 1933 годы служила в Московском Камерном театре у Таирова, а в 1933 - 1943 – в Московском Центральном театре Красной Армии у Завадского. С 1934 начала сниматься в кино, хоть и недолюбливала кинематограф. Первой киноролью была госпожа Луазо в фильме Михаила Ромма "Пышка".

Марк Исаакович Прудкин (1998-1994) всю жизнь служил в МХАТе. Его талант перевопло­щения, способность вникать в психологическую сущность создаваемого образа, внимание к внеш­ним атрибутам – костюму, гриму, мимике. Всё это позволяло актёру в эти годы показывать на сцене самых различных, порой противоположных по характеру персонажей, таких, как легкомыс­ленный адъютант Шервинский (“Дни ТурбиныхМ. Булгакова), мрачный капитан Незеласов (“Бронепоезд 14-69Вс. Иванова) и самоуверенный и трусливый Кастальский (“Страх” Афиногенова).

Лев Наумович Свердлин (1901-1969) В 1926 году становится актером Театра имени В.Э. Мейерхольда. Здесь он прослужил до 1938 года, сыграв в 20 спектаклях, среди которых: “Чечётка в кафе «Риш»” (Тренер, Секретарь французской палаты, Министр, Апаш), “Д.Е.” (Парикмахер в пустыне, Негр, Биомеханист, Руководитель спортплощадки, Рабочий с винтовкой), “Мандат” (Акро­бат, Товарищ жениха, Гость), “Лес” А.Островского (Аркашка Счастливцев), “Горе уму” по А.Грибоедову (Платон Михайлович, Гусар в кабачке), “Клоп” В.Маяковского (Пьяный с зонтом, Первый шофер, Человек в толпе). Если поначалу актер пользовался преимущественно внешней прорисовкой образа, то со временем его персонажи становились глубже, полнокровнее.

Юдифь Самойловна Глизер (1904-1968) – была ведущей актрисой Московского театра Ре­волюции (ныне Театр имени В. Маяковского), где в эти годы сыграла Ингу в  пьесе А.Глебова “Глафира”, Марью Панфиловну в “Человеке с портфелем”, Грету в “Когда поют петухи” пьеса Ю.Юрьина, Кикси в “Улица радости” пьеса Н.Зархи и Рахили в “На Западе бой” пьеса Вс. Вишнев­ского.

Мария Осиповна (Иосифовна) Кнебель (1898-1985) с 1918 училась в студии М.А. Чехова, затем в школе при 2-й студии МХАТа. С 1924 она служила в труппе МХАТа, и прославилась здесь как блистатель­ная ис­полнительница острохарактерных ролей: на сцене 2-го МХАТа - сумасшед­шая барыня (“Гроза” А. Островского), на сцене МХАТа — миссис Снитчей (“Битва жизни” по Дик­кенсу), Шар­лотта (“Виш­невый сад” А. Чехова), Горностаева (“Любовь Яровая” К.Тренева). С 1932 года М.О.Кнебель вела педагогическую работу, а в 1935г начала режиссёрскую деятельность в Москов­ском театре им. Ермоловой.

Иосиф Моисеевич Раевский (1901-1972) - один из старейших еврейских актеров в русском--советском театре. С 1922 г. он уже служил в МХАТе и был известен как непревзойденный испол­нитель коме­дийных и характерных ролей. В рассматриваемые годы он был уже известным акте­ром. А с 1932г он преподавал в ГИТИСе. Среди его учеников могу назвать М.Захарова и А.Абдулова.

Яркими представителями московской актерской школы, мастерами эпизодических ролей, в исполнении которых глубокий психологизм неотрывен от внешней характерности образов, были Аркадий Иосифович Вовси, Борис Яковлевич Петкер и Осип Наумович Абдулов (отец актера Все­волода Абдулова). Последний создал классические комедийные об­разы на сценах ленинград­ских и московских театров; был известным мастером художествен­ного чтения, режиссером более двух­сот радиоспектаклей и организатором художественного ра­диовещания для детей.


3.4.7.3. Евреи в советском и мировом музыкальном искусстве.
Если говорить о евреях в русском музыкальном творчестве, то выше я уже писал, что в этом виде искусства русские евреи еще до революции имели вполне устойчивые и высококласс­ные традиции. Были такие люди и в рассматриваемый период времени. И многих из них я уже пи­сал выше. Причем о некоторых в разделе “Еврейская музыка и музыканты”. Однако музыка – это настолько интернациональный вид искусства, что ее национальная форма может быть настолько высококлассной, что часто становится достоя­нием мирового сообщества любителей музыки. А уж если говорить об исполнителях, то для них вообще не существует национальных ограничений. Только качество исполнения. Назову хотя бы А.Гольденвейзера, М.Штейберга, о которых я уже писал выше, или С.Е.Файнберга.

Самуил Евгеньевич Фейнберг (1890-1962) - один из самых значительных и тонких пиани­стов XX века. Его концерты всегда вызывали огромный интерес у любителей музыки. Глубина и тонкость, муд­рость, эмоциональная сила, благородство, поразительное мастерство делали непо­вторимым каж­дое выступление этого гениального художника. Феноменальная музыкальная память Фейнберга вошла в поговорку. Он знал наизусть и мог сыграть по просьбе слушателей практически любые фортепианные произведения Баха, Бетховена, Шопена, Шумана, Скрябина. Он - первый исполни­тель многих произведений современных советских композиторов – С.Прокофьева, Н. Мяс­ковского, А.Александрова.

Что касается других музыкантов исполнителей, то здесь евреи могут гордиться такими мастерами мирового класса, как дирижеры С.А.Самосуд‚ А.В.Гаук, А.М.Пазовский, Ю.Ф.Файер; мо­лодые пиа­нисты Мария Гринберг‚ Мария Юдина‚ Натан Перельман‚ скрипачи Матвей Полякин, вернувшийся в СССР в 1928г после длительных гастролей по миру, Борис Фишман (1-я премия на 1-м Всесоюзном Конкурсе скрипачей, 1933г), Самуил Фурер (лауреат 1-го Всесоюзного Конкурса скрипачей, 1933г), а также мо­лодой Давид Ойстрах и т.п. Эти музыканты не впи­сывались в узкие рамки только еврейского или только русского искусства. Их репертуар включал в себя всю миро­вую классику. Да и сами исполнители были мастера мирового класса, и потому евсекции к ев­рей­скому искусству их не причисляли. Да и мы не должны зацикливаться на их еврейском происхож­дении, а будем считать их творчество еврейским вкладом в русское и в мировое музыкальное ис­кусство.

Что касается вокального и тацевального искусства, то среди знаменитых певцов евреев было немого. Назову лишь М.О.Рейзена и менее известных М.И.Бриан (Шмаргонер) и Б.М. Фрей- дкова. А вот в балете среди евреев были действительно звезды. Это ветераны балетной сцены: Е.В.Гельцер, В.В.Кригер, правда, в их еврействе я не уверен, и Е.В.Герд, а также молодых С.М.Мессерер, ее брата А.М.Мессерера27, а также В.П.Бурмейстер



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет