Д. Петин РУССКОЕ ГОРНОЕ ОБЩЕСТВО

Появление такого Общества отнюдь не означало, что в России знакомство с горами началось только после его возникновения.

В 1697 г. Петр I поднялся на вершину Брокен в горах Гарца (Германия). По сути дела это было случайное восхождение, которое совершил «преобразователь России». Целью восхождения было развеять легенду о «заколдованности» этой горы, являющейся высшей точкой Гарца, и доказать храбрость русских людей. И в то же время это можно считать первым восхождением наших соотечественников, нашедшим отражение в мировой хронологии первовосхождений.

В последующее время совершались восхождения и открытия отдельных горных вершин представителями России в различных районах земного шара.

Мореплаватель Витус Беринг в 1741 г., исследуя северную часть Тихого океана, открыл с корабля одну из высоких вершин Аляски и назвал ее горой Св. Ильи.

В 1788 г. участники русской экспедиции И. Биллингса совершили восхождение на высочайший действующий вулкан Камчатки — сойку Ключевскую. Вершины достигли Даниил Гаусс с двумя спутниками.

Известный русский мореплаватель Отто Коцебу, руководивший экспедицией на корабле «Рюрик» (1815-1818 гг.), во время пребывания на полуострове Аляска поднялся с частью команды в 1815 г. на вершину Маку-шин. Этот факт вошел в мировую хронологию первовосхождений.

В грузинском эпосе (И. Батонишвили. Калмасоба) упоминается, что между 1744 и 1798 гг. на вершину Казбека совершал восхождение Иосиф Мохевец. К сожалению, не установлено точной даты этого события.

В XIX в. представители России совершали восхождения в Альпах (Дортензен — 1802 г., дю Гамель — 1820 г.). Наиболее известны восхождения Фридриха Паррота в Альпах и Пиренеях (1816 и 1817 гг.), зафиксированные в мировой хронологии первовосхождений.

Начало XIX столетия ознаменовалось рядом попыток и успешных восхождений на вершины Кавказа. В 1817 г. предпринималась попытка восхождения на Эльбрус группой молодых офицеров Пятигорского гарнизона. Группа попала в жестокую пургу на высоте около 5000 м и была вынуждена отступить. Через 12 лет на восточную вершину Эльбруса поднялся проводник экспедиции Российской Академии наук кабардинец Килар Хаширов, а на Большой Арарат — профессор Тартуского университета Фридрих Паррот с Хачатуром Абовяном. Позднее Паррот покорил и Малый Арарат.

Следует отметить и восхождение Платона Чихачева на пик Нетту (массив пика д'Ането) в Пиренеях в 1842 г. Он дважды поднялся на эту вершину — второй раз с французом Жуанвиллем, не поверившим в достижение вершины Чихачевым.

В 1835 г. Платон Чихачев совершил большое путешествие по Америке. Во время путешествия он сделал ряд горовосхождений, в том числе на вершины Пичинчу, Паско и другие в Андах Южной Америки. Из этих путешествий Чихачев привез огромный познавательный материал.

В 50-х годах XIX в. русские топографы совершили ряд восхождений на Кавказе. Особенно известно их восхождение на Большой Арарат, которым руководил И. Ходзько. Этот отряд топографов не только поднялся на эту вершину, но и пробыл на ней около недели, завершая съемку.

Русское горное общество, ставившее перед собой задачу исследования гор и восхождения на их вершины, имело своих предшественников.

Первой организацией, возникшей в России и ставившей перед собой задачу ее географического исследования, было Императорское Российское Географическое общество, возникшее в 1845 г.

Первой организацией, поставившей задачу объединения горовосходителей и способствования горовосхождениям, был Альпинистский клуб в Тифлисе, созданный при Кавказском обществе естествознания. Но он не ставил задачей своей деятельности объединения в масштабах всей страны. Да и просуществовал он всего два года, не оставив заметного следа. Следующей аналогичной организацией было Крымское горное общество, созданное в Одессе с задачей исследования Крымских гор в 1890 г. с отделениями в Ялте и Севастополе. Позднее оно было реорганизовано в Крымско-Кавказское. В 1891 г. возникло Кавказское горное общество (Пятигорск). В 1895 г. организовалось Русское общество туристов.

Однако все эти общества и клубы охватывали весьма ограниченное количество людей. К тому же они не имели средств для стимулирования горовосхождений и ограничивались лишь моральной помощью любителям горной природы. Вследствие этого в них могли участвовать только состоятельные люди. Практически эти общества и клубы занимались лишь экскурсиями и сравнительно недолгими путешествиями в горах.

Строго говоря, в России того времени альпинизма не было — были лишь редкие горовосхождения. Они скорее являлись инициативой отдельных лиц или небольших групп.

Член правления Крымско-Кавказского горного клуба (общества) Р.Г. Афанасьев так охарактеризовал развитие альпинизма в России того времени:

«Альпинизма как спорта, — сказал он, — в России в настоящее время, так сказать, не существует... Задачи чистого альпинизма, как внешние, так и внутренние, известны в широких кругах интеллигентской России почти так же мало, как санскрит».

Вот на таком фоне и возникло Русское горное общество.

К этому времени интерес к горным путешествиям и восхождениям приобрел широкую популярность в странах Западной Европы. У любителей гор значительную притягательную силу приобретает Кавказ. Его популярность значительно возросла в связи с большим числом восхождений на его вершины в последние десятилетия XIX в. В эти годы сюда неоднократно приезжали альпинисты Англии, Германии, Италии, Швейцарии. В Вене образовалась организация под названием «Кавказский клуб», ставившая задачу исследования гор Кавказа. В ряде стран (Англия, Германия, Швейцария, Италия) были созданы клубы «ушбистов», поклонников известнейшей и в то время одной из красивейших и сложных для восхождений кавказских вершин.

На учредительном собрании членов Русского горного общества, состоявшемся в апреле (23) 1901 г., было положено начало его практической деятельности. В числе членов-учредителей Общества были известные ученые Д.Н. Анучин, В.И. Вернадский, М.Л. Мандельштам, П.П. Семенов, И.В. Мушкетов, Б.А. Федченко, а также уже известные любители гор и горовосхождений Н.А. Иванцов, С.И. Иловайский, Н. В. Поггенполь, А.К. Мекк, А.Г. Сипягин и др.

Но у Общества, к тому же взявшего на себя серьезную задачу представлять собой национальную организацию, стоящую на уровне европейских альпинистских клубов, возможности были весьма ограниченные. Общество имело небольшое число членов, незначительные финансовые возможности, что в сложных условиях отсутствия дорог в горах, производства горного снаряжения в стране, отсутствия гостиниц и хижин привело к невозможности выполнения принятых на себя задач.

Несмотря на создавшиеся условия, Общество развернуло свою деятельность, но смогло привлечь лишь тех, которые могли совершать поездки в горы за личный счет, т. е. состоятельных людей.

Русское горное общество вскоре после возникновения организовало свои отделения во Владикавказе (ныне Орджоникидзе), Сочи, Пятигорске и Верном (ныне Алма-Ата).

Общество оставило заметный след в истории исследований горных районов страны, и особенно Кавказа, способствовало поездкам любителей гор в зарубежные горные районы.

Хотя члены Общества не совершали сложных восхождений на Кавказе, как некоторые зарубежные альпинисты, но покорили многие вершины, в том числе сделали и ряд первовосхождений, исследовали районы этой горной системы, а также Памира (Корженевский, Щуровский) и Алтая (Сапожников).

Чтобы привлечь внимание к горам, Общество построило хижины на Барт-Корте — на пути к вершине Казбека и на Кругозоре над ледником Большой Азау — на пути к вершинам Эльбруса. Намечало оно строительство гостиницы под Казбеком и хижины в ущелье Безенги, но эти мечты так и не были осуществлены.

Общество решило выдавать специальные книжки (дипломы) тем проводникам, кто уже имеет практику и подчиняется правилам, установленным Обществом. Таких проводников было оформлено около двадцати. Наиболее известные из них — три брата Безуртановых, Гаха Цик-лаури, Муратби Киболани, Котэ Пицхелаури, Н.М. Полторацкий, И.С. Григорьев, Мито Аркулиан, Ягор Казаликашвили.

О размахе деятельности Общества на Кавказе в то время свидетельствуют такие цифры: в 1910 г. Кавказ посетило до 5 тысяч туристов и путешественников.

Русское горное общество регулярно издавало свой ежегодник (1901-1913 гг.). В нем помещались статьи о путешествиях и восхождениях отечественных любителей гор, публиковались материалы о зарубежных восхождениях, печаталась хроника отечественных и зарубежных событий в области путешествий и горовосхождений.

Русское горное общество положило начало развитию горовосхождений и альпинизма в нашей стране. Это оказалось возможным благодаря усилиям ряда выдающихся ученых, входивших в Общество, появлению в нем в начале второго десятилетия существования группы инициативных членов из прогрессивных слоев населения (Я. Фролов, С. Голубев, А. Духовской, М. Преображенская, П. Панютин и др.), а также общей возрастающей популярности горных путешествий и восхождений.

И даже в наше, советское время часть его членов продолжала свою деятельность в горах, являясь как бы связующим звеном между Русским горным обществом и нарождающимся массовым советским альпинизмом (Я. Фролов, В. Конопасевич, А. Раковский, М. Преображенская, А. Духовской и, конечно, горные проводники Я. Безуртанов, Я. Казаликашвили, Г. Циклаури, М. Киболани и др.).

Отмечая 75-летие со дня образования Русского горного общества, следует сказать, что оно заложило хотя и небольшой, но прочный камешек в фундамент ныне широкого движения любителей гор по их исследованию, освоению и горовосхождениям.

П. Рототаев

50 ЛЕТ АЛЬПИНИЗМА В ЧЕХОСЛОВАКИИ
В августе 1921 г. трое любителей гор — Франтишек Липтак, Густав Недоблрый и Микулаш Млынарский — основали в городе Спишска Нова Вес «Татранский горолезецкий и альпинистский кружок ИАМЕС». Этот кружок и стал зачатком организованного альпинизма страны.

В первое время туристы и альпинисты Чехословакии не стремились к сложным восхождениям. Они ездили в горы для того, чтобы попутешествовать, пройти по ущельям, перевалам, к голубым озерам и на легкодоступные вершины. В этот период в Татры приезжали польские альпинисты, уже тогда покорившие сложные вершины. Постепенно и чехословацкие альпинисты все больше и больше увлекались сложными восхождениями.

После окончания второй мировой войны молодые словацкие и чешские альпинисты энергично взялись за решение Татранских проблем и довольно скоро справились с ними, Затем они переключились сначала на Альпы, а затем и на Кавказ. В Альпах, например, альпинисты Чехословакии покорили северную стену Эйгера, поднялись на Чима де-Лаваредо, Маттерхорн, Гран-Жорас и многие другие. Да и на Кавказе победы чехословацких альпинистов были значительны. Среди них выделялись восхождения на Шхару по северному ребру, на Дыхтау с юга, совершали они траверс Ушбы, поднялись на Коштантау по северной стене и др.

Наиболее успешными для альпинистов Чехословакии были 60-е годы. Кроме ряда интересных восхождений в Альпах и на Кавказе чешские альпинисты стали в 1967 г. победителями таких высоких вершин в Гинду-куше, как Тиричмир: главная — 7706 м и западная — 7487 м. Участвуя в международной альпиниаде на пик Ленина в 1967 г., посвященной 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции, альпинисты Чехословакии совершили восхождения на пик Ленина и вершину Раздельную. В следующем 1968 г. они поднялись на памирские вершины — пик «Правды» (6400 м), пик Россия (6858 м) и ряд других.

С 1969 г. чехословацкие альпинисты начинают выезжать в Гималаи. В этом же году они предпринимали попытку восхождения на вершину Нангапарбат. Однако резкое ухудшение погоды вынудило их прекратить штурм этого восьмитысячника. В том же году другая экспедиция альпинистов страны действовала в Гиндукуше. Она покорила семитысячник Истор-о-нал (7398 м) и совершила восхождения на ряд шеститысячников.

В 1971 г. альпинисты Чехословакии отмечали 50-летие своего альпинизма. Основным мероприятием этого года была Гималайская экспедиция, цель которой — восхождение на Нангапарбат. Руководил этой экспедицией заслуженный мастер спорта Иван Галфи.

На этот раз грозный восьмитысячник подвергся упорной атаке. В процессе подготовки к штурму участники экспедиции покорили ряд окружающих вершин. Так, Юзеф Псотка, Арно Пушкаш и Иван Урбанович достигли предвершины Нангапарбат (7910 м). На пик Ракхиот совершили восхождение Г. Хаак, А. Пушкаш, И. Урбанович. Южной вершины пика Чонгра (6448 м) достигли А. Пушкаш, И. Дешка, И. Галфи, Ю. Псотка, Г. Хаак, Л. Захоранский, И. Урбанович и М. Оролин.

Но все же главной задачей было покорение Нангапарбат. На штурм восьмитысячника вышла двойка — Иван Фиала и Михаил Оролин. Остальные же сопровождали их до значительной высоты, помогали своим друзьям и обеспечивали им безопасность.

И Нангапарбат не устояла. И. Фиала и М. Оролин стали ее покорителями. Они первыми из альпинистов социалистических стран записали в свой актив победу над восьмитысячником. Этим сложным и интересным восхождением чехословацкие альпинисты подвели итоги 50-летнего развития альпинизма в стране. Советские альпинисты рады успеху своих друзей, рады успеху всех чехословацких альпинистов и желают им еще больших побед во втором пятидесятилетии.

ЗА РУБЕЖОМ
Э. Мысловский

ЯРКАЯ ПОБЕДА НАД АННАПУРНОЙ

«Мы вступили в грандиозный и прекрасный бой с природой, вкладывая в достижение победы все наши физические, умственные и моральные силы и возможности. За несколько недель битва, которая происходила в атмосфере страстного накала и братской дружбы, подняла нас над человеческой посредственностью. Разве это не прекрасно?»

Эти строки из книги Жана Франко «Битва за Жанну» могут быть не только ярким эпиграфом к данной статье, но и точной оценкой восхождения участников английской экспедиции 1970 г. на Аннапурну по ее казавшейся непроходимой южной стене.

Так же как и 20 лет назад, когда французы М. Эрцог и Л. Лашеналь своим восхождением на эту вершину открыли эру покорения высочайших вершин мира, так и с окончанием английской экспедиции на Аннапурпу открылась эпоха покорения восьмитысячников по сложнейшим маршрутам.

Сказать, что участники английской экспедиции долго и упорно готовились к ней, как обычно начинаются рассказы о серьезных горовосхождениях, было бы неверно. Они даже не намечали это восхождение. Манчестерские альпинисты Кристиан Бонингтон, Мартин Бойсен и Ник Эсткорт планировали поехать в этом году на Аляску и совершить там восхождение на одну из высоких вершин. Однако вскоре стало известно, что Непал вновь открыл свои границы для альпинистов. Три друга из Манчестера сначала не придали этому особого значения. Казалось, что Гималаи после покорения известных восьмитысячников утратили свою притягательную силу.

Но вдруг у друзей возникла дерзкая мысль — штурмовать Аннапурну по ее устрашающей южной стене. Отсюда массив представляется стеной, которая своими гигантскими контрфорсами напоминает северную стену Гран-Жораса, но еще более усложненную ледовым гребнем и скальным барьером на высотах 6900-7500 м.

До этого манчестерцы знали об Аннапурне не так уж много. Конечно, они читали книгу М. Эрцога о восхождении на эту вершину с севера. Более того, организатор группы Крис Бонингтон был одним из восходителей на Аннапурну II (7937 м) в 1960 г. Самым основным же их материалом было единственное фото стены, предоставленное им британским военным атташе в Непале полковником Д. Робертсом, руководителем экспедиции 1960 г. По этому фото они и изучали стену, намечали пути по ней, планировали места биваков.

Идея штурма стены получила поддержку Эверестского комитета, и это позволило расширить состав экспедиции. Кроме манчестерской тройки в него вошли английские альпинисты Дон Уилланс, Дугал Хестон, Иан Клаф, Мик Берк и Том Фрост из США, а также антрополог М. Томпсон, врач Д. Ламберт и капитан К. Кент из армии гуркхов.

Специальное альпинистское снаряжение и кислородные баллоны были закуплены во Франции, как неоднократно проверенные во многих высотных экспедициях.

22 марта 1970 г. караван экспедиции в составе 300 носильщиков-шерпов под руководством К. Кента вышел из непальского городка Покхара. 28 марта он достиг снежных склонов нижней части стены Аннапурны. Отсюда альпинисты увидели грандиозное зрелище.

Стена была устрашающей. Нижняя часть ее изрезана снежно-ледовыми кулуарами с крутыми скальными ребрами между ними. В нижней части этих кулуаров виднелись мощные лавинные выносы. На этой части стены только они и выступают из снежно-ледовых склонов. Верхняя же часть стены представляется весьма крутыми скалами с небольшими заснеженными полочками или балкончиками, не сулящими легкости прохождения.

Восходителям стало ясно, что задача перед ними стоит труднейшая.

Осматривая стену, участники экспедиции главное свое внимание уделяли намеченному маршруту штурма. Они убедились, что выбор был сделан правильно: все лавины, сходящие со стены, не накрывают маршрута и не перехлестывают через него. От сознания безопасности избранного пути у альпинистов появилась надежда покорить стену.

Начался сложный и длительный процесс подготовки штурма: организация высотных лагерей, снабжение их снаряжением, баллонами с кислородом и продуктами питания. Для этого в помощь восьмерым восходителям были оставлены шесть лучших непальских шерпов.

Путь, даже в нижней части стены, был весьма сложным. Достаточно сказать, что лагерь IV на высоте 6400 м был установлен лишь 23 апреля, т. е. через месяц после выхода каравана экспедиции из Покхара. Другим свидетельством сложности пути до этого лагеря было и то, что даже лучшие непальские шерпы отказались двигаться дальше.

На участке между лагерями I и II путь проходил по ледопаду, где основным препятствием были многочисленные трещины и сераки. Последние были огромных размеров, явно неустойчивые, и через многие из них приходилось перелезать, так как другого пути не было. Путь от лагеря II проходил сначала по лавиноопасному кулуару и выводил к седловинке на гребне контрфорса. Здесь 7 апреля и был организован лагерь III. Далее путь продолжался по ледовому гребешку контрфорса. Однако попытка взять его «в лоб» успехом не увенчалась. Пришлось нижнюю часть его обходить с запада и только затем выходить на гребешок, где 23 апреля был установлен лагерь IV (6400 м). До лагеря IV с большой напряженностью действовали альпинисты вместе с шерпами. Помощь этих тружеников была неоценимой. Они обеспечили переноску сюда большинства грузов. От лагеря IV восходителям пришлось действовать одним.

Принятый план штурма вершины заключался в том, чтобы иметь постоянно готовую головную связку, способную в любой момент к штурму. Другие связки должны были в это время снабжать промежуточные лагеря снаряжением и продовольствием. Как только головная связка уставала и спускалась на отдых в базовый лагерь, на ее место становилась ближайшая к ней. Отдохнув, участники первой головной связки вновь поднимались, производя по пути заброску необходимых грузов. Такая тактика позволяла сохранять спортивную форму на всем протяжении штурма у головной связки. По мнению участников экспедиции, эта тактика, по-видимому, является единственно возможной для штурма сложной стены большой протяженности. Но частая смена связок требует большого числа штурмующих альпинистов. Такую тактику и начали применять альпинисты на участке штурма выше лагеря IV.

Уже за лагерем IV путь стал таким тяжелым, какого участники штурма не встречали во всей своей предшествовавшей практике. Приходилось перелезать через ледовые башни. За три дня удалось подняться всего на 100 м. Еще два дня ушло на то, чтобы достигнуть конца гребня, упирающегося в ледовую стену верхней части массива Аннапурны. Здесь и был установлен лагерь V, в бергшрунде у подножия скального барьера, на высоте 6900 м. Это было 6 мая.

Погода резко ухудшалась. 7 мая, когда Уиллапс и Хестон преодолели ледовую стену и вышли к барьеру, разбушевалась снежная метель. Этот барьер, как его называли участники экспедиции, представлялся почти 800-метровой стеной крутизной до 60° с отдельными более крутыми участками. Характерной деталью его был широкий внутренний угол, прорезающий самый контрфорс. Подъем по нему представлялся весьма сложным. В условиях Альп он бы мог считаться великолепным, но здесь, на высоте свыше 7000 м, он представлялся грозным препятствием. К тому же этот угол мог оказаться вообще непроходимым. Перед альпинистами встала проблема: как идти дальше, какой путь выбрать?

Раньше, на уже пройденных участках, подобного вопроса не возникало. Путь там прокладывался по единственному, как казалось восходителям, возможному направлению — придерживаясь гребня контрфорса. Он был трудным, особенно на участке от лагеря III, где не удалось «с ходу» пройти этот отрезок и пришлось искать обход. Еще более сложным путь оказался сразу же за лагерем IV, где приходилось преодолевать серию крутых лавиноопасных желобов, прорезающих крутую ледовую стену, а также брать «в лоб» почти отвесные ледовые башни. Здесь же, на скальном барьере, каждый участок пути выглядел несравнимо сложнее.

Во многих местах альпинисты с грузом поднимались по навешенным веревкам, которые не касались склонов из-за их крутизны. Особенно трудными оказывались участки траверсов на крутых стенах чистого льда.

Естественно, что при этом альпинисты страшно уставали. Приходилось периодически давать им отдых в нижних лагерях. В то же время нельзя было нагружать одинаково все двойки. Руководитель экспедиции К. Бонингтон считал, что хотя бы одну из них загружать нужно меньше, чтобы сохранить силы ее и готовность к завершающему штурму вершины. По его мнению, такой двойкой могли быть Уилланс и Хестон, как имеющие лучшую спортивную форму.

Штурмовать скальный барьер 7 мая вышла двойка в составе Берка и Фроста. Они не пошли по внутреннему углу, а выбрали обходный путь — траверс нижней части стены в направлении западного контрфорса. Этот путь по характеру напоминал «утюг» северной стены Эйгера. Здесь участки крутого льда чередуются с такими же крутыми выходами скал, примерно пятой категории трудности по альпийской классификации.

Метод прохождения этого сложного участка был избран такой: идущий впереди Берк тянул за собой конец 150-метровой веревки (нейлоновая веревка 9 мм в диаметре) и через каждые 60 м закреплял ее на забитом в скалы крюке. Фрост подходил к точке закрепления веревки, используя зажимы «жумар». При таком способе передвижения разведывался путь и одновременно навешивались «перила» для прохождения других восходителей.

Нагрузка на эту двойку была большая. Через пять дней Берк и Фрост окончательно измотались и спустились на отдых. Бойсен и Исткот, обеспечивавшие эту двойку продуктами и снаряжением на всем пути до лагеря VI, устали не меньше их и тоже нуждались в отдыхе. Чувствовали себя уставшими и остальные участники штурма. Пришлось всем спуститься в базовый лагерь на отдых.

Очередной этап штурма начался 16 мая. Уилланс и Хестон поднялись в лагерь V, а Бойсен вместе с Исткотом перенесли необходимые грузы в лагерь VI.

От последнего лагеря (VI) до вершины еще более 700 м. И каких метров! Подъем на скальный барьер, сложенный почти вертикальными мощными скальными плитами, простреливаемый сверху камнями, явился очень трудным испытанием. Подход к лагерю VI по такому сложному пути, казалось, никогда не кончится. Движение по нему было медленным и трудным. При такой сложности, да еще на большой высоте, иногда требовался почти целый час для прохождения 15 метров.

Вот как оценивал К. Бонингтон путь от V до VI лагеря.

«20 мая я покинул лагерь V, чтобы подняться в лагерь VI. И вот я один, подвешенный на конце невероятно длинной и неправдоподобно тонкой веревки. Подо мной три четверти высоты южной стены Аннапурны. Одиночество — это страшно и в то же время это стимул для движения. Из всего подъема последний участок «утюга» наиболее трудный. Закрепленная где-то вверху веревка на 60 м свисает в пропасть, не касаясь стены. Я поднимаю один за другим свои зажимы и задыхаюсь после каждого движения, беспомощно подскакивая, как игрушка на резинке, из-за эластичности веревки. Мне требуется по меньшей мере два часа, для того чтобы достигнуть вершины взлета, и кажется, что легкие сейчас разорвутся.

Здесь начинается снежный гребень «утюга» длиной 150 м. Он выгибается вверх, как лезвие серпа. На 6000 м это была бы просто прогулка. Здесь же это жестокая борьба...

Я настолько измучен, что после каждого шага должен отдыхать пять минут. У меня возникает желание бросить свой груз и спускаться. Но Дон и Дугал не имеют рации — нужно во что бы то ни стало доставить им ее. Наконец, не доходя 100 м до лагеря, я оставляю веревку и несу только рацию. Даже с этим небольшим грузом я ползу как черепаха. Заставляю себя отсчитать пять шагов и падаю в снег, чуть не плача от усталости, затем иду еще пять шагов...»

Альпинисты поднимались по перильной веревке без дополнительной страховки. В таких условиях к трудностям маршрута добавлялась значительная доля психологической нагрузки (нельзя было проверить, хорошо ли закреплены перила, не повреждена ли веревка случайно упавшим камнем, — если веревка оборвется, то ничто уже не спасет восходителя).

На следующий день, 21 мая, погода была ужасной: дул сильный, порывистый и леденящий ветер, и шел обильный снег. Уилланс и Хестон все-таки вышли из лагеря VI. Они сумели за этот день обработать 150 м пути. Бонингтон 22 мая вновь был в лагере VI. Они вместе с Исткотом вышли из лагеря V для того, чтобы доставить в лагерь VI палатку, бухту веревки и питание. Однако Исткот перед первым сложным подъемом прекратил восхождение. Он действительно сильно измотался за длительное время напряженной работы по снабжению верхних лагерей. Силы его иссякли. Дальше Бонингтон пошел один, забрав у Исткота мешок с питанием.

Бонингтон поднимался с кислородом. Он чувствовал себя значительно лучше, чем при первом подъеме. Но, выйдя на «утюг», он вдруг почувствовал резкую усталость. Оказалось, что кислород в баллоне иссяк. С трудом он добрался до лагеря, но палатки для организации верхнего лагеря на пути к вершине он не принес. Бухта веревки и питание были пределом его сил.

Участники штурмовой двойки встретили его восторженно.

— Завтра же мы организуем лагерь VII, — бодро заявил Уилланс. Его даже не смутило сообщение Бонингтона о том, что палатку он не принес.

— Значит, завтра ты принесешь палатку и пойдешь с нами на вершину, — без тени смущения заявил Уилланс.

Однако этому не суждено было сбыться. Бонингтон так комментирует последующие события:

«Я спустился в лагерь V полный радужных надежд. Но здесь я не встретил Иана Клафа, который в этот день должен был подняться сюда. Море туч царствовало внизу весь день. Наверху была хорошая погода, а ниже лагеря V шел не переставая плотный снег. Масса вновь выпавшего снега помешала Клафу подняться в лагерь V.

На следующий день, упаковав в рюкзак палатку, продукты, кинокамеру и личную одежду, что составило около 30 кг, я отправился в 10 часов утра в путь. Пройдя только 30 м, я отдал себе отчет, что с таким грузом никогда не дойду до лагеря VI. Возвратившись обратно, попытался облегчить рюкзак, но из этого ничего не вышло — рюкзак все равно оставался слишком тяжелым.

Я спрашивал себя, хватит ли у меня сил добраться до лагеря VI. Наконец я настолько потерял управление над собой, что сел и заплакал. Потом, устыдившись своей слабости, закричал ледяным стенам: «Держись, Крисе!»» Все же Бонингтон вышел в лагерь VI и принес друзьям палатку и продукты. Они же провели весь день в бездействии, не имея палатки для организации лагеря VII. Здесь был уточнен план дальнейшего штурма. Уил-ланс и Хестон должны подняться и установить лагерь VII за скальным барьером. Там они проведут ночь и постараются на следующий день покорить вершину. В это время Бонингтон и Клаф поднимутся в лагерь VI, а Берк и Фрост поднимутся из лагеря IV в лагерь V. Таким образом, могут быть предприняты три последовательных штурма. Всем казалось, что такой план выполним.

На следующий день погода ухудшилась. Ветер еще более усилился. Уилланс посчитал это признаком приближения муссона, и, для того чтобы выполнить восхождение, они вышли из лагеря VI. Одновременно Бонингтон и Клаф поднялись в лагерь VI.

Однако все ухудшающаяся погода и почти полное отсутствие видимости привели к тому, что Уилланс и Хестон, достигнув верхней части барьера, были вынуждены вернуться. Они пытались установить там палатку, но не смогли найти удобное место на крутом ледовом склоне. И теперь в двухместной палатке лагеря VI оказались четверо. Ночь прошла очень напряженно. Отдохнуть Бонингтону и Клафу почти не удалось, так как они предоставили лучшие места участникам первой двойки, а сами находились в весьма неудобном положении.

Наутро погода не улучшилась, а, скорее, ухудшилась. Тогда было принято решение — Бонингтону и Клафу спускаться вниз. Это было вполне понятно: для ожидания улучшения погоды здесь не было ни условий для отдыха, ни продуктов.

В течение двух последующих дней непогода продолжалась. Бонингтон и Клаф предполагали, что наступил муссон, и все надежды на успех восхождения рухнули. Настроение их было подавленным.

Утром 27 мая Уилланс и Хестон по радио вызвали лагерь V. Они сообщили, что собираются выходить, чтобы установить лагерь VII и вернуться на ночь обратно. Договорились об очередной связи на 17 часов. Но непогода бушевала, и Бонингтону с Клафом казалось, что из их затеи ничего не выйдет.

В 17 часов была включена рация лагеря V. Вскоре раздался голос Хестона. Находящимся в лагере V он показался радостным.

—Хелло, Дугал! Это Крисс. Я тебя слышу хорошо. Смогли ли вы выйти сегодня из палатки? Прием! — Это говорил Бонингтон, пытаясь узнать положение в верхнем лагере.

—Еще как! — отвечал Дугал. — У нас есть хорошая новость. Мы достигли вершины. Южная стена Аннапурны покорена!

На следующий день, спустившись в лагерь V, Уилланс рассказал:

«Вышли мы в 7 часов. Было ясно, но холодно. Дул сильный ветер. Только к полудню мы нашли удобное место для установки палатки. Однако оно оказалось под последним взлетом к вершине. Решив, что нет смысла ставить здесь палатку, даже не советуясь, мы продолжали подниматься. Перевалив за гребень, мы очутились на северном склоне в условиях хорошей погоды. Здесь было тихо и не так холодно. Солнечные лучи пробивались сквозь тучи. В нескольких десятках метров, над острым снежным гребнем, поднималась вершина. На ней четко были видны следы восходителей из Британской военной экспедиции (тогда на вершину поднялись с севера М. Дей и Д. Увенс). Они там были всего неделю тому назад — 20 мая.

С вершины ничего не было видно. Северный склон утопал в облаках. Весь юг был закрыт морем туч. Мы десять минут оставались на вершине и, как ни странно, не чувствовали никакого возбуждения. Было трудно поверить, что все кончено и нужно спускаться вниз».

Следует отметить, что Уилланс и Хестон в условиях неблагоприятной погоды, без кислорода за один день поднялись на 750 м. Отличный результат!

Через два дня Том Фрост и Мик Берк попытались повторить штурм. Однако сильный ветер и крепкий мороз встали на их пути и заставили спуститься.

Итак, экспедиция на вершину Аннапурна по ее южной стене закончилась успешно. Эта стена была первым таким маршрутом, который прошли альпинисты на высочайшие вершины мира. Она потребовала от восходителей затраты огромных физических и моральных сил. На вершину удалось подняться двум участникам экспедиции. Но покорителями стены следует считать всю восьмерку альпинистов, каждый из которых вложил много сил в общее дело победы. Без их вклада прохождение стены было бы просто невозможным.

К сожалению, этот большой успех был омрачен печальным происшествием: уже внизу на спуске, на пути от лагеря II к лагерю I, 30 мая случайно обвалившимся сераком был убит Иан Клаф, так энергично и успешно помогавший победе.

Из выводов, которые сделали участники экспедиции по итогам штурма южной стены Аннапурны, следует остановиться на двух.

«Мы открыли, — пишут они, — что с высот выше 7300 м можно выходить без кислорода».

Это, конечно, не открытие. Г. Буль поднимался на Нангапарбат, вообще не применяя кислорода. Л. Лачаделли и А. Компаньоне, еще не доходя до вершины Чогори, остались без кислорода и все же дошли до вершины и вернулись. Были и другие примеры. И, несмотря на это, все же не следует отказываться от кислорода. Его польза неоспорима.

В то же время они правы, утверждая, что «восхождения на большие стены высоких вершин возможны и что эра таких восхождений отныне открыта».

Справедлив и другой их вывод:

«Наше восхождение на южную стену Аннапурны совсем не означает конца альпинизма на высочайшие вершины, а скорее начало волнующего периода, который покажет, как экспедиции на высочайшие вершины будут преодолевать все более трудные проблемы».

В этом достойный ответ тем, которые считали, что высотный альпинизм «умрет» после покорения высочайших вершин по наиболее доступным путям.

Это уже доказано на примерах Альп, Кавказа и других горных районов. Монблан, Эльбрус и многие вершины посетили сотни и тысячи альпинистов, но эти вершины до наших дней не потеряли своей популярности. И вряд ли потеряют ее в дальнейшем.