Афиша. Путеводитель. Хельсинки 01. Поймай меня, если сможешь

ТЕЕЛЕ

Главная магистраль Тееле, Мехелининкату (Mechelininkatu), разрезает на две части парк Сибелиуса. Местонахождение памятника Сибелиусу можно безошибочно вычислить по скоплению туристических автобусов. В качестве постамента скульптор Эйла Хилтунен использовала лежащий в парке гранитный камень, каких в Финляндии тысячи. Из него на трех опорах поднимаются органные трубы разной длины и конфигурации. Музыка Сибелиуса в нержавеющей стали весит 24 тонны. Хилтунен утверждала, что на создание памятника ее вдохновил финский лес, и действительно, на некоторых трубах обнаруживается напыление "под лишайник". Стальная голова композитора на соседнем камне напоминает голову профессора Доуэля и четвертый десяток лет покорно созерцает пруд с уточками.

Сибелиус, Церковь в скале и кладбище Хиетаниеми - три обязательных пункта для посещения в Тееле - находятся на порядочном удалении друг от друга; тем приятнее самостоятельно прокладывать маршрут, выбирая между набережной Мериканнонтие (Merikannontie), к которой лепятся маленькие яхты; тенистыми парками (рядом с сибелиусовским раскинулся строгий, параллельно-перпендикулярный парк Топелиуса); аккуратными улочками от старой теелеской больницы до крохотной церкви над площадью Теелентори.

Строгие кварталы коричневого кирпича на юг за Хесперианэспланади (Hesperianesplanadi) - старый Тееле, поджавший губы классицизм 1920-х. Когда попадаешь на площадь, где стоит Церковь в скале (Temppeliaukion kirkko), кажется, что кто-то сыграл с кварталом злую шутку и в гордящемся своей правильной будничностью районе произошел тектонический сдвиг. Плоская скала вырастает как из-под земли, и нехотя, на шаг-другой, отступают перед ней кирпичные дома.

В трехстах метрах от Церкви в скале на запад, к морю, лежит Хиетаниеми (Hietaniemi), главное кладбище города. Хиетаниеми, особенно старая его часть со стороны Мехелининкату, больше походит на тенистый парк, выставку скульптуры или, если угодно, учебник истории Финляндии. Прочь предрассудки: прогулка по кладбищу - мероприятие легкое и приятное. Белки едят орехи с руки, а зайцы выжидательно смотрят на гуляющих с безопасного расстояния и дают деру, как только те решат приблизиться.

Здесь похоронены почти все финские президенты. В центре участка, где лежат тысячи солдат и офицеров, погибших на Зимней войне, нашел последний приют их командующий, маршал Маннергейм. Каждый год, в День независимости, 6 декабря, студенты возлагают венки к монументу павшим и отсюда начинают демонстрацию в центр. В Хиетаниеми лежат архитектор Энгель и ювелир Фаберже, художник Галлен-Каллела и сказочник Топелиус; отдельный квартал в городе мертвых занимают актеры национального театра, а одна из самых примечательных могил у входа - фрагмент колонны на холме - принадлежит великому Аалто. Кладбище обширно и к тому же состоит из нескольких частей (включая православное, еврейское и исламское захоронения), и для того чтобы осмотреть все интересные могилы, понадобится никак не меньше часа.

Хиетаниеменкату и живописная набережная на южной оконечности кладбища ведут, да не покажется это странным, к городскому пляжу. Здесь, за кладбищенской стеной, среди сосен, - лучший песок и лучшие закаты в городе. Соседство с выдающимися покойниками купальщиков нимало не смущает, равно как и никогда не прогревающаяся до человеческой температуры вода.

Посещение Церкви в скале пн-вт, чт-пт, вс 10.00-20.00, ср 10.00-19.00, сб 10.00-18.00

06. ЮГ ХЕЛЬСИНКИ

Юг полуострова, с востока на запад отделенный Эспланадами, Маннерхейминтие и железнодорожными улицами-близнецами Похйойнен (Pohjoinen) и Этеляйнен Раутатиекату (Eteläinen Rautatiekatu), состоит из множества маленьких и не очень маленьких кварталов, проникающих друг в друга, как прижатые куски свинца; петляющих набережных, гаваней, доков, домов в стиле югенд со скрипучими лестницами, уютных вилл и свежепостроенных дворцов в стиле хай-тек. Юг помнит бой гвардейских барабанов и шуршание балетных пачек, угощает медвежатиной и не доливает самого дорогого в городе пива; не подпускает к себе чужаков, держит дистанцию официального приема и обнимается с первым встречным под Hanoi Rocks, PanSonic или Аллу Пугачеву. Но шведы к этому моменту уже у Аландских островов. Вот и славно.

Скалистый юг хельсинкского полуострова заинтересовал градостроителей лишь в XIX веке. В 1830-х годах в Южной гавани выросли первые прочные причалы, ожили Эспланады, в город потянулись разночинцы и чиновники в поисках лучшей жизни - а в питерских салонах зазвучали рассказы о милой чухонской столице, до которой, оказывается, не так далеко. Завлечь питерскую знать в новую провинцию оказалось делом техники. У Кайвопуйсто не было притягательности Кавказа, но до него можно было доехать куда быстрее. На руку Хельсинки было и то, что Николай I не одобрял поездок на воды в революционную Европу, а эта полузаграница была частью Империи. Тем временем корабль за саженцами лип и каштанов уже плыл из Хельсинки в Германию.

Парк Кайвопуйсто (Kaivopuisto) разбили на холме в 1830-х. Идея создания парка с купальней и рестораном Kaivohuone (см. ниже) принадлежала коммерц-советнику Хенрику фон Боргстрему; оба здания спроектировал Энгель. Артезианская скважина не жалела воды, здесь же по специально разработанному проекту в нее добавляли газ - предприниматель Хартвалл, вдохновленный успехом Кайвопуйсто, основал впоследствии фирму по минерализации воды. В город потянулся высший свет, удивляя финнов невиданными нарядами и немыслимыми тратами. Пик популярности Кайвопуйсто пришелся на 1850 год, когда российские гости приняли в парке 27 000 ванн. Первые дилижансы приезжали в шесть утра. Русский военный духовой оркестр и оркестр финского батальона императорской гвардии не покидали парк в течение всего лета. Балы шли чередой. "Северная пчела" устами Булгарина (кстати, воевавшего в Финляндии в 1808-1809-м) расхваливала воды Кайвопуйсто, что "не хуже прославленных карлсбадских источников". Расцвету положили конец холера и Крымская война, после чего былой славы воды себе не вернули - да и за границу дворян стали наконец выпускать.

Впрочем, за время бума Кайвопуйсто успел немало. Окрест парка для отдыхающих воздвигли роскошные виллы, некоторые из которых сохранились до наших дней - например, самая старая, 1839 года, постройка на Итяйнен Пуйстотие (Itäinen Puistotie 7), принадлежавшая владельцу ресторана Kaivohuone Луи Кляйне, или "Скальный замок" (Villa Kalliolinna), давший название улице Каллиолиннантие (Kalliolinnantie 12). В доме по соседству (N14) жил с 1924 года и до самой смерти в 1951 году маршал Маннергейм; с тех пор здесь работает его музей. С музеем Маннергейма соседствует галерея профессора Фредрика Чюгнеуса (N8), где представлено финское искусство XIX века. Среди более поздних зданий выделяется Мраморный дворец (Marmoripalatsi; Itäinen Puistotie 1) Элиеля Сааринена.

Кайвопуйсто пестрит иностранными флагами - холм над парком, окруженный морем, облюбовали дипмиссии во главе с американским, английским и французским посольствами, занявшими самую престижную площадку на вершине. Для российских путешественников особый интерес представляет посольство Эстонии, где голубую визу в паспорт ставят без привычной нервотрепки, всего за два дня.

Неподалеку, через дорогу от католической церкви Святого Хенрика, стоит мрачный комплекс Российского посольства (Tehtaankatu 1B), занимающий целый квартал. Бытует история, что унылую махину соорудили якобы по прихоти главы мид Вышинского, пораженного Букингемским дворцом в Лондоне и велевшего отстроить в Хельсинки нечто подобное. Подобное в результате напоминает Дом культуры в зажиточном колхозе. Возводили посольский комплекс финны в счет репараций, назначенных стране после Второй мировой войны (которые Финляндия, единственная в Европе, выплатила до последнего пенни).

Попытка подсчитать острова с утеса Кайвопуйсто обречены на неудачу. Даже скромной доли от 180 тысяч островов Суоми городу хватает, чтобы сбить с толку путешественника. До островов от Кайвопуйсто рукой подать. А там - сауны, пляжи, гнездовья птиц - лишь возьми лодку. В светлое время суток от кафе Ursula ходит катер на остров-форт Сярккя (Särkkä), что напротив холма Кайвопуйсто. Форт этот был первым законченным участком свеаборгских укреплений и не сильно изменился с середины XVIII века. На Сярккя находятся резиденция яхт-клуба, а также летние театр и ресторан.

Западнее Кайвопуйсто лежит средоточие уютных вилл района Эйра (Eira) - еще одной дипломатической вотчины и еще одного фирменного блюда в меню квартирного агента. В Эйре нет случайных квартиросъемщиков - разве что папа Римский остановится с частным визитом. Поселиться здесь - невыполнимая и неистребимая буржуазная мечта, которой заражена добрая половина горожан. В фильме Аки Каурисмяки "Кальмарская уния" 18 парней из рабочего Каллио отправляются через весь город в Эйру - за воздухом.

Ажиотаж вокруг района начался с того, что в 1905 году Ларс Сонк выстроил на западе Техтаанкату больницу Эйра (Eiran sairaala, Laivurinkatu 29), недолго думая, позаимствовав название у госпиталя в Стокгольме. Больница дала имя окрестному парку, а парк - целому району вилл, утонувшему в изобретательном югенде. Ностальгия по Средневековью в райском уголке, как и следовало ожидать, превратилась в соревнование кошельков. В результате район стал царством позднего югенда, утилитарного, угасающего, теряющего привкус романтики.

Торжественная Лайвуринкату (Laivurinkatu) поднимается в гору от угловой виллы Йоханна (N25), построенной Селимом Линдквистом в 1906 году. Мериться высотой башен с домами этой улицы может только параллельная ей Хувилакату (Huvilakatu); в номинации "самая необычная" побеждает смотровая башня на углу Лайвуринкату и Пиетаринкату. Выставка миниатюрных мещанских портиков начинается еще на Техтаанкату (Tehtaankatu), с резиденций итальянского (N32) и ирландского (N34) послов, и продолжается вплоть до площади Энгеля - Энгелинаукио (Engelinaukio), на которую попадаешь, свернув у чешского посольства, - и тогда за норвежским открывается сквер из подстриженных деревьев, окруженный приземистыми крышами. Вниз, за деревьями, - идиллический спуск к морю, вверх - нависает закупоренная бутыль церкви Микаэля Агриколы (Mikael Agricolan kirkko). Храм, посвященный реформатору и автору финской письменности Агриколе, Ларс Сонк построил в 1935 году, через тридцать лет после игрушечной больницы, с которой началась Эйра. Агрикола сторожит декоративную Эйру, как чучело коршуна на поле у добропорядочного бюргера, - безмолвный, насупленный, недвижимый. На смену югенду и классицизму пришел конструктивизм - как будто в дом Муми-троллей заглянула ледяная Морра. Агрикола поднимается из низины парка, наискосок от больницы, костенеющей рукой-шпилем крестит город, и напряжение между юностью романтизма и предчувствием смерти электризует воздух над игрушечными фасадами. Коричневый перпендикуляр кирки в Эйре - одна из самых хельсинкских по духу построек. Во время войны 106,5-метровую башню Агриколы пришлось разобрать, чтобы не оставлять ориентиров для советской авиации.


Возвращаться в Каартинкаупунки надо по трамвайным рельсам Фредрикинкату (Fredrikinkatu), через таинственную площадь Пяти углов Виисикулма (Viisikulma), или по вытянутой в линию Коркеавуоренкату (Korkeavuorenkatu). Заглядывать в прищуренные окна витрин, в которых светильники, грампластинки, картины, вечерние платья и платья секонд-хенд - самые дорогие в городе, самые сумасшедшие, самые непонятные; они заперты здесь не первый год - как заперт шпиль методистской церкви в квадрате площади Фредрика (Fredrikintori): и платье, и галерейщица в кресле, и кошка в ветхом Antikki, между которыми без остановки проносится туристический трамвай 3Т.

К двуглавой церкви Йоханнеса (Johanneksen kirkko) трамвай не пускают - в окрестном сквере тишина. Храм выстроил в 1893 году стокгольмский архитектор Адольф Эмил Меландер. До тех пор в местном парке жгли костры на Йуханнуса (Иванов день, 21 июня) - в его честь псевдоготическую кирку и назвали. Во второй половине XIX века город рос как на дрожжах, и Туомиокиркко с другими церквями не вмещала всех прихожан. Тогда за Эспланадами поднялся новый храм - с целым сонмом башенок, круглых окон и цветных витражей. Алтарь оформляли вплоть до начала 1930-х годов, когда над ним наконец установили картину Ээро Ярнефельта "Небесное видение". Йоханнес славен акустикой - эти стены слышали десятки хоров, солистов финской оперы и Дмитрия Хворостовского. 74-регистровый орган работы мастера Волкера из Вюртемберга - один из лучших в стране.

Прежде чем зайти в Музей дизайна на Коркеавуоренкату, задержитесь у памятника Топелиусу в школьном сквере Коулупуйстикко (Koulupuistikko). Именно этот монумент сказочнику ставили в пример безнравственной "Саге и истине" на Эспланадах. Проект "Саги и истины" с аллегорическими обнаженными барышнями, победивший в международном конкурсе, вызвал бурю нареканий. В конце концов барышень установили-таки на Эспланадах, а группа энтузиастов затеяла новый конкурс. Консерваторам в итоге пришелся по душе проект автора "Хавис Аманды" Вилле Вальгрена - и благостного пенсионера с детьми торжественно пристроили в Коулупуйстикко в присутствии президента Свинхуфвуда. Так за один 1928 год город обзавелся сразу двумя памятниками Топелиусу - не считая надгробия на кладбище Хиетаниеми. Как обычно в Финляндии, в деле Топелиуса не обошлось и без выяснения отношений между финнами и шведами. "Сагу и истину" полностью финансировало Финно-шведское литературное общество, на "Топелиуса с детьми" собирали всем миром, вплоть до школьников, продававших открытки с изображением Вальгреновой скульптуры. Первая, кстати, финноязычная школа в Хельсинки находилась по соседству, в сегодняшнем здании Музея дизайна.

Название соседней улице Касармикату (Kasarmikatu) дала гвардейская казарма в духе Кваренги, которую, одной из первых в городе, выстроил Энгель в 1820-х годах. Во Вторую мировую казарма сильно пострадала от бомбежек, но затем была восстановлена. Части императорской армии расквартировали в Гельсингфорсе практически сразу после присоединения Финляндии. В качестве генерал-губернатора и командующего отдельным финляндским корпусом в Хельсинки был прислан участник Отечественной войны, а впоследствии личный адъютант Александра I Арсений Закревский. В начале 1820-х в Хельсинки служил под его началом молодой Евгений Баратынский. Обелиск во дворе гвардейских казарм установлен в память о погибших солдатах и офицерах финского батальона, сражавшихся в Болгарии в Русско-турецкую войну (1877-1878).

Восточная сторона короткой Эроттаянкату (Erottajankatu) оккупирована симпатичными барами и магазинчиками; неоренессансная западная, отстроенная Хейером и Шестремом, соблюдает дистанцию. Улица заканчивается сквериком, который из-за своей формы получил название "Три угла" (Kolmikulma). На месте скверика в XIX веке в торговые дни стояли продавцы лошадей: удачную сделку отмечали конной прогулкой по близлежащему плацу в Камппи, там же и проверяли, хороша ли покупка. В "Трех углах" прячется дочь лесного царя Теллерво; вопреки замыслу скульптора Юрь Липпола, горожане зовут барышню Дианой - на европейский манер.

От охотницы Теллерво-Дианы начинается улица Ууденмаанкату (Uudenmaankatu) с прибедняющимися кафе, ресторанчиками и клубами - прибежище пьющей творческой интеллигенции. Питейные и увеселительные заведения сосредоточены в кварталах между "Тремя углами" и Фредрикинкату; посередине, на Аннанкату (Annankatu), они чередуются с бесконечными бутиками. Соблазну открыть в даунтауне ресторан поддалась даже группа Leningrad Cowboys. Правда, их текс-мекс на Ууденмаанкату не выдержал конкуренции и закрылся в 2002 году. Ууденмаанкату и параллельная ей Исо-Рообертинкату (Iso Roobertinkatu) оживают вечерами к концу недели, когда у дверей клубов и баров выстраиваются очереди преуспевающих яппи, веселых красавиц и благополучных бездельников. Если бар полон - попробуйте толкнуть следующую дверь. Вечер бездельники (pintaliito - производное от "фланирующие по поверхности") начинают в Bar No. 9 (Uudenmaankatu 9) или Erottaja (Erottajankatu 15-17), танцуют в Kerma (N7), а к утру разбредаются по квартирам, расположенным поблизости. После обеда они заглядывают в музыкальный магазинчик Stupido (Iso Roobertinkatu 20-22), в бутик Axel (N17-19) или пьют кофе в Cafe Java (N14). В конце 2002 года на пешеходную Исо-Рообертинкату переехал главный гей-клуб Финляндии dtm (N28), открыв здесь кафе, ресторан и два танцпола. Большинство гей-баров также сосредоточено в Камппи и Пунавуори, хотя в отличие от Копенгагена или Амстердама здесь не стоит искать взглядом полосатый флаг, закрывающий пол-улицы. Хельсинки к гей-утехам терпим, и не более. За местным драйвом - с финским хард-роком, дешевым пивом в пластиковых стаканах и синими носами, что который день не могут найти из бара дорогу домой, - нужно ехать в Каллио. Даунтаун - автомат для изымания денег, безделушка для молодых и успешных, умеренно буржуазная - настолько, насколько это возможно в стране победившего социализма, где к утру все чертовски пьяны.

Парой кварталов выше проходит нарядный Булеварди (Bulevardi) с горделивыми фасадами за редкой зеленью. До конца XIX века здесь жили водовозы, развозившие воду из источника с площади Эроттая. Однако уже в плане Эренстрема в предместье Эсикаупунки (Esikaupunki) была намечена широкая улица, ведущая к заливу Хиеталахти, где в XIX веке вырос рабочий район. Старожил застраивавшейся в конце XIX - начале XX веков Булеварди - кафе Ekberg (N9).

На углу у городского магистрата стоит приземистый Александровский театр(Aleksanterin Teatteri, Bulevardi 23). Первый русский театр построили в городе лишь в 1879 году для труппы, основанной десятилетием ранее по указанию генерал-губернатора Николая Адлерберга, заядлого театрала. Постройка в стиле позднего классицизма отчасти напоминает Мариинский в Петербурге (чьи фрески тут скопированы на потолке), хотя шедевром неуклюжее здание назвать трудно. Автор проекта - военный архитектор, офицер инженерных войск Петр Бенард.

Скромный снаружи и роскошный изнутри двухэтажный особняк на Булеварди, 40, где сегодня находится художественный музей Синебрюхова, принадлежал семье первых и самых известных пивоваров в Финляндии.

На площади Хиеталахдентори (Hietalahdentori) перед старой пивоварней летом оживает главный в городе блошиный рынок (kirpputori), из-за которого в первые годы после распада ссср площадь под холмом Пунавуори (Punavuori, Красная гора) стали называть Красной (Punainen tori). Холм был ни при чем - в один прекрасный день на рынке появились торговцы из России и Эстонии с вымпелами, пионерскими значками, военной формой и арсеналом водки и курева. Этого было достаточно, чтобы название Пунайнентори надолго пристало к площади, и, хотя нелегальной водки здесь больше нет, любители могут поделиться парой-тройкой телефонов, по которым вызванивают русских дилеров, привозящих огненную воду, как пиццу, на дом.

В крытом рынке за барахолкой находятся торговые ряды, а также неплохой греческий ресторанчик Knossos Agora с видом на площадь и гавань из пятиугольных окон. Масштабное здание на восточной стороне площади (Bulevardi 31) выстроил в 1877 году Франс Шестрем для политехнического училища. Впоследствии его неоднократно расширяли и достраивали, до тех пор, пока в 1960-х годах политех не перебрался в новый кампус в Отаниеми. Самые известные ученики - архитектурное трио Гезеллиус-Линдгрен-Сааринен.