О ПЬЕСЕ «ХАН КЕНЕ» И ЕЕ КРИТИКАХ

Некоторые критики недостатки пьесы «Хан Кене» видели в том, что у хана Кенесары флаг не разноцветный, как его показывает Ауэзов, а белый, как у Аблая, или в том, как гоюрят некоторые недовольные, что Кене хана убиваюг киргизы, а не казахи.

Товарищ Мусрепов, выступивший со статьей против оценки недостатков «Хана Кене», данной в приказе Наркомпроса, идет дальше этих критиков и утверждаег, что Наркомпрос неправильно видиг главный недостаток «Хана Кене» в том, что роль ханства в борьбе казахского народа с царизмом показывается здесь неправильно и что раль хансгва в борьбе с цдризмом якобы вообще не надо шказывать в этой пьесе.

Мы считаем статью тов. Мусрепова путанной, полной противоречий, из которой трудно понять, против чего он спорит и что он защищает и почему все-таки не прав Наркомпрос.

Чего добивается тов. Мусрепов в первой части своей статьи?

«Ауэзов, — пишет тов Мусрепов, — последним исправлением пьесы «Хан Кене» ставил перед собой задачу показать падение ханства, свержение его самой массой. Лично я вполне верю в искренность этих слов тов. Ауэзова».

И дальше он пишет: «Автор показал, как Кене был избран ханом и каким образом он пал, а вместе с ним было свергнуто и само ханство. По-моему, надо подойти к исправлению недостатков пьесы именно с этой стороны».

Поэтому тов. Мусрепов считает неправильными основные установки Наркомпроса, как выходящие за пределы поставленных автором пьесы задач и могущие быть предметом нового произведения, не связанного с «Ханом Кене». Такая постановка вопроса тов. Мусреповым допущена именно потому, что он не усвоил основной сути этой пьесы и не мог уловить ее, так как он представляет содержание пьесы абстрактно, схематически, игнорируя движущие силы тех общественных процессов, о которых здесь идет речь.

Установки Наркомпроса нисколько не противоречат тому, чтобы строить пьесу вокруг вопроса о «выборе» Кенесары ханом и его падении, а касаются исключительно показа сути этих событий.

Тоа Мусрепов почему-то хочег в искажении действительности юолировать показ событий периода хана Кене от колонизаторской политики русского царизма и народного движения против него, тогда как именно благодаря использованию этих событий Кенесары и сделается ханом.

Тоа Мусрепов пишет совершенно непонятные, с точки зрения марксиста, строки: «Я лично не знаю, почему находят уместным движение казахского народа против русского царизма вклинивать именно в «Хан Кене». Прежде всего, я не разделяю того, чтобы из истории этой борьбы остановиться на самом далеком прошлом и ухватиться за Кенесары. Если бы была пьеса, уже написанная на эту тему, о которой шла бы речь, тогда дело другое, но совершенно ненужно искусственно ни желать, ни предписывать автору «исправлять» пьесу в этом направлении».

Но ведь беда-то в том, что из песни слов не выкинешь, как не выкинешь из истории казахского народа факта борьбы казахского народа с русским царизмом и в период Кенесары. Да и зачем это делать? В угоду кому? В угоду апологетам ханства, идеализаторам прошлого!

Беда в том, что на деле Ауэзов не просто «вклинивает» борьбу против русского царизма в свою пьесу, а наоборот, показывает ее и показывает неправильно, изображая Кенесары, в то время, как вождя народно-

освободителъного движения масс. Тов. Мусрепов, сам того не замечая, впадает в своей статье в противоречия. Приведем, например, дальнейшие выдержки из его статьи.

Тов. Мусрепов пишет: «Главным пробелом «Хана Кене», с которым мы не можем примириться, является поставленная перед ней основная цель. Она заключается в том, что ханы показаны «благодетелями народа» и падение их доведено до необыкновенного героизма даже при любых обстоятельствах падения. Это - одна из форм своеобразной агитации и пропаганды. Это в художественной форме требует от зрителя признать, что ханы были нашими героями, благодетелями, боролись за нас». И дальше он приводит выдержку из пьесы:

«І-е лицо: — Разве кто может отколоться от такого единения? Ведь благородные Касым и Кенесары люди необычайные - иной их путь?

3-е лицо: - «Почему он идет против царя? Другие из рода «тюре» всячески приспосабливаются к царизму и получают от него за это награды, а почему же он не таков, как другие?

1-е лицо: - Другие одно, а он совершенно иной.

2-е лицо: - Что и говорить про других. Они ведь только вредят тем, кто истинно защищает народ. Как бы они не помешали этим».

Выходит, что Кенесары совершенно отличен от «других», он «не из тех, кто продался» царизму, он «благодетель казахского народа. Если не ждет неудача впереди, то он доведет казахов до полного торжества».

Так об этом же и идет речь, тов. Мусрепов! Как раз идет речь о том, что Ауэзов не показывает Кене хана, как продавшегося русскому царизму, а показывает его вождем народа в борьбе с царем.

Спор идет о том, правильно ли делает автор, показывая хана Кенесары, взошедшего на престол, как внука Аблай-хана, как исконного защитаика свободы казахского народа и погабшего на путях осуществления этой «светлой идеи». Пьеса показывает, что Кенесары выбрали ханом потому, что как дед его Аблай, отец — Касым, так и он сам показали себя истинными защшниками казахского народа от колонизаторской политики русского царя, тогда как на самом деле Кене хан взошел на пресгол не для защиты интересов казахского народа, а наоборог, испальзовав народное волнение против колонизации края русским царизмом, в своих классово-корыстных интересах пал на этом путқ как всякий ханский властитель, исгорически обреченный на гибель, когда их классово-корыстная цель осознаегся самим народом, когда народ оказывается достаточно организованным для свержения хана.

Спор идет о том, в каком виде представлены и обобщены Ауэзовым в пьесе «Хан Кене» исторические события. Вот, например, как показывает Ауэзов кульминационный пункт процесса «избрания» Кене хана. Автор передает устами Шегена (руководитель Средней орды): «Если так сыны 6 арысов (значит всех казахов - Т.Ж.), внемлите этому слову». «Сплотитесь камнем: ваши мысли, желания отдайте его делу, светлому делу, гоберите ханом его. Это решение лучших здесь. Что скажешь ты, народ», - говорит Шеген на народном собрании, и народ отвечает: «Избираем, пусть духи предков отныне будут опорой нашему хану Кене. Ему удачи Аблая». Что же за «светлое дело» у Кенесары, о котором здесь с такой чуткостью и болью говорит Шеген? Дадим слово самому Шегену.

Шеген: «Что бы ни видел казах в прошлом, все же деды и прадеды не терпели того, что тергтим мы (тут и ниже речь идет об угнетении казахов российским царизмом — Т.Ж.)... Не было казаха печальнее казаха наших дней, крепкая рука одела железную узду на твою голову и уже пригаула ее... При виде этой силы пламя ненависти таите вы в себе. И ты, раздробленный, уничтоженный народ, жаждешь найти смелого вождя, который сильной грудъю пошел бы на пролом под единодушное твое ура... Кем же были вчерашние Касым, Исатай... (Касым, отец Кенесары, тоже был ханом, а об Исатае - см. последующее примечание. — Т.Ж.). Вот соколы дальнего полета. Если, очнувшись, хотите возвратить свое право. Передайте поводья им, вашим вождям... Итак, «светлое дело», на совершение которого избирается народом хан Кене, это, как передает автор усгами Шегена, идея освобождения казахского народа от ига русского царизма, осуществлению которой хочет посвятить свою жизнь хан Кене, подобно своему отцу Касыму и Исатаю-Махамбету. На это же указывает еще и слова совегника хана Кене Жоламана, передающего Науану Наурузбаю (брату хана Кене - Т.Ж.) решение совета старейшин с участием самого Кенесары тотчас же после избрания его ханом.

Жоламан: «Хотя русские разделили казахов на две части — оренбургскую и омскую - мы решили сгараться стереть эгу грань, держать казахов в мире и согласии друг с другом. После этого решили, чтобы обосновавшись на таких местах, как долины Сыр-Дарья или Алатау, объединить силы всех казахов, воссоединигь воедино земли и племена Сары-Арки, Сыр-Дарьи и Алатау и дать решительный бой русскому царю и после этого создать между Россией и Китаем независимое великое государство казахов» (переюд сделан нами из казахского тексга пьесы - Т.Ж.). На это восклицает Науан: «Эго все задачи перед Кенеке и Вами» (Кенеке — Кене-хан — Т.Ж.). Автор идет даже дальше, он выставляет хана Кене не только законным руководителем борьбы казахского народа, но и киргизского, вместе с ним против русского царизма, вкладывая в речи Ормана и Карыбозы следующие выражения.

Орман: «Петля русского царя, накинутая на шею казаха, тянется и к киргазу. Правда, они поступали с кирглзами хуже врагов, но полет его был дальний, и его цель была и нашей целью» (речь идет, разумеется, о конечной цели хана Кене, которая пронизывает все содержание пьесы - Т.Ж.).

Карыбоз: «Дело Кенесары - наше дело, мы сойдемся с ним, благословим и направим против русских...».

Эго говорят киргазы после разгрома и захвата в плен хана Кене, притом говорят именно те из киргизов, когорые возглавили идею непримиримой борьбы с ханом Кене, и говорят как бы в пргонание сделанных киргизами «роковых ошибок».

А тоа Мусрепов в своей статье утверждаег. «Мы просмотрели всю ее (пьесу) и не находим, где в «Хане Кене» показана борьба казахского народа с русским царшмом». Неладно получается, тов Мусрепоа Показ борьбы налицо, но показ неправильный, выгодный ханам и их апологегам, но не выгодный казахскому народу, угнетавшемуся и русским царгомом, и своими ханами.

«Почему для этой цели (для показа борьбы с царизмом - Т.Ж.) -возмущается тов. Мусрепов, - не выбрать Исатая Махамбетова», но ведь автор сам «вклинил» (выражаясь словами тоа Мусрепова) борьбу против царизма в свою пьесу. При этом автор пьесы не осгавляет честь борца за свободу казахского народа за одним Исатаем*, а делит между Исатаем и Кене, тогда как Наркомпрос в цитируемом Мусреповым документе придерживается иного мнения о хане Кене.

Неправота автора заключаеггся в игнорировании движущих сил описываемых явлений — движения самой народной массы не только против царизма, но и против своих собственных эксплуататоров-ханов. Автор пьесы возносит Кене до уровня народного героя, воспевая его устами единственного историка Касымбая, при том тенденциозно использовав для этой цели одни места и игнорируя целый ряд других, даюших более соответствующую исторической действительности характеристику:

«За тобой твой народ со светлой надеждой, Не смогли разложить его враги. Он верен. Он молится за твой путь. Бессильна Россия в своей злобе. Тебе, смело идущему с благословением народа, Несознапгелъным врагом вызвался киргиз — Близкая родня и одной с нами цели Подговорил его, а он сбился с пути».

Из пьесы «Хан Кене»

И ничем иным, как попыткой возвеличения мнимого народного героя, можно объяснить вложенные в уста самого Кене перефразированные слова, которые для обмана народа писались на знаменах всех бывших в истории казахского народа предателей, в своих классовых интересах, игравших на несчастьях трудящихся масс казахского народа в прошлом: «Сын кочевого казаха!.. в некую трудную годину ты, однажды доверив, вручил сюю судьбу моему предку Аблаю, теперь ты с надеждой остановил свой выбор на мн& Я оправдаю твою светлую веру, покуда будег битъся сердце в груди. И не осудишь, если, не дойдя, упаду, сраженный на этом пута Вот моя галова и вот мои руки для благих таоих дел. Возьмите и употребите их. Мне больше нечего сказать».

При этом автор в своем увлечении и пафосе в адрес ханов доходит до того, что готов обвршить исключительно казахов в предательстве своих же национальных интересов, которые по смыслу пьесы охраняются только его величестюм. В пьесе нет ни одного случая, когда бы сами казахи говорили за себя, выражали непокорность царю, как будто казахская масса предсгавлена только предателем Мусой Шормановым и другими, подобными ему. Наоборот, только один хан Кене, выпячивается в качестве народного героя и он один противостоит против российского колонизаторства и в то же время беспощадно борется с изменниками из-за чина и других царских подарков.

Поэтому-то - «Один ли Муса?» — топрошаег Кене, и тут же сам отвечает «Из тех, кто мнил себя лучшим из казахов, кто не похож на Мусу?»

Поэтому-то вслед за приведенным заявлением Кене хана приводится следующий диалог с Жоламаном:

Жоламан: «Да, двуличие стало несчастьем всех лучших людей (двуличие казахов, так сказано в оригинале - Т.Ж.).

Кене: «Какие они лучшие?.. И дальше, обращаясь к Мусе: «Скажи, ты тот Муса, который недавно избрал меня. Если бы я гонялся за таким счастьем, то бы не делал, что совершаю сейчас. У царя я занял бы место не хуже твоего... Ради народа я сжег все личное, и этот народ - ты».

Как назвать подобный показ народа, как не клеветой на казахов, когда отождествляют его с предателем Мусой, говоря устами хана: «Ради народа я сжег все личное, и этот народ — ты». И как ответит тов. Мусрепов, когда он вслед за автором считает такие основные тезисы пьесы «правильными рельсами?» Судить об этом читателям.

Кажется, теперь ясно, кто герой и защитник казахского народа в представлении автора, и против чего хочет спорить тов. Мусрепов. Позволительно спросить, на чьей стороне симпатия зрителя? Разумеется, аплодисменты адресованы хану Кене, который в ложном освещении автора явился печальником народных интересов, а сам народ представлен только одними предателями. Поэтому-то хан так надменно и бросает вызов своему народу: «Этот народ - ты». И в последующем продолжает: «Ты тупой, упрямый народ, не понимающий, о чем говоришь. Разве я гоняюсь за личным счастьем? Не я ли боюсь за судьбу многочисленных казахско-киргизских племен. Народ темный, невежественный, ты не ведаешь, что значит подчиниться и дать себя вести, ты еще не пробовал идти путем достойного народа; ты, конечно, должен хватать меня за ноги...». Пусть увидит, узнает потомство, до каких поступков довел убогий, немощный народ единственного (подчеркну то — Т.Ж.) человека, задумавшего борьбу против готовящейся гибели. «Не я виной — виновник сам народ. Садитесь сейчас же все на коней. Завтра битва». Так пытается автор, мягко выражаясь, объяснить причину юйны хана Кене с киргизским народом.

Не ясно ли теперь то, что тов. Мусрепов, защищая замыслы и поставив пьесу «Хан Кене» в оформлении Ауэзова, берет на себя явно неблагодарную задачу и безнадежно путается, поэтому в оценке исторических событий с точки зрения самых элементарных требований марксизма

Чтобы покончить с этим разделом, мы должны ответать на один следующий принципиального порядка юпрос возможно ли вообще посгроить сюжег пьесы и его развитие, ограничившись одним «безобидным» и абсграктным описанием «избрания» ханом Кенесары и падения ханства, как пытаются представить защитники пьесы «Хан Кене», без увязки его с движением казахов против наступления российского колонизаторства, без анализа и соответсгвующего показа движущих сил зтих событий. Огвечаем, невозможно. В данном случае нас не интересует и не можег интересовать Кенесары просто сам по себе, а пытаемся узнать о движении народа, которое имело место как в период его восшествия на престол, так и падения, вместе с тем и роль, сыгранная Кенесары, будучи представителем ханства.

Даже полицейские источники царского правительства, на которые любит ссылаться либеральствующая часть казахской интеллигенциқ не скрывают, что после того, как нетактичные крутые меры сибирской админисірации обидели Кенесары, он хотя и пытался собрать силы казахов для участия их в организуемом им якобы походе против России (используя это для объединения казахов под свое хансгво), в то же время этот «беззаветный герой и зашитник» просит Перовского «исходатайствовать ему и его брату Абулгазию соответствующие их заслугам чины и грамоты...». По этому поводу известный царский деятель Перовский писал вице-канцлеру: «Если бы правительство наше сочло нужным в насгоящее время упрочшь русскую власть над кайсаками (казахами - Т.Ж.), кочующими к востоку от Мугоджары, то я полагал бы вшможным употребить для сего с пользой султана Кенесары и для поошрения его в эгом деле иепалнигь его пршіения». (См.: Добромысжю АИ. Тургайская область. Исторический очерк. С. 351). При этом мы должны заметить, что цитируемые полицейские источникқ основываясь на огдельных осведомигельңых сведениях сюих шпионов, иной раз указывают и на противоправительсгвенные действия Кенесары, называя его изменником. Наши либералы верят только этой части трудов этих историков, когда возюдят Кенесары в народного героя, замазывая тем самым классовую сушңосіъ его целей, замалчивая, что скрывалось даже при столкновениях его с отдельными пограничными отрядами царского правительства. А цель эта заключалась в сохранении ханства, откуда бы помошь в этом ни приходила (сохранения ханства отнюдь не для интересов народа, а только лишь феодальной верхушки и знати). Поэтому он то играл в защитника казахов, когда надо было его выбирать ханом, то клялся в своей верности царю, просил прощения и чинов за заслуги (за то он предаст своих подданных казахов), когда ханстю обещал оставить за ним Оренбургский наместник царя Обручев, защищая его от преследований слабоумного, недальновидного руководигеля сибирской администрации князя Горчакова Вообще охлаждение не к царгому в целом, а к сибирской администрации лично Кенесары возникает из-за бестактного отношения и спешных выюдов глупого князя Горчакова, потому что, как пишет в своем письме Кенесары, «князь этот его сильно обижает и грабит» (Вестник Европы. 1871. Кн. 8. С. 647).

Мы считаем не лишним здесь указать еще на один факт, который не оставляет никакого месга для оправдания ходячих среди националистической интеллигенции мыслей о национально-освободительной роли в то время отдельных представителей тогдашней ханской фамилии. Мы имеем в виду Чокана Валиханова (правнука Аблай хана и двоюродного брата хана Кенесары). Перед которым, как о нем говорят, бледнеет любой показ хана Кене и перед «светлой мыслью» которого продолжает преклоняться извесгаая часть казахской интеллигенции. Приведем одно из искренних признаний его по поводу оказанной им услуги царскому правительству в завоевании Туркестанского края: «Завтра мы выезжаем: я в Аулие-Ата (это он едет в качесгве адьютанта и советника в ставку генерала Черняева, ашравляющегося в поход на покорение Туркестанского края — Т.Ж.), чтобы пожинать победоносные лавры, а Муса к себе, в Баян-Аул, чтобы подвизаться в доблестях гражданина. Думал в Питер, а попал в страну диких и каменных киргизов. Еду я, признаться, для того, чтобы получить чин. Черняев, кажется, человек хороший и чина не пожалеет... (Письмо Карлу Казимировичу // Сочинения Чокана Валиханова. С. 530-531).

Подведем игоги В предсгавлении пьесы дело рисуется так: народ единодушно юбрал ханом Кене и беззаветно вверил ему свою судьбу, как вождю великого дела освобождения казахского народа от русского царизма. Кене принимает на себя эту великую миссию, посвящая ей всю жизнь, отдавая этой борьбе все личные интересы, все мысли, чувства - всего себя. Неблагодарный, тупой, темный народ не оценил этих огромных заслуг «великого» человека и руками киргиз предал его, чем и определил падение Кенесары, его габель. Таким образом, не показан грандиозный и вместе с тем тончайший по ловкосги замысел хана Кене пьггавшегося бесцеремданейшим образом обмануть народ, использовав его волнение против царизма в интересах ханства, и поэтому ханство не противопоставлено народным интересам, а как раз наоборот — оно выступаег в роли такого общественного явления, которое охраняет интересы самого народа, защищает его от русского царизма, чем и утаиваются истшшые причины войны с братским киргизским народом, одинакою угнетенным в то время и русским царизмом и надменными казахскими ханами. Вот объективные выводы, к которым приводит зрителя и читателя эта пьеса. Не ясно ли, что сама основа всей пьесы, ее ведущая идея (или как гоюрят защитники «Хана Кене» - «основнью рельсы») не только изображают историю, но и искажают ее, преподнося современному зрителю врагов народа в роли героев, идеализируя ханство. Пьеса хочет сегодняшних трудящихся казахского народа тянуть к якобы светлому прошлому, не имевшему на самом деле никакого просвета.

Мы не ставим перед собой цели разобрать в этой статье все недостатки пьесы «Хан Кене» и все ошибочные положения статьи тов. Мусрепова. Ооворимся однако, что с трактовкой причин падения ханства, данной тов. Мусреповым и автором пьесы, мы в корне не согласны. Тов. Мусрепов пишет: «Свержение ханов, ставивших перед собой задачу более широкого объединения казахов, было одной из главных задач царизма. Стало быть, одной из решающих причин падения ханства является сама колонизаторская полигика царского правительства».

В казахском же тексте той же самой статьи т. Мусрепова было написано таким образом: «Одним из главных желаний русского царя являлось свергнуть власгь ханов, стремившихся объединить казахский народ в широком масштабе под национальным знаменем».

Из истории казахского народа мы знаем, что с тех пор, как казахский народ начал усграивать самосуды над свшми предателями и гоработигелями-ханами, царь издал указ об организации султаната, который сосгавлялся из тех же ханов, с той лишь разницей, что власіъ к султанам переходила не по наследсіву, а они якобы избирались казахским народом Причем та этих выборах могли учасівоватъ только предсгавители ханского рода «поре». Царю и ханам понадобиласъ более тонкая декорация, и в этом, пожалуй, основное! Для того, чтобы доказать, насколько т. Мусрепов запутался как в оценке роли ханов и освободигельном движении казахов, так и в отношении русского царизма к ханам, как к своему классовому собрату и слуге, приведем один исгорический документ о том, как однажды Аблай хан, этот родоначальник казахских ханов, которых апологеты хансгва счигают защитниками народа, продал казахский народ.

Эгот документ - грамота императрицы Екатерины II от 24 июля 1778 г. Вог ее точное содержание: «К нашему императорсхому пресгалу всеподцанейше предоставил начальствующий в Средней Азии - Киргиз-Кайсакской Орде - Аблай султан через нарочно присланного к высочайших нашему двору сына своего Тугума султана и старшины о воспоследовавшем избрании и наречении его, Аблая султана, ханом по древнему киргаз-кайсакскому обыкновению и просил на то Монаршего нашего подтверждения. А как мы, великая государьшя, наше императорское величество, в должной к нам его Аблая султана верности совершенно удостоверены, то, всемилостивейше снисходя на его прошение, силою сего нашего императорского высочайшего указа и подгаерждение его ханом Средней Киргиз-Кайсакской Орды, повелевая всеми нашими поддаными его достоинство прюнавать и пристойное при всех случаях отдавать ему почтение; напротив того, мы, великая государыня, наше императорское величестю, надеемся, что он и впредь должную к нам, великой государыне, верность сохранит и во всем по указам нашим поступать будет как подданному нашему благопристойно есть и надлежит, стараясь и подданный наш, Киргиз-Кайсакской Средней Орды народ содержать в порядке и каждого правосудием довольствовать» (Добромыслов А.И. Исторический очерк. Т. 1. С. 155-156).

Второе важное замечание. Пьеса Ауэзова, и особенно трактовка ею сцены убийства киргазами Кенесары, построена таким образом, что она ни в какой мере не способствует сплочению между собой двух братских национальностей - казахов и киргизов, одинаково испытавших все прелести политики и царя и ханов, интернациональному воспитанию масс. Говорят даже, что год тому назад при постановке «Хана Кене» фрунзенским театром на одном из действий его киргизы подрались с казахами-откочевщиками.

* * *

Для разбора всех этих недостатков нужна особая статья. В данном случае мы ограничимся лишь указанием на то, что пьеса Ауэзова не только не помогает разоблачению легенд, сложенных вокруг Кенесары баями и алаш-ордынцами, а наоборот, их повторяет. В этом ее главный недостаток.

Теперь несколько слов о том, почему мы задержали, а не сняли пьесу «Хан Кене». Как видно из приведенных фактов, замысел пьесы «Хан Кене» и покровителей ее не выдерживает никакой критики. А всякая защита, основанная на том, что «Наркомпрос хочет требовать от «Хана Кене» несуществующей истории борьбы, а «Хан Кене» тут не причем, является просго нежеланием признать ошибки и автором, и критиками Наркомпроса.

Может быть, некоторым товарищам просго неудобно задним числом признавать необнаруженные ими ранее ошибки «Хана Кене», ибо, как говорят теперқ пьеса до постановки переходила из рук в руки. Тоа Мусрепов, как видно по его сгатье, готов в отношении Наркомпроса вообще, и в часгаости постановки «Хана Кене» в театре, занять роль наивного человека, который твердит «я не я и лошадь не моя». Так на виду у всех просто не выйдет. Наркомпрос не должен отказываться и не отказывается принять на себя известную вину в части неисправления ошибок пьесы «Хана Кене» до постановки. Это — ошибка руководителей Наркомпроса и в том числе лиц, близко стоящих как к театру, так и репертуарному делу. В связи с этим уместно упомянуть, что по постановлению коллегии Наркомпроса от 29 октября 1933 года за N 65 тов. Мусрепов является председателем художественно-политического совета двух казахских театров — Госдрамтеатра и музстудии и от этой обязанности не освобожден до сего времени. В этом деле, следовательно, не в меньшей мере виновен и он, имевший прямое отношение к проверке репертуара театра в период подготовки «Хана Кене» к постановке по своему служебному положению. Но мы не гонимся за тем, чтобы люди раскаивались в ошибках в соответствии «с деловым участием» каждого, а мы здесь хотим разобраться в вопросе по существу ошибок и восстановить истину в вопросах хода оформления пьесы.

Теперь возвратимся к юпросу, почему не сняли пьесу, а задержали для переделки. Повторяем - «переделка», потому что запретить постановку в театрах пьес на тему о хане Кене означало бы огульную боязнь самой темы. Мы готовы и будем ставить в нашем театре пьесы на исторические темы, но в исторически правдивом виде, построенном на базе правильного художественного отображения событий. Задержки и предложение переделать пьесу показывает наш расчет на возможность решительный перестройки самого автора. Мы искренне хотим, чтобы тов. Ауэзов перестроился идейно, внутренним сюим содержанием и не словами, а делом, тем более, что, как пшюжительную сторону пьесы, необходимо огметить сбор богатого материала, на базе которого можно развернуть многое. Мы вполне сознаем ту трудносіъ, которая находится на пути перестройки такого писателя, как Ауэзов, который, как писатель, оформился давно, в дореволюционное время. Мы обращаемся к нему самому с предложением переделать пьесу, использовав все возможности для перестройки ее, несмотря на серьезнейшие недостатки, о которых говорилось выше. Будет тем лучше, чем скорее тов. Ауэзов идейно осознает ошибки «Хана Кене».

Но предупреждаем, что услуга, оказываемая автору тов. Мусреповым, во многом и в самом важном путании, оправдывающим автора и возводящим его ошибки в достоинства, это — медвежья услуга. Нужно всячески помогать писателю в перестройке, но это не исключает, а предполагает открытую, правдивую, деловую критику, не замазьгоающую никаких, даже мелких ошибок для того, чтобы помочь людям скорее и полностью встать на наш путь.

Скажем и в адрес театра, что чем скорее он осознает допущенные ошибки, тем это будет лучше и для него. Понятно ни «Хан Кене», ни

«Енлик-Кебек»не поправят дела, а только организованная, строго выдержанная творческая работа коллектива театра на путях решительного продвижения национального социалистического искусства вперед, к необходимому расцвету его.

Решительный и смелый шаг, сделанный в области создания национального искусства, с самого начала работы тов. Мирзояна в Казахстане и вдохновляемый им же и сейчас, и повседневной нашей, если не допускает в практике работы возможности трусить и везде видеть могилу Коркута*, бояться всего и вся на свете и теряться, то в такой же степени и не означает того, чтобы терять голову и равновесие, или в состоянии беспринципности, без руля и без ветрил просто сходить с ума, потеряв подлинную перспективу. Девиз нашего руководителя означает, чтобы твердой поступью наступательно идти вперед, твердо и верно шагая по правильному партийному пути. В этих условиях крайне вредна качка в какую бы то ни было сторону, а защита «Хана Кене» означала бы невероятную качку теперь в противоположную сторону.

Мы бы хотели, чтобы работники искусства твердо усвоили, что чем смелее и решительнее мы будем перестраивать театры и создавать все новые и новые «вещи» в борьбе за культурный и грамотный репертуар, способный сделать зрителей активными участниками играемых на сцене событий, а не сидящими в театре, как на похоронах, тем решительнее и бдительнее должны мы быть в отношении исправления ошибок, откуда бы они ни исходили, и недопущения чуждых вещей. В этом деле может помочь здоровая идейно-творческая работа самих театров, каждого актера в отдельности, развернутая положительная критика работы театров общественностью, и в первую очередь критика и самокритика работаиков пера, к чему мы призываем товарищей.

Основной задачей Наркомпроса сейчас является всемерное укрепление достигнутых успехов, путем дальнейшего улучшения социального состава служащих, поднятия их квалификации на базе организации четкой работы в самом аппарате. Для этого необходим целый ряд условий, на некоторых из них мы считаем необходимым остановиться.

Первое и основное условие для обеспечения работы на узбекском языке в системе Наркомпроса, покуда не перешли на местный язык все остальные организации, - есть строгое соблюдение принципа делопроизводства на узбекском языке, или в крайнем случае, на двух языках со стороны не перешедших пока что на местный язык учреждений в их сношениях с просвещенской системой, в частности с Наркомпросом.

Факт полного перехода аппарата Наркомпроса на узбекский язык предполагает снижение объема знаний у аппарата в отношении других языков, в том числе и русского. В дальнейшем для работы в системе Наркомпроса является достаточным знание одного узбекского языка. Это вызывает необходимость сношения с другими ведомствами, не перешедшими еще на узбекский язык, только на узбекском языке. Следовательно, сохранение нормальных темпов сношений с другими организациями, после перехода Наркомпроса на узбекский язык, возможно при том только условии, если все остальные учреждения будут иметь в виду все те положения, о которых было сказано выше. В противном случае затормозятся нормальные отношения с другими учреждениями, а отсюда — соответствуюший прорыв, замедление и в работе Наркомпроса.

В обыкновенных условиях можно было бы пойти на некоторые издержки, возникающие в результате проведенного переворота в отношении языка учреждения. В данном случае пришлось бы согласиться с некоторым замедлением темпов в работе Наркомпроса. Но задачи, стоящие перед органами просвещения и заключающиеся во всемерном развертывании культурной революции, и соответствии с темпом развития народнохозяйственной жизни страны, — этого не позволют.

Стремление всех советских учреждений республики к коренизации, и в силу этого необходимая взаимная поддержка, дает возможность избежать всех этих так называемых «издержек». Нормальная работа в Наркомпросе после коренизации, улучшения состояния работы и достижение четкости на базе перевода делопроизводства на местный язык всецело зависит от того, насколъко чутко весь остальной «мир», с которым в повседневной жизни связан Наркомат, будет относиться к нему.

Следующим условиям для обеспечения нормальной работы в коренизированном на сегодня аппарате является ликвидация текучести состава служаших. В силу ряда условий, не связанных даже с коренизацией, за последнее время значительно увеличилась текучесть состава просвещенцев вообще, в частности служащих в просвещенских организациях. Основной причиной этого являегся низкая зарплата, по сравнению с другими профессиями, а особенности канцелярского состава.

Текучесть состава этих категорий служащих опасна тем более потому, что несмотря на потребность в специальных навыках, оплата их является значительно ниже средней штатной ставки любого учреждения. Таким образом, в целях предотвращения текучести и даже поощрения коренизаций для таких должностей, как делопроизводство, необходимо, как исключение, увеличить ставки сверх установленных ставок по республике для всех служащих.

Состав специалистов больше всего состоит у нас из инспекторов. Но наши инспектора не то, что в других ведомствах, наши инспектора - люди с законченным высшим образованием в прошлом, ныне руководители отдельных отраслей нар. образования по специальностям, соответсгвующим их познаниям. Все они - националы. Поэтому, та ставка, которая сейчас имеется наравне с другими ведомствами у нас для инспекторов, далеко не обеспечивает стабильное состояние инспекторского состава. В связи с необходимостью обеспечить условия нормальной работы, после коренизации Наркомпроса, необходимо увеличить ставку инспекторов.

Последнее из условий, на котором необходимо остановиться в этой связи - это создание общей обстановки, как для работы всего аппарата в целом, так и для работы отдельных его работникоа Я имею ввиду бережное отношение к каждому сотруднику, занимающему должность по коренизации и ко всему составу, не отвлекая их на другие, не связанные повседневной работой, работы и кампании.

Необходимо иметь в виду, что после перемены языка будут встречаться некоторые осложнения, связанные хотя бы с самой техникой работы, термином и т.п. Это и делает особенно необходимым постоянство состава работников и беспрерывность работы каждого из них.

Основное, что нужно для обеспечения работоспособности и перевода языка учреждения — укомплектование качественно лучшим составом работников - сделано. Все то, о чем мы сказали выше, в связи с условиями, необходимыми для нормальной работы является больше, чем второстепенным, по сравнению с этим фактом. На них мы остановились только в целях фиксации лишний раз общественного внимания на некоторых возможных трудностях, стоящих перед коренизированным аппаратом. Но все это трудности такие, которые могут и должны быть преодолены.

Коренизация аппарата в стране, где не было прежде государственного аппарата и государственного языка в стране, которая получила эту вазможность в советских условиях, победоносно должна достигнуть своей необходимой высоты. Живым примером того, что это возможно является перевод Наркомпроса на узбекский язык. Люди, именовавшие себя «борцами за национальное дело», за время своего руководства отодвинули дело коренизации назад, дискредитировав идею коренизации в глазах широких масс. После ликвидации их деятельности в аппарате Наркомпроса, работа партии по оздоровлению аппарата, проведенная в течение последнего короткого периода,

Жургенов Т.К.

ПЕРЕВОД ВСЕЙ РАБОТЫ НАРКОМПРОСА НА

УЗБЕКСКИЙ ЯЗЫК
Центральный Комитет Компартии Узбекистана решил перевести Наркомпрос полностью на узбекский язык.

Основной задачей Наркомпроса сейчас является всемерное укрепление достигнутых успехов, путем дальнейшего улучшения социального состава служащих, поднятия их квалификации на базе организации четкой работы в самом аппарате. Для этого необходим целый ряд условий, на некоторых из них мы считаем необходимым остановиться.

Первое и основное условие для обеспечения работы на узбекском языке в системе Наркомпроса, покуда не перешли на местный язык все остальные организации, - есть строгое соблюдение принципа делопроизводства на узбекском языке, или в крайнем случае, на двух языках со стороны не перешедших пока что на местный язык учреждений в их сношениях с просвещенской системой, в частности с Наркомпросом.

Факт полного перехода аппарата Наркомпроса на узбекский язык предполагает снижение объема знаний у аппарата в отношении других языков, в том числе и русского. В дальнейшем для работы в системе Наркомпроса является достаточным знание одного узбекского языка. Это вызывает необходимость сношения с другими ведомствами, не перешедшими еще на узбекский язык, только на узбекском языке. Следовательно, сохранение нормальных темпов сношений с другими организациями, после перехода Наркомпроса на узбекский язык, возможно при том только условии, если все остальные учреждения будут иметь в виду все те положения, о которых было сказано выше. В противном случае затормозятся нормальные отношения с другими учреждениями, а отсюда — соответствующий прорыв, замедление и в работе Наркомпроса.

В обыкновенных условиях можно было бы пойти на некоторые издержки, возникающие в результате проведенного переворота в отношении языка учреждения. В данном случае пришлось бы согласиться с некоторым замедлением темпов в работе Наркомпроса. Но задачи, стоящие перед органами просвещения и заключающиеся во всемерном развертывании культурной революции, и соответствии с темпом развития народнохозяйственной жизни страны, — этого не позволют.

Стремление всех советских учреждений республики к коренизации, и в силу этого необходимая взаимная подцержка, дает возможность избежать всех этих так называемых «издержек». Нормальная работа в Наркомпросе после коренизации, улучшения состояния работы и достижение четкосги на базе перевода делопроизводства на местный язык всецело зависит от того, насколько чутко весь осгалъной «мир», с которым в повседневной жизни связан Наркомат, будет относиться к нему.

Следующим условиям для обеспечения нормальной работы в коренизированном на сегодня аппарате является ликвидация текучести состава служащих. В силу ряда условий, не связанных даже с коренизацией, за последнее время значителыю увеличилась текучесть состава просвещенцев вообще, в частности служащих в просвещенских организациях. Основной причиной этого является низкая зарплата, по сравнению с другими профессиямқ а особенности канцелярского состава.

Текучесть состава этих категорий служащих опасна тем более потому, что несмотря на потребность в специальных навыках, оплата их является значительно ниже средней штатаой ставки любого учреждения. Таким образом в целях предотвращения текучести и даже поощрения коренизаций для таких должностей, как делопроизводства, необходимо, как исключение, увеличить ставки сверх усгановленных ставок по республике для всех служащих.

Состав специалистов больше всего состоит у нас из инспекторов. Но наши инспектора не то, что в других ведомствах, наши инспектора - люди с законченным высшим образованием в прошлом, ныне руководители отдельных шраслей нар. образования по специальностям, соответсгвующим их познаниям. Все они - националы. Поэтому, та сгавка, которая сейчас имеется наравне с другими ведомсгвами у нас для инспекторов, далеко не обеспечивает стабильное состояние инспекторского состава. В связи с необходимосгью обеспечить условия нормальной работы, после коренизации Наркомпроса, необходимо увеличить ставку инспекторов.

Последнее из условий, на котором необходимо осгановиться в этой связи, - это создание общей обстановки, как для работы всего аппарата в целом, так и для работы отдельных его работникоав. Я имею ввиду бережное отношение к каждому сотруднику, занимающему должносгь по коренизации и ко всему составу, не отвлекая их на другие, не связанные повседневной работой, работы и кампании.

Необходимо иметь в виду, что после перемены языка будут встречаться некоторые осложнения, связанные хотя бы с самой техникой работы, термином и т.п. Это и делает особенно необходимым постоянство состава работников и беспрерывность работы каждого из них.

Основное, что нужно для обеспечения работоспособности и перевода языка учреждения — укомплектование качесгвенно лучшим составом работников — сделано. Все то, о чем мы сказали выше, в связи с условиями, необходимыми для нормальной работы является болыие, чем второстепенным, по сравнению с этим фактом. На них мы остановились только в целях фиксации лишний раз общественного внимания на некоторых юзможных трудностях, стоящих перед коренизированным аппаратом. Но все это трудности такие, которые могут и должны быть преодолены.

Коренизация аппарата в стране, где не было прежде государственного аппарата и государсгвенного языка в стране, которая получила эту возможносгь в советских условиях, победоносно должна достигнуть своей необходимой высоты. Живым примером того, что это возможно является перевод Наркомпроса на узбекский язык. Люди, именовавшие себя «борцами за национальное дело», за время своего руководсгва отодвинули дело коренизации назад, дискредитировав идею коренизации в глазах широких мас. После ликвидации их деятельности в аппарате Наркомпроса, работа партии по оздоровлению аппарата, проведенная в течение последнего корогкого периода, в полной мере обеспечила все необходимые условия для коренизации аппарата Наркомпроса.

Перевод Наркомпроса на узбекский язык лишний раз доказывает всю лживость утверждения националконтрреволюционеров о том, что они борются за «свободу науки» и подтверждает ту общепризнанную истину, что действительная свобода наций осуществляется лишь руками трудящихся только при советской системе организации государственной власти под рукоюдством компартий.

Право на правильное разрешение национального вопроса во всем мире принадлежит только одной ленинской партии.

Узбекская правда. 1931, № 213.

Жургенов Т.К.

ВСЕОБУЧ В УЗБЕКИСТАНЕ

(предварительные итоги)

Теперь мы имеем возможность подвести некоторые итоги работы по всеобучу, проделанной в Узбекистане. Эгу вдаможнослъ мы получили только к концу первого учебного года, а в действительности она должна была примерно ко второй половине сентября, поскольку все мероприятия по всеобучу должны быть проведены задолго до этого, с тем, чтобы занятия во всех учебных заведениях, в том числе во вновь открывающихся, должны начаться с 15-го сентября. Занятия в школах 1-й ступени в развивающей части не только должны начаты сначала учебного года, но до ноября месяца, как в Наркомпросе, так, по-видимому, на местах не было представления о положении районов в отношении развертывания всеобщего начального обучения.

1-го ноября, когда Народному комиссариату просвещения пришлось проверить ход работ по введению всеобщего начального обучения по республике, в аппарате Наркомпроса не намечалось никаких данных, на основании которых можно было бы иметь суждение о положении дела на местах, не было связи ни с одним районом, а их 84.

Опасный просчет

Контрольные цифры по всеобщему начальному обучению вполне реальны. Основной недостаток в деле реализации этих цифр заключался в отсутствии четкости в работе аппарата Наркомпроса, благодаря чему осуществление намеченного плана проведения всеобуча в некоторой своей части стало под утрозу. Так, например, баланс, который является основным в деле полной реализации контрольных цифр, был составлен с точным просчетом.

Баланс кадров был и остается слабым местом всего плана и всех мероприятий по организации и подготовке текущего года. До сих пор каждый раз продолжает сказываться просчет, допущенный при составлении его. Просчет баланса заключался в том, что расчеты на использование в качесіве учигелей 800 сіуденгов педагогаческих вузов, оказались не реальными,

потому что за исключением Самаркандской педакадемии остальные педагогические вузы, как Ферганский ВПИ, так и Бухарский, только что организованные, к моменту сосгавления плана, не имели ни одного студента. И после в силу большого недоукомплектования, и в силу того, что не были в состоянии послать на практику только что поступивших, притом с чрезвычайно низкой подготовкой людей, не могли, разумеется, выполнить задания Наркомпроса в этом отношении. Студенты же педакадемии все были использованы, в это же время, в качестве бригадиров.

По существу не было баланса кадров в плане введения всеобщего начального обучения, составленном Узнаркомпросом.

Во-первых, так называемый баланс кадров, составленный Наркомпросом, был сверстан с очевидной нехваткой 400 человек.

Во-вторых, баланс был в незначительной своей части рассчитан на организацию двух сменных занятий среди учителей. Так, например, из общего числа старых учителей, имеющихся в кишлаках - 300 человек должны были заниматься в две смены, причем этот план не был развит в районном разрезе и поэтому ни один район не знал, сколько из его учителей проектируется Наркомпросом для двухсменной работы и сколько после этого будет не хватать у него сил.

В-третьих, все студенты, посылаемые на месга в порядке производственной практики, а их должно бьпъ 1080 человек, обязаны заниматься в двухсменном порядке. На практике студентов оказалось не 1080, а 740 человек. Одно это обстоятельство обусловило недостаток в 680 человек учителей по плану.

Следующий недостаток баланса заключается в том, что одна часть обеспечения, имел в виду 100-процентное наличие на местах 1500 человек педагогов, окончивших различные курсы Наркомпроса в течение летних месяцев, причем в Наркомпросе не оказалось никаких данных, говорящих о том, где находятся эти педагоги. Никто не знал в Наркомпросе каким образом распределялись они и до сих пор остается неизвестным, все ли они находятся в кишлаках, или сколько из них не попало в назначенные места.

Самым главным недостатком, кроме высказанных, является то, что расчет в отношении наличного количества учительства в кишлаках не был построен на реальной базе. Оказывается, в Наркомпросе отсутствовал учет учительских сил.

В балансе значится наличное кишлачное учительство с прошлого года в 2560 человек, которое получилось из данных переписи ЦСУ 1929 года, с поправками в размере 6 проц. на отсев. На практике выяснилось значительно большее количестю отсева, чем намечалось планом Наркомпроса. Тщательная проверка данных по некоторым районам даже центральным выявила не реальность расчета в этом отношении. Так например, по одному Самаркандскому району, где отсев творчески должен быть меньше, чем в остальных районах, из 107 кишлачных учителей бывших в прошлом году, не явились на занятия в этом году 50 человек. На основе собранных за последнее время Наркомпросом различного рода статистических сведений можно заключить, что фактически отсев кишлачного учительства за прошлый год составляет 25-30 процентов в среднем.

В этих условиях, разумеегся, чрезвьгаайно трудно было иметь какую-либо ориентировку как в деле развертывания мероприятий, намеченных по плану, так и в деле внесения необходимых попраюк к последнему. Трудносгь усиливалась еще положением аппарата органов просвещения УзССР. Аппарат как в центре, так и на местах в значительной своей части был дезорганизован, был чудовищно слаб в отношении работоспособности и фактически был не в состоянии самостоятельно обслуживать нужды такого грандиозного мероприятия, каким является введение всеобщего начального обучения.

Все сказанное усугублялось еще плохим отношением мест к организации учебного процесса. Места со своей стороны не вели никакой подготовительной рабаіы и возложили всю ответственность и тяжесть текущего учебного года исключительно на раЮНО. А в органах народного образования зачастую не бьгаало людей, а если и бывали, то они качественно не оказались на высоте своего положения. Как правило, в районных отделах народного образования сидели люди, не имеющие ничего общего с просвещением и посаженные там только потому, что они не оказались годными для другой работы.

В стороне от партийного руководства

1-го ноября, когда мы решительно взяли курс в отношении осуществления плана всеобуча, в районных отделах народного образования по республике не хватало более 100 человек ответственных руководителей (зав. райОНО и ответственных лиц инспекторского персонала).

Кроме того, и эти качественно слабые и количественно малочисленные работники, имеющие в аппарате ОНО, часто отрывались месгными партайными организациями на другую работу, на проведение других хозяйственных кампаний. В течение всего периода организации работы по всеобучу отсутствовали на других кампаниях очень многие зав. райОНО и другие ответственные работники органов ОНО.

Проведение мероприятий по введению всеобщего начального обучения, по организации занятий в учебных заведениях районные организации счигали делом исключителыю Наркомпроса. Из 84-х райдаов можно считать единицами такие районы, где вопросы культурной революции пользовались правом гражданства среди остальных государственных мероприятий.

Как правило, во многих районах вопросы культурной революции партийными комитетами отодвигались на задний план перед другими кампаниями. В этом отношении аккуратно соблюдалась очередностк «сперва хлопок, потом хлеб, потом за всеобуч», — трактовали некоторые «теоретики» из районных мудрецов.

Что дело действительно обстояло так, может подтвердить следующее положение: по данным материалов всеобуча, оказывается, что 10 районов в 15 районных комитетах рассматривали вопросы один раз, в 4-х только районных комитетах два раза и то после нажима со стороны центральных организаций.

Однако это показывает насколько интересовались местные партийные организации положением такого серьезного вопроса, каким является задача введения всеобщего начального обучения.

В этих условиях, когда вся тяжесть работы по всеобучу была возложена на районные отделы народного образования, когда в этлх органах не имелись люди, а если и имелись, то они не были в состоянии самостоятельно справиться с работой, когда приходилось посылать людей непосредственно из центров и то не всюду, благодаря отсутствию достаточного количества квалифицированных, в этих услшиях районные комитегы гартии не принимали мер к допшшительному выделению сил, хотя бы временно, на период проведения перюначальных организационных работ.

Как выполняется план

Вот в каких чрезвычайно сложных и трудных, а зачастую и запутанных условиях пришлось взяться за осущесгвление плана всеобуча, пригом с болыиим опозданием Таким образом, вместо того, чтобы начать подготовигельную рабту задолго до 1-го сентября и начать занятия по всей сеги школ 1-й ступени к 13-му сентября, само проведение мероприятий по всеобучу мы фактически начали с 1-го ноября и за два протекшие месяца была продеяана вся возможная работа по развертыванию мероприятай, благодаря когорой мы сейчас имеем возможносгь говорить об итогах.

О чем говорят эти итоги.

Итоги следующне: по плану мы доджны были охватиіъ школами 1-й сгупени 290 100 человек. На 10 января по предварительным данным охвачено 265 241 человека.

По плану мы должны были охватить школами подростков 72 057 человек, фактически охвачено 46 184 человека.

Школами ликбеза должны были охватшъ 700 000 человек, из них охвачено 404 390 человек.

Школами для малограмотных должны были охватшъ 7921 чел., из них охшчено 30 228 чел.

Эга данные говорят о том, что особенно успешного выпшшения мы добились по части школ 1-й сгупени, что является решающей частью плана

Эги данные говорят так же о том, что имеются еще болыпие недостатки, особенно по выполнению плана ликбеза.

Необходимо огметить, что на местах, в связи с напряженной работой по всеобучу, упусгили из поля зрения такую «мелочь», как ликбеа

Везде, кж правило, темпы выпшшения плана по ликбезу значигельно отстаюг от темпов всеобуча, т.е. развертывания сети школ 1-й ступени, что также является результагом механического подхода к разрешению вдароса, резулытом отсутствия сочетания различных мероприятий и отсутствия желания разрешшъ всю сумму вопросов в ее союкугаой связқ прибегая к часгичному разрешению «по силе возможности, по мере надобности», что является характерным в огаошении всех тех, кто способен на практике равняться на узкие месга.

Итоги подведенных данных дают возможность судить о том, что план всеобуча в отношении социального сектора выполнен удовлетворительно: охвачено 109 130, против 82 900, предусмотренных контрольными цифрами, тогда как по индивидуальному сектору охвачено 59 230, против 115 400 по контрольным цифрам.

По материалам положение вопросов вовлечения девочек в начальные школы рисуется таким образом: охвачено по 44 районам 32 164 чел., что составляет 33 проц.

За несовершенносгью по республике всех материалов и ввиду незаконченносги камеральной разработки мы не имеем сейчас юзможности остановиться на характерисгике показателей как в социалыюм, так и нацишальнсм отношениях, поэтому оставляем за собой праю вернуться к этому вопросу еще раз после окончания упомянутых работ, тогда мы будем иметь возможность детально осгановитъся на вопросах женского просвещения и просвещения национальных меньшинств, имеющих у нас столь важное значение.

Узбекская правда. 1931, № 14.

Жургенов Т.К.

ПЕРЕВОДЧИКТІҢ ҚИЯЛЫ

Әкім алдьша переводчик

Енді, міне, болдым мен.

Қазаққа тиген төреліктің

Ішіндегі зоры ең.

Оқығанда ойға алғаным

Өне бойы осы шен.

Болсам деп сілесі қүритын

Переводчик дегенің, қүдай қойса,

Енді, міне, болдым мен.

Кем-кемнен-ақ енді өзі,

Келе бастар қазекем.

Есебін тапсам алудың,

Таусылмайтьш қазақ жем.

Біздің ындын тоят деп,

Еш уақытта ойлама.

Кете береді, кете береді

Сиятүғын жерім кең.

Жүрт не десе, о десін,

Өз пайдамды енді мен үйренбеймін ешкімнен,

Бүрынғы ханзада, би, төре

Келмес енді маған тең.

Қулық-сүмдық, үрлықты

-Бүл үшеуін асырып

Өгетүғын көкеңнен

Өзі де болар азды-кем.

Әрі-бері толғап-толғап тоқайлап,

Осы күні өзіме-өзім қойдым ден.

Кім айтпайды шынында «тусаң, ту» деп таңырқап,

Мына білек, мына жүрек кімнен кем,

Арызды бассам да, жүргізсем де — бәрі де менің қолымда,

«Менікін шығар, шырақ», - деп талайлар жүр соңымда,

Шыққан арызды басып қалайын десем қалтама,

Қалуы оңай оның да.

Екі жағы бірдей риза үрғанымды білмей соңында.

Жағалай таққан түймеден түла бойым көрінбейді.

Білмейтүғын бүзықтығым тағы жоқ,

Ішкілікті ішемін, шылымды тартамын,

Қартаны да ойнаймын.

Аламын десем алуға,

Миллион сомаң бір-ақ дем.

Жуан қоныш шаруаң келмес маған тең.

Талайдың зәресін алармын,

Сүсым менен үстімдегі киім тең.

Завтра в Москве начинается декада казахского искусства:

Ханы и царские колонизаторы, баи-феодалы, муллы и христианские миссионеры столегиями душили все живое и творческое в казахском народе.

Но и в этих тяжелых условиях народ сумел сохранить огромную творческую силу, выливавшуюся в песне, музыке, народной поэме. Народ выдвигал из своей среды талантливых певцов - жыршы (сказителей) и акынов (импровизаторов).

Родоначалышком жыршы и акынов считают легендарного Асана Кайгы, талантливейшего певца-импровизатора, жившего XIV веке.

Многие песни и поэмы, сохраняясь в народной памяти, дополнялись и изменялись. Так создавался богатейший казахский фольклор, имеющий такие жемчужины народного творчесгва, как «Кыз Жибек», «Козы-Корпеш», «Баян-Слу», легенды о батырях Кобланды, Ер Саин, Ер Таргын, Шора и другие.

Акыны сложили немало песен о восстании казахов Исатая-Махамбега, о восстании казахов против царизма в 1916 году. Жыршы сочиняли не только тексты, но и музыку к ним, являясь не только народными поэтами, но и народными композиторами.

Великая пролетарская революция превратила Россию - тюрьму народов - в братское содружество национальностей, избавленных от гнета и кабалы. В Советском Казахстане, как и в каждом углу нашей великой родины, развиваегся и ярко расцветает народное творчество.

Никогда так много и хорошо не пели в Казахстане, как в последние годы.

- Сейчас я пою от всего сердца, - говорить семидесятилетний акын Орынбай. - Моя домбра славит свободную жизнь, поет о счастье, которое наступило для казахского народа. Особенно хорошо поется сейчас, когда благодаря великому и дорогому Сталину*, повсюду наступила счастливая цветущая жизнь.

Один самых талантливых, популярных авторитетных акынов Казахстана -девяностолетний Джамбул - в прекрасной поэме-импровизации «Моя родина» показывает историю казахского народа, который был обречен на вымирание, веками терпел чудовищный гнет и только при Советской власти узнал счастливую, свободную жизнь.

В «Песне о вечной мечте Асан Кайгы» жыршы Бек рассказал о вечных скитаниях легендарного мечтателя в поисках счастья. Прежние, дореволюционные варианты этой замечательной легенды кончались мотивами неудач, разочарований, бесплодности поисков. А Бек в своей песне, во-первых, вскрыл, почему до революции нельзя было найти «жер уюк», во-вторых ярко, убедительно, незабываемо показал, что вековая мечта казахского народа и его выразители Асан Кайгы сбылась:

«Где же ты, Асан? Весна К нам пришла в дорогих цветах, В колхозах сбылась она, Вековая твоя мечта».

Семидесятилетний акын Орынбай одну из лучших своих песен посвятил обороне родины. «Нет такой симы, - говорит Орьнбай в своей песне, - которая помешала бы нам строить хорошую, умную жизнь. Если на границе появится пыль, если покажется у наших ворот, — никто не останется дома, все пойдут защищать свою великую родину».

Устное творчество акынов и жыршы, как и богатейший казахский фольклор, оказывает благотворное и обогащающее влияние на казахскую письменную литературу.

Есть область, где акыны и жыршы сделали, несомненно, больше, чем писатели. Мы говорим об образе великого Сталина. К Сталину обращены многие песни казахских акынов и жыршы. В этих песнях выражена великая, горячая, искренняя любовь народа.

«Ты для нас себя береги, — восклицает, обращаясь к великому вождю, акын Маимбет, - наш любимый, вечно живи».

Акын Урумзак называег Сталина «светочем мира», «батыром-великаном», «бесстрашным арыстаном» (львом), «могучим горным хребтом».

В песнях жыршы Бека Сталин показан как великий вождь человечества.

Он собрал в себе слезы веков,

Он собрал в себе горе веков,

Он собрал в себе радость веков,

Он собрал в себе счастье веков,

Он собрал в себе мудрость веков,

Он собрал в себе силу веков,

Его жизнь велика и проста,

Необъятна она, как мечта,

Он, как утро, над миром встает,

Его Сталиным мир зовет.

Песни акынов и жыршы о Сталине — это подлинные песни народа. Сравнив Сталина с полярной звездой, с вершинами гор, с луной, с солнцем, и не найдя достойного сравнения, акын Джамбул говорит

.Сталин. Сравнений не знает

старик...

Сталин, как вечный огонь горит,

С родной домброй по степям

я пойду,

Сокровище слов в народе найду.

Я песни посею в пылких

сердцах,

певца.

Достойные Сталина сравнения.

Так создается простое, понятное миллионам, глубокое и сильное народное искусство, достойное сталинской эпохи.

Красная газета. 1936, 16 мая.
Жургенов Т.К.