СВОЕОБРАЗИЕ РЕМАРОК В ПЬЕСАХ Н. КОЛЯДЫ

СВОЕОБРАЗИЕ РЕМАРОК В ПЬЕСАХ Н. КОЛЯДЫ

А.И. Затонская

Современную пьесу можно назвать гипертекстом. В произведениях екатеринбургского драматурга Н. Коляды ремарка приобретает еще большую независимость от основного текста. Но утверждение того, что этот компонент становится полноценным художественным текстом, будет неверным, так как ремарка не перестает использоваться по прямому назначению. Ремарки не утрачивают функции дополнительного информирования о персонажах, месте и времени действия. Однако ремарки у Н. Коляды становятся наравне с драматическими репликами и по образности, и по стилю.

Критики отмечают, что в своих ремарках Коляда тщательно описывает сценическую площадку. Вот ремарки из разных пьес 1980–1990-х гг.: «много ненужных, бесполезных вещей», «мебель из дома пора выкинуть на свалку», «груды мусора, пустые бутылки, мутные стаканы…». С этим грубо натуралистическим декорумом причудливо сочетаются «маленький коврик с райскими птицами и желтыми кистями», «сладкий, как патока, портрет-календарь певца Александра Серова («Мурлин Мурло»), детские качели («Чайка спела» и «Манекен»), елочная гирлянда, часы с кукушкой («Полонез Огинского»). Ремарка наполнена контрастными предметами [2, с. 568].

Во многих пьесах Н. Коляды ремарки создают определенный «каркас». С беллетризованной ремарки произведение начинается и ею же заканчивается. В основном тексте ремарки близки к классическим, отличаются от вступительной и завершающей ремарок краткостью, лапидарностью. Они служат для уточнения действий героев и характеристики обстановки. Такая структура наблюдается в произведениях разных лет, как в пьесах в одно действие («Персидская сирень» 1995 г., «Театр» 1996 г., «Старая Зайчиха» 2006 г., «Всеобъемлюще» 2008 г.), так и в пьесах в два действия («Уйди-уйди» 1998 г., «Птица Феникс» 2003 г., «Баба Шанель» 2010 г.).

В пьесах драматурга ремарки звучат не только как слово автора, а еще как своего рода имплицитные реплики персонажей, т.е. используется прием несобственно-прямой речи. Так, в пьесе «Уйди-уйди» ремарка, описывающая финальную мизансцену, практически является выражением мыслей героинь. В пользу этого свидетельствует переход автора на лексический стиль женских персонажей: «Вечер, ночь, темно в комнате. Стоят у окна четыре бабы и смотрят на баню, на городок, на Валентина. Одна плачет, что мужа у нее не было, другая плачет, что мужа у нее нету, третья плачет, что внука у нее нету, четвертая плачет, что жениха у нее нету, а если будет – то обязательно идиот и гаденыш, пьяница и драчун, лентяюга и дурило. Стоят бабы и плачут. Темнота».

В пьесе «Старая Зайчиха» в финальной мизансцене оставшаяся в одиночестве немолодая актриса пытается привести себя в чувства: «Он ушел. Она прошла по комнате. Сделала вдруг ногами “голубцы”: раз, еще раз и еще раз – совсем молодайка!». И опять в ремарке звучит слово персонажа.

Та же картина наблюдается в финале пьесы «Всеобъемлюще». Ремарка продолжает речь персонажей: «Они взяли друг друга под локотки и пошли. Идут. Идут. Ножку стула из выходной двери достали, дверь открыли, пошли по коридору. Идут. Шепчут обе, бормочут себе под нос: Всеобъемлюще… Всеобъемлюще… Всеобъемлюще… Всеобъемлюще… Всеобъемлюще… Всеобъемлюще… Всеобъемлюще… Всеобъемлюще… Ушли. Темнота». Две старые, примирившиеся с жизнью и друг с другом актрисы «говорят», словно в унисон.

Ремарки обычно воспринимаются как «голос» автора. Анализ вышеприведенных ремарок доказывает появление в них дополнительных «голосов», принадлежащих персонажам.

Н. Коляда намеренно приближает ремарки к устной речи, используя дисфемизмы и просторечия: «Он, мельком глянув на нее, пошел к ящикам, оставляя грязные следы на кафельном полу. Побренчал ключами, начал открывать ящик. Не выходит. Заело. Он – хмыкнул», «Визжит», «Роется в письмах» (пьеса «Персидская сирень»); «Весна, конец апреля, тает снег, лужи. Четыре пятиэтажки и военный городок на окраине города… Напротив одного из домов новенькая двухэтажная стеклянная солдатская баня. Окна внутри бани закрасили масляной краской, но от жара краска облупилась и все просвечивает, когда солдаты моются: кто как глиста худой, а кто накачанный – развлечение смотреть для живущих напротив. По дороге мимо городка, мимо пятиэтажек, между деревянных домиков гремит-звенит-тащится трамвай в город – час ехать отсюда до центра… Пятница, и уже во всех квартирах дома начали гулеванить – пить, петь и драться…»; «Взял портфель, порылся, достал фотоальбом с запаянными в пластмассу фотографиями. На первой странице альбома наклейка – голая девица»; «кашлянул»; «ржет»; «Анжелика смотрит в пол, хлюпает носом. Евгений проследил ее взгляд, увидел ленточки белья, которые болтаются у него над тапочками» (пьеса «Уйди-уйди»); «И вообще Она – вся такая фифа с бантом, московская штучка, потому что артистка. Она, преувеличенно кривя губами, пытается исполнять «под фанеру» песню, которая орет из магнитофона»; «Роется в бумажках»; «Одним махом выпил, крякнул» (пьеса «Старая Зайчиха»); «Еще тут какая-то дряхлая лесенка, еще канаты висят над залом, несколько прожекторов болтаются справа и слева»; «вдруг стукнула ладонью по столу так, что «бычки» в пепельнице подскочили»; «Достала деньги, сунула ей в руки» (пьеса «Всеобъемлюще»). Разговорный стиль ремарок перекликается со стилем драматических реплик, образуя гармонию и единство в дискурсе. Критик Н.Л. Лейдерман в статье «Маргиналы Вечности, или Между «чернухой» и светом» пишет, что главную смысловую нагрузку в пьесах Н. Коляды несет диалогичность на уровне речевых стилей. И «пальма первенства» – у двух речевых стилей: «того, что тяготеет к литературной норме, и ненормативного, бранного». Именно благодаря Н. Коляде российская сцена услышала ненормативную лексику. Диалог этих речевых стихий есть стилевая доминанта драматургического дискурса произведений Коляды [3, с. 162–163].

В ремарках активно проявляется автор, и не просто как создатель произведения, а как некий образ, персонаж. Он не отстранен от действия, сочувствовать героям и переживать за них (как в пьесе «Клин-обоз» пятидесятилетней сельской жительнице Наталье: «Тишина. Темно. Снег идет за окном. И так тихо, будто ничего-ничего нет на свете, будто вся жизнь кончилась и только этот дом в одно окно есть на свете и она, Наталья, которая лежит на кровати и почти не дышит. Тишина. Темно. Бог на иконе в углу улыбается»), а может смеяться над героями и иронизировать над ситуацией (как в этой же пьесе, но над героиней Ириной и ее стилем жизни: «Ирина в валенках расшитых, в цветном платке, вся такая под русскую работает. Полушубок у нее расшит узорами. Она русская писательница, очень за русский народ переживает и это во всем видно»). Он открыто высказывает свое отношение к персонажам и даже критически воспринимает их попытки самореализации, как, например, в пьесе «Театр»: «Потом Леня толкнул и зрительный зал от себя, упала фанера раскрашенная. Нет там никаких зрителей, фонарей, занавеса, пьес. Ничего там нету. Только маленькие перегородки-загородки, а за ними картошка гниет, краска в банках стоит, пачки газет намокают. Бред какой-то – театр в подвале хрущевки. Не было там никаких театров и не будет и не может быть. Так и будет Манюра бегать за крысами, а вода так и будет сочиться, зловонить. Придумал ведь тоже – театр в хрущевке. Нет никакого театра. Леонид взял Веру за руку, и они пошли из подвала. Чайка ожила и, взмахнув крыльями, улетела за ними в провал черного выхода, в небо». Саркастический тон автора определяет в финале пьесы смысл тщетных действий героев.

Автор не отстранен от произведения и входит в систему персонажей пьесы, но не является активным участником действия, а наблюдает со стороны. Он говорит даже от лица других героев, озвучивает их мысли.

В анализируемых пьесах ремарки имеют черты, определяющие их специфические функции в произведениях Коляды: прием несобственно-прямой речи, который создает имплицитную диалогизированность [4, с. 310], и стилизация ремарок под реплики персонажей. Названные выше специфические черты ремарок в пьесах Н. Коляды создают эффект образа автора, схожего с образом автора в произведениях эпического рода.

Библиографический список

1. Николюкин А.Н. Литературная энциклопедия терминов и понятий. – М., 2001.

2. Лейдерман Н.Л. Современная русская литература: 1950–1990-е годы : учеб. пособие : в 2 т. – Т. 2. – М., 2003.

3. Современная драматургия. – 1999. – №1.

4. Ярцева В.Н.. Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990.

жүктеу/скачать 1.89 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: