А.Б. Бушев
The studies of public presidential debates in Western democracies and in the USA shed light upon the basic values embedded in discursive practice of this type. The institutionalization of political debates in our society reveal our national consciousness and helps compare the values and stereotypes. Thus is achieved the process of communication – one of the basic in the sphere of acquisition and alienation of ideas.
Актуальность изучения предвыборных дебатов в США, как и в целом политической риторики, явственна в связи с институционализацией в нашем обществе публичных дискурсивных практик подобного типа. В целом предвыборная риторика, как и вопросы организации кампаний, финансирования политической партийной деятельности, лоббизма продолжают обсуждаться в связи с несовершенством существующих практик. Они привлекают внимание как на государственном, так и на научном и повседневно-социологическом уровнях.
Поддержка кандидата объясняется «заразительностью» его идеи и его личности. Политик оценивается и по индивидуальным свойствам, и как представитель определенной политической силы (policy-maker). Организация социальной реальности, исходя из первично данных, разделяемых всеми «значений», коллективно разделяемый опыт, снимающий субъективность видения и задающий общность восприятия и понимания мира у множества членов социума – интерсубъективность, представляют интерес для исследователей предвыборного дискурса. Нация как дискурсивное образование, ригидность в восприятии других наций и менталитетов, суверенность и самоценность культур и религий, согласие на мирное разногласие, позитивное отношения к межкультурным различиям – актуальные и проблемные в данного рода дискурсе вопросы интерсубъективности и межэтнической и межкультурной коммуникации.
Феноменологическая социология известна в ее оппонировании структурно-функциональной социологии: индивид не является пленником социальной структуры, социальная реальность постоянно воссоздается нами, зависима от нашего сознания и наших интерпретаций. Соответственно, в фокус внимания социологии должна попасть человеческая субъективность. Однако взгляд на нее в позиции внешнего наблюдателя, как минимум, непродуктивен, не позволяет «пробиться» к ее истокам. Следовательно, необходимо погружение в мир, в котором живет человек, т.е. в мир жизни, или жизненный мир. Только в этом случае можно дать адекватное толкование, понять принципы конструирования (конституирования) мира и переистолковать, т.е. изменить его, что требует выхода на исходные основания всякого возможного опыта – знания – и требует, следовательно, освобождения нас от предвзятости видения, налагаемого реальной историей и культурой, в которой мы (некритически) социализированы. Сознание интенционально, оно всегда – о чем-то, оно вплетено в мир. Следовательно, любая адекватная своему предмету социологическая стратегия должна освободиться от предвзятостей видения и обнаружить исходное значимое для всякого субъекта, но не зависимое от него [1, с. 751].
На уровне политических масс исследовались такие вопросы, как восприятие себя и других народов, установки, ценности, представления, существующие в обществе. Представляет интерес формирование восприятия в условиях конфликта. Все многообразие действительности укладывается в рамки полярных понятий – «победа или смерть», «свой – чужой», «мы – они», «хороший – плохой». Существуют зеркальные образы, приписывающее искажение. R. White пишет о дьявольском образе врага.
Все это находит отражение в дискурсе СМИ. Ю.В. Рождественский [3] писал о риторической специфике конструирования социальных представлений в СМИ: журнальная литература и массовая информация построены на просеивании фактов и ряде уловок, связанных с разрывом отношений («сам дурак», «мы с тобой чужие», конструировании подозрений, игрой гиперболы и литоты, «навязанным следствием», «чтением в сердцах» и многими другими). Эти виды словесности эристичны по природе. (Эристика хранит в себе пафос убеждения при отсутствии строгих аргументов, тогда как диалектика требует строгой аргументации.) Журнальная и массовая информация относятся к видам словесности (где эристика входит в конструкцию текста), являются одновременно по своему складу и ориентирующими для перехода к действию. Поэтому без знания законов построения этих текстов получатель безоружен перед эристикой. Риторическая подготовка заключается в воспитании не только хорошего оратора, но и сознательного слушателя. Широкая аудитория не должна быть лишена возможности оценить спекулятивность применяемых средств.
В предвыборном дискурсе сказываются особенности политической системы США – отсутствие единства внутри самих политических партий, отсутствие идеологических партий, двухпартийность, президентская республика, отсутствие четкой партийной иерархии и членства в партии, институт поддержки (в отличие от четко организованных и идеологически ориентированных партий Западной Европы), отсутствие программ (no formally binding party program), отсутствие необходимости идентификации с политической партией. Существует мнение, что тождественность политических программ (overlapping of philosophy and programs) и отсутствие четкой разницы между ними обеспечивает свободу выбора и политическую стабильность и переход власти от партии к партии и большинству в Конгресс, заставляет их бороться за большинство. Политическая система отражается в дискурсе, и на ней собственно и основывается такой дискурс. Федерализм, разделение властей, система двух партий, попеременно находящихся у власти и мало отличающихся по идеологическим параметрам, система сдержек и противовесов заложены еще отцами-основателями американской нации.
Обсуждая предвыборные дебаты, невозможно не принимать в учет особенности формирования американской нации – ее молодость («America is a nation with an abundance of geography but a shortage of history»), опору на свои ресурсы («self-reliance, self-sufficiency»). Учитывать следует и особенности национальной мифологии – град на холме (the land of bounty, the shining city on the Hill), отцы-основатели, пионеры, освоение Запада («The story of the settlement of the far west is a story full of romanticism and daring»), День благодарения, Гражданская война, Джефферсон, Рузвельт, М.Л. Кинг, Кеннеди и т.д. Здесь проявляются и черты национального характера – открытость, дружелюбие, прагматизм.
Формирование характера нации происходит раньше, чем национальное самосознание (рефлексия). В новой социологии изучается характер как индивида, так и через группу, при этом важен анализ ценностей. В учет идут и другие факторы идентичности: иммиграция, кризис идентичности и американский характер (identity crisis); базовые идеалы: свобода, понимаемая так, как она трактуется в конституции, Билле о правах, в трудах отцов-основателей; индивидуализм, священность и достоинство индивидуальной личности так, как они понимались Торо, Эмерсоном, Джеймсом и Дьюи; идеализация практического can-do spirit; добровольность (do-it-yourself spirit), психология богатства, прежде всего природного (feel rich, the psychology of abundance); мобильность, прагматизм, патриотизм (особенно связанный с крупными историческими событиями); вера в прогресс, вера в американскую мечту, высказанная в афористическом виде еще Адамсом: «…the dream of a land in which life should be better, richer, and fuller for every man with opportunities for each according to his abilities and achievement». В быту все это часто резюмируют как обожествление труда и доллара: «Preaching hard work and worshipping the dollar».
Ценности американские и русские в социологическом плане были предметом компаративного анализа социологов. Достиженческая ценность (achievement), активность и работа, линия поведения (moral orientation), гуманитарность, эффективность и практичность, прагматизм, прогресс, групповая конформность, материальный комфорт, равенство, свобода, конформизм, научность и рациональность, национализм-патриотизм, демократия, индивидуализм – таковы ценности, относимые к американской нации. Русские ценности приведены автором со ссылкой на труды профессора Н.И. Лапина (Лапин Н.И. Ценности и знания. Мониторинг // Социология. №1. март 2004) (в порядке важности): порядок, семья, общение (друзья), свобода, независимость, благополучие, нравственность, жизнь, инициатива, работа, вольность, власть. «Ненаучное вычленение» ценностей дает повод для сарказма, обсуждений и размышлений, сравнений и т.д.
Постоянно отмечаются такие ценности, как активность, успех, понимаемый как материальное благополучие, равенство (equality), индивидуализм и индивидуальная ответственность, self-reliance, efficiency and practicality, freedom and democracy, patriotism, mobility and change. Характерно формирование национального менталитета в связи с фронтиром – любознательность, активность, сила характера, материализм, стремление к цели, отсутствие художественной рафинированности, грубая энергичность, индивидуализм, прагматизм.
Для предвыборных дебатов характерен тематизм. Позиция по обсуждаемым вопросам (issues) – часто нечетко высказанная, неясно понятая – играет свою роль. При этом базисные ценности не оспариваются сторонами – вера в частную собственность, бизнес, свободную конкуренцию, глобальную роль нации, прогресс. Кандидаты высказываются по вопросам государственной жилищной политики, политики в области ценообразования, энергоресурсов, вопросам школьного образования, СМИ, индивидуальных свобод, финансирования кампаний, социальным проблемам, уровню жизни, ценностям среднего класса (hard work, motivation to succeed, thrift, stable family life), racial, unemployment, poverty, marriage, separation of Church and State, school payer). Глобализм, стратегическое партнерство с Россией, антитеррористическая коалиция, «Ось зла» – таковы внешнеполитические темы дебатов. Традиционна экономическая тематика: роль правительства (спор о либерализме), торговля, наблюдаемое снижение ВВП, жизнь на внутренние займы, дефицит бюджета, кризис фермерства, предпринимательство, тред-юнионы, почасовая оплата, проблемы энергетики и экологии. В центре тематики – проблемы обороны, сокращение федерального бюджета, сокращение федерального дефицита, контроль политики в области вооружения, безработица, права женщин, помощь нуждающимся.
Высказываются кандидаты по проблемам, актуальным для внутренней и внешней политики и национального самосознания (ценности), как, например, христианская семья.
Разнообразны вопросы права в предвыборных дебатах: проблемы закона и преступности, прав и свобод и их ограничения в связи с борьбой с терроризмом, международная коалиция и военные действия, права на покупку оружия, немотивированная преступность школьников. Проблемы этнических меньшинств, квоты и affirmative action, испаноязычное население, пожилые, инвалиды, гомосексуалисты, иммигранты и прочие «недопривилегированные» категории – предмет дебатов. Затрагиваются равенство полов, религиозные нормы, например молитва в школах.
Риторика воплощается в свободном споре в университетской аудитории, транслируемой на всю страну. При этом представляют интерес базисные смыслы-отношения к самым существенным вопросам бытия – ценности. Они воплощаются в концептах, типах дискурса, личностях (В.И. Карасик).
При этом понимание при кросс-культурной коммуникации интерпретируется как вопрос о конфликте ценностей. Естественным образом возникающая ситуация непонимания между представителями разных культур – национальных, религиозных, профессиональных или организационных – основывается на различиях в матрицах соотнесенности коммуникантов с социальными образованиями, с которыми они себя отождествляют. Ставя вопрос об оптимизации понимания, необходимо, помимо чисто переводческих вопросов, учитывать и проблемы различия символических средств, поведения и ролевых моделей, ценностей, присущих разным сообществам. Истоки коммуникативной идентичности следует искать в организации сообществ, которые являются средой для социальной жизни человека. Коммуникация служит задаче поддержания сообщества на уровне максимальной информационной и смысловой открытости для входящих в него людей [4, c. 183–186].
Сложная взаимосвязь и взаимообусловленная совокупность в основном эмоциональных (национальный характер) и более рациональных (национальное сознание) элементов как раз и представляет собой психический склад нации. Д.В. Ольшанский определяет национальное сознание так: «Национальное сознание – в целом, совокупность социальных, политических, экономических, нравственных, эстетических, философских, религиозных и других взглядов, характеризующих содержание, уровень и особенности духовного развития национально-этнической группы. Это включает в себя отношение группы к различным ценностям общества, отражает процесс ее исторического развития, былые достижения и ставящиеся перед будущем задачи» [2, с. 302]. Национальное самосознание – ядро национального сознания – включает осознанное отношение нации к ее материальным и духовным ценностям, способности к творчеству ради их умножения, осознание необходимости своего сплочения ради осуществления национальных интересов и успешного взаимодействия с другими национально-этническими группами. Сложна структура национального самосознания. В нем теоретики психологии (этнопсихологии, социальной, политической психологии) выделяют менее артикулированные, эмпирические элементы (обыденное сознание) и теоретический компонент в виде рациональной надстройки над первым – идеологии нации. Везде речь идет о ценностях, обычаях, традициях, стереотипах, потребностях. Д.В. Ольшанский дает такое определение теоретическому национальному сознанию: «Теоретическое национальное сознание представляет собой кристаллизованное, научно оформленное и четко социально и политически ориентированное обобщение избранных элементов массового обыденного национального сознания, осуществляемого с определенных социально-политических позиций. Это идеология национально-этнической группы, обычно включающая в себя обобщенно положительную самооценку прошедшей истории, сегодняшнего положения и совокупность целей развития нации, программы их достижения на уровне всей общности и основных составляющих ее отрядов, а также уже кристаллизованные нормы, ценности и образцы поведения, обязательные для каждого индивида – лояльного представителя данной национально-этнической общности» [2].
Показателен тематизм дебатов, постоянно звучит актуальное: keeping this nation secure is our priority, to keep people in their homes, to cut taxes, low spending, subprime investors…
Интересна риторика Мак Кейна: I don’t work for a party. I don’t work for a special interest. I don’t work for myself. I work for you.
Кто откажется от следующих слов Мак Кейна:
We believe in a strong defense, work, faith, service, a culture of life, personal responsibility, the rule of law, and judges who dispense justice impartially and don’t legislate from the bench. We believe in the values of families, neighborhoods and communities.
Происходит онлайновое обсуждение полемики президентов в блогах, деталей их речей, биографий, оценка опыта управления. Сколько раз Клинтон отзывался, был ли он комплиментарен (praised over the top), почему от радости за поддержку Клинтона плакала Мишель Обама, как относятся к этому афроамериканцы – все эти вопросы освещаются в Интернете.
Избиратели обсуждают детали программ кандидатов: отношение к испаноязычным, позиции по вопросам финансирования государственной педагогики в средних школах, экономика, система здравоохранения, занятость, доходы, ипотека, рост цен на коммунальные услуги, бензин, еду, иммиграция, налогообложение. Меньшее внимание приковывали их политические позиции (истоки событий 11 сентября, военные действия).
Все речи характеризует оценочность. Приведем примеры:
-
ignorant and short – sighted leadership of Bush;
-
an artful leader a diplomat a tenacious legislator say it with me that’s John McCain;
-
это старая чикагская политика.
Показательны классовые предпочтения: a president who understands that the genius of America has always depended on the strength and vitality of the middle class.
Декларируется знание жизни простого человека: I fight for Americans.I fight for you. I fight for Bill and Sue Nebe from Farmington Hills, Michigan, who lost their real estate investments in the bad housing market. Bill got.
В ход идут рассказы о кенийце и жителе Канзаса или об обыденной жизни колоритной фигуры С. Пэйлин («Сама езжу на работу, молюсь за сына в Афганистане», – говорит губернатор Пэйлин). Красной нитью проходит вера в простого американца.
Значима отсылка к именам: We are the party of Roosevelt. We are the party of Kennedy. So don’t tell me that Democrats won’t defend this country. The party of Lincoln, Roosevelt and Reagan is going to get back to basics.
Показательны аллюзии к опыту и жизненному пути: I have record and the scars. Senator Obama does not.
Интересны сравнения, выраженные конструкциями антитезы: I will keep taxes low and cut them where I can. My opponent will raise them. I will open new markets to our goods and services. My opponent will close them. I will cut government spending. He will increase them.
Сама личность носит символический, знаковый характер. Вспомним толпы зевак на вашингтонском молле, беспрецедентные меры безопасности. Довольные афроамериканцы – сбылась мечта Мартина Лютера Кинга. Они пританцовывали на концерте и в перерывах, словно пришли из джаза.
Звучали и расовые оскорбления. Vanessa Beasley, преподаватель политической риторики (Vanderbilt University in Nashville), характеризует «uppity» – маккейновское оскорбление Обамы вот так: a word that hits the ear of African Americans in e negative way – evoking images of the pre-civil era, when powerful whites sometimes punished blacks who spoke up for themselves.
Люди на инаугурации говорили клише: Dr. King is shouting in heavens… all the people of good will join together… may we never forget that… we are in Obama family…
Вступительная речь, манившая аллюзиями на Линкольна, Кеннеди, Рузвельта и Мартина Лютера Кинга в одном флаконе, оказалась речью в деловом тоне, пафос которой, по мнению комментатора, характеризует grim resolve.
Оценим ернические комментарии в прессе при избрании Обамы:
Есть шанс. Что ОБАМА не будет БУШевать по-черному!
Мулат Обама ассоциируется с добрым, мягким, человечным дядей Томом. И народ решил сделать Белый дом его хижиной, изгнав из него наломавших дров англосаксов.
Показательны слоганы демонстрантов: NOBAMA, EVER.NO way. No how. No McCain.
В своих исследованиях мы выделяем на основе анализа публицистических материалов о дебатах некоторые вербальные стратегии дебатирования. Это обвинения, часто беспочвенные, отрицание, косвенное и прямое обвинение, насмешка, нападки, инсинуации, сравнения, арсенал аргументации, в том числе морального и ценностного характера. Распространено обыгрывание промахов соперника, цитирование и привлечение внимания к вербальным промахам. В ход идут негативные оценки соперника. Не удается избежать обвинений в передергивании. Характерны сложные «национальные» аллюзии. Забота о простом рядовом среднем классе – превалирующий аргумент дебатов. Постоянно производится рекрутирование сторонников. Применяются обвинения в цинизме, политической близорукости, прочие эристические ходы (эристика – искусство спора без четкой аргументации).
При этом «мифопорождающие машины» – масс-медиа, кино, литература – способствуют обретению нацией своей идентичности. Эти голоса звучат для каждого, они и создают нарратив о нации и ее ценностях. Многие насильственно насаждаемые или бессознательно усвоенные наши представления – оттуда, результат их работы. Вот почему говорят о двух противоположных тенденциях современного публичного дискурса: столкновении тотального мифотворчества и стремления к демифологизации, проникновению в суть вещей, разгадке метафор, проникновении за оболочку стереотипов. Корни мифов, некритично усвоенных стереотипов порождают целые идеологии. Они проявляются в массовой литературе и, что особенно важно, в социальной жизни людей. Рождение и отмирание мифов, смена одних мифов другими могут прослеживаться на примерах кино, масс-медиа, популярной литературы.
Показательный пример – национальная мифология США. Переселенцами ощущалась «нехватка истории». Молодая нация складывает себя, создается нарративная история, национальный американский миф. Мифы помогают американцам понять свое место в мире (мифология освоения Запада, мифология мечты, мифология денег как власти, миф об эпохе джаза, миф о человеке, который сделал себя сам). Тексты национальной американской культуры включают Н. Готорна, Г. Торо, Р. Эмерсона, У. Уитмена, Т. Вульфа, Р. Фроста, Г. Мелвила, Г. Бичер Стоу, Э. По, М. Твена, У. Фолкнера, Г. Джеймса, Б. Франклина, тексты массовой культуры, теле- и кинофильмы, личностей, типажи среднего человека. Причем обсуждаются в этой связи не только имена, известные и интересные лишь литературоведам, часто ошибающимся в своих оценках. Не издаваемая при жизни и сочтенная критиками незначительной Э. Диккенсон представляет сегодня символ высокого духа и мудрой простоты, оказалась интересна сегодня многим читателям. Сложной личной и литературной судьбы Уолт Уитмен и Г. Мелвилл представляются самыми американскими из всех американских писателей XIX в.
Национальный миф разворачивается на картинах интеллектуального ландшафта прошлых лет: кальвинистские догмы, морализм, пуританизм, прагматизм «расы рас», новая Англия, рабство Юга, фронтир как фактор формирования таких черт американской ментальности, как свободомыслие, предприимчивость, индивидуализм, оптимизм, трудолюбие, либерализм. Например, совершенно особое положение в национальном американском мифе занимает трансцендентализм Эмерсона, который, акцентируя внимание на интуитивном и мистическом, дал, как известно, нечто такое, чего не хватало в том холодном интеллектуализме, из которого он вырос.
Дискурс кино способствует созданию национального американского мифа: Супермен, Индиана Джонс, вестерны, «Звездные войны», Джеймс Бонд и вообще тенденция к экранизации «плохой литературы» – доказательные примеры тезиса.
В связи с американским национальным мифом показательными в высшей степени являются иные примеры – газетные публикации из Times, речи, где Америка портретируется в соответствии с исторической традицией как «Град на холме» (shining city on the hill), дали повод заговорить о риторике и идеологии, идеологии по отношению к правде. Припоминаются и другие показательные метафоры недавнего прошлого – Evil Empire, axis of evil, friend or foe. Ценности представляются также связанными с религиозным и расовым происхождением, профессиональным и поколенческим факторами. Текст понимается как средство услышать другую культуру как вне, так и внутри страны. Различение риторики и философии, риторики эстетики, понимание канона как практического средства обучения языку и дискурсу представляет проблемное поле для исследователей. Этика, эстетика и политика как источники аристотелевских топов предстают в современном критическом дискурсе. Сильная черта текстов, представленного современными американскими исследованиями – дискурс о риторической истории нации, истории рабства в речах и эпистолах. Юг и Север, аболиционизм, речь (public address) в истории нации. Нарративы исламских фундаменталистов, нарративы об империи зла, религиозной свободе, наративы о Боге и сатане, понимание прагматизма являются прекрасными иллюстрациями к «теоретическому фундаменту» современного критического дискурса.
Лейтмотивом звучит неновая мысль о медийности современного мира (media-oversaturated world). Четко акцентируется идея постоянного культурного диалога как внутри нации, так и между нациями, который ведется как в частной, так и публичной сферах (радио, ТВ, публичные речи, фильмы). Диктуется необходимость разобраться в древних риторических категориях логоса, пафоса, этоса, принять и понять аргументы платоников и софистов, понять и оценить прагматизм и аналитическую традицию. Дорогого стоят и отказ от позитивизма, сциентизма, прогрессизма, переход к риторико-герменевтической парадигме, принятие риторической силы аргумента, тропа, нарратива, интерпретации текста как в изоляции, так и в его участии в культурном разговоре нации, соотнесенность с историей. Никуда не денешься от риторики. Проходит сопоставление подходов по поводу сложнейших и весьма «малоосязаемых» вопросов – социальной обусловленности ценностей, философии плюрализма, этнической идентичности.
Для многих публичных выступлений характерно создание картины неизбежности, безальтернативности проводимой политики. В особенности это касается мессианского дискурса антитеррористической коалиции. Защищая свои ценности, свои представления, «ценности свободы» – «правое дело», такие ораторы постулируют, что проводимая ими политика неизбежна, они даже не обсуждают альтернативы, компромиссы, иного не дано.
Типичный, стереотипный дискурс строится вокруг концепта терроризма, характеризуется набором штампов, слабой аргументированностью, постоянной риторикой оппозиции «свой – чужой», повторами, сложностью дефинитивности терминов. В суждениях о ценностях нас привлекают оппозиции, эвфемизации, круг концептов, типы дискурса, типы коммуникаторов, роль стереотипии (клише, штампы, повторы) и оценочности (аксиологическая лексика). Еще раз оценим круг риторических клише: «цивилизованный мир», «освободиться от террористов», «освободить арабские страны от агрессии», «незаконные режимы», «угрожающие миру террористы-паразиты» и т.д. При этом и религиозное может рассматриваться как ценностный аргумент убедительности.
Риторы при этом используют всевозможные риторические стратегии – угрозу личному благополучию, семье, страх перед уничтожением цивилизации, нации, влияние на эмоциональную сферу, апелляцию к идеальному и к ненависти, демонизацию противника, неизбежность ответа оппонента за гибель и разрушения («коварный враг должен быть уничтожен»), обесценивание религиозно-культурных ценностей оппонента (например, заявляя, что то, что исповедует терроризм, не есть ислам, есть «неправильный ислам», и т.д.).
Дискурс отражает работу многого из вышеназванного: повторы, апелляции к свободе, многочисленные пассажи об угрозе американскому образу жизни – подводящие читателя к неизбежности проводимой политики. Освобождение традиционных обществ Афганистана, Ирака идет по пути демократизации, усвоивших либеральные ценности Запада. Возбуждение национализма и сепаратизма, стереотипы в дискурсе о религиозном аспекте терроризма присущи и российской прессе, так что изучение их социально важно и ответственно.
Библиографический список -
Абушенко В.Л. Феноменологическая социология // Новейший философский словарь. – Минск, 1999.
-
Ольшанский Д.В. Основы политической психологии. – Екатеринбург, 2001.
-
Рождественский Ю.В. Теория риторики. – М., 1997.
-
Ярмахов Б.Б. Межкультурная коммуникация: аспект социальной идентичности // Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах. – Пятигорск, 2002.
Достарыңызбен бөлісу: |
