Алексеев михаил Егорович, шейхов энвер Магомедалиевич лезгинский язык

а) наличие грамматической структуры. Например, в предложении Кьве се-ферда Али вич кIвалин варцихъ ата [Къ. М.] 'Два раза Али приходил к воротам своего дома' грамматическая модель базируется на сочетании формы ииме-нительного падежа имени с финитным глаголом: Али атана 'Али приходил'. Кроме того, в речи встречаются предложения - нечленимые высказывания. Как правило, это междометия, слова-предложения, речевые формулы и др. Такие высказывания могут также включаться в состав членимых предложений в качестве вводных. Надо сказать, что подобные нечленимые синтаксические единицы достаточно употребительны в лезгинском языке, ср. Саламалейкум, Сефер халу! - Алейксалам. - ашкъи авачиэ жаваб гана багъманчиди 'Здравствуйте, дядя Сефер! - Здравствуйте, - неохотно ответил садовник'; Васалам вакалам - речевая формула, сопровождающая завершение чего-л.; Башуьсте. Али cтxa! За исятда вири вахаз ахъайда [Къ. М.] 'Хорошо, брат Али! Я сейчас все открою сестре'; Пагь! Играми буба! - лагьана, чIехи хцяй гьарай акъатна [П. X. М.] 'Ах[ Дорогой отец! - воскликнул старший брат'; Хабар никай - хабар цIийи папакай [Л. X. М.] 'Рассказ о ком - рассказ о новой жене'; Эхь! - жаваб гана Мердана [А. Р.] 'Да! - ответил Мердан' и т.п.;

б) интонационная оформленность. Как отмечал М. М. Гаджиев, "Путем изменения интонации предложение в лезгинском языке может получать разнообразные оттенки значения. Мы можем отметить, что каждому типу предложения, который устанавливается в лезгинском языке по выражаемой им основной мысли, соответствует и особая интонация..." [1954: 11]. Эту мысль наглядно демонстрируют приводимые М. М. Гаджиевым примеры, где единственным средством выражения семантической оппозиции является интонация:

1. Ам вун туш. 'Это не ты'.

2. Ам вун туш?

'Не ты ли это? Разве это не ты?'

3. - Ам вун туш! 'Ах, это ты!'

в) временные и модальные характеристики, изменения которых образуют парадигму предложения: Али атана 'Али приходил' состоит из форм времени изъявительного наклонения (Али къвезва 'Али приходит', Али къведа 'Али придет' и т.д.), форм повелительного (ша 'приходи') и иных наклонений.

В зависимости от конкретных речевых условий в роли сообщения могут выступать и отдельные словосочетания, и слова - знаменательные и даже служебные, которые, как правило, соответствующим образом интонационно оформляются, в отличие от предложения, называются высказываниями. Ср.: - Лап хъсан! Зун физва... Бес гъилер! - Гъилер ахъа ая. Юлдаш Рейсов, и кас рекье тур... - Исятда! [Къ. М.] 'Очень хорошо! Я пойду... А руки! - Руки развяжите. Товарищ Рейсов, отпустите этого человека... - Сейчас!':

Уьзуьм, кишмиш,

Шабалат, емиш!

Пагь, пагь, пагь! [А. Р.] 'Изюм, кишмиш, каштаны, фрукты!' и т.д.

Как видно из примеров, подобные высказывания, не являющиеся предложениями, не имеют, во-первых, специального грамматического оформления и, во-вторых, не обладают присущими предложению грамматическими характеристиками.

Выполняя в речи различные функции, предложение обладает обширным арсеналом грамматических средств, создающих большое количество разновидностей предложения в структурном и иных аспектах. Это порождает необходимость различного рода классификаций. Традиционные классификации учитывают следующие параметры:

1. По отношению к выражаемой в предложении действительности противопоставляются утвердительные и отрицательные предложения, ср.: Диде йиф-югъ шехьзавай [Л. X. М.] 'Мать день и ночь плакала', но Амма Салигь хкетривай тух хьанвачир [Н. А.] 'Но Салих не наслушался (букв, не насытился) сказок' и т.д.

2. По цели высказывания противопоставляются повествовательные, вопросительные и побудительные предложения, ср.: Са гьафтедилай зулумди ам лукIвилиз маса гана [Л. X. М.] 'Через неделю тиран его в рабство продал' (повеств.); И дуьньядал виридалай гужлуди, лагь, вуч я, бала? [А. О] 'В этом мире всего сильнее, скажи, что, дитя?' (вопрос); Мердан, жуван ящик иниз аъваш! [А. Р.] 'Мердан, неси сюда свой ящик!' (побудит.) и др.

Восклицательные и невосклицательные предложения различаются не с точки зрения коммуниикативных целей высказывания, а заложенной в них эмоциональной нагрузкой и поэтому могут быть как повествовательными, вопросительными, так и побудительными. Ср. (воскл.): Заз адан паб жез кIанзавач! -лагьана руша [Л. X. М.] 'Я его женой быть не хочу! - сказала девушка' (повеств.); Вуч хабар я, гадаяр?! [Л. X. М.] 'Что случилось, ребята?!' (вопрос); Шуьшеяр хутайди, иниз ша! [А. Р.] 'Стекольщик, иди сюда!' (побудит.).

3. По наличию в составе предложения одной или нескольких предикативных единиц предложения подразделяются соответственно на простые и сложные. Ср.: Дишегьлиди адаз яд гана [Н. М.] 'Женщина подала ему воды', но Гьа и арада Алидаран вилерикай вув-в-в авуна са затI фена ва гьасятда зигъригъдин ван акъатна [А. Р.] 'В это самое время перед Алидаром пролетело что-то со свистом и раздался звон'.

Есть основания для выделения в лезгинском языке промежуточной единицы, включающей в свой состав причастные, деепричастные, масдарные и инфинитивные обороты, сохраняющие предикативные отношения, передаваемые финитной формой глагола. Ср.:

- причастный оборот: Наргиза "Ватандиз хъша" мани лугьузвайдакай хабар гана [Н. М.] 'Объявили о том, что Наргиз исполнит песню "Вернитесь на Родину!";

- деепричастные, масдарные и инфинитивные обороты: Кьве йисуз дустари колхоздин багъларин къаравулар яз кIвалахна [Н. М.] 'Две ночи друзья в колхозном саду сторожами (букв, сторожами будучи) работали' и т.д.

Такого рода предложения можно назвать осложненными. Несколько иную природу имеют предложения, осложненные наличием

а) однородных членов, ср.: Адаз садани я фу, я къафун гъанач [Л. X. М.] 'Ему никто ни хлеба, ни к хлебу (ничего) не давал'; И руш вичин бубадизни дидедиз гзаф кIандай [Л. X. М.] 'Эту девочку отец и мать очень любили';

б) обращений, ср.: Я стха деве, вун гьиниз физва? [Л. X. М.] 'Братец верблюд, ты куда идешь?';

в) вводных слов и предложений: Чара авач, хиве кьур гаф кьилиз акъудна кIанда [Къ. А.] 'Делать нечего, надо выполнять обещание'.

4. По наличию в предложении состава главных членов (подлежащего и сказуемого) предложения могут подразделяться на односоставные и двусоставные. Учитывая особую роль в языках эргативного строя прямого дополнения, последнее также следует включать в число главных членов. Соответственно, предложенная классификация должна быть в этом случае дополнена трехсоставным предложением.

Односоставные предложения, включающие только состав подлежащего, в лезгинском языке практически отсутствуют. Такие, казалось бы, структурно неполные предложения, как Секин тир [А. Р.] 'Было тихо', можно рассматривать как предложения с опущенным субъектом, ср. Хуьр секин я [Н. М.] 'Селение тихо'. Если говорить о предложениях с одним именным членом, то можно заметить, что довольно часто встречаются высказывания, состоящие из одиночного имени, выступающего в функции обращения (ср. Султан! 'Султан!' Навруз! 'Навруз!'). По именной модели, как правило, строятся подписи к иллюстрациям и заглавия (Са дуьнья 'Один мир', Къванцел биришар 'Морщины на камне', Муьгьуьбатдин гуьзгуь 'Зеркало любви' и т.п.). Поскольку подобные высказывания не имеют тех признаков предложения, о которых говорилось выше, их нельзя считать полноправный предложениями. Иногда в художественной литературе встречаются примеры типа Зулун йиф. Вацран мичIер. Рушаз мад экв акунач [Н. М.] 'Осенняя ночь. Новолуние. Девушка больше света на видела', которые, видимо, можно квалифицировать как свидетельство влияния русского языка на уровне синтаксиса.

От собственно неполных предложений следует отличать такие предложения, в которых структурная неполнота противоречит их грамматической целостности. В первую очередь, в связи с этим можно назвать эллиптические конструкции, как правило, обусловленные предшествующим контекстом. Ср.: Гъарун Рамазаназ бегенмиш хьанай. Сифте акурла. Инсан хьиз. Вичиз ада ийизвай гьуьрметар акурла [А. Исм.] 'Гарун Рамазану понравился. Как человек. Видя уважение, которое тот ему оказывал'; Садбуру колхозда, муькуьбуру усадьбайра кIвалахзава. Багълар, малар хуьзва [Къ. М.] 'Одни в колхозе, другие на усадьбах работают. Сады, скот охраняют (они)'; Им юлдашдин патав са затIни гвачиз къвервал жеда. Атана азарлу хьанвай юлдашдин патав агакьна. Салам гана кIвализ фена [Л. X. М.] 'Ему пришлось к другу с пустыми руками пойти. Пойдя, пришел (он) к другу. Поздоровавшись, (он) в комнату пошел'.

В отличие от вышеприведенных эллиптических конструкций, опущение имени субъекта в переходных предложениях может иметь не контекстно обусловленный, а систематический характер (см. ниже).

Неполные предложения классифицируются на следующие группы:

1) контекстуальные, в которых недостающие члены легко восстанавливаются на основе окружающего контекста. Встречаются такие предложения обычно в диалогах (в виде ответных реплик) или же в сложных предложениях, ср.: Ам зи мани туш. - Бес нинди я? [Къ. А.] '- Это не моя песня. - Тогда

чье?';

2) ситуативные, восстановление опущенных членов которых возможно лишь на основе внеязыковой ситуации: Виш метр! - гьарайна судьяди [Къ. А.] 'Сто метров! - крикнул судья' (в рассказе речь ведется о соревновании по бегу и, таким образом, реальный смысл высказывания - "До финиша осталось сто метров"); Гъилер далудал! - буйругъ гана ада [Н. М.] 'Руки за спину! -приказал он' и т.п.

Перечисленные выше типы неполных предложений достаточно употребительны (особенно в устной речи).

5. По наличию/отсутствию в предложении второстепенных членов противопоставляются распространенные и нераспространенные предложения, ср.: Гадаяр элкъвена [Къ. М.] 'Ребята гуляли' и Къарикай са юкъуз хуьре жеда еке мехъерар [Л. X. М.] 'Однажды в селе большая свадьба была' (Къарикай са юкъуз, хуьре, еке - второстепенные члены) и т.п.

Утвердительные и отрицательные предложения. Отрицательные и утвердительные предложения противопоставляются по отношению к связи между компонентами высказывания (предметом речи и тем, что о нем сообщается): если утвердительные предложения трактуют эту связь как реальную, то отрицательное предложение указывает на ее отсутствие (при этом важно различать отрицательное предложение и отрицание как логическую категорию в целом, имеющую более широкие формы проявления, ср. къадагъа авун 'запрещать' = ихтияр тагун 'не разрешать').

Следствием тесной смысловой связи между утверждением и отрицанием является очевидный параллелизм в грамматической структуре утвердительных и отрицательных предложений. Так, утвердительные предложения не имеют специальных средств выражения: Вири кьифер и теклифдал рази хьана [Л. X. М.] 'Все мыши с этим предложением согласились'; Самур вацIу гзаф йисара вичин яд арандин халкьариз гана [А. Исм.] 'Река Самур много лет свою воду жителям долины отдавала'; Мекьи гар аваз, куьлуь чиг къвазвай зулун югъ тир [А. Ф.] 'Был осенний день с холодным ветром и мелкой изморосью'; Куьн гзаф сагърай, куь ризкьидик берекет акатрай [А. А.] 'Будьте здоровы, пусть ваш хлеб насущный будет обильным' и т.п. Отрицательное предложение, опираясь в своей грамматической модели на соответствующее утвердительное, оформляется специальными показателями отрицания, которые варьируют в зависимости от модально-временных характеристик глагола-сказуемого.

Прежде всего в лезгинском имеется набор отрицательных глагольных аффиксов, дифференцирующих

(а) изъявительное наклонение (суфф. -ч): И касдихъ гьеле хзан ава-ч [Къ. М.] 'У этого человека пока семьи нет':

(б) прошедшие времена с аффиксом -й в положительной форме (суфф. отрицания -чир; он же употребляется и в причастиях): Им садани саймиш хьийизма-чир [Л. X. М.] 'Его никто больше не замечал': Адаз гьеле гьакъкъи дагълар акунва-чир [Къ. М.] 'Он настоящих гор еще не видел' и т.д.;

(в) повелительное ("запретительное") и желательное наклонения (суфф. -мир): Кьа-мир на девлетлу къавум, гу-мир на зун адаз, Буба! [С. С] 'Не ищи ты богатого жениха, не отдавай меня за него, отец!'; Шегьердин къерехдив йиф мийир [Л. X. М.] 'Около города не ночуй' и т.д.

(г) другие наклонения, а также инфинитные формы (преф. mV-): Етим Эмин эатIни те-чир аял хьиз, алдатмишиз кIанзавани ваз, гуьзел? [Е. Э.] 'Етим Эмина, как ничего не знающего ребенка, обмануть хочешь ли ты, красавица?'; Чи завуддин яру чIижер, чпин рикIиэ кичIе те-жер [С. С] 'Красные пчелы (т.е. рабочие) нашего завода, чьи сердца не знают страха'; Къе чна къачун тавypтIa. пака чпи къачуна хутахда [Къ. М.] 'Сегодня мы если не возьмем, завтра (они) сами возьмут и увезут' и т.д.

Если положительная форма сказуемого строится с участием вспомогательного (в составном именном сказуемом) или полнозначного глагола я 'есть, является' (прош. тир), то отрицательное предложение использует глагол-связку туш 'нет, не является' (прош. тушир): Жанавурар акьван жедай эатIар туш [Л. X. М.] 'Волки не такие существа'; Абур ваз бурж авай гафар туш [Н. М.] 'Это для тебя не обязательные слова' ; Адаз Фетягь дакIан тушир [Н. М.] 'Она не любила Фатаха'; Им завай эхиз жедай кар туш [А. И.] "Этого я терпеть не буду".

Для выражения семантики противопоставления в качестве связки используется отрицание еэъ 'нет', занимающее позицию за противопоставляемым элементом: Амма чи "гъуьрчехъанди" ачкар ваъ. нуькI язавай [А. Р.] 'Однако наш "охотник" стрелял не фазанов, а воробьев'; Пака ваъ, муькуь юкъуз чун кьведни яйлахдиз фида [И. А.] "Не завтра, а в другой день мы оба на пастбище поедем"; Чиди фитне хьана, види ваъ, яни?! [Къ. А.] "Что ли наша клевета, а не твоя?!" и т.д.

В частноотрицательных предложениях обычным является оформление смыслового глагола в виде причастия, а отрицаемого члена предложения - в виде именной части к отрицательному вспомогательному глаголу туш 'нет':

Зун дустагъда турди Советрин власть туш [Къ. М.] 'Меня в тюрьму посадила не советская власть (букв, посадившая советская власть не-есть)'; Им завай эхиз жедай кар туш [А. Исм.] 'Этого я терпеть не буду'. В построении подобных предложений лезгинский язык нередко использует противопоставление с повтором положительной формы глагола при противопоставляемом слове, ср.: Им накьв туш, къизил я [В. И.] "Это не земля, а золото".

Как видно из примеров, отрицательное предложение подобного вида представляет собой конструкцию с составным именным сказуемым, где отрицательный глагол туш выполняет роль связки.

Между отрицательными предложениями данного типа и соответствующими им по смыслу утвердительными нет полного параллелизма. Если в офицательном предложении в роли именной части выступает словосочетание (определение + определяемое), то в соотносимом с ним утвердительном предложении именную часть может составлять не все словосочетание, а юлько определяющая часть. Ср. Акьван хаталу хирер туш [Къ. М.] 'Раны не столь опасные'. Утвердительным предложением, соответствующим данному, является конструкция Хирер хаталу я 'Раны опасны', хотя с ним можно соотносить и предложение Ибур хаталу хирер я 'Это опасные раны'.

Усиление отрицательной семантики предложения достигается за счет использования, во-первых, отрицательных местоимений, образуемых, как известно, от числительного са с помощью частицы -ни, ср.: Садни идан чIалахъ агъуна-ч [Л. X. М.] 'Никто его словам не поверил'; Зал чан аламаз за хазина садавни вугуда-ч [Л. X. М.] 'Пока жив, я клад никому не отдам'; Ви рикIивай садазни чимивал гуз хъижезмач [А. Исм.] 'Твое сердце никому уже тепла дать не может'; Им садани саймиш хъийизма-чир [Л. X. М.] 'На него больше никто внимания не обращал' и т.п.

Во-вторых, значение отрицательных местоимений могут приобретать имена существительные с обобщенным значением в сочетании с са, осложняясь частицей -ни. Ср.: Тагьирбег шегьердай экъечIайдалай кьулухъ са гафни раханвачир [А. Исм.] 'Тагирбег после того, как выехали из города, ни (одного) слова не сказал"; Заз са кепекни герек туш [А. А.] 'Мне ни (одной) копейки не нужно'; Ваз адан тIвар кьадай са ихтияр-ни авач [Къ. М.] 'У тебя его имя трогать никакого права нет'.

В роли отрицательных местоимений могут выступать и существительные абстрактной семантики, теряющие свое лексическое значение: Сад лагьайди, за са затIни авунач [Къ. А.] 'Во-первых, я ничего не сделал' (затI 'вещь'); Ина кьуд цллаай гъейри, акъвазвай са шейни авач! [Л. X. М.] 'Здесь, кроме четырех стен, ничего не осталось' (шей 'вещь'); Амма са касни адаз акунач [А. Исм.] 'Но он никого не увидел' (кас 'человек').

Усиливает отрицание также частица гьич 'совсем (не)', ср.: Вели халуди гьич са гафни лугьузвачир [Ж. Гь.] 'Дядя Вели совсем ни (одного) слова не сказал'; Адаз свасван хесетар, къилихар гьич бегенмиш жезвач [Л. X. М.] 'Ему привычки и характер невесты совсем не понравились'.

Противопоставление утвердительных и отрицательных предложений практически нейтрализуется в вопросительных предложениях. Ср.: Наргиз хтан-вачни (хтанвачни), хала?-хабар кьуна ада легьлемишиз [Н. М.] 'Тетя, Наргиз не вернулась (// вернулась)? - спросил он, запыхавшись'; Рехь алатун яни руь-гьдин сефилвал? Рехь вериверд тавун тушни сефигьвал? [П. Ф.] 'Является ли грустью духа потеря дороги? Не является ли глупостью не обдумывание дороги?'

Как видно из последнего примера, утвердительная (яни) и отрицательная (тушни) формы несут одинаковую коммуникативную нагрузку, являясь по существу стилистическими вариантами.

Подобная ситуация, по нашим наблюдениям, приводит к тенденции использования отрицательного вопросительного в функции риторического вопроса: Вун инанмиш жезвачни? [Л. X. М.] '(Разве/неужели) ты мне не веришь?'

Заметим, что семантика разделительности в лезгинском передается, как в утвердительных предложениях, так и в отрицательных предложениях, повторяющимся союзом я...я 'или...или': Чаз я куьн, я куь савкьатар герек туш [И. А.] 'Нам ни вы, ни ваши гостинцы не нужны'.

В оппозиции повествовательных, побудительных и вопросительных предложений немаркированными являются повествовательные, которые, как правило, характеризуются формами индикатива глагола-сказуемого: Гатфарин ракъини дере-тепедиз вичин гуьзел нурар чукIурна [З.Э.] 'Летнее солнце рассыпало по холмам и долинам свои красивые лучи'; И пачагьдихъни авай кьве руш [Л. X. М.] 'А у того царя было две дочери'; Хъипи хьана авахьзава, къацу тарарин пешер [А. Ф.] 'Пожелтев, падают листья зеленых деревьев'; Ина вири юлдашар кlвaтI хьанвай [Л. X. М.] 'Там все товарищи собрались'; Адаз Динара гьасятда чир хьана [Н. М.] 'Он сразу узнал Динару'. Для выражения значения неожиданности, заглазности в таких предложениях может использоваться частица кьван: Са дагъдин хуьруьнви базардиз атана кьван [Л. X. М.] 'Один горский сельчанин на базар приехал, оказывается'.

Побудительное предложение в модально-семантическом отношении может быть реализовано в виде разнообразных вариантов, передавая следующие оттенки значения:

- просьбу: Тадиз чи кIвализ милиционерар ракъура [Къ. М.] 'Скорее в наш дом милиционеров отправь';

- совет: Вун жегьил я, вуна ви гележекдикай фикир ая [Н. М.] 'Ты молод, ты о своем будущем подумай';

- призыв: Эй, Сулейман, эвер гьарай, Гъафилбур авуд ахварай! [С.С.] 'Эй, Сулейман, зови и кричи, буди невежественных!'

- предложение, приглашение: Сурхай халу, рушар ацукьрай [Н. М.] 'Дядя Сурхай, пусть девушки сядут';

- предостережение: Амма вуна и кардикай ви чIехи стхайриз хабар гумир |Л. X. М.] 'Но ты об этом (деле) своим братьям не рассказывай';

- приказ: ЭкъечI кьведни инай! - гьарайна чIехи стхади [Л. X. М.] 'Уходите оба отсюда! - крикнул старший брат'.

Из средств оформления побудительных предложений в лезгинском языке наличествует повелительная форма глагола, ср.: ЭкъечI вилик! - буйругъна Жанавурди [Л. X. М.] 'Выходи вперед, - приказал Волк'. С формами императива достаточно часто сочетаются различные частицы: де, ман, кван: Чаз гьа ви пIир къалура кван [Л. X. М.] 'Покажи-ка нам это твое святое место' и т.п.

Заметим, что в лезгинском языке основным способом сочинения глаголов является использование деепричастия (в частности, прошедшего времени). Этот способ характерен и для побудительных предложений, ср.: Гьанал акъвазна, ада къуй и ягълух галтадрай [Л. X. М.] 'Там встав, он пусть этим платком помашет'; Ингье им ваз халича. Им тухвана базарда маса це [Л. X. М.] 'Вот тебе ковер. Его отнеся, на базаре продай' и т.д. Не исключена, конечно, возможность союзного и бессоюзного сочинения, ср. Яб це ва рикIел хьухь!:как возможный способ перевода рус. Слушать и запомнить! |Гюльмагомедов 1975: 150], а также Буюр, ша, мугьманар. Неъ, хъухъ. [Ф. Н.] 'Пожалуйста, заходите, гости. Ешьте, пейте'.

Как видно из примеров, в некотором смысле побудительным значением обладают и некоторые частицы: ингье 'вот' (= 'посмотри'), ма 'на, возьми' и др.

Побудительные предложения, средством выражения которых является форма повелительного наклонения, в качестве подлежащего в лезгинском языке имеют обычно местоимение второго лица: Куьн зи крчариз килиг, куьн зи жендекдиз килиг, куьн зи яргъи тумуниз килиг [Л. X. М.] 'Вы на мои рога посмотрите, вы на мое тело посмотрите, вы на мой длинный хвост посмотрите. Как правило, оно при этом опускается. Смысловой субъект, кроме того, может быть представлен в подобных высказываниях в виде обращения, ср.: Секин хьухь, вах. секин хьухь [Къ. М.] 'Успокойся, сестра, успокойся'. Надо сказать, что содержательно в побудительном предложении реализуется обращение к субъекту независимо от падежной формы, его выражающей, ср.: Вун дуьз рахух, Шахмур [Л. X. М.] 'Ты (им.) верно говори, Шахмур'; Вуна заз са кар хиве яхъ [Къ. М.] 'Ты (эрг.) мне одно дело обещай'; Ваз кIиче жемир, -лагьана Ругъвади [Л. X. М.] 'Ты (дат.) не бойся, - сказал Ругъва'.

Как видно из примеров, довольно употребительны в лезгинском языке побудительные предложения с формально выраженным подлежащим-местоимением.

Как выражающее волеизъявление говорящего, наряду с повелительным наклонением в ряду средств выражения побуждения находится и желательное наклонение. Данная разновидность побудительных предложений встречается обычно в выражениях пожеланий, угроз, проклятий и т.п.: Куьн гзаф сагърай, куь ризкьидик бервкет акатрай [А. А.] 'Будьте здоровы, пусть ваш хлеб насущный будет обильным'; Вун гьа и кьилел алай бармак галаз кьий, алчах! [Н. М.] 'Чтоб ты умер вместе с папахой на вот этой голове, подлец!' и т.п.

Надо сказать, что данные формы рассматриваются нередко как разновидность повелительного III лица (см., например, Талибов, Гаджиев 1966: 572-573). Однако они могут соотноситься и с местоимениями других лиц, ср. Зунни ваз юлдаш хьуй. - Хьуй ман, стха [Л. X. М.] 'И я тебе другом (пусть) буду- Ну, будь, брат.'

В лезгинском имеется также специальная желательная форма, как правило, выражающая побуждение по отношению к первому лицу множественного числа, т.е. с включением как слушающего, так и говорящего (в специальной литературе она нередко рассматривается как императив 1 лица [там же]): Сифте aтIa лацу къванцив чна ял ягъин [Къ. М.] 'Отдохнем-ка сначала у того белого камня'.

В функции побудительной частицы в лезгинском языке выступает форма императива глагола атун 'приходить' (ша 'приходи'), сочетающаяся с императивом смыслового глагола (при обращении ко 2-му лицу): Зи вилерив хъсан пияр гва, ша, виликай неъ [Л. X. М.] 'У моих глаз хороший жир, давай, спереди поешь'. Более часто в сочетании с данной частицей выступает побудительная форма I лица: Ша, чна Сефер халудивай чаз са суьгьбет авун тIалабин [А. Р.] 'Давайте мы у дяди Сефера попросим что-нибудь рассказать'; Ша, буба, чна гила некьияр кIватIин [Къ. М.] 'Давай, отец, сейчас землянику соберем'; ср. также совместное употребление побудительных частиц де и ша: Де ша чна тадиз фена ам кучудин [Л. X. М.] 'Давайте-ка поспешив его похороним'. В этом отличие побудительных предложений, выражаемых "императивом 1-го лица", от предложений с той же формой, выражающей будущее время, ср.: Заз эвернава, къала садра фена килигин вуч лугьудатIа [А. А.] "Меня зовут, пой-ду-ка посмотрю, что скажут". Как видно из примера, в роли частицы выступает форма императива къала от глагола къалурун /къалун.

Глагол-сказуемое в подобных предложениях может иметь и форму изъявительного наклонения (будущего времени): Чан фекьи, ваз минет хьуй, ша атана вуна и чи мийит кучуда [Л. X. М.] 'Дорогой мулла, прошу, давай, придя, ты этого нашего покойника похоронишь'.

Для побудительно-желательных предложений характерно использование частицы къуй 'пусть': Къуй, веледар, чи кьилелай баркаван рагъ кими тахьурай! [Къ. М.] "Пусть, дети, над нами благословенного солнца недостатка не будет!"; Къуй, ам заз садра къунагъ хьурай.ахпа чна мехъерар ийида [Л. X. М.] 'Пусть он у меня сначала гостем будет, потом мы свадьбу сыграем'; Къуй къаранлухдик кумай халкьарини яб гурай! [Къ. А.] 'Пусть и в темноте живущие народы послушаютI'.

Вопросительные предложения, с помощью специальных языковых средств выражающие стремление говорящего узнать что-л. или удостовериться в чем-л. (ср. Сувар, ам вун яни? [А. И.] 'Сувар, это ты?'; Вуна чи къула мус ujau хъийида? [Къ. М.] 'Ты в нашем очаге когда огонь снова разведешь?' и т.п.), формально и по смыслу соотносятся с повествовательными предложениями - потенцииальными ответами. На этой основе вопросительные предложения классифицируются на (а) общевопросительные и (б) частновопро-сительные предложения Иногда выделяют также специфическую группу альтернативных вопросов.

Частновопросительные предложения характеризуются отнесенностью вопроса к одному из компонентов предложениия (практически к любому его члену), а в плане выражения - наличием вопросительного слова:

а) к подлежащему: Адахъ Астарханда вужацавай? [Къ. М.] 'Кто был(и) у нее в Астрахани?'; Квез вар ахъа авурди вуж я? - Суварбикеди аламат хьанваз хабар кьуна [Къ. М.] 'Кто вам открыл ворота? - удивленно спросила Суварбике' и т.п. Как видно из примеров, местоимение "кто" в лезгинском языке имеет числовую дифференциацию.

б) к прямому дополнению: Абуру тухузвайди вуж я? [Л. X. М.] 'Кого они несут?'; Ваз вуч кIанзава? - лагьана векъидаказ хабар кьуна [Л. X. М.] 'Ты что хочешь? - спросил (он) грубо'. Нередко вопросительное местоимение сливается с глаголом в единое вопросительное слово: Вуна ина вучзава? [Н. А.] 'Ты здесь что делаешь?';

в) к косвенному дополнению: Низ гьарайда, нивай хабар кьада? [Н. М.] 'Кого звать, у кого спросить?'; Низ герек я дараматар? [Н. А.] 'Кому нужны эти здания?'; Я стха, чи гьуьжетар хьанва, вуна салам чакай низ гана? [Л. X. М.] 'Друг, мы поспорили, с кем из нас ты поздоровался?'

г) к обстоятельству: Гьинва вуна ягъай гъуьрч? - жузуна суса. [Л. X. М.] 'Где тобой убитая дичь, - спросила молодая жена'; Вучиз дидедиз куьч жез кIанзавач? [Н. А.] 'Почему мама переезжать не хочет?' Ам вич исятда гьинва? [Я.М,] 'Он сам сейчас где?' (как видно, в этом случае возможно слияние вопросительного слова с глаголом); Мердан халу, вун вучиз ксузвач? [А. Р.] 'Дядя Мердан, ты почему не спишь?'; Вуж галаз вуна Хайбулина кьена, гьикIа кьена? [Къ. М.] 'С кем ты убил Хайбулину, как убил?' и др.;

д) к определению: Гьи карди вун гъамлу авунва...? [Л. X. М.] 'Какое дело тебя опечалило...'; Им гьахъ авачир гьихьтин дуьнья хьурай? [Я.Я.] 'Без этой правды какой земля будет?'; Лагь кван, гила куьн шумуд хва aвaтIa? [Л. X. М.] 'Скажи-ка, сейчас вас сколько братьев?' Вуна заз вуч жаваб гузва? [Н. А.] 'Ты мне какой ответ даешь?' (как видно из последнего примера, вопросительное местоимение вуч 'что' может находиться в препозиции к существительному, приобретая определительные функции) и др.;

Как и во многих других языках, вопрос к глагольному сказуемому передается сочетанием вопросительного местоимения вуч 'что' и вспомогательного глагола авун 'делать', достаточно часто сливающимся в единую словоформу: Ам вич исятда гьинва? [Я.Я.] 'Он сам сейчас где?'; Вуна ина вучзава? [Н. А.] 'Ты здесь что делаешь?' Вуна ана вучзавайди я? [Л. X. М.] 'Что ты здесь делаешь?' и т.д.

Как видно из примеров, обычно вопросительное слово занимает позицию в начале предложения. Вместе с тем нередки и такие построения предложения, когда вопросительное слово оказывается в препозиции к глаголу-сказемому: Суьгьбет квел куьтягь хьана? [Н. А.] 'Чем кончилась беседа?'; Вуна гьина кIвалахзавайди я? [Я.Я.] 'Ты где работаешь?'; Вун хьтинбур мад шумуд ава? [А. И.] 'Сколько еще таких, как ты?'; Вуна диплом мус къачузва? [Я.Я.] 'Ты диплом когда получаешь?'; Вуна дaкIap вучиз ахъа авунай? [Къ. М.] 'Ты окно почему открывал?' и т.п.

Глагол-сказуемое в частновопросительном предложении сохраняет форму изъявительного наклонения, однако для передачи различных смысловых оттенков могут использоваться и другие формы, ср.: Бес адаз за вуч тапшуругъ гун? - хабар кьуна ханди вичин ханумдивай [Л. X. М.] 'Какое бы задание дать ему? - спросил хан у своей жены'.

Общевопросительное предложение содержит вопрос, относящийся к предложению в целом и предполагает обычно ответ эхь 'да' или ваъ 'нет'. В структурном отношении этот тип вопроса характеризуется отсутствием специального вопросительного слова и использованием специального показателя -ни, который практически всегда присоединяется к глаголу-сказуемому. Выделяемый при этом логически член предложения выносится на первое место: Квехъ пул авани? [Гъ. М.] 'У вас деньги есть?'; Яйлахдиз куьч хьуниз вири гьазур яни? [Н. А.] 'На пастбище переехать все готовы?' Мад вахъ амани лугьу-дай гафар? [Я.Я.] 'Еще у тебя осталось что сказать?' В таких предложениях вопрос может относиться и к отдельному члену предложения, хотя частица оформляет при этом сказуемое: Хъсан тарс ганани тIебиатди и фурсухъан чубандиз? [Ж. Гь.] 'Хороший урок дала природа этому заносчивому чабану?' При логическом выделении прилагательного хъсан 'хороший' оно выделяется не присоединением частицы, а начальной позицией в предложении.

Особую группу вопросов составляют так называемые уточняющие, "эхо-вопросы, когда собеседник либо не понял или не расслышал сообщения, либо желает удостовериться в правильности своего понимания. В таких случаях вопросительное предложение является неполным:

- Ам зи мани туш.

- Бес нинди я? Ван види тир эхир!

- Зи стхадин.

- Стхадин?! - вири тажуб хьана [Къ. А.] '- Это не моя песня. - Тогда чья? Ведь голос был твой! - Моего брата. - Брата?! - все удивились'.

Заметим, что "эхо-вопросы" в лезгинском языке не оформляются вопросительной частицей -ни , ср.: Абур пуд авай. - Пуд авай? [Къ. М.] 'Их было трое. Трое было?'; Им зи кIвал я. - Ви кIвал я? [А. И.] "Это мой дом. - Твой дом?" и т.п.

С точки зрения модального значения, выражаемого вопросительным по своей структуре предложением, выделяются три вида вопросительных предложений: собственно вопросительное, повествовательное и побудительное. В связи с этим нельзя не отметить широкое распространение риторических вопросов, т.е. предложений, оформленных по типу вопросительных, но имеющих значение эмоционально окрашенного утверждения или отрицания. В их составе обычно используются разного рода частицы: бес, ман, мегер, яраб, жал 'неужели, разве', ср. Зирбадалди алцумдай кьван гимишар нихъ жеда кьван [З.Э.] 'Столько, чтобы меркой мерить, серебра у кого может быть!"; Бес за ингилис чIалал лугьузвани? [Б. С.-А.] 'Разве я на английском языке говорю?'; Жедачни бес? [М. С] 'Разве не бывает?'; Мегер мугьманриз гьазурэавай шашликдин дад такуна жедани? [Н. А.] 'Разве можно не отведать шашлыка, готовящегося для гостей?'; Дердер такурдаз, гъамар такурдаз, шадвилин къадир жедани мегер? [Б. С] 'Печалей не увидев, горестей не увидев, радости цену (узнать) разве можно?'; Яраб ада дуьз лугьузвайди я жал? (Ж. Гь.) 'Интересно, неужели он говорит правду?'; Куьнни Алияр дах куьч жезвач ман? [Н. А.] 'Стало быть, вы и дядя Алияр не переезжаете?'; Къе йифиэ яраб Али заз къалурдач жал? [Къ. М.] 'Сегодня ночью Али мне разве не покажут?' Как видно из примеров, данные частицы могут занимать в предложении как начальную, так и конечную позицию, причем в одном предложении одновременно могут выступать две вопросительные частицы.

Риторическими являются и вопросы с глаголом-сказуемым в побудительной форме I лица: За квез куькай суьгьбет ийин? [Л. X. М.] 'О чем-же мне вам рассказать?'

В функции вопроса в лезгинском языке могут выступать и предложения с условной формой сказуемого, что, по-видимому, объясняется регулярным эллипсисом главного сказуемого типа чидач 'не знаю': И къужа итим ви буба яз тахьуй? [Я.Я.] 'Не твой ли отец этот старик?'; Им гьахъ авачир гьихьтин дуьнья хьурай? [Я.Я.] 'Без этой правды какой земля будет?'; Бес амай хзанрин гьалар гьикI хьурай? [Я.Я.] 'А у остальных семей как будут дела?' В таких предложениях нередко встречаются вводные слова типа белки 'может быть', яраб 'интересно, странно', ср.: Белки вири итимар, вири гъуьлер гьа ихьтин регьимсузбур ятIа? [Б. С.-А.] 'Может, все мужчины, все мужья вот такие же безжалостные?'; Белки пабни види ятIа гьа? [А. И.] 'Может, и жена твоя, а?'

Яраб абур мад дуьшуьш хъижедачтIа? (Къ. А.) 'Неужели они больше не встретятся?'

Альтернативный тип вопроса маркируется повторяющейся частицей -ни, ср.: Чун кIвализ фидани, и шуьшебенддихъ ацукьдани? [Я.Я.] 'Мы пойдем в дом или сядем здесь на террасе?'

Восклицательные предложения не противопоставляются повествовательным, вопросительным и побудительным, поскольку каждый из этих типов предложения может быть оформлен с соответствующей восклицательной интонацией и приобрести соответствующий смысловой оттенок, ср. ЧукIулдихъ галаз зарафатар ийимир! - тIалабна Сувара [Я.Я.] 'С ножом не шуги! -потребовала Сувар'; (Муьштери) Куьне заз вучиз ички теклифзава?! Заз нез кIанзава, нез! Вун гъавурда акьазвани?!' [Г. Гь.] (Клиент) 'Вы мне зачем спиртное предлагаете?! Я есть хочу, есть! Вы понимаете?!'.

Помимо восклицательной интонации к числу средств выражения восклицательных предложений можно отнести: междометия и восклицательные слова, которые придают предложению соответствующую эмоциональную окраску, в том числе частицы, местоимения и наречия, ср. Абурухъ авай тIеам вуч я, ширинвал вуч я! [И. М.] 'Что у них за вкус, что за сладость!'; Шумудан мал, шумудан кIвал тулкIуниз акъат хьана хьи [Е. Э.] 'Скольких (людей) имущество, скольких (людей) дома были проданы с молотка' и т.п.