Второй хан Аттила разрешает тяжбы

45.Второй хан Аттила разрешает тяжбы

В отдалении вокруг орды в строгом порядке размещались колесные крытые войлоком кибитки, в которых жили хуннагуры и сабиры охранных подразделений со своими семьями. Здесь начальствовал юзбаши Стака. При нем днем и ночью находилась в боевой готовности боевая дежурная сотня-юз, готовая отразить внезапное нападение вражеского отряда. Это был юз последнего заслона, находящийся в боевой готовности для самого экстремального случая. Вообще-то ставка хана Аттилы оберегалась постоянными дозорами уже на далеком подходе в два конских перегона. Там передвижные походные заставы оседлали все мало-мальски пригодные для прохода среди холмов, лесов и ручьев тропинки, дороги и пути.

В ставке хана восточного крыла всегда толкался приезжий люд – это были представители, посланцы и гонцы от всевозможных племен и народностей, которые проживали от Эделя на востоке и до южнокарпатской теснины Дуная около Железных Ворот на западе. Можно было лицезреть германских остготов и аламанов с низовий Дуная и из Крыма в одеждах из мягко выделанных шкур диких животных шерстью внутрь; также гуннских сарагуров и салгуров с берегов Танаиса в таких же одеяниях, но шерстью наружу; славянских антов и венедов со среднего течения Данапера и Данастера в утепленных изнутри тонким войлоком полотняных и льняных рубашках и штанах; эллинов и латинов в туниках и хламидах, наподобие тех, что надевают на ночь знатные гуннские женщины, и под которыми (как и ночью у гуннок) не бывает никаких штанов. Последнее обстоятельство, вначале вызывавшее большое удивление у гуннов, германцев и славян, перестало уже быть у степных людей объектом для язвительных насмешек типа: а не поддувает ли снизу ветер и не замерзают ли яйца и копченые колбасы?

По обычаям кочевников с просьбой или же с жалобой ко второму гуннскому хану Аттиле мог прийти любой из подданных из любого подвластного ему племени, кочующего на территории восточного левого гуннского крыла – будь он коренной гунн, роксолан, германец, славянин, дакиец, эллин, латинец, фракиец или же другой народности. Для приема простого люда и знатных тарханов у хана Аттилы были специально отведенные дни перед нарождением новой луны.

Вот и сегодня уже с утра перед деревянным домом второго гуннского хана собрался немногочисленный люд, ожидающий справедливого разрешения своих споров и тяжб.

Перед жилищем сенгир-хана простиралась небольшая, кругами вытоптанная около мест разведения костров вересковая пустошь. Было по-весеннему тепло. Справа от входа в бревенчатый ханский куриен кружилось с десяток первых весенних слепней, которые жужжали, летая вкруговую над не по-весеннему упитанным валухом, предназначенным к сегодняшнему забою. Громкое жужжание этих больших мух, жалящих животных и сосущих их кровь, свидетельствовало, что лето уже совсем близко. Несмотря на утро, было даже жарковато от ярко светящих солнечных лучей.

Второй гуннский хан Аттила вышел на крыльцо, поднял обе руки вверх, приветствуя явившихся спорщиков и жалобщиков, которых было не менее двадцати человек, стоящих на своих ногах (не на коне), что наблюдается в редких случаях у кочевых людей. Поприветствовав присутствующий народ, сенгир Аттила уселся на широкой ступеньке по-гуннски, скрестив ноги под собой. Все явившиеся челобитчики также сели по-степному прямо на лилово-розовые распустившиеся цветки низких, стелящихся по земле вересковых побегов.

Первыми перед ханскими очами предстали двое высокородных тарханов: худой и длинный тридцатипятилетний рыжий этельбер минбаши Парлас, предводитель кангаров, и полный и короткий тридцатичетырехлетний чернявый бек минбаши Берики, вождь кутургуров. Хан Аттила сразу было предположил про себя, глядя на них, что, по всей видимости, суть их спора заключается в неподеленных пастбищах, ведь два племени кочуют рядом в западнодакийских степях. Но второй гуннский хан заблуждался. Когда оба заявителя по очереди изложили свои версии жалоб, то выяснилось что речь шла совсем о другом.

Суть их тяжбы заключалась в размерах ежегодного налога. По степному адату для содержания строевых подразделений, несущих службу на сторожевых заставах -жаустанах и на пограничных постах – тамгастанах, каждое племя и народ должны были нести материальную повинность скотом. При этом в мирное время из расчета – один баран, возрастом не менее одного года, от каждых ста овец, или же с десяти верблюдов, или же с двадцати лошадей, или же с тридцати быков. В военное же время бремя взимаемого налога увеличивалось вдвое. Сейчас весной аулы снимались с зимовок и последние плательщики завершали уплату воинских податей. Кангары рода этельбера Парласа производили расчет с туменными чорбачы по адату мирного времени. А кутургуры бека Берики исходили из законов военного времени. А поскольку племена соседствовали друг с другом, то выяснилось, что кутургуры платят вдвое больше налогов, нежели кангары. Два предводителя встретились и не пришли к единому мнению. Кутургурский вождь минбаши Берики заявил, что имеет достоверные сведения от соседа с западной стороны, бека утургуров Борулы, что каганом Беледой объявлено военное положение в связи с походом на южные румийские земли. Начальник кангаров минбаши Парлас возражал, что второй хан Аттила такого приказа-буюрука не отдавал, и потому в этом году кангары собирают воинский налог скотом, исходя из требований адата мирного времени.

Как выяснил второй гуннский хан, мало того, что оба вождя ни о чем не договорились, так они еще и подрались, что само по себе было большим проступком для них обоих. При этом маленький бек Берики смог поколотить длинного этельбера Парласа, у последнего под правым глазом имелось свидетельство в виде синяка.

Правитель левого гуннского крыла обратился с вопросом к кутургурскому минбаши Берики:

– Предположим, что ты прав и нам всем следует собирать налог скотом по законам военного времени. А какие ты имеешь подтверждения, что сейчас у нас военное положение?

– Но ведь великий каган Беледа ушел уже одну луну назад со своими туменами в поход за Дунай на земли Рума, – начал пояснять драчливый толстенький бек Берики.

– И что он прислал тебе гонцов с вестью, что начинается всеобщая мобилизация?

– Нет, никого он ко мне не присылал.

– И никто из твоих воинов не отправился с каганом Беледой в поход?

– Нет, никто не ушел в поход.
– Так откуда ты взял, что у нас в данный момент введено военное положение?

– Я так подумал, мне сказал об этом утургурский бек Борула.

– Кстати, я тоже от кагана Беледы никаких гонцов с такими важными вестями не получал, хотя я являюсь его заместителем и вторым ханом государства. И потому я выношу решение, чтобы ты у себя в племени кутургуров раздал назад лишний скот.

Это решение вызвало ликование у соперника кутургурского бека кангарского этельбера Парласа, водянистые выпуклые глаза которого засветились неподдельной радостью. Воодушевленный своей правотой, он потребовал рассмотрения его устного заявления о возмещении ему со стороны минбаши Берики морального и физического ущерба за понесенные им, этельбером Парласом, побои и полученный синяк. В ответ полный Берики возопил, приподнимая рубаху на боку и также демонстрируя поцарапанное и покрасневшее место, что, напротив, сам этельбер Парлас обязан выплатить ему бира ат³²⁷ в возмещение ущерба за нанесенную ему рану. Видя, что нешуточный спор разгорается с новой силой, второй гуннский хан Аттила, как главноначальствующий в решении судебных тяжб, твердо заявил, приподнимаясь на крыльце с места на правое колено и делая суровое и строгое лицо:

– Высокородные тарханы, я уже объявил свое окончательное решение по размеру налога, он должен взиматься в нашем восточном крыле в соответствии с адатом мирного времени. Теперь я объявляю свое решение о взаимном нанесении беком Берики и этельбером Парласом побоев друг другу. Поскольку вы оба знатные господа, то вам не пристало заводить речь о бира ат, это удел рядовых тарханов и харахунов. Для вас, как для представителей белой кости – ак суяка, недостаточно и наложение штрафа – аипа в размере девяти малых скотин – мал-тогуса³²⁸. Для вас по чести и достоинству полагается наложение аипа в девять больших скотин – тевей-тогус³²⁹. И потому я считаю вас обоих виновными в нанесении побоев друг другу и приговариваю вас обоих к выплате друг другу тевей-тогуса. А поскольку размер аипа является равнозначным, то я соглашаюсь с тем, что вы можете ничего друг другу не платить.

Пригорюнившиеся было бек кутургуров Берики и этельбер кангаров Парлас, опасавшиеся, что кто-то из них может оказаться с большей степенью вины, такому решению верховного судьи восточного гуннского крыла сенгир-хана Аттилы искренне обрадовались. Они даже охотно согласились произвести обряд примирения через алайип³³⁰.

Подали недлинную волосяную веревку; оба бывших соперника взялись за два конца руками. Второй гуннский хан Аттила вынул из их ножен драгоценные кинжалы и, попеременно используя их, разрезал алайип на две части, после чего громко возвестил:

– По нашему адату степей после этого обряда примирения тот, кто возобновит оконченный спор, должен быть сам разрезан на две части, как эта бечевка. Ну, а ваши канжары по степному обычаю переходят в собственность судьи вместе с ножнами.

Оба родовитых тархана снимали с кожаных боевых поясов инкрустированные красными рубинами дорогие ножны.