Год 442 57.Письмо племянника Адабурия дяде Хрисафору

Год 442

57.Письмо племянника Адабурия дяде Хрисафору

«Здравствуй, дорогой дядя Хрисафор! Пишет тебе твой недостойный племянник Адабурий. Наверное, тебе уже стало известно, что я был послан с двадцатью малоазийскими легионами на самую восточную окраину нашего могучего государства. Сюда в Финикию и Палестину через Кавказ и северный Иран вторглось в начале лета гуннское воинство, которым предводительствовал один из их правителей, коварный Аттила. Его коварство проявилось в том, что он послал специальных людей наводнить лукавыми слухами нашу имперскую канцелярию, мол, они, гунны, думают лишь об одном – вместе с арыманами освободить южную часть арыманской страны от сассанидских захватчиков. И в самом деле, гунны вначале наполнили своими боевыми отрядами северную часть Арымании, местности вокруг городов Артаксаты и Армавира, а также западную равнину Алвании вплоть до реки Кира³⁸⁸. Передохнув в горных долинах между Араксом и Киром и набравшись сил, они обрушились внезапно, но не на северный Иран, а на наши восточные провинции в Малой Азии, Сирии, Финикии и в Палестине. И их дьявольской хитрости, что они ничего не имеют против Византии, а желают лишь атаковать иранцев – обидчиков своих арыманских союзников, поверило большинство наших умных и осторожных государственных мужей; и ты, мой дорогой дядя, был в их числе. Я же хорошо помню, как ты доказывал мне убежденно, что гунны побоятся напасть на наши владения. Когда же я тогда задал тебе вопрос, что в прошлом году они не испугались вторгнуться на наши западные пограничные территории, ты отвечал мне уверенно, что тогда они напали не на наши земли, а на восточные провинции Западной Римской империи. Когда же я возразил, что, в конце концов, они разгромили недалеко от города Тузлы не западноримские, а наши восточноримские легионы, то ты мне гневно ответил, что произошла трагическая ошибка, знай хан Аттила, что имеет дело с византийцами, он не посмел бы напасть на нас. И ты тогда, несравненный мой дядя, язвительно высмеял меня, твоего племянника, византийского генерала. И вот злобный хан Аттила снова вероломно вторгся через наши границы. Я полагаю, мой любимый дядюшка, что нас всех, и тебя в том числе, здорово обманули эти гунны. Если бы нам удалось вовремя собрать все наши несгибаемые легионы на восточных рубежах нашей страны, то мы бы легко смогли не дать этим хитрым степнякам переправиться через верхний Евфрат. Они постояли бы за рекой в безуспешной попытке перебраться на наш берег, а отсутствие продовольствия для их людей и корма для их коней вынудило бы их направиться для грабежа и злодеяний в среднее и нижнее сассанидское Междуречье.

Как ты знаешь, мой любимый дядя, прошлая зима, весна и часть лета в наших восточных финикийских, сирийских и палестинских провинциях выдались очень дождливые, а в довершение всех злосчастий вторая половина года в этих местах была весьма жаркой и засушливой. Весной и в начале лета природные условия были настолько неблагоприятными, что даже нельзя было выбрать ни одного подходящего дня для сева по причине широчайшего разлива почти всех рек. Сильнейшая летняя жара привела к тому, что вся зелень выгорела. Пало много скота от бескормицы. В Антиохии, например, за пару сестерциев еще недавно можно было купить на рынке пять десятков яиц, сейчас же одно яйцо уже продается за один сестерций. Монеты, серебро и золото уже местами переставали что-то значить.

В этих условиях, однако, гунны не упустили своего. Наивно бы было полагать, что они повернули назад. Никоим образом! Напротив, они стремительно прошли весь свой намеченный маршрут вдоль побережья Средиземного моря, взяли приступом несколько наших городов, основательно ограбили их и снова ушли в северную Арыманию. Их же войска бесперебойно снабжались на всем пути следования сушеным мясом, маслом, твердым сыром, пшеном, хлебом и вином из запасов кавказских народов. И такие экстренные поставки провианта и фуража осуществляли арыманские племена под руководством их царя Ваче и военного министра Вардана.

Я получил приказ от имени нашего дражайшего августейшего императора Феодосия II о моем назначении только в начале лета. Пока я собирал необходимые для отражения вероломных гуннов войска, прошла первая половина лета. И только к концу месяца, названого именем прославленного первого римского императора Гайя Юлия Цезаря³⁸⁹, и к началу другого месяца, поименованного именем его великолепного наследника, не менее знаменитого императора Октавиана Августа³⁹⁰, я появился со своими железными легионами в наших восточных финикийских провинциях, но было уже поздно. Коварные завоеватели находились уже вверху на юге, на берегу Средиземного моря около города Кесарии.

Этим степным захватчикам легко удавалось брать приступом все встречающиеся им на пути высокие укрепленные городские стены. Как выяснилось, они доставили морем с северных берегов Понта Эвксинского на его южные свои механические осадные орудия и без особых затруднений в горах, в пустыне и на переправах перевезли их к осаждаемым крепостям. Начальником штурмовых вспомогательных войск у этих степных гуннов являлся некий Онегизий, он, кажется, латинец, ранее служил в западноримском войске под началом известного полководца современности Флавия Аэция и, говорят, дослужился то ли до звания старшего центуриона, то ли легата. Так же, мой несравненный дядюшка, не стоит забывать, что и сам хан Аттила, как говорится, выкормыш этих хитрых западных римлян, он тоже некогда проходил воинское обучение и службу под руководством того же самого Аэция, и достоверно известно, что он закончил свою военную карьеру в Западном Риме в звании командира легиона.

Также в рядах вторгнувшихся в наши владения гуннов находился и направлял их действия небезызвестный степной полководец, старец Усур, он занимает сейчас у них должность главного министра по военным делам. А человек и военачальник он очень опытный и обогащенный большой мудростью в подобных предприятиях.

И что особо поражает в этих хитрых степняках, так это то, что они нападают с разных, порой с самых неожиданных сторон. Только полтора года тому назад они атаковали наши земли на наших западных иллирийско-балканских границах, и ты знаешь, дядя, что их нападение было тогда небезуспешным. И вот через год они вдруг появляются, усыпив нашу бдительность, на совсем противоположной стороне, на наших самых восточных границах в Сирии и Палестине.

Я хорошо помню, мой любимый дядя Хрисафор, как ты и твои немолодые сверстники и приятели Плинт и Эпиген были обласканы нашим богоподобным августом Феодосием II за удачно проведенные мирные переговоры с гуннами в 435 году от рождества Христова и как вы втроем были отменно вознаграждены. Ты, дядя, был назначен тогда заместителем начальника имперской канцелярии в ранге консула, и по твоему ходатайству двое других наших послов заполучили очень доходные места: сенатор Плинт в ранге претора был поставлен уполномоченным-легатарием и начальником имперского ведомства по снабжению войск амуницией, обмундированием и оружием, а сенатор Эпиген в ранге квестора стал легатарием и начальником имперского ведомства по снабжению войск провиантом и фуражом. Тогда ты, мой дорогой дядя Хрисафор, выступил в сенате и ответственно заявил, что эти вновь назначенные руководители учреждений являются честнейшими людьми и воровать не будут. Я хорошо помню, что ты тогда мотивировал их бескорыстие тем, что они являются богатыми людьми и им уже в старости никакого добра не требуется. И ты тогда на помосте-кафедре сената заявил шутя, что они, мол, за свою долгую жизнь уже наворовали много различного добра и более таким нехорошими делами заниматься не будут, что, мол, их старость и седые волосы есть гарантия их беспорочности.

Я тогда тебе поверил, и, оказалось, неправильно сделал. Извини, мой дядя, я буду называть вещи своими подлинными именами. Они, эти сенаторы – претор легатарий Плинт и квестор легатарий Эпиген, на самом же деле предстали предо мной в самом позорном обличье воров и расхитителей имперского имущества. А механизм их мерзких злодеяний оказался прост. По всем пергаментам, которые они предоставляют для отчета тебе, мой любимый дядюшка, здесь при мне числится двадцать малоазийских легионов наших дисциплинированных войск. Они получают снабжение продовольствием, оружием, деньгами на 120 000 солдат. А в действительности же более одной трети легионов являются именно пергаментными – их не существует в природе! А предназначенное для на них денежное, вещевое и котловое довольствие, таким образом, самым бессовестным и преступным образом исчезает в бездонных карманах этих жадных легатариев.

Я не думаю, мой несравненный дядя Хрисафор, что такие злодеяния этим алчным сенаторам Плинту и Эпигену удавались бы совершать самим одним, без наличия помощников-плутов. Такими преступными сообщниками у них выступают командиры легионов, которых назначил новый первый министр евнух Хризафиус, я полагаю, по твоему письменному пергаментному представлению. Так вот, мой дорогой дядя, я смею заверить тебя, что они все до одного ничего не смыслят в военном деле; и я не знаю, как они стали ранее обладателями высоких боевых наград: лавровых венков, золотых нагрудных орлов и наручных браслетов, именного серебряного оружия, золотого шитья на парадной тоге за отличие в боях, денежных премий и земельных наделов. Я думаю, что они получали все это незаслуженно – путем подкупа соответствующих начальников-легатариев и чиновников императорской канцелярии в Константинополе.

Я докладываю тебе честно, что гуннов мы не догнали. Они смогли взять очень богатую добычу в Финикии, Сирии и Палестине, и им удалось беспрепятственно уйти назад в арыманские горы, где их преследование представляется для нас очень проблематичным. Можешь считать, и доложить далее наверх, что нам удалось изгнать гуннов из пределов наших границ уже одним появлением наших победоносных легионов.

Твой племянник Адабурий.

Писано 1 января 442 года от рождества нашего единственного и неповторимого бога Иисуса Христа».

Командующий малоазийской группой восточнорумийских войск магистр милиции Адабурий запечатал пергаментную трубку воинской печатью и вызвал надежного гонца, чтобы отправить секретное послание своему дяде по материнской линии, эллину Хрисафору.