Андрей Лазарчук все, способные держать оружие

Год 2002. Михаил

26.04. 15 час.

Константинополь

Университет

– Миш, можно тебя? – робко.

Зойка на такое обычно отвечает: "Можно, только не здесь". Я посмотрел вдаль. "Опель" стоял пока ещё пустой.

– Whot`s that so black agin the sun? – на всякий случай поинтересовался я.

Он вздохнул. К языкам он не имел ни малейшей способности. В отличие от меня, он и родился в Константинополе (то есть, наверное, в Стамбуле?), но ни турецкого, ни немецкого, ни греческого не знал абсолютно. И русским он овладевал с трудом, как бы в нём сомневаясь. Когда родители разобрались, что мальчика надо не учить, а лечить, было уже поздно. Пароход ушёл. Я не понимаю, как же так: вот рука, а называется по-разному, жаловался он. Не должно так быть... При всём при том память у него была феноменальная.

– Миш, тут такое дело... помнишь, мы как-то о всяких случайностях в истории рассуждали? Давно ещё.

– Кажется, помню, – пожал я плечами. – А что?

– Ты мне ещё программу составлял... ну, для поисков...

– Это помню.

– Вот посмотри... я тут обработал кое-что... – он подал мне кассету для раухера. – Может быть... ну... интересно покажется...

Я взял. Покрутил в пальцах.

– Видишь ли, друг мой... Я сейчас не дома живу. Смотреть не на чем.

– Почему не дома? – в ужасе прошептал Петька.

– Да ничего особенного. Опять с маман поругался. Переселился на лодку. Но раухера там нет. Обычная история. Сапожник без сапог.

– А хочешь, я тебе свой дам? – с готовностью предложил Петька. – Альбом. На всю неделю. Хочешь?

– Тебе так надо, чтобы я это прочитал?

Петька кивнул:

– И если что-то непонятно будет – звони.

Из внутреннего кармана пиджачка он вытащил альбом: мощный, дорогой, фирмы "Идеал". В чехле тиснёной кожи.

– Дня три тебе хватит?

– А там много?

– Нет, совсем нет. Двенадцать таблиц.

– Ладно, давай... – я сгрёб раухер, кассету, сунул их в сумку... но уйти не успел.

– Хорошо, что я тебя увидел, Михаил, – строго сказал, подходя, Стас Тхоржевский. – И тебя, Пётр. Сегодня в девять собрание общества, и вас обоих я прошу быть обязательно.

Стас тоже являет собой шарж – на выпускника курсов "Юный вождь". То есть если бы курсы такие, конечно, были. Он высок, широкоплеч, белокур, у него открытое честное лицо, которое ничуть не меняется, когда он откровенно врёт. Костюмы он носит с явным милитарным акцентом. Вокруг него постоянно крутятся пять-шесть ребят помельче. На моей памяти он был скаутским орлом и капитаном сборной по гребле. Теперь он председатель монархического общества.

– В девять у меня уже назначено, – сказал я.

– Ты уже пропустил одно собрание, Михаил, и тебе следовало бы...

– Стас, – сказал я. – К идеям монархизма я индифферентен. Я принимаю его только с эстетической точки зрения. Принимаю, не более. Так что на всех этих собраниях мне делать будто бы нечего...

Он хитро ухмыльнулся, и это на полсекунды вернуло его официальному лицу нормальное человеческое выражение.

– Сегодня нашим гостем будет сам наследник, – сказал Стас. – Он приехал.

– О-о?

Ну, что тут ещё скажешь? Любопытство – оно, конечно, порок... хотя и не преследуется по закону... если не переходит разумные пределы...

– Но не толпой, – очень серьёзно предупредил Стас. – Зал не слишком велик.

Он отошёл, невидимо козырнув.

– Ты сейчас домой? – спросил я Петьку.

– Я... нет, мне ещё долго... и это собрание. Если что – вы меня довезёте хотя бы до моста?

– Думаешь, мы так долго будем встречаться с наследником? Большое ему до нас дело. Полчаса, охмурил – и дальше. У него таких встреч, наверное, штук восемь в день.

– Да? – усомнился Петька. – Тогда зачем же... вообще?..

– Сложный вопрос. Потом обсудим. Пока! – возле "Оппеля" уже маячила белая шляпа. Поворачивалась направо-налево и покачивалась. Этак медленно и плавно.

Сильно дымя, выезжали со стоянки угловатые разрисованные автобусы. Ими не любили пользоваться: слишком долго ехать. Было бы куда удобнее, если бы один маршрут, допустим, шёл в Перу, другой – в Скутари, третий кружил по лабиринтам Старого города. Нет, нельзя, решили городские начальники, тогда получились бы отдельные автобусы для русских, для немцев, для турок, нет, сделаем единый маршрут... и вот в результате есть бедные студенты, которые добираются до дома два с лишним часа. Хотя имеется и плюс: можно готовиться к занятиям. Или смотреть кино.

Зойка была одна. Тедди свернул где-то, и вот – пропал. С ним это происходило регулярно. Он мог так пропасть на целые недели, а потом от него получали открытку из Сиднея.

– Будем ждать? – решил уточнить я. Зойка не ответила, только посмотрела на меня задумчиво, смешно приподняв кончик носа указательным пальцем. – На наследника престола хочешь посмотреть?

– Я уже видела. Он в ректорате сидит. Я зашла, а он там. Парень и парень. На тебя похож. И с ним два таких робота... – она изобразила лицом, каких именно робота.

Заверещал телефон. Это был Тедди.

– Ребята, меня не ждите. Давайте в шесть часов в "Азиче". Пока.

Отбой. И всё. Перезвонить ему и уточнить обстоятельства невозможно: Тедди всегда держал сигнал вызова отключённым. Таковы были общие принципы его бытия.

– Значит, ты будешь меня развлекать, – распорядилась Зойка. – С чего начнём?

Я пожал плечами и сел за руль: Зойка машину не водила.

– Я бы поела жареной рыбы, – тут же сообщила она.

– Жареная рыба – это профанация, – сказал я. – Рыба должна быть только отварная. Почитай Мелвилла.

– Зануда этот ваш Мелвилл. Другое дело – Эрментруда Вассен. Это я понимаю.

Она меня дразнила. Эрментруда Вассен была писательницей для умственно задержавшихся. Кроме шуток. По крайней мере, с этого она начинала – с сочинения историй для воспитанников специальных школ. Судя по её нынешней популярности, треть населения причисляла себя к умственно задержавшимся.

Я не слишком этому удивлялся.