Апология Аугсбургского Вероисповедания Филипп Меланхтон приветствует читателя

Наши оппоненты приводят пространную декламацию об использовании латыни при проведении мессы, нелепо рассуждая при этом о том, какую пользу [какую огромную добродетель] получает малообразованный слушатель от восприятия с верой мессы, которую он не понимает. Очевидно, они ошибочно полагают, будто одно лишь слушание, как “деяние”, уже само по себе является служением, что оно приносит пользу даже в том случае, если услышанное не было понято.

Не желая злобно преследовать [критиковать] эти утверждения, мы оставляем их на суд читателя. Мы упоминаем о них только для констатации того факта, что, между прочим, у нас также сохранились церковные тексты и молитвы, произносимые по-латыни.
Однако, поскольку обряды должны соблюдаться как для того, чтобы научить людей Писаниям, так и для того, чтобы в людях, получивших увещевание Словом, могли быть зачаты вера и страх Божий [и чтобы они могли получить утешение], и чтобы они также могли молиться (ибо для того и существуют обряды), мы сохраняем [в своих мессах] латынь ради тех, кто изучает и понимает этот язык, но мы перемежаем это гимнами на немецком языке, чтобы людям было что познать, и чтобы, таким образом, в людях могли зародиться вера и страх [Божий].

Подобная традиция всегда существовала в церквях. Ибо хотя, некоторые [церкви] чаще, некоторые реже, вводили у себя немецкие гимны, тем не менее, люди почти повсеместно пели что-то на своем [родном] языке. [Следовательно, это отнюдь не является чем-то совершенно новым].

Однако нигде не было написано или заявлено, что слышание церковных текстов без их понимания приносит людям пользу, или что обряды приносят пользу не потому, что они учат или увещевают, но ex opere operato, то есть потому, что они производятся или созерцаются. Отбросьте эти фарисейские рассуждения! [Вы, софисты, должны были бы от всего сердца устыдиться подобных грез!]

Тот факт, что мы проводим только публичные, или общие мессы [на которых люди также исповедуют веру и причащаются, но не (проводим) частные мессы], не является нападением [поползновением] на католическую [вселенскую] Церковь. Ибо в греческих церквях даже в наши дни частные мессы не проводятся, но существует только публичная [всеобщая] месса, проводимая в День Господень и по праздникам. В монастырях имеют место ежедневные мессы, но они являются только публичными. В этом прослеживаются древние традиции. Ибо древние писатели, до Григория, нигде не упоминали о частных мессах.

Мы не будем сейчас рассматривать причину их появления. Очевидно, что после того, как появились нищенствующие монахи, частные мессы, по причине людского заблуждения и из-за стремления [священников] к наживе, стали столь распространенным явлением, что все благочестивые люди на протяжении долгого времени желали некоторого ограничения данного явления. Хотя Св.Франциск, стремясь навести порядок в этом деле, решил, что каждая община [каждое братство] должно довольствоваться проведением одной всеобщей ежедневной мессы; впоследствии, либо из-за суеверия, либо из-за стремления к наживе, это было изменено.

Таким образом, сами они изменяют установления Отцов Церкви всякий раз, когда им это выгодно. А затем, оспаривая наши доводы, они цитируют труды Отцов Церкви [как нечто незыблемое]. Епифаний пишет, что в Асии Причастие отправлялось три раза в неделю, и что там не было ежедневных месс. И, фактически, он говорит, что эта традиция была передана нам от Апостолов. Ибо слова его таковы: “Собрания для Причастия были назначены Апостолами [и должны были проводиться] на четвертый день, в канун Субботы, и в День Господень”.

Более того, хотя наши оппоненты собрали множество свидетельств, желая доказать, что месса является жертвой, все же весь этот словесный гвалт может быть успокоен одним единственным утверждением — что вся эта цепочка аргументов, доводов и свидетельств, сколь длинной она ни была бы, не доказывает, что месса обеспечивает [человеку] благодать ex opere operato, или что, когда она проводится от имени других людей [в интересах других], она позволяет заслужить им отпущение простительных и смертных грехов, вины и наказания. Один этот ответ разбивает все возражения наших оппонентов, (имеющие место) не только в этом “Опровержении”, но во всех трудах, которые они опубликовали о мессе.

Это в данном деле является принципиальным вопросом, и наших читателей следует увещевать об этом так же, как Эсхин увещевал судей, что, подобно боксерам состязающимся друг с другом за свое положение [позицию], им следует бороться со своим противником по всем спорным вопросам, не позволяя ему выходить за рамки рассматриваемого вопроса. Так и наших оппонентов следует вынуждать говорить по существу [о рассматриваемом вопросе]. И когда суть противоречия усвоена надлежащим образом, очень легко принять решение об аргументах, используемых обеими сторонами.

Ибо в своем Вероисповедании мы показали свою приверженность мнению, что Причастие не дарует благодати ex opere operato, и что, будучи принимаемо вместо других, будь то живые или мертвые, оно не дает им ex opere operato прощения грехов, вины и наказания.

И существует ясное и твердое доказательство этой позиции, состоящее в том, что невозможно получить прощения наших грехов за счет наших же собственных дел ex opere operato [даже когда в сердце нет ни одного доброго помысла], но ужасы греха и смерти должны преодолеваться верой, когда мы утешаем наши сердца познанием Христа и веруем, что ради Христа мы прощены, и что добродетели и заслуги Христовы даруются нам, как сказано в Рим.(5:1): “Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир...” Все это столь твердо и гарантированно, что не может быть преодолено даже вратами ада.

Если бы нам надо было сказать только самое необходимое, то все, что касается данного вопроса, уже сказано. Ибо ни один здравомыслящий человек не может одобрить этого фарисейского и языческого суждения относительно opus operatum. И, тем не менее, подобное мнение имеет место среди людей, и это привело к безмерному возрастанию числа месс. Ибо мессы покупаются за деньги для того, чтобы умилостивить гнев Божий, и этим деянием они хотят получить отпущение вины и устранение наказания. Они хотят добыть себе [этим] все необходимое, во всех областях жизни [здоровье, богатство, преуспеяние и успех в делах]. Они хотят даже освободить мертвых. Монахи и софисты распространяют эти фарисейские суждения в Церкви.

Но, хотя мы уже выразили свою позицию, все же, так как наши оппоненты безумно извращают многие фрагменты Священного Писания, стремясь защитить свои заблуждения, мы скажем еще кое-что по этому поводу. В “Опровержении” они немало говорят о “жертве”, хотя в нашем Вероисповедании мы намеренно избегаем данного термина из-за его двусмысленности. Мы уже рассматривали вопрос о том, что эти люди, злоупотребления которых мы осуждаем, понимают под жертвой. Теперь же, дабы истолковать фрагменты Писания, которые были порочно извращены [ими], необходимо сначала определить, что же такое жертва.

За десять прошедших лет наши оппоненты опубликовали почти неисчислимое множество томов, посвященных жертве, и все же ни один из них до сих пор не дал определения этому понятию. Они лишь хватаются за термин “жертва” везде, где встречают его — будь то в Писаниях или в трудах Отцов [и, найдя его в Симфониях или в Библии, прилагают его сюда, независимо от того, подходит он, или нет]. Потом они применяют [в дискуссиях] собственные помыслы [мечты], словно и в самом деле жертва означает то, что им хочется.
Что такое жертва и каковы ее разновидности
[Теперь, чтобы нам слепо не бросаться в это дело с головой, надлежит прежде всего выяснить — что является, а что не является жертвой. Это полезно и хорошо знать всем христианам].

Сократ, согласно диалогу Платона “Федр”, говорит, что он особенно любит разделения [на составляющие], потому что без них в ходе дискуссии ничего невозможно ни объяснить, ни понять, и он говорит что, найдя человека, искусного в разделении, он следует по его стопам, как по стопам божества. Он наставляет человека [проводящего такое разложение на составные части] разделять составные части в местах их соединения между собой, чтобы он, как неумелый повар, не разделял на кусочки сами члены тела. Однако наши оппоненты пренебрегают этими предписаниями, и, согласно Платону, воистину являются kakoi; mavgeiroi (плохими “поварами”), поскольку они разбивают члены “жертвы” [составные части понятия “жертва”], что можно понять при перечислении нами разновидностей жертвы.

Теологи, как правило, различают понятия “Таинство” и “жертва”, и это вполне справедливо. Таким образом, пусть категория, включающая оба эти понятия, будет либо обрядом, либо священнодействием.

Таинство является обрядом, или деянием, в котором Бог передает нам то, что предлагает обетование, присовокупленное к этому обряду. Как Крещение является не тем деянием, которое мы совершаем для Бога, но тем, во время которого Он, то есть служитель на месте Бога, крестит нас. И здесь Бог предлагает и дарует нам прощение грехов и т.д., согласно обетованию из Марк.(16:16): “Кто будет веровать и креститься, спасен будет...” Жертва же, напротив, является обрядом, или деянием, которое мы возносим Богу для того, чтобы воздать Ему честь.

Более того, существует две разновидности жертвы, и не более. Первая разновидность — это жертва умилостивления, то есть деяние, искупающее вину и наказание, то, что примиряет Бога [с нами], или умиротворяет гнев Божий, или же заслуживает прощение грехов для других. Другая разновидность жертвы — это жертва евхаристическая, которая не заслуживает прощения грехов или примирения, но возносится теми, кто уже был примирен, дабы возблагодарить, воздав должное за уже полученное прощение грехов или за другие принятые нами благословения.

Эти две разновидности жертвы нам следует особо помнить и иметь в виду как при разрешении данного противоречия, так и во многих других дискуссиях. И следует особенно тщательно следить за тем, чтобы они [эти разновидности] не смешивались. Но если это удастся включить в данную книгу, то мы хотим добавить к этому причины такого разделения. Ибо тому есть множество подтверждений в Послании к Евреям и повсюду.

И все левитские жертвоприношения могут быть отнесены к какой-либо одной из этих двух разновидностей. Ибо в Законе некоторые жертвы были названы жертвами умилостивления из-за их значения или подобия — не потому, что они заслуживали прощение грехов перед Богом, но потому, что они заслуживали прощение грехов по праведности Закона, чтобы те, для кого они были учреждены, не были отторгнуты [могли не быть отторгнутыми] от народа Израильского. Поэтому они назывались жертвами умилостивления [за грех] и жертвами всесожжения за преступление. Тогда как к евхаристическим жертвам относились пожертвование на благотворительные дела [добровольная жертва], жертва возлияния, жертва хваления [благодарения], жертва от первых плодов, десятина.

[Таким образом, Закон представлял людям символ {прообраз} истинной жертвы]. Но фактически в мире (всегда) существовала лишь одна жертва умилостивления, а именно — смерть Христа, о чем учит Послание к Евреям (10:4): “Ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи”. И немного далее, о [покорности и] воле Христовой (стих 10): “По сей-то воле освящены мы единократным принесением Тела Иисуса Христа”.

И Исаия истолковывает Закон, так, чтобы мы могли увидеть, что смерть Христова воистину является жертвоприношением [удовлетворением Бога] за наши грехи, или искуплением, а обряды Закона — нет. Поэтому Исаия говорит (53:10): “...Когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное...” Ибо использованное здесь слово !va означает жертву за прегрешение, что в Законе указывало на то, что некая Жертва должна была явиться, чтобы искупить наши грехи и примирить [с нами] Бога, чтобы люди могли знать, что Бог желает примирения с нами не за счет нашей собственной праведности, но за счет добродетели Другого, а именно — добродетели Христовой. Павел истолковывает это же самое слово !va, как грех (Рим.8:3): “...В подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех...” — то есть Он наказал грех за грех, то есть посредством Жертвы за грех. Значение этого слова можно легко понять из обрядов язычников, которые, как мы видим, были сформированы под влиянием неправильно понятых высказываний Отцов. Латины называли жертвой то, что в периоды великих бедствий, когда казалось, что Бог особо свирепствует, возносилось для умилостивления гнева Божия, piaculum. И они иногда приносили человеческие жертвы — возможно, потому, что слышали, что человеческая жертва будет умилостивлением Бога за грехи всего человеческого рода. Греки иногда называли их kaqavrmata, а иногда — periyhvmata. Исаия и Павел, таким образом, указывают, что Христос стал жертвой, то есть искуплением, что Его, а не нашими собственными добродетелями Бог может быть примирен [с нами]. Итак, пусть остается твердо установленным фактом, что одна лишь смерть Христова воистину является жертвой умилостивления.

Ибо левитские жертвы умилостивления назывались так только для того, чтобы быть отражением (тенью) грядущего искупления. Таким образом, из-за некоторого сходства, они служили искуплением, позволяющим обрести праведность Закона, чтобы те люди, которые согрешили, не отчуждались от общества [государства]. Однако, после того, как было открыто Благовестие [и после того, как было осуществлено истинное жертвоприношение], они должны были прекратиться. И, так как им надлежало исчезнуть с откровением Евангелия, они не были истинным умилостивлением, поскольку Евангелие было обетовано по этой самой причине, а именно — для того, чтобы появилось умилостивление.

Итак, остальные евхаристические жертвы [жертвы повинности], называемые мирными жертвами [жертвами хвалы] (см. Лев.3:1; 7:11; Пс.55:13) — это проповедь Евангелия, вера, молитва, благодарение, вероисповедание, бремена святых, да и все добрые дела святых. Эти жертвы не приносят искупления тем, кто совершает их, и не применимы к другим, так, чтобы заслужить им ex opere operato прощение грехов или примирение с Богом. Ибо они совершаются теми, кто уже примирен.

И таковыми являются жертвы Нового Завета, о чем учит Петр (1Пет.2:5): “...Священство святое, чтобы приносить духовные жертвы”. Духовные жертвы, однако, противопоставляются не только принесению в жертву животных, но даже человеческим деяниям, совершаемым ex opere operato, потому что духовное относится к побуждениям Святого Духа в нас. Павел учит об этом в Рим.(12:1): “...Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего...” В свою очередь, разумное служение означает такое служение, в котором Бог известен и присутствует в разуме, что проявляется в присутствии страха Божия и упования на Него. Таким образом, это противопоставляется не только левитскому служению, во время которого производилось заклание животных, но также и служению, в котором предполагается, что дела возносятся [в жертву Богу] ex opere operato. Послание к Евреям (13:15) учит нас тому же: “Итак будем через Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы...” — и далее следует истолкование этих слов: “...то есть плод уст, прославляющих имя Его”. Он обязывает нас возносить хвалу, то есть молитву, благодарение, вероисповедание и тому подобное. Это действует [совершает полезное действие] не ex opere operato, но благодаря вере. Об этом учат слова: “...Будем через Него... приносить...” — то есть верою во Христа.

Короче говоря, служение Нового Завета является духовным — то есть это праведность веры в сердце и плоды веры. Соответственно, оно отменяет левитские служения. [В Новом Завете ни одно приношение не является полезным ex opere operato, sine bono motu utentis, то есть за счет дел, без добрых помыслов в сердце]. И Христос говорит в Иоан.(4:23,24): “Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине” [то есть от всего сердца, с искренним страхом и сердечной верой]. Данный фрагмент явственно осуждает [как совершенно дьявольские, фарисейские и антихристианские] представления о жертвоприношениях, якобы приносящих пользу ex opere operato, и учит, что люди должны поклоняться в Духе, то есть с благорасположенным сердцем и с верой. [Иудеи также неправильно понимали свои обряды и ошибочно полагали, будто они становились праведными перед Богом, совершая дела ex opere operato. Против этого пророк борется с величайшей искренностью и убежденностью].

Соответственно, пророки также и в Ветхом Завете осуждают мнение людей относительно opus operatum и учат праведности и жертве Духа. Так Иеремия (Иерем.7:22-23) говорит: “Ибо отцам вашим Я не говорил и не давал им заповеди в тот день, в который Я вывел их из земли Египетской, о всесожжении и жертве; но такую заповедь дал им: ‘слушайтесь гласа Моего, и Я буду вашим Богом...’” Как же мы полагаем, что иудеи приняли это установление, которое, похоже, в открытую противоречит Моисею? Ибо было очевидно, что Бог дал отцам заповедь относительно жертвы всесожжения и жертвоприношений. Но Иеремия осуждает мнение о жертвах, которое Бог не утверждал, а именно — что эти жертвы будут угодны Ему ex opere operato. И он добавляет о вере, что Бог заповедал следующее: “Слушайтесь гласа Моего”, то есть: “Верьте Мне, что Я ваш Бог, что Я хочу, чтобы вы знали, что Я милую и помогаю, и Я не желаю ваших жертв. Верьте, что Я хочу быть Богом Оправдателем и Спасителем не за счет дел, но ради Моего Слова и обетования. Истинно и от всего сердца взыщите Меня и ожидайте помощи от Меня”.

В Псалме (49:13,15), отвергающем жертвы и требующем молитвы, также осуждается мнение относительно opus operatum: “Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? ...И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня”. Псалмопевец свидетельствует, что истинным служением и истинным почитанием является наше взывание к Нему от всего сердца.
И в Пс.(39:7) сказано: “Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши...”— то есть: “Ты предложил мне Свое Слово, чтобы я мог слышать его, и Ты требуешь, чтобы я веровал в Твое Слово и Твои обетования, что Ты воистину желаешь сострадать мне, оказывать мне помощь и т.д.” О том же мы читаем в Пс.(50:17-18): “...К всесожжению не благоволишь. Жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже”. А так же в Пс.(4:6): “...Приносите жертвы правды и уповайте на Господа”. Он обязывает нас уповать и говорит, что это — праведная вера, из чего следует, что остальные веры не являются истинными и праведными. И в Пс.(115:8): “Тебе принесу жертву хвалы, и имя Господне призову...” Обращение [к Богу] здесь названо жертвой хвалы [благодарения].

Кроме того, в Писании имеется множество свидетельств, которые учат, что жертвы ex opere operato не примиряют Бога [с нами]. Соответственно, Новый Завет, поскольку левитские служения были отменены, учит, что будут принесены новые, чистые жертвы, а именно — вера, молитва, благодарение, вероисповедание и проповедь Евангелия, скорби ради Евангелия и тому подобное.

О таких жертвах Малахия говорит (1:11): “Ибо от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами...” Наши оппоненты извращенно применяют данный фрагмент к мессе, ссылаясь на высказывания Отцов Церкви. Ответ, однако, прост, ибо, даже если это и сказано главным образом о мессе, отсюда вовсе не следует, что месса оправдывает ex opere operato, или что применительно к другим людям она заслуживает прощение грехов [что совершением мессы можно заслужить прощение грехов для других людей] и т.д. Пророк ничего не говорит о тех вещах, которые самым бессовестным образом выдумали монахи и софисты.

Кроме того, значение слов пророка очевидно само по себе. Ибо прежде всего они провозглашают, что имя Господа будет велико. Это достигнуто проповедью Евангелия. Ибо через Евангелие имя Христово возвеличено [сделано известным], и милость Отца, обетованная во Христе, признана. Проповедь Евангелия порождает веру в (сердцах) тех, кто принимает Благовестие. Они взывают к Богу, они возносят благодарение Богу, они переносят скорби за свое вероисповедание, они производят добрые дела во славу Христову. Таким образом имя Господне возвеличивается между народами. Поэтому слова “фимиам” и “чистая жертва” означают не обряд ex opere operato [не только обряд мессы], но все те жертвы, посредством которых имя Господне возвеличивается, а именно — веру, взывание, проповедь Евангелия, вероисповедание и т.п.

И если кто-то хочет, чтобы этот термин включал также и обряд [мессы], мы с готовностью признаем это [уступим], при условии, что он подразумевает не одну лишь церемонию [не только обряд], и не учит, что эта церемония полезна ex opere operato. Ибо как проповедь Слова Божьего мы относим к жертвам хвалы, то есть к прославлению Бога, так и принятие Причастия само по себе может быть прославлением и благодарением. Но оно не оправдывает ex opere operato, так же как оно не может быть применено к другим [исполнено за других] и не заслуживает для них прощение грехов. Немного далее мы объясним, как даже церемония [обряд] является жертвой. И все же Малахия говорит обо всех служениях Нового Завета, а не только о Причастии. Подобным же образом, когда он не одобряет фарисейского представления относительно opus operatum, это не противоречит нашему мнению, а, скорее, напротив, подтверждает его. Ибо он требует служения сердца, посредством которого имя Господне воистину возвеличивается.

Еще один фрагмент также цитируется из Книги Малахии (3:3): “...И очистит сынов Левия и переплавит их, как золото и как серебро, чтобы приносили жертву Господу в правде”. Данный фрагмент явственно требует жертвы праведной, и, следовательно, не поддерживает мнения об opus operatum. Но жертвы, приносимые сынами Левия в Новом Завете — это проповедь Евангелия и добрые плоды проповеди, как Павел говорит в Рим.(15:16): “...Совершать священнодействие благовествования Божия, дабы сие приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно Богу”, то есть чтобы язычники были приношением благоприятным [угодным] Богу через веру, и т.д. Ибо в Законе заклание жертв означало [символизировало] как смерть Христову, так и проповедь Евангелия, посредством которой эта ветхость плоти должна быть умерщвлена, и новая, вечная жизнь зачата в нас.

Они [оппоненты] также ссылаются на такое понятие, как “ежедневная жертва” (см.Исх.29:38; Дан.8:11; 12:11), утверждая, что как в Законе была ежедневная жертва, так и месса должна быть ежедневной жертвой Нового Завета. Наши противники хорошо ориентировались в ситуациях, когда мы позволяли себе использовать аллегории. Очевидно, однако, что аллегории не представляют твердых доказательств [что в делах столь важных перед Богом мы должны иметь твердое и ясное Слово Божье и не должны навязывать силой туманные и чуждые фрагменты. Такие неопределенные объяснения не выдерживают проверки судом Божьим]. Хотя мы действительно с готовностью допускаем, что месса может восприниматься, как ежедневная жертва — при условии, что под этим понимается вся месса, то есть обряд вместе с проповедью Евангелия, верой, молитвенным взыванием и благодарением. Ибо все это, соединенное вместе, является ежедневной жертвой Нового Завета, потому что обряд [мессы или Причастия] был учрежден ради этих вещей, равно как он не может быть отделен от них. Поэтому Павел говорит в 1Кор.(11:26): “Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет”. Однако из того левитского примера отнюдь не следует, что необходима церемония, оправдывающая ex opere operato, или что она должна производиться за других, чтобы заслужить для них прощение грехов.

И этот пример хорошо иллюстрирует не только обряд, но также и проповедь Евангелия. В Числ.(28:4 и далее) представлены три части этой ежедневной жертвы: всесожжение агнца, возлияние и хлебное приношение [приношение пшеничной муки, смешанной с елеем]. Закон описывает грядущее, или является “тенью будущего”. Соответственно, в этом действе [обряде левитского жертвоприношения] изображаются Христос и все служение Нового Завета. Сожжение агнца означает смерть Христа. Возлияние означает, что повсюду в мире верующие, посредством проповеди Евангелия, окропляются Кровью этого Агнца, то есть освящаются, как говорит Петр в 1Пет.(1:2): “...При освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа...” Хлебное приношение [приношение пшеничной муки] означает веру, молитву и благодарение в сердцах.

Таким образом, как в Ветхом Завете распознается тень [будущего], так в Новом Завете следует видеть предсказанное [Ветхим Заветом], а не какой-то иной пример или повод [образец] для какой-то [другой] жертвы.

Итак, хотя эта церемония является обрядом воспоминания о смерти Христовой, тем не менее сама по себе она не является ежедневной жертвой. Но сама память является ежедневной жертвой — то есть проповедь и вера, воистину верующая, что посредством смерти Христовой Бог примирился с нами. Возлияние, то есть следствие проповеди, необходимо для того, чтобы, будучи окроплены Кровью Христовой через Евангелие, мы могли быть освящены, как умерщвленные и затем оживотворенные. Необходимо также и хлебное приношение — то есть благодарение, вероисповедание и скорби.

Итак, отбросив фарисейское представление об opus operatum, давайте понимать под этим духовное служение [духовное поклонение] и ежедневную жертву сердца, потому что в Новом Завете следует искать сущность благих вещей [как Павел говорит: “(Ветхий Завет) это есть тень будущего, а тело (и истина) — во Христе”], то есть Святого Духа, умерщвления [ветхого человека] и животворения.

Из всего сказанного вполне очевидно, что пример ежедневной жертвы свидетельствует никак не против нас, но, скорее, напротив — в нашу пользу, ибо мы стремимся иметь все составные части, подразумеваемые ежедневной жертвой. [Мы достаточно ясно показали все части, относящиеся к ежедневной жертве в законе Моисеевом, и то, что под этим должно подразумеваться истинное, сердечное жертвоприношение, а не opus operatum]. Наши же оппоненты ошибочно полагают, будто здесь подразумевается обряд сам по себе, а не обряд в совокупности с проповедью Евангелия, умерщвлением плоти, животворением сердца и т.д. [что является лучшей частью мессы, независимо от того, называют ли ее жертвой или как-то иначе].

Итак, теперь благочестивые люди смогут легко рассудить, что сетования, будто мы упраздняем ежедневную жертву, являются совершенно лживыми. Из опыта ясно, к какой из Антиохий относятся те, кто имеют церковную власть, кто, прикрываясь религией, претендуют на царство мира сего, те, кто правят, не заботясь о религии и евангельском учении, те, кто развязывают войну, как цари мира сего, и учреждают новые служения в Церкви.

Ибо в мессе наши оппоненты сохранили только обрядовую сторону и публично используют ее для святотатственного обогащения. Впоследствии они придумывают, что это дело может исполняться от имени других людей, и что таким образом можно заслужить для них милость и все блага.

В своих проповедях они не учат Евангелию, не утешают совесть, не показывают, что грехи прощены даром, ради Христа, а учреждают поклонение святым, человеческие искупления грехов [епитимьи], человеческие традиции, утверждая, что всем этим люди оправдываются перед Богом. И, хотя некоторые из этих традиций очевидно безбожны, тем не менее, они защищают их с применением насилия. Если какие-то проповедники хотят, чтобы их считали более учеными, они пускаются в рассмотрение философских вопросов, которые люди — и даже те, кто их предлагает [к рассмотрению] — не понимают. Наконец, наиболее терпимые [из них] преподают Закон, ничего не говоря о праведности по вере.

Наши оппоненты в своем “Опровержении” поднимают много шума по поводу опустошения церквей, а именно — о том, что алтари стоят неукрашенными, без свечей и образов [статуй святых]. Эти мелочи они считают украшением церквей. [Хотя и неправда, что мы упраздняем все подобные внешние украшения, тем не менее, даже если бы это было так, Даниил говорит вовсе не о таких вещах, которые целиком и полностью являются внешними и не имеют отношения к христианской Церкви].

То запустение, которое имеет в виду Даниил (в Дан.11:31; 12:11), является опустошением совершенно иного рода, а именно — это пренебрежение Евангелием. Ибо люди, переполненные множеством и разнообразием обрядов и мнений, были совершенно неспособны постичь сущность христианского учения. [Поскольку наши оппоненты проповедуют в основном человеческие установления, которыми совесть уводится прочь от Христа, к уверенности в своих собственных делах].

Ибо кто из людей когда-либо понял доктрину о покаянии в трактовке наших оппонентов? Однако это основная тема христианского учения.
Сердца людей терзались перечислением проступков и благоугождениями. О вере же, посредством которой мы получаем даром прощение грехов, наши оппоненты не упоминали ни слова. Относительно проявления и укрепления веры, борьбы с отчаянием и прощения грехов даром, ради Христа, все книги и проповеди наших оппонентов хранили полное молчание [молчание совершенно недостойное, более того, повлекшее за собой неисчислимый ущерб].

К этому добавились отвратительные злоупотребления мессами и многие другие безбожные служения в церквях. Вот какое запустение описывает Даниил.

Напротив, наши священники, по благосклонности Божьей, заботятся о проведении служения Слова, преподают Евангелие о благословениях Христа и показывают, что прощение грехов просто даруется людям ради Христа. Это учение несет твердое и гарантированное утешение сердцам людей. К этому добавляется также заповеданное Богом учение о [Десяти Заповедях и] добрых делах. Также провозглашается значимость и полезность Таинств.

Но даже если бы польза [использование] Таинства заключалась в ежедневной жертве, все равно, скорее мы сохранили его [в неискаженном виде], нежели наши оппоненты, потому что у них Причастие отправляется священниками, нанятыми за плату. У нас же это производится чаще и более добросовестно. Ибо люди причащаются только после наставления и испытания совести. Ибо людей учат истинному использованию Причастия, тому, что оно было установлено, дабы служить печатью [гарантией] и свидетельством безвозмездного прощения грехов, и что, соответственно, оно должно увещевать встревоженные сердца людей к истинной твердости и вере в то, что грехи отпущены даром. Итак, поскольку мы сохранили как проповедь Евангелия, так и законное применение Таинства [Причастия], можно утверждать, что ежедневная жертва у нас сохранена.

И если уж говорить о внешних признаках, то посещение церквей у нас лучше, чем у наших оппонентов. Потому что паства удерживается полезными и понятными проповедями. Учения же наших оппонентов никогда не были понятны ни людям, ни самим учителям. {Ничто так не привязывает людей к церкви, как хорошая проповедь [хорошее чтение проповедей]. Но наши оппоненты своими проповедями лишь отпугивают людей от Церкви, ибо они ничего не говорят о наиважнейших частях христианского учения. Они лишь пересказывают легенды о святых и другие небылицы}.

Истинным же украшением Церкви является благочестивое, полезное и ясное учение, благоговейное использование Причастия, пылкая, искренняя молитва и тому подобное. Свечи, золотые сосуды [специальные тонкие свечи, напрестольные пелены, статуи святых] и тому подобные вещи вполне уместны, но все это, по существу, не относится к украшению Церкви. Если же вся сущность служения наших оппонентов сводится к подобным вещам, а не к проповеди Евангелия и не к вере, то они должны быть отнесены к тем, кого Даниил описывает, как людей, чтущих своего Бога золотом и серебром (см. Дан.11:38).

Они цитируют также из Послания к Евреям (5:1): “Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи”. Из этого они заключают, что поскольку в Новом Завете имеются первосвященники и священники, то существует также и жертва за грехи. Данный фрагмент производит сильное впечатление на малообразованных людей, особенно когда они видят пышность священства [облачение Аарона, поскольку в Ветхом Завете было много золотых, серебряных и багряных украшений] и жертвы Ветхого Завета. Это сходство вводит в заблуждение несведущих людей — так, что они начинают думать, будто аналогичным образом у нас должно существовать и церемониальное жертвоприношение, которое якобы может применяться в интересах [от имени] других людей, как это имеет место в Ветхом Завете. Служение месс и все остальное, что относится к папским методам правления — это также ложное усердие, проявляемое для (утверждения) неправильного понимания левитского образа правления. [Они не понимают, что Новый Завет занимается совершенно иными делами, и что если подобные обряды используются для назидания молодежи, то на них должны быть наложены определенные ограничения].

И хотя наша вера основывается главным образом на свидетельствах из Послания к Евреям, тем не менее наши оппоненты приводят против нас искаженные фрагменты этого же Послания, как, например, в только что приведенной цитате, где они говорят, что “всякий первосвященник рукополагается для того, чтобы приносить жертвы за грехи”. Само Писание сразу же добавляет, что Христос является нашим Первосвященником (Евр.5:5,6,10). Предшествующие слова говорят о левитском священстве и указывают, что левитское священство было образом священства Христова. Ибо левитские жертвоприношения за грехи не позволяли заслужить прощение грехов перед Богом, они были лишь прообразом жертвы Христовой, которая должна была стать единственной жертвой умилостивления, о чем мы уже говорили выше.

Ибо и в Ветхом Завете святые должны были получать оправдание верой, полученной из обетования о прощении грехов, дарованном ради Христа, то есть точно так же, как святые оправдываются в Новом Завете. От начала мира всем святым было необходимо веровать, что Христос станет обетованным приношением и искуплением за грехи, как Исаия учит в Ис.(53:10): “...Когда же душа Его принесет жертву умилостивления...”

Итак, поскольку в Ветхом Завете жертвоприношения не позволяли заслужить примирения — кроме, разве что, образного (ибо ими заслуживалось светское примирение), — но символизировали грядущую жертву, то, следовательно, Христос является единственной Жертвой, принесенной за грехи других людей. Таким образом, в Новом Завете не остается ни одной жертвы, которая должна приноситься за грехи других людей, кроме единственной крестной жертвы Христа.

Полностью заблуждаются те, кто полагают, что левитские жертвы заслуживали прощение грехов перед Богом, и, на основании этого, утверждают, будто в Новом Завете требуются какие-то еще жертвы, приносимые за других, кроме смерти Христовой. Эти домыслы принижают добродетель страданий Христовых и праведность верой, искажают учения Ветхого и Нового Заветов и вместо Христа воздвигают нам иных посредников и умилостивителей, а именно — священников с их жертвоприношениями, повседневно торгующих в церквях своими деяниями.

Таким образом, если кто-то делает вывод, что в Новом Завете необходим священник, чтобы совершать жертвоприношения за грехи, то подобное высказывание допустимо только о Христе. Все Послание к Евреям подтверждает такое истолкование. И если бы, вдобавок к смерти Христовой, мы должны были бы искать какое-то иное искупление грехов других людей для примирения [их с Богом], то это было бы не что иное, как провозглашение других посредников, помимо Христа.

Опять же, поскольку священство Нового Завета является “служением Духа”, о чем Павел учит во 2Кор.(3:6), оно, соответственно, имеет лишь одну жертву Христову, которая является достаточным искуплением и распространяется на грехи других людей. Кроме того, это служение не имеет жертвоприношений, подобных левитским, которые могли бы быть принесены ex opere operato от имени [вместо] других. Но оно предлагает другим людям Евангелие и Таинства, чтобы через них люди могли обрести веру и Святого Духа, быть умерщвленными и оживотворенными, так как служение Духа идет вразрез с opus operatum. [Ибо, пока существует личная вера и жизнь, порожденная Святым Духом, opus operatum другого человека не может ни сделать меня праведным, ни спасти меня]. Ведь служение Духа — это действие Святого Духа в сердцах. И, таким образом, данное служение полезно для других тогда, когда оно работает в них, когда оно возрождает и оживотворяет их. Это не производится посредством приложения ex opere operato деяний одних людей от имени [в интересах] других.

Мы рассмотрели причину, почему месса не оправдывает ex opere operato, и почему, будучи проведенной в интересах других людей, она не позволяет заслужить для них прощения грехов — ведь и то и другое идет вразрез с праведностью по вере. Ибо невозможно обрести прощение грехов, преодолеть ужасы смерти и греха какими-либо деяниями, кроме веры во Христа, согласно сказанному в Рим.(5:1): “Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир...”

Кроме того, мы показали, что фрагменты Писания, цитируемые для опровержения наших утверждений, отнюдь не защищают безбожного мнения наших оппонентов относительно opus operatum. Все благочестивые люди среди всех народов могут рассудить это.

Таким образом, следует отвергнуть заблуждение Фомы, который писал: “Что тело Господне, однажды принесенное в жертву на кресте за первородный грех, постоянно приносится на алтаре в жертву за повседневные прегрешения, чтобы в этом Церковь имела служение, посредством которого она могла бы примирять Бога с собой”.

Также должны быть отвергнуты другие всеобщие заблуждения — такие, как представление о том, что месса ex opere operato дарует благодать тому, кто участвует в ней. А также — что когда месса проводится за других, пусть даже порочных людей, при условии, что они не чинят препятствий этому, она позволяет заслужить для них прощение грехов, вины и наказания. Все эти представления ошибочны и безбожны. Это новые измышления необразованных монахов, затеняющие славу страданий Христовых и праведность по вере.

И из этих заблуждений произрастает бесконечное множество других иллюзий — таких, например, как представление о том, что мессы, проводимые за многих, столь же полезны, как и мессы, отслуженные за одного человека. Софисты имеют различные “степени” добродетели, подобно денежным менялам, имеющим меры веса для золота и серебра. Кроме того, они продают мессы [проводят мессы за деньги], как нечто такое, что позволяет каждому человеку обрести желанное: купцу — успех в делах, охотнику — удачу на охоте, и это можно перечислять бесконечно. Наконец, они распространяют это также и на мертвых. Отправлением Причастия они освобождают души от мучений в чистилище, хотя [на самом деле] без веры мессы не приносят пользы даже живым.

Также наши оппоненты не могут привести ни одного слова из Писаний в защиту тех небылиц, которые они с важным видом рассказывают в церкви. Равно как у них нет (относительно этого) свидетельств древней Церкви и подтверждений из трудов Отцов Церкви. [Следовательно, они являются безбожными и слепыми людьми, которые сознательно пренебрегают очевидными истинами Божьими и затаптывают их ногами].

Поскольку мы истолковали фрагменты Писания, цитируемые для опровержения наших представлений, следует ответить также и на высказывания Отцов Церкви. Нам небезызвестно, что Отцы называли мессу жертвой. Но они отнюдь не имеют в виду того, что месса дарует благодать ex opere operato, и что, будучи отслуженной за других, она позволяет заслужить для них прощение грехов, вины и наказания. Где в трудах Отцов можно найти такие чудовищные небылицы? Но в них открыто говорится о благодарении. Соответственно, они называют это евхаристией.

Однако мы говорили выше, что евхаристическая жертва не заслуживает примирения, а совершается теми, кто уже был примирен — точно так же, как скорби не позволяют заслужить примирения, но являются евхаристической жертвой [евхаристическими жертвоприношениями], когда те, кто уже были примирены, переносят их. И это общее замечание по поводу высказываний Отцов в достаточной мере защищает нас от [нападок] наших оппонентов. Ибо несомненно, что все эти вымыслы относительно добродетели opus operatum отсутствуют в трудах Отцов Церкви. Но для того, чтобы лучше понять общую суть дела, нам следует поговорить еще и о том, что в трудах Отцов действительно соответствует представлению об отправлении Таинства [Причастия].
Об отправлении Причастия и о Жертве

Некоторые умники полагают, будто Вечеря Господня [Причастие] была установлена по двум причинам. Во-первых, — для того, чтобы служить признаком и свидетельством вероисповедания, подобно тому, как определенная форма [монашеского] колпака [капюшона] является признаком соответствующего вероисповедания. Во-вторых, они полагают, что такой признак [отправление Причастия] был особенно угоден Христу, а именно — что это было трапезой, символизирующей взаимное единство и дружеские отношения среди христиан, потому что пир является признаком завета и дружбы. Это, однако, мирская [светская] точка зрения. Она не отражает основного предназначения и пользы того, что соделано для нас Богом. В таком случае говорится только о проявлении любви, которую люди, однако, оскверняют и понимают по-мирски. При том вовсе не упоминается о вере, сущность которой понимают лишь немногие.

Таинства являются проявлениями воли Божьей по отношению к нам, а не только человеческими отношениями [проявлениями], существующими среди нас и [исключительно] для нас. И они правы, что в Новом Завете Таинства являются признаками благодати. Но поскольку в любом Таинстве имеются два аспекта — [видимый] знак и Слово, то Слово в Новом Завете является [аспектом] присовокупляемым [к знаку] обетованием благодати. Обетование Нового Завета — это обетование о прощении грехов, о чем повествуется в Лук.(22:19): “...Сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание... Сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается [во оставление грехов]...”

Таким образом, Слово Божье дарует прощение грехов. И обряд, как таковой, является образом, или печатью, как Павел называет это в Рим.(4:11), печатью Слова, сообщающего обетование нам [делающего обетование известным]. И как обетование бесполезно, если оно не принимается верой, так и обряд бесполезен, пока к нему не присовокуплена такая вера, которая воистину дает уверенность, что здесь предлагается прощение грехов. Именно эта вера ободряет и поддерживает сокрушенные умы. И как Слово было дано для того, чтобы породить эту веру, так и Таинство было установлено для того, чтобы созерцание внешнего проявления [внешнего исполнения обряда] могло побуждать сердце веровать [и укреплять веру]. Ибо посредством этого — а именно: через Слово и Таинства — действует Святой Дух.

И такое отправление Таинства, когда вера оживотворяет устрашенные сердца, является служением Нового Завета, потому что Новый Завет требует духовного расположения [духовного приготовления, духовной наклонности], умерщвления [плоти] и животворения. [Ибо, согласно Новому Завету, высшее служение Бога производится в сердце]. И для такого использования Христос учредил это [Причастие], поскольку Он заповедал им сие творить в воспоминание о Нем.

Ибо воспоминание о Христе — не есть тщетное и внешнее [показное] празднование [не то, что осуществляется только какими-то жестами и действиями] или нечто, учрежденное ради примера, как в трагедиях производятся празднества в память о Геркулесе или Улиссе, но это [Причастие] совершается для того, чтобы помнить о добродетелях Христовых и принимать их верой — так, чтобы оживотвориться ими. Соответственно, в Псалме (110:4,5) говорится: “Памятными соделал Он чудеса Свои; милостив и щедр Господь. Пищу дает боящимся Его; вечно помнит завет Свой”. Ибо это означает, что в церемонии следует различать волю Божью и Его благодать.

Но вера, постигающая благодать, животворит. И, главным образом, в ней состоит польза Таинства [Причастия], и по ней можно явственно определить, кто готов к принятию Причастия [а именно — устрашенные сердца], и как [им] следует использовать его.

Жертва [приношение благодарности, или благодарение] также добавляется к этому. Ибо одно деяние имеет несколько назначений. После того, как совесть, ободренная верой, понимает, освобождение от каких ужасов она получила, она действительно ревностно и пылко возносит благодарения за страдания Христовы и Его благословения, используя сам обряд для восхваления Бога, для того, чтобы этой покорностью продемонстрировать свою благодарность. И она свидетельствует [всем этим], сколь высоко она ценит дары Божьи. Таким образом, обряд становится жертвой хвалы.

И Отцы Церкви действительно говорят о двойном действии, а именно — об утешении совести и о благодарении, или хвале. Первое из этих действий относится к сущности Таинства [к правильному использованию Таинства], второе же относится к жертве. Об утешении Амвросий говорит: “Идите к Нему и обретите прощение, потому что Он есть отпущение грехов. Вы спрашиваете — Кто Он? Послушайте Его, когда Он говорит в Иоан.(6:35): ‘Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда’ ”. Данный фрагмент свидетельствует о том, что при отправлении Таинства [Причастия] даруется прощение грехов. Он также свидетельствует и о том, что это [прощение] следует получать верой. В трудах Отцов Церкви можно найти бесконечное множество подобных свидетельств, но все они превратно истолковываются нашими оппонентами, сводящими их к opus operatum и к делам, которые следует совершать за других [от имени других людей]. Хотя Отцы явственно требуют веры и говорят об утешении, принадлежащем каждому, а вовсе не о приложении [дел].

Кроме того, можно найти аналогичные высказывания и о благодарении, например, слова Киприана о тех, кто причащается благочестивым образом. “Благочестие, — говорит он, — в благодарении Даятеля столь обильного благословения, различает то, что было дано и то, что было прощено”, то есть благочестие взирает как на то, что было дано, так и на то, что было прощено, то есть оно сравнивает величие благословений Божьих и безмерность наших пороков, греха и смерти друг с другом и возносит благодарения, и т.д. И отсюда в Церкви появился термин “евхаристия”.

Это не обряд сам по себе, и не благодарение ex opere operato, которое должно совершаться от имени других людей, чтобы заслужить для них прощение грехов, и т.д., чтобы освободить души мертвых. Все это идет вразрез с праведностью по вере [склоняя людей ко мнению], будто сам обряд, без веры, может принести пользу тому, кто совершает его, или другим людям.
О термине “месса”

Наши оппоненты также отсылают нас в область филологии. Из наименования мессы они извлекают аргументы, которые не требуют долгого обсуждения. Ибо, даже если бы месса называлась жертвой, из этого вовсе не следовало бы, что она должна даровать благодать ex opere operato, или что, когда ее проводят от имени других людей, она позволяет заслужить для них прощение грехов и т.д.

Leitourgiva, — говорят они, — означает “жертвоприношение”, а греки называют мессу литургией. Но почему же тогда они не вспоминают о древнем названии synaxis, показывающем, что раньше месса была духовным общением многих? Однако давайте поговорим о слове литургия.

Это слово означает не жертву, но скорее общественное богослужение, что вполне согласуется с нашим мнением, а именно — что один служитель, производящий освящение [даров], раздает Тело и Кровь Господни остальным людям точно так же, как один проповедующий служитель несет [раздает] Евангелие другим людям, как Павел говорит в 1Кор.(4:1): “Итак каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих”, то есть служителей Евангелия и Таинств. И во 2Кор.(5:20): “Итак мы — посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом”.

Таким образом, термин leitourgiva вполне согласуется со служением. Ибо это древнее слово обычно использовалось при отправлении общественного гражданского служения и у греков ассоциировалось с отправлением общественных обязанностей — таких, как подать, расходы на оснащение флота, и тому подобное. Об этом свидетельствует речь Демосфена “Лептину”, целиком и полностью посвященная обсуждению общественных обязанностей и освобождению от них [неприкосновенности]: “Fhvsei de; anaxivou" tina;" ajnqrwvpou" eJuromevnou" ajtevleian ejkdedukevnai ta;" leitourgiva"”, то есть: “Он скажет, что некоторые недостойные люди, стремясь к неприкосновенности, удалились от общественных обязанностей”. И так говорили во времена римлян, что видно из рескрипта Пертинакса “De Iure Immunitatis, l. Semper”: “Eij kai; mh; pasw`n leitourgiw`n tou;" patevra" oJ tw`n tevknwn ajriqmo;" ajnei`tai”, то есть: “Даже многодетных родителей не освобождать от всех общественных обязанностей”. В комментариях к Демосфену констатируется, что leitourgiva — это разновидность дани, издержки на игры, издержки на содержание флота, на посещение гимнасия и тому подобные общественные служения.

И Павел во 2Кор.(9:12) использует этот термин для описания пожертвований [на нужды святых]. Сбор пожертвований не только позволяет обеспечить святых тем, в чем они нуждаются, но производит в них обильные благодарения Богу, и т.д. И в Филип.(2:25) он называет Епафродита термином leitourgo;", “служителем в нужде моей” — определенно, он не говорит здесь о жертвователе.

Однако достаточно свидетельств, поскольку вокруг существует множество примеров, очевидных для тех, кто читает греческих писателей, использующих термин leitourgiva для обозначения общественных гражданских обязанностей или служений. И языковеды, на основании анализа дифтонгов, полагают, что он происходит не от lithv, что означает “молитвы”, но от “общественных благ”, называемых lei`ta, так что термин leitourgevw означает: “я имею отношение к [участвую в]”, “я даю [преподношу] общественные блага”.

Смешон их вывод о том, что, поскольку в Святых Писаниях упоминается об алтаре, месса должна быть жертвой. Ибо Павел упоминает об алтаре образно, только для сравнения.

И то, что термин месса происходит от древнееврейского слова jBzm “алтарь” — вымысел наших оппонентов. Зачем им нужны столь далеко идущие этимологические сравнения? Может быть, для того, чтобы показать свое знание древнееврейского языка? Зачем искать столь далекое этимологическое родство, если термин “месса” можно найти во Втор.(16:10), где он означает пожертвования, или дары людей, а вовсе не жертвоприношение, осуществляемое священником? Ибо люди, приходящие на празднование Пасхи, были обязаны приносить какой-то дар в качестве своего вклада [своей доли].

Сначала и христиане также сохранили эту традицию. Собираясь вместе, они приносили хлеб, вино, и другие вещи, о чем свидетельствуют каноны Апостолов. Часть этого хлеба и вина бралась для освящения, остатки же распределялись среди бедных. Вместе с этим обрядом они сохранили также и термин “месса”, обозначавший “пожертвования”. И, похоже, из-за таких пожертвований в других местах мессу называли термином ajgavph, чтобы кто-то не подумал, будто она так называется по причине совместной трапезы [празднования, пиршества]. Однако давайте отбросим эти пустяки.

Ибо смешно, что наши оппоненты выдвигают столь несущественные [несерьезные] предположения в таком важном деле. Потому что даже если предположить, что месса называется жертвоприношением, то каким образом этот термин может способствовать подтверждению измышлений относительно opus operatum, и о том, что возможно отправление месс от имени других, чтобы заслужить им прощение грехов? И месса может быть названа приношением [жертвой], так как при ее проведении возносятся молитвы, благодарения и (производится) все служение, почему она называется также евхаристией. Но ни обряды, ни молитвы не приносят пользы ex opere operato, без веры. Хотя мы обсуждаем здесь не молитвы, а прежде всего Причастие.
{Здесь вы можете видеть, какими невежественными ослами являются наши оппоненты. Они утверждают, будто термин missa происходит от слова misbeach, что означает “алтарь”. Из чего мы должны заключить, что месса — это жертва, ибо жертвы приносятся на алтаре. Опять же, слово liturgia, которым греки называют мессу, также должно означать жертву. Мы кратко ответим на это утверждение. Весь мир видит — такие языческие и антихристианские доводы отнюдь не доказывают, что месса приносит пользу ex opere operato sine bono motu utentis. Таким образом, они ослы, потому что в таком важном деле выдвигают столь глупые доводы. Причем эти ослы не знают также и грамматики. Ибо термины missa и liturgia отнюдь не означают жертвы. Missa по-еврейски означает совместное пожертвование [вклад]. И среди христиан, вероятно, существовала традиция приносить пищу и питье для бедных членов общин. Эта традиция была заимствована от иудеев, которые должны были совершать такие пожертвования на своих праздниках. И это они называли термином missa. Подобным же образом, термин liturgia по-гречески на самом деле означает служение человека общине [в интересах общины]. Это прекрасно согласуется с нашим учением, потому что священник у нас — это слуга всех тех, кто желает принять Причастие, человек, преподающий им Святое Таинство [Причастия].
Некоторые полагают, будто термин missa происходит не из древнееврейского, а означает то же самое, что и слово remissio, прощение грехов. Ибо при завершении Причастия провозглашалось: Ite, missa est, то есть: “Ступайте [с миром], вы имеете прощение грехов”. В подтверждение они приводят тот факт, что греки также говорили: Lais Aphesis (laoi`" a[fesi"), что тоже означает прощение. Если это так, то это прекрасно, потому что в неразрывной связи с данным обрядом должно всегда проповедоваться и провозглашаться прощение грехов. Однако это мало способствует решению вопроса, который мы рассматриваем, какое бы значение ни имел термин missa}.

Греческий канон также много говорит о приношении [жертве], но в нем ясно показано, что имеются в виду не Тело и Кровь Господни, а все служение, молитвы и благодарения. Ибо он гласит так: “Kai; poivhson hJma`" ajxivou" genevsqai tou` prosfevrein soi dehvsei" kai; iJkesiva" kai; qusiva" ajnaimavktou" uJpe;r panto;" laou`”. Если это высказывание понимать правильно, то оно безобидно. Ибо оно является молитвой о том, чтобы мы были достойны возносить молитвы, прошения и бескровные жертвы за весь народ. Точно так же, как немного далее: “ [Eti prosfevromevn soi th;n logikh;n tauvthn kai; ajnaivmakton latreivan”, то есть: “Мы возносим это разумное и бескровное служение”. Ибо те, кто истолковывают это, как разумную жертву, перенося это на само Тело и саму Кровь Христову, заблуждаются, поскольку канон говорит обо всем служении, и, вопреки opus operatum, Павел говорил о logikh; latreiva [разумном служении], а именно — о служении разума, страха, веры, молитвы, благодарения и т.д.

Наши оппоненты не имеют свидетельств и заповедей из Писаний в защиту обряда освобождения душ умерших, хотя из этого они извлекают неисчислимые доходы. И действительно, это немалый грех — учреждать подобные служения в Церкви, не имея на то заповеди Божьей и примера из Писаний, распространять на умерших Причастие, которое было установлено для воспоминания и проповеди среди живых [для укрепления веры тех, кто использует этот обряд]. Это является нарушением Второй Заповеди — злоупотреблением именем Божьим.

Сейчас мы не будем рассматривать свидетельства о чистилище, приводимые нашими оппонентами — какие наказания, по их мнению, существуют в чистилище, на чем основывается их учение об искуплении, которое, как мы уже показали выше, является пустым и тщетным. Для опровержения этого мы представим лишь следующее утверждение — несомненно, что Причастие было установлено, как результат прощения вины. Ибо оно предлагает отпущение грехов, под которыми следует действительно понимать вину. [Ибо какое мы могли бы иметь утешение, если бы нам давалось прощение грехов, но все же с нас не снималась бы вина?] И все же оно [Причастие] не является искуплением вины, в противном случае месса приравнивалась бы к смерти Христа. И прощение вины не может быть получено иначе как верой. Таким образом, месса является не искуплением, но обетованием и Таинством, которое требует веры.

И действительно величайшая скорбь должна охватывать всех благочестивых людей [они должны обливаться кровавыми слезами терзаний и сожалений] при виде того, что месса в значительной мере превращена в служение для умерших и искупление за наказание. Это изгнание ежедневной жертвы из Церкви, это царство Антиоха, который преобразовал самые благотворные обетования о прощении вины и о вере в абсолютно тщетные представления об искуплении. Это осквернение Евангелия, извращение [употребления] Таинств. Это те люди [настоящие богохульники], — о которых Павел говорит, что они виновны “против Тела и Крови Господней” (1Кор.11:27), — которые подавили учение о вере и прощении грехов, и под предлогом искупления грехов святотатствуют над Телом и Кровью Господними, наживаясь на них. И в свое время они заплатят за это святотатство. [Однажды Бог подтвердит Вторую Заповедь и изольет великий и ужасный гнев на них]. Поэтому мы и все благочестивые сердца должны быть на страже, противостоя злоупотреблениям наших оппонентов.

Однако давайте вернемся к нашему вопросу. Поскольку месса ex opere operato, без веры, не является искуплением ни за наказание, ни за вину, следовательно, ее проведение от имени [за] умерших совершенно бесполезно. И в дальнейшем обсуждении этого вопроса нет никакой необходимости. Ибо очевидно, что эти мессы от имени умерших [за умерших] не подтверждаются никакими свидетельствами Священных Писаний. Да это и небезопасно — учреждать какие-то виды служения в Церкви, не имея на то оснований [указаний] в Писании. И если когда-нибудь появится нужда, мы поговорим более подробно обо всем этом деле. Ибо почему мы должны сейчас спорить с оппонентами, не понимающими ни того, что такое жертва, ни того, что такое Таинство, ни того, что такое прощение грехов, ни того, что такое вера?

Греческий канон также не связывает приношение с искуплением умерших, потому что он применяет его в равной мере ко всем блаженным патриархам, пророкам, Апостолам. Таким образом, похоже, что греки совершают приношения и благодарения, не связывая это с искуплением наказаний. [Ибо, конечно же, они не имеют намерения избавить пророков и Апостолов от чистилища, но хотят лишь вознести благодарения за великие вечные благословения, данные им и нам]. Более того, они говорят не только о приношении Тела Господня и Крови Его, но также и о других частях мессы, а именно — о молитвах и благодарениях. Ибо после освящения [даров] совершается молитва о том, чтобы они пошли на пользу принимающим их, и не говорится о других людях [не принимающих Причастия]. Затем они добавляют: “ [Eti prosfevromevn soi th;n logikh;n tauvthn latreivan uJper tw`n ejn pivstei ajnapausamevnwn propatovrwn, patevrwn, patriarcw`n, profhtw`n, ajpostovlwn...” и т.д. [“Все же мы возносим Тебе это разумное служение за отошедших {отходящих} в вере, праотцов, отцов, патриархов, пророков, Апостолов...” и т.д.] Разумное служение, однако, означает не жертву [приношение], но молитвы и все, что к ним относится.

Что же касается приводимых оппонентами цитат из трудов Отцов Церкви относительно приношений за умерших, нам известно, что древние говорят о молитве за мертвых, которой мы не запрещаем. Однако мы не одобряем отправления ex opere operato Причастия за мертвых. Древние также не подтверждают мнения наших оппонентов относительно opus operatum. И, несмотря на то что они имеют свидетельства — преимущественно [высказывания] Григория или современных богословов, мы противопоставляем им ясные и определенные свидетельства Священных Писаний.

В суждениях же Отцов Церкви существуют огромные расхождения. Они были людьми, а значит, могли ошибаться и подвергаться заблуждениям. Хотя если бы сейчас они снова ожили и увидели свои высказывания, используемые нашими оппонентами в качестве обоснования печально известных заблуждений относительно opus operatum, то они сами истолковали бы их совершенно иначе.

Пытаясь опровергнуть наше мнение, оппоненты [совершенно безосновательно] указывают также на обвинение Ария, который, как они говорят, был осужден за отрицание того, что во время мессы совершается приношение [жертва] за живых и за мертвых. Они часто используют этот ловкий прием — цитируют древние ереси, ложно уподобляя им нашу позицию, чтобы тем самым сокрушить нас. [Эти ослы не стыдятся никакой лжи. Равно как они не знают, кем был Арий и чему он учил]. Епифаний свидетельствует, что Арий учил о бесполезности молитв за мертвых. За это он осуждает его. И мы не защищаем Ария, но мы, со своей стороны, спорим с вами, поскольку вы защищаете ересь, очевидно противоречащую учению пророков, Апостолов и Святых Отцов, а именно — что месса оправдывает ex opere operato, что она позволяет заслужить прощение вины и наказания, даже если люди, за которых она проводится, являются нечестивцами, при условии, что они не чинят препятствий [проведению этой мессы]. Мы не согласны с этими пагубными заблуждениями, умаляющими славу страданий Христовых и полностью извращающих учение о праведности верой.

Существовало подобное убеждение нечестивых людей в Законе (в Ветхом Завете), а именно — что они заслуживают прощение грехов не в качестве дара, верой, но посредством жертвоприношений, ex opere operato. Потому они преумножили эти служения и жертвоприношения, учредили служение Ваалу в Израиле и даже жертвоприношения в Иудейских дубравах. Пророки осуждают такое мнение и борются не только со служителями вааловыми, но также и с другими священниками, которые приносят жертвы, заповеданные Богом, имея столь безбожное представление [о них]. Однако это представление, а именно — мнение о том, что служения и жертвы умилостивляют Бога, присуще миру и всегда будет в нем пребывать. Плотские люди не могут смириться с мыслью, что только жертве Христовой может быть приписана честь жертвы умилостивления, так как они не понимают, что такое праведность верой, но приписывают ту же честь остальным служениям и жертвоприношениям.

Поэтому как в Иудее среди неблагочестивых священников существовало ошибочное представление о жертвоприношениях, как в Израиле продолжалось служение Ваалу, хотя, несмотря на это, Церковь Божья, не одобряющая безбожных служений, существовала там, так и владычеству папы римского присуще служение Ваалу, а именно — злоупотребление мессами, которые паписты проводят, чтобы ими заслужить прощение вины и наказания для неправедных. [И все же, как Бог сохранял в Израиле и Иудее Свою Церковь, то есть некоторых святых, так Он по-прежнему сохраняет Свою Церковь, то есть некоторых святых, при папстве — так что христианская Церковь полностью не погибла]. И похоже, что служение ваалово будет существовать столько же, сколько царствование папы, до тех пор, пока Христос не придет судить и славой Своего пришествия не разрушит царство антихриста. Тем временем те, кто воистину веруют в Евангелие [чтобы воистину почитать Бога и иметь постоянное утешение во грехах, ибо Бог милостиво позволил Своему Евангелию воссиять, дабы мы были предостережены и спасены], должны осудить эти порочные служения, учрежденные для того, чтобы вопреки заповеди Божьей затенить славу Христову и праведность верой.

Мы в кратком виде изложили все эти представления о мессе, дабы благочестивые люди во всем мире могли понять, что мы с величайшим усердием стремимся к поддержанию достоинства мессы и показываем ее истинное предназначение, а также — что мы имеем очень веские основания для расхождения во мнениях с нашими оппонентами. И мы увещеваем всех добропорядочных людей не способствовать нашим оппонентам в осквернении мессы, дабы не обременять себя грехами других людей. Это дело имеет не меньшую важность, чем дело пророка Илии, осудившего служение Ваалу. Мы представили столь важное дело с величайшей умеренностью и сдержанностью, не приводя сейчас никаких упреков [обвинений в адрес наших оппонентов]. Однако если оппоненты вынудят нас собрать [и перечислить] все [их] злоупотребления мессами, то этот вопрос уже не будет рассматриваться с такой снисходительностью.