господина, был horlger — это тоже как будто не вызывает сомне
ний. Отсутствие сколько-нибудь ясных источников не позво
ляет нам установить с точностью характер зависимости крестьян
от своих господ в X III—XIV вв. Для X I—X II вв. у
нас есть
«Русская Правда». К сожалению, и она не дает нам на поставлен
ный вопрос такого ясного ответа, который бы уничтожал воз
можность сомнений. Тем'не менее совсем не отвечать на вопрос,
что представлял собой зависимый смерд по «Русской Правде»,
невозможно, несмотря на то,
что кроме предположений, более
или менее обоснованных, едва ли что-либо можно сказать по
этому предмету. Энгельс для Германии счел возможным
заметить, что «крепостное право прежних веков (по
сравнению
с XIV и XV вв.
Б . Г .) ... заключало в себе еще мнего черт древ
него рабства»,1 откуда можно вывести заключение, что он скло
нен был рассматривать первичное состояние крепостничества
в Германии как Leibeigenschaft. К сожалению, он не привел
никаких фактов, которые дали ему основание для этого заклю
чения. Теоретически во всяком
случае более чем вероятно, что
рабовладелец, осваивающий насильственным путем крестьянина,
был мало склонен проводить какую-либо большую разницу
в степени своей власти над рабом и крепостным, считая и того
и другого своими людьми. Но
наличие крестьянской общины,
этого оплота крестьянской независимости, во всяком случае
должно было сыграть весьма определенную роль по отношению
к массе свободных смердов, задерживая темпы процесса феода
лизации, с одной стороны, и, с
другой, смягчая формы крестьян
ской зависимости. Как конкретно протекал этот процесс в ран
ней своей стадии в обществе, занявшем территорию восточной
Европы, мы, к сожалению, ничего не можем сказать точного.
Во всяком случае приведенные уже выше факты говорят о том,
что и этот свободный смерд путем внеэкономического и эконо
мического принуждения стал попадать в зависимость от фео
далов, что он боролся против надвигающегося на него феода
лизма
путем коллективных восстаний, в летописи по вполне
понятным причинам не нашедших себе полного отражения, что
он протестовал, наконец, в форме индивидуальных действий
и прежде всего побега. Мы могли
видеть случаи бегства смердов,
Достарыңызбен бөлісу: