отмеченные Новгородской летописью в начале X III в., видели
также меры, принимаемые новгородской властью для борьбы
с бегством смердов, холопов,
должников, преступников и др.,
правда, уже в 1440 г. Хотя у нас и нет никаких оснований думать,
что эти меры были выработаны только в это время, хотя неиз
бежно предположить, что эти меры подразумеваются уже в древ
нейших из дошедших до нас договорах Новгорода с князьями,
тем не
менее это не прямые, а лишь косвенные доказательства.
Аналогия с положением польского зависимого крестьянина,
которого господин в X III в. мог не только возвратить из бегов,
но и сильно наказать за это,1 тоже не доказательство. Древней
шая «Правда», равно как «Правда» Ярославичей и «Пространная
Правда», ясно говорят только о бегстве челядина. «Правды» знают
смердов
двух основных категорий, зависимых и свободных, и
говорят о смердах, чаще имея в виду свободного смерда. Есте
ственно поэтому, что ожидать от «Правд» точных данных о бегстве
смердов не приходится.
Устав Владимира Мономаха, помещенный в «Пространной
Правде»
говорит о бегстве закупа, но ни одна из «Правд»
не говорит ясно о бегстве смерда. Это отсутствие ясного упоми
нания о беглом смерде может на первый взгляд дать повод
к заключению о свободе смердов вообще, но это заключение
решительно
будет противоречить тому, что мы знаем о зави
симом смерде из всех наших источников. Ведь в «Пространной
Правде» имеется статья: «А в холопе и в робе виры нету...»
(ст. 102 Карамз. сп.), а о том, что в зависимом смерде тоже нет
виры, в «Правде» нет ни звука. А между тем это так: за смерда,
за холопа, за рядовича,
кормильца, кормилицу, сельского и ра-
тайного старост, т. е. за весь рабочий состав княжого двора,
изображаемого "в «Правде»
Ярославичей, взыскивается не вира,
а вознаграждение за истреблениесобственности, в данном слу
чае собственности князя. Так понимает эти статьи 22—24 «Правды»
Ярославичей и Владимирский-Буданов,2 с которым нельзя не. *
*
Достарыңызбен бөлісу: