Б. И. Павлов, А. А. Макеев Село Иваньково Алатырского уезда (материалы к истории села XVI – начала ХХ вв.) Часть I

Глава 3. Топонимика села

а Земля есть книга, где история человеческая записывается

в географической номенклатуре».
Н.Н. Надеждин
В названиях, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, сохранена наша многовековая история. Часто, мы не задумываемся: откуда пошло то или иное название? Когда возникает такой вопрос, то ответ на него могут дать самые обширные разделы ономастики (науки о собственных именах): топонимика ( от греч. «топос» – место и «онима» – имя), изучающая названия мест, их происхождение и значение, и гидронимика (от греч. «гидро» – вода и «онима» – имя), изучающая названия рек и озёр.

Мы уже указывали, что в древности алатырский край населяла мордва, поэтому большинство названий здесь – мордовские. Например, Сура – от тюркского «су» – вода и «ра» – река (кроме нашей Суры есть река и посёлок в Архангельской области, где родился русский святой Иоанн Кронштадский, речки Мокрая Сура и Сухая Сура, впадающие в Днепр); Бездна – от мордовского «пезнака» – «топкая, болотистая»; Кувалда – от эрзянского «кавал» – «орёл», «коршун»; Мары – от мордовского «куча, бугор, холм, отдельная вершина, курган». Есть версия, что Мары – «болото, стоячая вода». У Даля – мара – «наваждение, призрак, привидение». «Марить» – «отуманивать, одурять»; Шумы и речка Шумка – от славянского «шум» – «лес», «шумак» – «лесной».

Небольшие речки Явлей, Чуварлей, Веркилей и т.п. все оканчиваются на лей – «речка» (эрьзя). От них получали свои названия сёла. Хотя есть и исключения. В основе гидронима Барыш лежит широко распространённый у славянских народов термин бара: праславянское bara – «речка, поток»; древнерусское бара – «болото»; украинское бар – «мокрое место между взгорьями», «глубокий обрывистый овраг»; болгарское бара – «речка, поток», «стоячая вода», «лужа»; словенское bara – «болото, топь». В современном татарском языке нарицательное «Барыш» означает «ход, движение, течение». Общая длина реки – 237 км. Берёт начало на возвышенности Сурская Шишка.

В народе сохраняются и передаются из поколения в поколение совершенно невероятные с исторической точки зрения вымыслы и легенды о происхождении сёл. Связано это с тем, что некоторые названия не поддаются сколько-нибудь убедительному объяснению. Например, в селе Полибине сохранилось предание о том, что здесь в XIV веке проходило жаркое сражение с татарами и русские войска в чистом поле были побиты. От словосочетания «поле битое» оно и получило название.

В Явлеях, название которого переводится с мордовского, как «село у речного оврага», среди жителей бытует мнение, что «когда Иван Грозный шёл покорять Казань, остановился с войском на ночлег в этих местах. Ночью в лесу неожиданно появился яркий свет. Государь, показывая на него, якобы воскликнул: «Сие явление!».

С походом Грозного царя связывают свою историю стемассцы. Войско, которое шло через село, было таким большим, что состояло из «ста масс». На самом деле мордовское мас – «красота», а также усечённое мастор (о) – «земля, земельное владение». Б.А. Серебренников сопоставлял мас с венгерским мezo – «поле».

В соседнем селе Саре название выводят от слова «царь». Гора, на которой поселились люди, когда-то якобы называлась царской, то есть высокой, господствующей над всей окрестностью, и село стало именоваться Царским. В местном выговоре слово «Царское» перешло в «Сарское», а потом и в более простую форму – Сара.

Бытует легенда и о том, что у предводителя татаро-монгольского войска здесь погибла жена, которую звали Сарой. В память о ней и назвали село. На самом деле, Сара – от эрзянского «сар» – «заосоченное, заболоченное место».

Первопоселенцы села Ахматова шли в поисках места жительства до тех пор, пока все не признали: «Ах, матушки! Как здесь хорошо! Дальше не пойдём». На самом деле это антропоним, т.к. основателем села был Ахмат.

Есть такие легенды и о нашем селе. Старожилы считают, что мордва ближайших деревень прозвало новопоселение «Иваньковом», имея в виду русскоязычность населения, т.к. всех русских звали Иванами. Необходимо заметить, что источники XV – XVI вв. фиксируют следующие формы имени Иван: Иванко, Иванис, Иванчик, Иванча, Ивахно, Иваш, Ивашка, Ваней, Вантей, Вантя, Ванчур. Название «Иваньковская» профессор Капитон Невоструев в середине XIX в. выводил от озера Ивань. Кстати, имя Иван, Иоанн не русское, а еврейское и означает – «Бог милует».

Как правило, легенды о происхождении названия не имеют научного подтверждения, но сам факт их существования свидетельствует о глубоком интересе к истории у жителей нашей «малой» родины, о желании познать окружающий мир.

Подъехав со стороны Алатыря на Уваровскую гору, сразу и не определишь, где село Иваньково. А оно здесь: тихо приютилось под обрывом длинной горы, утопая в зелени.

Так исторически сложилось, что название «село» обычно обозначает не одно селение в современном смысле слова, а большой населённый пункт, иной раз с множеством тяготевших к нему деревень. В понятие же «деревня» входил не только сам населённый пункт, но и все принадлежавшие ему земельные владения. Не исключение и Иваньково. Начинается оно с бывшей деревни Уваровки, которая выглядит как одна длинная улица. Чтобы попасть на неё нужно перейти через «Прощальный мостик». Здесь, в старину, прощались с уходившими в солдатчину.

Справа, в низине, «Костюшкина роща» (по преданиям её посадил Константин Сеняткин), а рядом овраги: Малый, Средний, Оськин, Болвин дол, Чуфариха. Слева – «Цыганский колодец». Здесь, во время крестных ходов, совершали молебен. Недалеко озеро Старица (старицей называют оставленное рекою былое, обсохшее или заполненное стоячей водой русло). На другой стороне Суры, там, где кончается пойма, – «Венец». Русское население слово венец употребляло в значении: «гребень округлой горы; возвышенность, высокий берег, окружающий речную долину или низменность». Вдоль «Венца» расположились озёра-старицы: Молебное, Подмысное, Варган, Лопата, Кривое, Волчье. Есть озёра с очень интересными названиями. Например, Кулыверки; недалеко от посёлка Мары – Кожедеево (от «кужо» – «поляна»). Вокруг озёр поляны: Большая, Щавелёва, Попова, Крестова, Ярмошина, Малая и Большая Пановы и др.

Вы не задумывались, почему все озёра находятся на правом (восточном) берегу Суры? Объяснение этому дал в XIX веке русский учёный академик К. Бэр. Он заметил, что у рек северного полушария западный берег выше и обрывистее восточного; реки, размывая его сдвигают своё русло, оставляя по другую сторону низкую размытую равнину с множеством озёр-стариц. К. Бэр понял, что причина этого геологического явления – неодинаковая скорость вращения различных точек земной поверхности, которая возрастает от полюса к экватору. Сейчас это явление называют «законом Бэра».

Вернёмся на левый берег Суры. В центре Уваровки на взгорке магазин, а рядом Осиновое болото (на старинных картах оно показано как глубокое озеро). Далее, с правой стороны улицы, овраг Ванючка. Название очень интересное. В России было немало сёл, носивших двойные названия. Первое, чаще всего, церковное, второе – коренное. Так вот, в старинных документах второе название: «Ванючка тож», встречается довольно часто. Что оно означает предстоит выяснить.

Вообще, на плане 1798 г. показаны все крупные овраги: Берёзовый, Радонкин (по которому протекает река Елховка), Падеришка (южнее правления). Оврага Ванючки на плане нет, хотя название очень древнее. В устье Ванючки когда-то стояла старообрядческая церковь, а напротив и южнее – часть села с названием «Разлив». Прямо по центру оврага, высоко на горе, стоял хутор Сациперова.

Верхняя улица на горе – «Синебрюха», которая наряду с «Липовкой», «Нечаевкой», «Разливом» и составляли когда-то село Иваньково. Правда, сельчане чаще использовали название «Разумовщина». Недалеко от Суры есть ещё такие улицы как «Новая линия», которая каждую весну затоплялась в разлив почти по окна, «Маленький порядочек» (здесь: порядок – сторона улицы), «Каталисия» («Акталисия»). Последнему названию существует и объяснение: якобы, иваньковец, по прозвищу «кот», женился на девушке, которую звали «лиса». Место, где они поселились и стало «Котолисией».

От «Красной горки», где стоит храм, начинается Удельное. Чаще это название связывают с представлением об уделе, участи, доле человека, его судьбе. На самом деле удел – это земли и крестьяне, работавшие на царскую фамилию. Под горой расположилась Бирюковка. По преданию там жили бирюки. Напротив оврага Пиксясь спускается к Суре «Тюрина улица». Место в конце её называется Курмыш (в переводе с мордовского «деревня»), а южнее – «Поселение» и «Каменка», которая тянется до устья оврага Михилейка, по которому течёт одноимённая речка. От него ответвляются два овражка: Елхов и Сукнов. Южная сторона оврага – знаменитая Лысая гора. По древним славянским поверьям здесь проходил шабаш ведьм. В конце 1960-х годов её засадили соснами и сейчас это самое грибное место.

Мы назвали ещё не все овраги. Есть Урвин, Волчиха, а самый большой – Лесной, тянется вдоль поля на 4 километра.

Под Лысой горой бъёт из-под земли родник. Место от родника до берега Суры это «Солонцы».

В 500 метрах от Удельной находится устье речки Малая Сарка. Длина её всего 52 километра. Она мелководная, но встречаются омуты глубиной более трёх метров. В 1972 г. река полностью пересохла, чего на памяти старожилов никогда не было. В 1960-х гг. налимов, голавлей, пескарей здесь было в избытке. Ловились угри, а в XIX веке водилась и форель. Вдоль берега Сарки располагался фруктовый сад колхоза «Победа», который сейчас заброшен. Такая же участь постигла сады в Уваровке и Разумовщине.

Подведём некоторые итоги. Русские сёла чаще назывались по местной церкви, по имени или фамилии владельца (основателя). Например, Уваровка, Дурасовка, Разумовщина. От церквей получали названия и улицы. Такая есть и в Иванькове. Так как наше село долинного типа, т.е. тянется вдоль реки Суры почти на семь километров, то первоначально оно имело одну улицу (двустороннюю), центральную. Постепенно параллельно ей было построено ещё семь: Каталисия, Новая линия, Маленький порядочек, Церковная, Удельная, Выселки, Синебрюха; а также семь поперечных улиц: Задуваловка, Нечаевка, Нижняя липовка, Верхняя липовка, Хохловка, Кладбищенская, Мазаевка. Параллельные улицы – двусторонние, поперечные – односторонние.

Названия – это такие же памятники старины, как древний курган или белокаменный собор. Поэтому следует бережно охранять звучные, «говорящие» исторические названия.

1. 
   Глава 4. Русская колонизация Присурья. Ранняя история села
   

Монгольское нашествие XIII века затормозило русское продвижение в Присурье, но не остановило его, так как данная территория, являвшаяся окраиной Золотой Орды, имела довольно тесные связи с Северо-Восточной Русью.

Активная колонизация Поволжья связана с политикой нижегородского князя Константина Васильевича (1309 – 1355). Он повелел русским людям селиться по Оке и по Волге и по Кудьме рекам и на мордовских селищах, где кто захочет². При сыне его Борисе русские сёла появились ещё далее на востоке в бассейне реки Сундовик (эта река течёт с юга на север и впадает в Волгу у села Лысково). В ответ, ордынский князь Булат-Темир в 1367 г. «пограбил» весь этот район. Однако это только активизировало заселение края, которое было закреплено построением Курмыша. По летописи, князь Борис Константинович в 1372 г. «постави себе город на реке Суре и нарече имя ему Курмыш»³. Город возник на месте более раннего мордовского поселения.

Колонизация Присурья не могла проходить беспрепятственно и наталкивалась на сопротивление местного населения. Если о борьбе с черемисой, населявшей правобережье Суры («Засурье»), русские летописи ничего не говорят, то «мордвичи», населявшие левобережье («Запьянье»), нередко участвовали в ордынских «нахождениях».

Летом 1377 г. в Москве было получено известие, что царевич Арабшах (Арапша), с несколькими туменами войска, стоит в мордовских лесах, готовясь к набегу на Русь. На Пьяну был выслан крепкий заслон, чтобы дать отпор врагу на рубежах Русской земли. Войска стали лагерем. Так как мордовские князья уверяли, что передовые отряды Арабшаха за полтораста вёрст, в лагере воцарилось спокойствие. Воины купались, охотились, бражничали. Некоторые положили свои доспехи на телеги, «а иные в сумы, а у иных и сумцы ещё не насажены беху, а щиты и копия не приготовлены, а ездяху и порты с плеч спускавше, а мёд пиаху допиана…потеху себе творяще». Никто не помышлял о встрече с противником.

2 августа, воспользовавшись беспечностью русских, татары подошли к русскому стану: началось жуткое побоище. Только немногие спаслись бегством, остальные погибли. Арапша двинулся к Нижнему, нижегородцы бежали, опустевший город был предан разорению. Вслед за татарами на Нижегородскую землю напала мордва, грабя и разоряя всё, что ещё уцелело.

Два месяца спустя, возмущённые как этим набегом, так и предательством на реке Пьяне, русские жестоко покарали мордву. На неё обрушилось вновь собранное нижегородское войско. Вся мордовская земля была опустошена, не успевших попрятаться по лесам жителей перебили, а некоторых захватили в плен и, пригнавши в Нижний Новгород, тут секли плетьми, травили на льду собаками и казнили. Троицкая летопись так повествует об этом: «Землю мордовскую повоеваша всю и сёла и погосты их и зимницы пограбиша, а самих посекоша, всю землю их пусту сотворища, а множество живых полониша и приведоша их в Нов-Город и казниша их казнью смертной и травиша их псы на лёду на Волзе»⁴.

Интересно отметить, что Пьянское поражение, которое современники характеризовали как сильный, долго не заживающий рубец на «русском народном теле», привело к редкому в истории явлению: переименованию реки. Название «Пьяна» («Пьяная река») возникло после трагедии 2 августа 1377 г. И одновременно с этим событием или чуть позже появилась дополняющая его пословица: «За Пьяной – люди пьяны»⁵. В актах ХII – XIII вв. она называлась по-русски Межевой рекой, то есть образуемый ею водный рубеж обозначался как межа между русскими и мордовскими землями.

Характерно, что все притоки реки Межевой (Пьяной) до сих пор носят угро-финские, а не русские названия: Алезь, Ежать, Ройка, Киржень, Чапара, Сердемя, Ватка, Кетаржа и др. В подобном окружении Пьяна, имеющая мордовские по наименованию притоки и впадающая в Суру с её мордовско-марийскими притоками, выглядит со своим «русским» названием как «белая ворона». Отсюда вполне понятно, что она имела финноязычное название, которое до нас в чистом виде не дошло, но которое фонетически близко русскому слову «пьяна» (т.е. пиено, пихено, кияно и т.д.) и было переосмыслено и превращено в русское «Пьяна». Ссылки на то, что, возможно, русские назвали эту реку «пьяной» из-за её извилистого течения не выдерживают критики⁶.

С этого времени восточная граница Нижегородского княжества своими слободами охватывает «Засурье» и «Запьянье». Московский князь Василий Дмитриевич, присоединив в 1392 г. Нижегородское княжество, в духовной грамоте завещал своему сыну Ивану Новгород Нижний, а княжне «из Новгорода половина пошлин новгородских, да Курмыш со всеми селы и з бортью, и с путми, и с пошлинами, и со всем што к нему потягло, и с Алгашем»⁷. Село Алгаши находится уже в правобережье Суры в 20 км восточнее Порецкого.

К 1480 г. почти все основные мордовские земли вошли в состав Российского государства. Для управления этими землями русские князья посылали наместников и волостелей, наделяя их судебными и административными правами. Для этих целей активно использовались и местные мордовские князья и мурзы. Но для утверждения русской власти на мордовских и чувашских землях необходимо было строительство города.

1 сентября 1523 г. при впадении Суры в Волгу, несколько ниже Курмыша, был основан Васильсурск. Для его постройки из Нижнего Новгорода пришли воеводы со многими людьми. Они город срубили, дали ему имя великого князя и оставили в нём воевод многих, да и людей с ними. Новый городок на Суре сразу же получил большое значение. Он стал передовым русским оплотом на самой границе Казанского ханства, «от безбожных агарян затулием», т.е. защитой, и в то же время базой для военных действий против казанских татар ⁸.

Город был поставлен на правом берегу Суры, т.е. на территории Казанского ханства, что являлось одной из черт государственной политики Москвы, которую отметил ещё академик Виппер: «подобно завоевателям ассирийским и персидским, московские строители имели обыкновение подготовлять занятие новой территории постройкой грозной крепости на краю границы или даже на самой вражеской земле»⁹.

Строительство Васильсурска закрепляло за Россией реку Суру и способствовало дальнейшему заселению этого района русскими. Первоначально это были разные любители приключений, гулящие люди и бродяги, искавшие привольного житья подальше от назойливого присмотра властей и господ.

От заката матёрая Русь валит,

Басурманщину обходит и теснит –

Воеводы рати царския ведут,

Ставят крепкие остроги там и тут.

«Василий, построив Васильсурск, сделал первый шаг к совершенному покорению Казанского ханства, сын его Иоанн, как увидим, построением Свияжска, сделает второй, третьим будет взятие самой Казани», – писал С.М. Соловьёв¹⁰.

В 1552 г. встал вопрос о походе на Казань. «И учал государь мыслити з братом своим со князем Владимиром Андреевичем и з боляры и с всеми воеводами, как идти х Казани и на которые места; и приговорил идти государь надвое, вмещения для людем, а самому государю идти на Володимерь и на Муром, а воевод отпустити на Казань и на Мещеру, а сходитца на поле за Алатарем»¹¹. Выбор пути через мордовские земли был не случаен. Дело в том, что два предыдущих похода зимой 1547 – 48 гг. и 1549 – 50 гг. шли по территории Горной Стороны (современной Чувашии) и население оказывало всяческую поддержку русским. Но осенью 1551 г., уже после так называемого «добровольного вхождения», чуваши от России отложились и действовали как неприятели. Мордва же последние полтора века не предпринимала никаких серьёзных действий против русских.

3 (13) июля русские двинулись на Казань. Впервые пехота шла напрямик, «полем», а не была отправлена по воде. Огромная 150-тысячная армия испытывала трудности со снабжением продовольствием. Свидетельствует А. Курбский: «Аки бы по пяти неделях со гладом и с нуждою многою дойдохом Суры реки великия…и того дни хлеба сухого наядахомся со многою сладостию и благодарением, ово зело дорогаго купующе, ово позычающе (заимствующе) от сродных и приятель и другов: бо нам бы его не стало аки бы на 9 дней…»¹².

Составитель «Казанского летописца» также отмечает тягость похода: «Тяжек явися ему (Ивану IV) путь той и всему воинству его: от конских бо ног взимаему на высоту песку и не бе видети солнца и небеси и всего воинства идущаго, и тоска велика всё воинство обдержаще; мнози же человецы изомроша от солнечного жара и от жажды водныя, иссохша бо вся дебри и блата, и малые реки польские не тецаху путем своим. Но развие мало воды в великих реках обреташеся, во глубоких омутех? Но и то сосудами, корцы, и котлы, и пригорщами, в час един, до суха исчерпаху, друг друга бьюще и угнетающе и задавляюща; ини же росу лизаху, и тако жажду свою с нужею утоляху»¹³.

4 (14) августа, проходя в среднем до 25 км в сутки, колонны соединились на реке Суре. Маршрут похода хорошо известен: «…двенадцатый (стан) на реке Алатыре; тринадцатый на реке Большом Саре; четвертый на десять – на реке Суре под Бараньевым (Баранчеевым) Городищем (которое ныне зовётся Барышскою слободою)», т.е. войска шли по местности, где сейчас расположено село Иваньково¹⁴.

После основания Алатыря (1552 г.) началось активное освоение присурских земель. Так как край был беспокойный, с южных степей сюда частенько наведывались кочевники, набеги которых были опустошительны, селиться здесь опасались. С построением города это стало возможным как по Суре, так и по её притокам. Хотя в документах указывалось, что и до Алатыря левобережье Суры и вся засурская часть «охранялась русскими городками (по всей видимости, речь идёт об острогах – Авт.), устроенными на Суре»¹⁵.

Русское правительство оставило за коренным населением все принадлежавшие ему земли, «куда ходили его соха и топор», взяв себе «дикие поля» и степи («ковыльные земли»). Они и раздавались служилым людям. Об этом говорится в Духовной грамоте Ивана IV: «Да сына же своего благославляю великим княжеством Нижегородским…Да ему ж даю город Курмыш, да город Алатор на Алаторе, с волостьми и со всеми пошлинами, и князи мордовские с их вотчинами, и с черемисами, и со всеми уезды, и угожьи, и что к тем городам потягло. А что к тем городам аз сажал детей боярских на диком поле, и те земли все сыну же моему Ивану, и вотчинникам владеть своим»¹⁶.

К концу XVI – началу ХVII столетия все земли были закреплены за деревнями и точно определены границы владений. В связи с тем, что тяглая мордва имела довольно крупные земельные участки и местами была не в состоянии выплачивать приходившиеся на её долю натуральные и денежные повинности, она охотно пропускала к себе беглых русских крестьян, помогавших ей нести тягло, чем способствовала заселению земель русскими крестьянами, которые селились в мордовских землях.

Наряду с правительственными мерами по заселению края русскими (сооружение городов, укреплённых линий и т.д.), большое значение в этом отношении имели монастыри и служилые люди. Особую активность в приобретении земель проявляли представители социальной элиты, так называемые «высшие чины» (бояре, окольничие, думные дворяне, стольники). Всего они владели землями в пяти средневолжских уездах: Алатырском, Курмышском, Козьмодемьянском, Свияжском и Симбирском. В Алатырском уезде их было больше всего – 26. Среди них князья А.И. и Ф.И. Болховские, А.Ю. Сицкой, Ф.С. Куракин, Ф.Ю. Ромодановский, И.Б. Троекуров, И.П. и П.И. Хованские, Ю.Ю. Трубецкой, М.Я. Черкасский, бояре Б.И. Морозов, Б.М. Хитрово, Ю.С. Урусов и др.¹⁷. Последние получали земли в жалование в виде поместий или покупали их у казны и «инородческих» вотчинников (см. главу 5), иногда вытесняя с этих земель местное население. По итогам I ревизии (1710 г.) в Алатырском уезде было 769 помещиков и 45 787 крепостных (душ м. п.); 93 владельцам принадлежало от 100 до 500 душ, 16-ти – 500 и более¹⁸. Для заселения новых земель крестьяне покупались в центральных и уездах Верхнего Поволжья и переводились на новые места. Здесь селились выходцы из Новгорода и Рязани, Владимира и Костромы, Москвы и Тулы¹⁹. Например, в селе Ичиксы сохранилось предание о том, что оно основано выходцами из Москвы, в Кувакине – из Костромы.

В целом колонизация данной территории проходила мирно, что коренным образом отличает её от колонизации европейцами американского и австралийского материков, где бесчинствовали европейские конкистадоры, истребляя и сгоняя с обжитых земель покорённые народы.

Русские не истребляли коренное население, не сгоняли его с обжитых земель, а устанавливали добрососедские отношения, несли народам более передовую культуру. Именно благодаря охранительной политике по отношению к «ясашным» народам они сохранили свой народный быт, свою духовную культуру и, в первую очередь, свой язык. Есть общее правило: когда пришлое население безболезненно вписывается в среду коренного населения, оно обычно воспринимает и пользуется местными названиями. Если не было контакта с местными жителями, тогда пришлые люди создают свои названия на территории, которую освоили. В районе Иванькова сохранились все мордовские названия рек, озёр, оврагов: Веркилей, Варган, Исачка, Пиксясь, Кулыверки, Мелисар и т.п.

Вновь заселяемые земли требовали защиты. Поэтому в 1578 г. началось строительство укреплённой линии Тетюши-Алатырь-Темников. Шла она от реки Свияги по правому берегу реки Карлы и далее по Бездне к Алатырю.

Территория южнее Алатыря охранялась при помощи сторожей и разъездных казаков. Впервые алатырские казаки упоминаются в первом русском воинском уставе, составленным воеводой М.И. Воротынским в 1571 г. и называвшимся «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе». В нём указывалось: «на кадомских и темниковских сторожах стерегли татары и мордва…, на алаторских сторожах стерегли казаки»²⁰.

На основе устава была проведена реорганизация сторожевой службы в южных уездах государства. Многие «сторожа» из мелкопоместных детей боярских были отставлены от пограничной службы и переведены на городовую, а на их место определены служилые люди «по прибору», прежде всего казаки. Конные казаки, прибранные в степные гарнизоны, получали небольшие поместья, в том числе и в Иванькове, где находилась их станица, и служили «з земли без денег». Крохотные поместные «дачи» наполовину, а то и целиком состояли из нераспаханного «дикого поля» (целины), которая обрабатывалась собственным трудом с помощью членов своей семьи, т.к. никаких феодально-зависимых крестьян не было. Собственно дворяне от крестьян отличались только тем, что первые за свою землю несли военную службу, а вторые платили подать.

Первоначально казаки высылались на два сторожевых пункта: на 1-ю Мещерскую сторожу между рекой Барыш и Сурским лесом и на 2-ю сторожу на реку Шокшу между рекой Сурой и Мокшанским лесом и для разъездов и береженья направо от Алатыря на 20 вёрст до Мокшанского леса и до реки Киси, а налево на 40 вёрст к реке Суре и к устью реки Шокши²¹.

В 1577 г. алатырские сторожи были выдвинуты значительно вперёд. Две проходили по Карсанаевой речке, которая впадала в реку Барыш. Ещё две – по реке Шокше. На четыре сторожи высылалось 30 казаков.

С конца XVI в. в селе Иванькове вместо казаков стала нести сторожевую службу служилая мордва (мурзы). В первых документах по истории села, относящихся к первой четверти XVII в., говорится о станичных мурзах.

Станицами назывались небольшие конные отряды, высылавшиеся на 100 км и более в сторону татарских кочевий и ведшие разведку разъездами.

Первая станица выезжала 1 апреля, на смену ей через 15 дней приходила другая. Охрана длилась до 15 ноября. Если же снега не выпадут (снега не укинут), то и позже. Без смены со сторожи съезжать нельзя. Наказание было очень строгим: смерть. За лишние дни, проведённые на стороже, опоздавшие должны были платить первым по полуполтине с человека. Если наблюдатели устанавливали, что станицы стоят небрежно, неусторожливо, до урочищ не доезжают, провинившихся били кнутом.

В Уставе расписывалось, что стоять нужно в тех местах, где б им воинских людей можно было усмотреть, станов не делать, огонь в одном месте дважды не раскладывать. При обнаружении противника один из станичников посылался в ближайший город, а остальные ехали позади неприятеля, для того, чтобы по сакме (вытоптанной дороге) сосчитать сколько пришло врагов. Тогда посылался второй гонец. Чтобы вести приносились быстро, на службу необходимо было ездить на добрых лошадях: «о двух конях».

Станичная служба была не единственной обязанностью. В 1618 г. алатырские мурзы жаловались царю, что никакая служба их не минует, поместья их не велики, а их ещё заставляют «рвы копать и острожное и городовое и засечное дело делать». Да наряду с этим платить налоги: данные, посошные, ямские, подымные²².