Библюграфія. В
жүктеу/скачать 1.18 Mb.
|
|
ГІомолывшысь, и я-бъ заснувъ... Такъ думы проклягиРвутся душу запалыты, Серце розирваты. Не рвить, думы, не палите! Може верну знову Мою правду безтаданну, Мое тыхе слово. Може выкую я зъ его До старого плуга Новый лемишъ и чересло, И вч> тяжки упруга Може зъорю лерелигъ той, А на перелози Я посію мои слезы, Мои щыри слбзы. Изъ щырыхъ слезъ поэта выростали огненный слова. Искреннее чувство будило вдохновенье, заставляло переживать каждое свое произведеніе. То такъ и я теперъ пышу, говоритъ въ одномъ изъ своихъ послѣдующихъ стихотвореній Шевченко: Папиръ тильки, черныло трачу, А першъ (ій-Богу не брешу) Згадаю що, чы що лобачу, То такъ утну, що ажъ заплачу. И нибы самъ перелечу, Хочъ на годыну на Вкраину! Къ этой темѣ онъ часто возвращается. Не для людей и не для славы Мережайи та кучеряви Оци вирши виршую я,—■ Для себе, братія моя! Мени легніе у неволи, Якъ я ихъ складаю: Зъ-за Днипра мовъ далекого Слова прылигають, И стелются на папѳри, Плачучы, сміючысь, Мовъ ти диты, и радують, Мою сиру душу, Убогую! Любо мени, Любо мени зъ нымы, Мовъ батысови багатому Зъ диткамы малымы. А вѣдь это стихотвореніе писано въ Орской крѣпости! Но творчество заставляло поэта забывать все окружающее. Подобное творчество нельзя, долзкно-быть, откладывать до «свободной минуты», какъ нельзя заставлять и свое сердце биться по произволу горячѣй и хо- доднѣй. Аналогичное состояніе духа въ моментъ творчества описываетъ и нашъ молодой ноэтъ Леся-Украинка. А въ мене вже зновъ надъ чоломъ Полумъямъ віють широки, вогненныи крыла, Дума новая лита нади мною орломъ. А вотъ и слова Надсона: Милый другъ, я знаю, я глубоко знаю, Что безсиленъ стихъ мой, блѣдный и больной. Отъ его безсилья часто я страдаю. Часто тяжко плачу въ тишинѣ ночной. Нѣтъ на свѣтѣ мукъ сильнѣе муки слова. Тщетно изъ души безумный рвется крикъ, Тщетно сердце сжечь любовь порой готова.— Холоденъ и бѣденъ нищій нашъ языкъ. Приведенный выше строки показываюгь намъ, въ какомъ глубоко • потрясенномъ состоянии душевномъ находится поэтъ ’въ моментъ творчества: ихъ произведенія мучатъ ихъ тѣмъ, что не могутъ отразить и въ слабой степени того чувства, которое испытываютъ они. Мы могли бы привести еще сотни нримѣровъ въ подтвержденіе высказанной нами мысли, но остановимся еще только на одномъ не- болыпомъ эпизддѣ изъ жизни Некрасова, показывающему съ какой гяубокой искренностью проникался поэтъ сюжетами своихъ произведет#. Князь М. С. Волконскій разсказываетъ въ своемъ предисловіи къ Меюоігев йе 1а Ргіпвеаве 'Ѵоікоповку слѣдующее:—Я самъ читалъ Некрасову записки моей сестры. Въ три вечера чтеніе было закончено. Вспоминаю, какъ при этомъ Николай Алексѣевичъ по нѣскольку разъ въ вечеръ вскакивалъ и сь словами: «довольно! не могу!» бѣжалъ къ камину, садился къ нему и, схватываясь руками за голову, плакалъ, какъ ребенокъ. Тутъ я видѣлъ, на сколько нашъ поэтъ жилъ нервами и какое мѣсто они должны были занимать въ его творчествѣ». Способность къ перевоплощенію была, очевидно, такъ сильна въ Некра- совѣ, что, слушая записки княгини, онъ буквально переживалъ все самъ, потому-то и поэма его «Русскія Женщины» написана такъ сильно и горячо. Нервная система, поэта напоминаетъ собою чувствительную пластинку телефона, воспринимающую малѣйшій звукъ и возвращающую его. Но для того, чтобы отдаваться такъ горячо впечатлѣнію, надо имѣть извѣстную долю экспансивности въ характерѣ. Такимъ обра- зомъ, можно съ увѣренностыо сказать, что впечатлительность, экспансивность характера является также однимъ изъ необходимыхъ свойствъ таланта поэтическаго, особенно таланта лирика. Конечно, существуютъ и таланты другого рода, таланты, не испытывающее ни увлеченія, ни вдохновенья, процессъ литерагурнаго творчества которыхъ сводится къ упорному, кропотливому труду. Словомъ, таланты, которые такъ прекрасно характеризуетъ французское изречете: Ье іаіепі п’езі чи’ипе Іопдие раііепсе. Къ талантамъ такого рода принадлежали, судя по ихъ иризнаніямъ, Зола, Бальзакъ, Эрвье и др. Если подобнаго рода творчество и допустимо въ произведеніяхъ повѣствовательнаго характера, то въ поэзіи, и въ особенности въ поэзіи лирической, оно вовсе не примѣнимо. Воображеніе даже отказывается представить себѣ поэта, систематически выматывающаго изъ себя въ извѣстные часы извѣстное количество строкъ. Изъ этого не слѣдуетъ, конечно, заключать, что мы нредставляемъ себѣ поэта въ видѣ какого-то изступленнаго молодца, окруженнаго ореоломъ дыбомъ стоящи хъ волосъ, несущагося вдругъ, нежданно для всѣхъ, на бреп. морской слагать сладкозвучный строфы;—но и поэтъ, изображающій изъ себя философски безстрастную и царственно-спокойную фигуру, рискуетъ уподобиться мѣди звенящей и кимвалу бряцающему.Вчитываясь въ стихотворенія т. Гринченка, мы замѣчаемъ, что въ самомъ характерѣ поэта, судя, конечно, по его же словамъ, мало данныхъ для поэта лирическаго. Вотъ какъ характеризуешь себя поэтъ: «Я зрикся мрій. Неважный и слокійный, соби сказавъ: мени не треба ихъ, повыннисть ось гой владарь добродійный» (357). Въ другомъ стихотвореніи онъ говорить о себѣ слѣдуюіцее: «Я не скажу, щобъ розумомъ я жывъ, Я не скажу, щобъ серце въ мене спало, Але его я тяжко прыгнитывъ, Але ему такъ воли давъ я мало, Повыннисть я надъ все ушанувавъ... Я йшовъ туды, де розумъ посылавъ» и т. д. (378). Словомъ, поэтъ только исполняетъ то, что онъ призналъ для себя долгомъ, слушаетъ только голоса своего разсудка, сердце же свое онъ «тяжко прыгнитывъ». Неуклонное подчиненіе голосу разсудка распространяется и на творчество поэта. Поэтическое творчество поэтъ считаешь, очевидно, дѣломъ второй важности и потому разрѣшаетъ себѣ заняться имъ только въ свободное отъ серьезнаго труда время. «На поэзію завсигды я мавъ тильки коротки хвылыны, вильни видъ праци, часомъ любой, дорогой, здебилыпого нудной, наймыт- скои,— говоритъ г. Гринченко въ своемъ предисловіи.—Моя писня— то мій робитныцькій одпочынокъ». Признаніе поэта нельзя понимать, конечно, въ томъ смысдѣ, что у него не хватаешь минутъ заносить въ строки то, «чѣмъ многозвучное сердце полно». Всякій поэтъ, помимо поэзіи, имѣетъ въ жизни еще другія обязанности, но г. Гринченко по собственной волѣ удѣляетъ поэзіи лишь короткія минуты послѣ какой-нибудь «праци». Поэзія для него,—отдыхъ отъ работъ. Интересно сопоставить съ такимъ взглядомъ взглядъ на поэзію НІевченка, высказанный имъ въ стихотворении Перебендя. То Боже слово, То серце по воли зъ Богомъ розмовля, То серце щебече Господнюю славу, А думка край свита на хмари гуля. БИБЛ10ГРА.Ф) Я. 87 Орломь сызокрылымъ литае, шыряе, Ажъ небо блакитне шырошмы бье, Спочыяе на сонци, бго запытае, Де воно гуляе, якъ воно встае, ІІослукае моря, що воно говорить, Опыта чорну гору: чого ты нима? И знову на небо, бо на земли горе, Во на ій шырокій куточка нема Тому, хто все знае, тому, хто все чуе, Що море говорить, де сонце ночуе. Такая поэзіа не можетъ быть лишь отдыхомъ отъ работъ,—въ ней вся жизнь поэта.. И конечно, подобное творчество нельзя регулировать такъ, какъ это дѣлаетъ г. Гринченко. Немыслимо удержать «крикъ души» въ данную минуту и заставить его звучать въ другую, но слагать длинныя и короткія строки можно во всякое время ночи и дня. Должно быть, указашшмъ нами свойствомъ характера поэта и его отношеніемъ къ поэтическому творчеству объясняется такая холодность, тенденциозность и блѣдность поэзіи г. Гринченка. Конечно, сознаніе долга и неизмѣнное слѣдованіе голосу разсудка - завидная доля; поэтъ, какъ и всякій гражданинъ, должѳнъ быть прежде всего честнымъ человѣкомъ, но онъ не можетъ быть человѣкомъ одностороннимъ: онъ доіженъ обладать отзывчивымъ сердцемъ, спо- собнымъ глубоко чувствовать, глубоко страдать, сильно реагирующими на всякое впечатлѣніе жизни, ему должно быть доступно всякое че- ловѣческое чувство. Отъ людей-же, исключительно преданныхъ долгу— холодомъ вѣетъ, а поэзія ихъ хоть и чиста, какъ стекло, но такъ-же холодна и безцвѣтна. Въ бурѣ сомнѣнья и муки, страданья и любви рождаются самый искреннія произведенія; недаромъ же и на небесахъ молитва грѣш- ника считается горячѣе молитвы праведника. Если-же и самъ поэтъ въ моментъ творчества остается лишь спокойнымъ созерцателем'!» истины, если онъ не переживаетъ своихъ произведеній, то онъ не можетъ и проникаться ими: ему чуждо истинное вдохновенье, дающее яркость, образность, силу и жизненную правду произведенію. жүктеу/скачать 1.18 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|