национальностей:
«Все эти новости похожи одна на другую и сводятся к такому типу: один француз сделал открытие, другой -- немец -- уличил его, доказав, что это открытие было сделано еще в 1870 году каким-то американцем, а третий -- тоже немец -- перехитрил обоих, доказав им, что оба они опростоволосились, приняв под микроскопом шарики воздуха за темный пигмент». [А.Чехов, Москва, 1977, с.295]
«Кажется, запой у него под самым ухом Патти, напади на Россию полчища китайцев, случись землетрясение, он не пошевельнется ни одним членом и преспокойно будет смотреть прищуренным глазом в свой микроскоп». [А.Чехов, Москва, 1977, с.260]
«..но я все-таки не понимаю его присутствия; оно возбуждает во мне такое же недоумение, как если бы со мною за стол посадили зулуса». [А.Чехов, Москва, 1977, с.277]
несколько деталей такого же свойства:
«По обыкновению, она лежит на турецком диване или на кушетке и читает что-нибудь». [А.Чехов, Москва, 1977, с.280]
«Но вот миновали лестницу, темный коридор с итальянским окном и входим в комнату Лизы». [А.Чехов, Москва, 1977, с.302]
«А если вспомнить о цитатах и реминисценциях, то получим еще Грецию (Гекуба), Рим (Марк Аврелий), Англию (Шекспир), Италию(Патти)
Таким образом, если подытожить, прямо или косвенно, мы получаем намеки-ассоциации или упоминания различных городов и стран - России (Варшава, Харьков, Ялта, Уфа, Крым, Кавказ, Волга, Бердичев), Европы (Германия, Англия, Франция, Греция, Италия), Ближнего востока ,Турции, Китая, Америки, даже Африки (зулус),что психологически, подсознательно вырывают читателя из душного тесного мира героя в широкий бесконечный мир.
«Принято сказать, что человеку нужны только три веревки земли, которые ему нужны. Но потому что четыре аршина нужны для трупа и не для индивидуума. Человеку не нужны четыре арки земли, не усадьбы, а все зёмные шары, все сущности, где в просторе он мог бы показать все свойства, особенности свободного духа». [А.Чехов, Москва, 1977, c.58]
Мы видим, что пространство, ограниченное записками Рязань, дачей Рязань, Харьков, в книге сужается, охватывает почти все миры, а время, ограничившееся 3-4 полугодиями записей, и одна человеческая жизнь по воспоминаниям в книге, охватывает все предыстории человека.
В качестве «индивидуального момента» принимается глобальный масштаб. Такие «не интересные истории» были опубликованы и пройдут вечно, вне зависимости от эпохи в любой точки планеты.
Поэтому нельзя сказать, что время и пространство повести не просто расширяет ее, но и расширяет ее.
Многообразие повествования не только создает, хотя и оригинальную форму, философскую картину одной частной жизни в контрасте с общей историей человека.
Достарыңызбен бөлісу: |