Британская модель
ПУТЬ К ПАРАМЕНТСКОЙ ДЕМОКРАТИИ
жүктеу/скачать 273.5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Последствия индустриализации
- Приход лейбористов к власти
- Послевоенный консенсус
- Тетчер для спасения ТАБЛИЦА 1. ПРИЕМЬЕР-МИНИСТРЫ С 1945 ГОДА
- Падение Тетчер
- Подъем новых лейбористов
- БРИТАНСКИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ
- Правительство Премьер-министра
ПУТЬ К ПАРАМЕНТСКОЙ ДЕМОКРАТИИ Политическая система США основана на идее письменной конституции, представляющей собой контракт, подписанной основателями, по формированию нового государства, базирующегося на определенных принципах. В отличие от нее основа британской системы заключается в представлении о парламентском суверенитете. Парламент, представляющий народ, имеет полномочия вводить в силу любой закон, который он сочтет нужным, не будучи ограниченным конституцией или разделением власти. Это представление о народном суверенитете, где избиратели сами выбирают своих лидеров на основе регулярных прямых выборов, является сутью британской демократии. В самом начале, в 18 веке, число избирателей, которые должны были принимать участие, было очень маленьким, менее 5 процентов всего населения. Потребовалось 200 лет социального конфликта прежде, чем граждане получили всеобщее избирательное право. Примечательно, что институт, призванный защищать интересы средневекового дворянства – парламент – также был принят промышленными рабочими в 20 веке как жизненно важный инструмент защиты их интересов. Региональные парламенты (parlements) появились во Франции в виде форума дворян, которые собирались для обсуждения своих общих интересов и решения спорных вопросов. (Слово parlements означает по-французски «происходящее», французский язык был языком британской знати в то время). Этот институт получил распространение в Англии в конце 13 столетия, и представлял собой форум, на котором монарх пытался убедить знать платить налоги. Со временем монарх становился все сильнее и рассматривался как богом избранный правитель королевства (чье право на правление подлежало одобрению папой). В 1534 году Генри VIII разорвал с римской католической церковью и создал англиканскую церковь, которую сам и возглавил. Это устранило все внешние барьеры на пути законности притязаний британских монархов. Риторика короля и парламента постепенно перешла из области божественного права в область служения интересам народа и нации. Однако остались серьезные разногласия по экономическим интересам, политической власти и религиозной идентичности. Верхняя палата парламента – Палата Лордов – состояла и пэров, получавших титул и место в парламенте по наследству, лордов, назначавшихся монархом, чей титул автоматически переходит их старшим сыновьям. Нижняя Палата – Палата Общин – состояла из представителей, избиравшихся владельцами частной собственности из общей публики. Для обозначения парламента еще используют слово «Вестминстер», поскольку он располагается в Вестминстерском дворце на берегу Темзы. Конфликт между королем и парламентом в отношении права сбора налогов перерос в гражданскую войну (1642-8 годов). Парламентские силы разгромили роялистов и казнили Чарльза I в 1649 году. После тридцати лет военно-теократического правления Оливера Кромвеля, в период Славной Революции в 1688 году, парламент вновь приветствовал Вильгельма Оранжского в качестве конституционного монарха с ограниченной властью. В 18 веке роль парламента развилась в то, что теперь известно как Вестминстерская модель. Одной из ее самых важных черт является ее деление на две партии – правящую партию (Правительство Ее Высочества) и ту, которая не у власти (Оппозиция Ее Высочества). Идея о том, что кто-то может не согласиться с правительством и не попасть при этом в разряд предателей, была абсолютно новой. Понятие о «королевской оппозиции» является одним из наиболее важных вкладов Вестминстерской модели. Она также является источником двухпартийной системы, которая стала структурной особенностью британской демократии. В своей классической книге Полиархия, изданной в 1971 году, Роберт Дал утверждает, что либеральная демократия развивается по двум направлениям: состязание и участие. «Состязание» предполагает, что две враждебные группы лидеров соревнуются за право занять верхние государственные должности; «участие» относится к той части взрослого населения, которое играет активную роль в этом процессе посредством выборов. В этом столетии многие страны совершили резкий переход от закрытых авторитарных режимов к конкурентным, демократическим режимам. В таких случаях состязание и участие развиваются параллельно. В британском случае, однако, политика состязания прочно установилась задолго до того, как появилось массовое участие. До 19 века имущественное требование означало, что только 2 процента взрослого населения имело право голоса. Парламентаризм, первоначально отражавший интересы землевладельческой элиты, опередил народную демократию на несколько столетий. Последствия индустриализации С 17 века и далее Британия была могущественной морской державой, опережая в этом плане Голландию, Испанию и, наконец, Францию. Это было обусловлено мастерством, предприимчивостью и жестокостью британских моряков в области торговли и войны. Наполеон описал Англию как «страну купцов» (часто неверно интерпретируется как «страна продавцов»). Торговля была основным источником богатства Англии, и она породила новый капиталистический класс, который постепенно слился со старой земельной аристократией. Британия была первой страной, которая пережила аграрную революцию. Крестьяне были изгнаны со своих земельных наделов, кормивших их, для того, чтобы освободить дорогу методам интенсивного земледелия. Эти крестьяне имели очень ограниченный круг политических возможностей. Многие предпочли эмигрировать. Около одной четверти всего населения покинуло Британские острова (некоторые против собственной воли, как заключенные), переселившись в Америку, Канаду, Австралию и другие отдаленные поселения империи. Это обеспечило важный рычаг безопасности, снижая избыток населения и социальную напряженность. В своем ТВ интервью Мик Джаггер, отвечая на вопрос о том, почему в Англии никогда не было революции, сказал, что это было возможно потому, что все, кому не нравилось данное место, уехали. Поэтому, если Америка формировалась как государство иммигрантов, то Британия как страна эмигрантов. Британия была также первой страной, где произошла промышленная революция. Это случилось в первой половине 19-го столетия. Промышленность и империя росли параллельно. Британия стала «мастерской мира», продавая свои промышленные товары через глобальную торговую сеть. Однако правящая элита боялась, что пример Французской революции 1789 года может повториться в Британии. Растущее движение протеста со стороны растущего индустриального рабочего класса вначале подавлялось репрессиями и реформами. Реформистский акт 1832 года снизил имущественные требования для участия в голосовании, но при этом 5 процентов взрослого населения оставались за бортом всеобщего избирательного права. В рамках Палаты общин сложилась двухпартийная система, когда реформисты и реакционные элементы объединились в партии либералов и консерваторов (известные также как Тори). Последующие Реформистские акты от 1867 и 1884 годов предоставили право голоса сначала 20 процентам, а затем 40 процентам населения. Лишь с появлением организованного труда двери парламента открылись для массового электората. Перед лицом растущих трудовых споров правящий класс Британии решил пойти на компромисс, уходя от конфронтации. Дав рабочим право голоса, они обеспечили рабочим отдушину для выхода их политического отчаяния, и увели их от насилия. Профсоюзы начали формироваться на основе профессии в 1840х годах, и к 1880-ым они уже охватили массы неквалифицированных рабочих в доках и на строительных группах. Находясь под сильным влиянием возрождения методистской церкви, британские рабочие вообще-то относились почтительно к своим хозяевам и принимали статус кво. Первостепенное внимание они уделяли улучшению заработной платы и условий, а не политическим правам. В течение десятилетий им практически нечего было продемонстрировать в качестве своей верноподданности, поскольку они ютились в тесных диккенсовских трущобах и трудились долгие часы в «темных дьявольских шахтах» времен Промышленной революции. Юнионистская организация и забастовки постепенно улучшили положение рабочих. В 1900 году профсоюзы сформировали Представительный комитет лейбористов для продвижения своих интересов в парламенте. Профсоюзы поняли, что им срочно была необходима правовая защита, после того как суд пригрозил тяжелыми наказаниями за участие в забастовочных акциях. ПКЛ переименовал себя в лейбористскую партию и завоевал пятьдесят мест на парламентских выборах 1906 года в союзе с либеральной партией. Либеральное правительство, которое правило с 1906 по 1914 год ввело некоторые элементы государства социального благосостояния в Британии – рудиментарное общественное здравоохранение, питание в школах и тому подобное. Они также оказались под влиянием потрясающего открытия – одна треть призванных на службу в британскую армию в период англо-бурской войны (1899-1902) оказались непригодными для военной службы по здоровью. Для того, чтобы соответствовать армиям Германии и России, Британское государство должно было начать проявлять больше заботы о рабочих. Эта необходимость была сформулирована Джозефом Чамберлейном как философия «социального империализма» - социальные расходы на рабочий класс в обмен на политическую лояльность к империалистическим начинаниям. Данная программа, совершенно очевидно, являлась отголоском модели благополучного капитализма Бисмарка в германии. Промышленная революция коренным образом и навсегда изменила Британию - породила новые социальные классы и заставила правящий класс соревноваться (и черпать) с другими классами. В то время как рабочий класс организовывался, правящий класс также развивал новые институты для поддержания своей роли. В 19 веке появилось большое число государственных школ, призванных выковать новую элиту из молодых единомышленников посредством жесткого режима занятия спортом и латынью. (Школы назывались «публичными» потому, что они были открыты для всех, кто мог платить фиксированную плату, независимо от социального происхождения). В !854 году должностные лица были организованы в независимую, структурированную гражданскую службу, набор в которую проходил на основе достоинств, а не на основе политических связей. В целом, однако, британская элита прошла через горнило промышленной революции с ее средневековыми институтами на удивление благополучно. Аристократия проложила дорогу от своих загородных особняков в королевский двор, в Лондонский клуб, обучая своих сыновей в Оксфорде и Кембридже и направляя их для борьбы в колониях в составе семейных полков. Приход лейбористов к власти Первым главным испытанием целостности Британского государства была бойня Первой Мировой войны, которую Великобритания проиграла бы, если бы не вмешались Соединенные Штат Америки. Этот конфликт унес жизни 10 процентов взрослого мужского населения, истощил экономику и подорвал интерес британского государства к рискованным предприятиям за рубежом. И все-таки Великобритания легко отделалась, поскольку война полностью разрушила политическую систему Германии, России и Турции. В знак признания народных жертв в войне в 1918 году взрослые мужчины получили право голоса, независимо от имущественного положения, а также женщины старше 28 лет. (женское население в возрасте от 18 до 28 лет получили это право десять лет спустя). Таким образом, только в 1929 году правило один человек – один голос стало законом в Британии, и это свидетельствовало о том, что демократия достаточно молодое историческое явление. На выборах 1918 года лейбористская партия боролась наравне с консервативной и либеральной партиями, и на выборах 1924 года показала себя как единственно крупную партию. Хотя лейбористы и не контролировали большинство мест в Палате Общин, их лидеру Рамсею Макональду было предложено сформировать правительство меньшинства. Это было исключительным достижением. Профсоюзам потребовалось всего два десятилетия для того, чтобы пройти путь от политических задворок до самой вершины власти. Однако эйфория по этому поводу продолжалась недолго. Правительство, избранное в 1924 году пало уже через год, и экономический спад обусловил десятилетие бедности и индустриального конфликта. И только во Время Второй Мировой войны произошел сдвиг в распределении власти в британской политической системе. Британский патриотизм процветал в 1939-41 годах, когда страна боролась во главе с коалиционным правительством, возглавлявшимся тогда консерватором Уинстном Черчиллем, в одиночку против Европы, оккупированной нацистами. Взамен народ потребовал обеспечить более благоприятное будущее после победы. В 1942 году правительство опубликовало доклад Бевериджа, который обещал полную занятость и государственное здравоохранение, страхование и пенсии. Однако этого было недостаточно для того, чтобы удовлетворить избирателей. В 1945 году они проголосовали против Черчилля, и впервые в истории избрали лейбористское большинство парламента. Лейбористское правительство быстро осуществило радикальные социалистические программы, включая национализацию (перевод в государственную собственность) больших секторов частной промышленности. Они ввели основные институты «государства всеобщего благополучия» – Национальную службу здравоохранения, государственную пенсионную систему и государственное среднее образование. Они расширили субсидируемое государством жилищное строительство (называемое муниципальным жилищным строительством, поскольку оно обеспечивалось местными советами). Услуги здравоохранения, работа и жилье рассматривались как социальные права, право на которые имели все. (Имейте в виду, что в 1945 году одна треть британцев жили в домах, где не было ванных комнат и туалетов). Были изданы законы, в соответствии с которыми одна четверть частной промышленности была национализирована государством, включая угольные шахты, энергетические и газовые предприятия, шахты, металлургические предприятия, доки, железные дороги и междугородные перевозки. Экспроприированные собственники, которым была выплачена компенсация, противились национализации своих компаний, но были бессильны перед лицом лейбористского парламентского большинства. Послевоенное правительство также наблюдало за быстрым предоставлением независимости таким колониям, как Индия и Палестина. Лейбористское правительство, однако, поддержало Соединенные Штаты в вопросе об образовании НАТО для того, чтобы сдержать советскую экспансию и повторно ввело призыв на военную службу с тем, чтобы помочь в борьбе с холодной войной. Приверженность социализму дома и холодной войне за рубежом служило двойной анастезией, способствующей притуплению боли, вызванной потерей империи. Послевоенный консенсус В 1950 году британские политики вернулись к знакомой модели, которая просуществовала до 1979 года. Лейбористская и консервативная партии сменяли друг друга у власти, и они обе согласились в отношении основных институтов послевоенной Британии. Тори понимали, что попытаться разрушить государство всеобщего благополучия, было бы равносильно самоубийству. Они также были согласны в необходимости отказа от империи. Лейбористы, в свою очередь, признали, что послевоенная программа национализации осуществлялась почти настолько, насколько этого хотел британский народ, однако вскоре возникли проблемы управления государственной промышленностью. Послевоенные правительства, представлявшие обе партии, приняли экономический анализ Джона Мейнарда Кинеса, который доказывал в 1930х годах, что государственное вмешательство в муниципальные расходы помогло бы избежать ужасов Великой депрессии. Высокий уровень консенсуса не оставил возможности для споров между двумя партиями. Ирония заключается в том, что политическая система, построенная на основе двухпартийных противостоящих политических линий, должна была породить такой консенсус. Энтони Даунз предложил одно объяснение этому явлению в своей книге Экономическая теория демократии, изданной в 1957 году. В рамках двухпартийной системы, по мнению Даунза, лидеры будут конкурировать друг с другом за «среднего избирателя» в центре политического спектра. Таким образом, обе партии будут стремиться к объединению. В 1950х и 1960х годах правительства, которые сменяли друг друга, сумели избежать депрессии. Однако они были слишком амбициозны, стараясь «точно регулировать» экономику, адаптируя процентную ставку и предоставление средств, для обеспечения синхронного экономического роста, сдерживания инфляции и полной занятости. В стране начался изматывающий «цикл политического бизнеса». Попытки консервативного правительства снизить уровень инфляции обычно приводили к снижению и повышению уровня занятости, что вызвало подъем поддержки лейбористам. В свою очередь, усилия лейбористов стимулировать экономический рост и снижение безработицы, вызывали инфляцию, а иногда и финансовый кризис, когда иностранные инвесторы отказывались от фунта стерлинга ( в 1967 и 1976 годах). Несмотря на введение государства всеобщего благосостояния, институциональная структура частной промышленности оставалась в общем-то неизменной. Рабочие все еще помнили отчаянную борьбе в период Великой депрессии, а отношения между рабочими и управленческим персоналом были напряженными и конфронтационными. В отличие от Германии или Скандинавских стран, здесь после войны не было попыток ввести корпоратистские институты, такие как советы рабочих, для того, чтобы дать рабочим возможность сказать свое слово в области управления частной промышленностью. При уровне безработицы в 3 или 4 процента рабочие могли угрожать забастовками для того, чтобы добиться повышения заработной платы и улучшения условий труда. Экономика страдала от последовательной волны забастовок, которые стали называть «Британской болезнью». В то же самое время менеджеры не торопились переоснащать британскую промышленность новейшей технологией. Промышленное производство в Германии, Франции, Японии и даже Италии опережало производство в Великобритании. Лондон, однако, по-прежнему оставался главным международным финансовым центром. Легкие доходы в банковском бизнесе или престиж карьеры на государственной службе способствовали тому, что «самые яркие и самые лучшие» отказывались от карьеры в промышленности. !960е годы не были абсолютно мрачными. В то время как промышленность приходила в упадок, Лондон «процветал». Совершенно новая молодежная под-культура была изобретена в Великобритании и распространена на весь оставшийся мир. Музыка и искусство процветали, что вновь возвращало Британию на карту мира как культурную супердержаву. В 1970х годах Британия получала больше от экспорта рок музыки, чем стали. В 1964-70 годах лейбористское правительство пыталось решить проблему промышленного застоя, продвигая трехсторонние переговоры между государством, работодателями и профсоюзами в отношении ценообразования и доходов. Главная ответственность лейбористов заключалась в том, что они были тесно связаны с профессиональными союзами. Профсоюзы были основным источником финансирования лейбористской партии, а при отборе парламентских кандидатов и выборе правящего Национального исполнительного комитета 10-12 миллионов членов профсоюза забаллотировали 250, 000 или около этого индивидуальных членов лейбористской партии. Промышленное волнение привело к поражению лейбористской партии в 1970 году, а продолжительная забастовка шахтеров угольщиков привела к падению правительства Тори в 1974 году. В 1974 –79 годах лейбористское правительство пыталось безуспешно вести переговоры по «социальному контракту» с профсоюзами. Забастовки сборщиков мусора, железнодорожных рабочих и медицинских сестер увенчались в 1978 году «зимой недовольства». Такой сложной ситуации способствовал и тот факт, что лейбористы не смогли получить абсолютное большинство и победить Тори на февральских выборах 1974 года, и сформировали правительство только благодаря поддержке шотландских и уэльских националистов. Они не смогли улучшить свое положение на вторых выборах, которые они провели в октябре 1974 года. Провалы, неудачи и смерть подорвали лейбористское большинство. Разгневанные доминирующей ролью унионистов и левых радикалов в среде своей партии, группа центристских лейбористских лидеров откололась с тем, чтобы сформировать новую Социал-демократическую партию (СДП). Их центристская программа отражала взгляды большинства избирателей. Однако партийная система «победителю достается все» (смотри Таблицу 1) серьезно затрудняет возможность третьей партии занять устойчивое положение в парламенте. На выборах в 1983 году союз СДП и либералов набрал 26 процентов голосов – только на 2 процента меньше, чем лейбористы, но они получили только 23 из 635 мест в Палате общин в то время. СДП в конечном итоге слилась с либеральной партией и сформировала партию либеральных демократов. К концу 1970х годов «Британская модель», похоже, безнадежно теряла свою актуальность. Экономика находилась в состоянии застоя, а инфляция удвоилась. Журналисты начали писать о «неуправляемости» Британии и системе «перегруженной» требованиями конкурирующих групп. Тетчер для спасения? ТАБЛИЦА 1. ПРИЕМЬЕР-МИНИСТРЫ С 1945 ГОДА
В этот момент изменение пришло с неожиданной стороны – партии Тори. По настоянию региональных лидеров партии в 1975 году консерваторы выбрали женщину – Маргарет Тетчер - в качестве своего нового лидера. Тетчер была лидером партии невысокого уровня, проработав министром образования в правительстве 1970-4 годов. Тетчер была агрессивной интеллектуалкой с железной волей и острыми навыками ведения дебатов. В качестве лидера Тори она была необычным явлением, вышедшей из простой социальной среды. Ее отец был бакалейщиком. Она получила степень доктора наук по химии в Оксфорде прежде, чем перейти на карьеру адвоката с тем, чтобы иметь больше времен для воспитания детей. Затем она занялась политической карьерой. На Тетчер большое влияние оказали труды сторонника широких гражданских прав Фридриха Хейка и экономиста Мильтона Фридмана. Ее философия популярного капитализма основывалась на американской идее грубого индивидуализма и свободной рыночной экономики. Тетчер пришла к выводу, что британская модель не работает. Решение проблемы она видела в уменьшении государственного вмешательства в экономику и общество. Течереизму еще предстояло оказать большое влияние на британскую политическую систему, расшатывая послевоенный консенсус о государстве всеобщего благополучия и закрыв доступ к власти лейбористам на восемнадцать лет. Риторика Тетчер о Новых правых привлекла внимание британской публики и обеспечила консерваторам чистую победу на выборах й979 года. У нее были амбициозные планы разгосударствления экономики и приватизации больших секторов государственной промышленности, а также проведение жесткой денежной политики для того, чтобы контролировать инфляцию, независимо от того, как это скажется на безработице. В отличие от Соединенных Штатов, Новые правые в Британии не имели социальной программы (аборты стали легальными с 1967 года), хотя они обещали жестко бороться с преступностью. Первой задачей Тетчер было сломить власть профсоюзов. Она ввела новое законодательство, затрудняющее проведение забастовок (требующее голосования до проведения забастовки и периода для обдумывания и переговоров). Она удвоила расходы на содержание полиции, оснастила их щитами и другими средствами защиты с тем, чтобы они могли нападать на бросающих камни забастовщиков. Шахтеры были основным источником волнений среди рабочих в последние десять лет, и они вели борьбу против правительства Тетчер. Тетчер использовала суды для ареста счетов профсоюзов угольщиков, когда они провели несанкционированную забастовку в 1984 году, и проводила систематическое закрытие большинства государственных угледобывающих предприятий. В Великобритании в 1960е годы было 300,000 угольных забоев; к 1990 году их число уменьшилось до 50,000. Эти меры дали положительные результаты попытке сломать хребет организованному трудовому движению. К концу 1980х волнения среди рабочих снизились до исторически беспрецедентных уровней и были ниже, чем в других странах Европы. В первый срок пребывания Тетчер у власти экономический рост не был значительным, поэтому только ее победа в войне за Фолклендские острова в 1982 году обеспечила ее переизбрание в 1984 году. Одним из наиболее успешных элементов ее «популярного капитализма» было разрешение выкупа государственного жилья его жильцами при очень низких закладных. С 1979 по 1989 годы частная собственность на жилье выросла с 52 до 66 процентов, включая в число собственников и большинство работников физического труда. Один за другим были проданы основные национализированные предприятия – Бритиш телеком, Бритиш газ, а также энергетические и водохозяйствующие предприятия. Приватизация принесла деньги для бюджета и выгоду финансовым брокерам, а также миллионам граждан, которые приобрели акции в новых компаниях. Налоги были снижены. Самая высокая ставка подоходного налога упала с 90 до 40 процентов. Рабочие выходили из государственной пенсионной накопительной системы и вкладывали некоторую часть налога на заработную плату в частные накопительные пенсионные фонды. Это инвестирование должно сократить государственные расходы на выплату пенсий до 6 процентов от ВВП к 2030 году по сравнению с 14-17 процентами в континентальной Европе. Тетчер была мене успешной в решении некоторых других «священных коров» британской промышленности. Она не смогла привнести больше конкуренции между профессиями, такими, как право и реальное имущество. Лондонское сити претерпело несколько больших финансовых скандалов, показывая недостатки режима саморегулирования, который царил на финансовой бирже и в страховой индустрии. Тем не менее, программа разгосударствления финансовых рынков в 1983-6 годах, названная «Большим хлопком», позволила Лондону усилить свою позицию ведущего мирового финансового центра. К концу 1980х годов экономика росла, уровень жизни повышался, производительность и корпоративные доходы росли. Однако плоды прогресса распределялись неравномерно. Хотя средние доходы выросли на 37 процентов в реальном выражении в 1979-93 годах, заработная плата 10 процентов самого высокооплачиваемого населения подскочила на 61 процент, а самого низкооплачиваемого упала на 18 процентов. Безработица выросла на 10 процентов от 5-ти процентного уровня в 1970х, но снова упала до 5 процентов в 1989 году. Тем не менее, одна треть населения жила в бедности, появилась большая надклассовая прослойка безработных молодых людей, что обусловило рост наркомании и преступности. Забавно, что демографические изменения и повышение уровня безработицы заставили государство увеличить расходы на социальное обеспечение, несмотря на революцию произведенную Тетчер. В 1988 году Тутчер ввела амбициозную программу «Новые шаги», направленную на изменение системы оказания государственных услуг. Эти реформы послужили интеллектуальным вдохновением для движения «новаторского управления» в Соединенных Штатах Америки. Государственные агентства вынуждены были вынуждены ввести самостоятельную финансовую отчетность за каждый этап своей деятельности. Государственные службы передавались по контракту частным компаниям или добровольным агентствам через конкурсные торги. Многие государственные учреждения стали независимыми агентствами, которые затем участвовали в конкурсе на право оказания государственных услуг, начиная от системы канализации и заканчивая тюрьмами. Местные правительства, национальная система здравоохранения, система образования были вынуждены адаптировать эти реформы. Отдельные школы выводились из системы финансирования местных бюджетов и переходили на финансирование по прямым грантам. С 1973 по 1993 число государственных служащих было сокращено на 30 процентов, но в то же время было создано около 150 новых полу0самостоятельных государственных органов. Эта реформа создала более 40,000 новых курирующих должностей для министров центрального уровня. Реформа повысила эффективность и сократила затраты, но привела к росту коррупции. Это привело к широкому протесту, особенно по поводу местного «подушного» налога, введенного в 1988 году, который сменил прежний местный налог на имущество с фиксированной подушевой ставкой. Падение Тетчер Сумела обеспечить себе беспрецедентное переизбрание на третий срок в 1989 году. Однако после десяти лет правления «лидерши»в высших эшелонах партии Тори стала проявляться напряженность. Многим традиционным консерваторам не по душе были радикальные реформы Тутчер, а ее авторитарный стиль оттолкнул от нее многих ее коллег. Ее шумное противление дальнейшей интеграции с Европой, в частности, введение единой валюты, лишило ее поддержки интернационалистского крыла партии. В период между 1979 и 1992 годами членство в партии Тори сократилось с 1.5 миллионов до 50,000. Тетчер ушла, не хлопая дверью, а с не характерным хныканьем. Ее популярность неуклонно падала в 1980- е годы, дойдя до 29 процентов в 1990 году, а сама она рассматривалась как электоральная необходимость. Лидер консерваторов избирается ежегодным голосованием членов парламента (ЧП). Обычно кандидаты не выставляют свою кандидатуру против должностных лиц, но в 1989 году незаметный ЧП бросил вызов Тетчер, набрав 33 голоса. На следующий год она столкнулась с серьезным оппонентом в лице бывшего министра обороны Микаеля Хезелтина. Тетчер победила Хезелтина в первом раунде 204 голосами против 152 (при 16 отсутствовавших). По правилам партии, кандидат, победивший большинством менее чем двумя третями голосов, должен участвовать во втором туре. Даже при том, что она наверняка бы победила, Тетчер предпочла подать в отставку отчасти потому, что хотела расчистить дорогу выбранному ею преемнику – Джону Мейджеру. Мейджр, как и Тетчер, был родом из простой семьи. Его отец был сначала цирковым артистом, а потом производителем садовых фигурок гнома. Мейджер окончил школу в шестнадцать лет и начал работать контролером автобуса. Потом он работал кассиром в банке, где сделал карьеру, дослужившись до директора банка. Его политическая карьера началась позже. Мейджер был достаточно популярным, но ему не доставало харизмы Тетчер. Несмотря на спад производства, который начался в 1990 году и характеризовался падением ВВП на 3.6 процентов, Мейджер сумел выиграть выборы 1992 года, благодаря , в основном, неумелой кампании лейбористов. Мейджер продолжил приватизацию Бритиш рейл, а также предприятия атомной энергетики и добычи угля. Но его пребывание у власти сопровождалось серией кризисов. Партия Тори раскололась по вопросу об отношении к Европе, и жесткое правое крыло решительно выступало против дальнейшей интеграции. Британское общество скептически относилось к Брюссельской бюрократии, но целом благосклонно относилось к членству в ЕС. (Опрос общественного мнения в 1996 году показал, что 42 процента населения одобряли, а 24 процента не одобряли интеграцию). В 1990 году Британия присоединилась к механизму обменного курса (МОК), предшествовавшего введению единой европейской валюты. Но в 1991 году Британия вышла из «социальной главы» Маастрихского договора о европейской интеграции. Это ввело бы щедрое законодательство о труде ЕС в Британии (более продолжительный трудовой отпуск, укороченные рабочие часы), поэтому против него возражали работодатели. Поворотным моментом в пребывании у власти Мейджера был сентябрь 1992 года, когда фунт подвергся спекулятивной атаке. Несмотря на отчаянные усилия правительства, включая 5 миллионов американских долларов, потраченных на то, чтобы удержать курс обмена, британский фунт вынужден был уйти из МОК. Это было ужасным унижением, и правительственная финансовая стратегия оказалась в руинах. Рейтинг одобрения политике, проводимой Мейджером, упал с 49 до 25 процентов после кризиса девальвации, и так никогда уже больше не поднялся. Доверие к партии Тори было еще больше подорвано серией сексуальных и коррупционных скандалов. Члены парламента от партии Тори были уличены в получении денег за то, чтобы они поставили определенные вопросы в Палате общин, а официальные правительственные лица были заподозрены в нелегальной продаже оружия Ираку и Малайзии. Самый большой политический удар произошел тогда, когда в 1996 году было обнаружено, что «коровье бешенство», вызываемое неизлечимым вирусом, поражающим мозг, распространилось от коров на человека, и 14 человек погибли. Правительство в самом начале пыталось замять проблему и оттягивало издание постановления о массовом забое скота. (Министр даже продемонстрировал с экрана телевизора, как он кормил свою дочь гамбургером). Мейджер опротестовал введение запрета ЕС на ввоз британской говядины, заблокировав весь бизнес с Европой на несколько недель, что способствовало ухудшению отношений Великобритании с Европейским Союзом. В конечном итоге весь крупный рогатый скот в Британии пришлось забить и сжечь. Ухудшение отношений с ЕС еще больше усилило противоречия внутри партии Тори, и Джону Мейджеру становилось все труднее контролировать членов парламента. В 1995 году оппозиционеры в партии Тори забаллотировали предложение правительства о введении дополнительного налога на топливо, меры, которая больно ударила бы по бедным слоям населения. В тот же самый год 89 ЧП от Тори проголосовали против назначения Мейджера в качестве лидера. Очевидно было, что Тори находились у власти слишком долго. Но способны ли были лейбористы заменить их? Подъем новых лейбористов После выборов 1992 года лейбористская партия начала опасаться, что ей никогда не удастся победить Тори, и что ее могут сменить либеральные демократы, как главная оппозиционная партия. В 1994 году партия выбрала молодого, харизматичного Тони Блейера в качестве своего нового лидера. Блейер приступил к созданию новой лейбористской партии, которая смогла бы перехватить избирателей среднего класса и рабочих, которые перекинулись к Тори. После своего поражения в 1979 году лейбористская партия была разделена между парламентскими лидерами, которые хотели улучшить избирательные возможности партии, и лидерами профсоюзов, которые хотели сохранить контроль. Партийная конституция от 1918 года давала ЧП от лейбористской партии право выбирать лидера партии, но в 1981 году была введена коллегия выборщиков, и 40 процентов голосов оставались в руках профсоюзов. В 1983 год Нейл Киннок стал лейбористским лидером, и он начал мощную кампанию за уменьшение власти профсоюзов и за вычеркивание из партийного списка воинствующих членов левого крыла. Он закрыл некоторые местные филиалы лейбористской партии, которые возглавила тайная троцкистская группа, называемая воинствующей. После их поражения в 1987 году, руководство начало вычеркивать из партийной программы политические предложения левых, оставив их планы обратить вспять результаты приватизации Тетчер, укрепления юнионистской власти и отказа Британии от ядерного оружия. Внутрипартийные реформы изменили баланс сил, и власть перешла от профсоюзных лидеров к парламентскому руководству. Голоса профсоюза на ежегодной партийной конференции сократились с 90 процентов до 50, а доля вклада профсоюза в партийный бюджет сократилась с 80 до 40 процентов, отчасти благодаря поступлению средств от сочувствующих деловых кругов. Влияние профсоюза было ослаблено поражением шахтерской забастовки Тетчер и изменениями в экономике. Доля производства в общей занятости снизилась с 38 процентов в 1956 году до 19 процентов в 1990 году; и эта доля рабочей силы снизилась с 53 процентов в 1978 году до 30 процентов в 1995 году. Киннок подал в отставку после унижения, перенесенного в ходе выборов 1992 года. После безвременной кончины своего преемника. Джоны Смита, в 1994 году, Тони Блейер снова стал лидером. Блейер стремился превратить лейбористскую партию в современную, европейскую, социал-демократическую партию центра. Он хотел изменить идентичность лейбористской партии с тем, чтобы убедить избирателей среднего класса в том, что лейбористы больше не являются сторонниками политики перераспределения прошлого по типу «собирай налоги и расходуй». Британия стала страной, где «две трети имущих, а одна треть неимущая», поэтому лейбористы никогда не придут снова к власти, опираясь только на последнюю группу. Но за что выступают «Новые лейбористы?» Блейер использовал методику фокус групп для того, чтобы того, чтобы узнать отношение людей к таким идеям, как коммунитарианизм и «общество заинтересованных людей» прежде, чем сделать акцент на формуле «Третьего пути». Как объяснял Эндрю Марр (Обсервер, 9 августа, 1998). «На данный момент Третий путь можно объяснить как нечто, чего нет. Это старый мессианский социализм с его огромными расходами, и это не основанный на идеологии индивидуалистский консерватизм. Что это? В общем-то, это ничто». Многие пункты новой программы Блейера были взяты непосредственно из либерализма 19го века. Государство не должно заниматься экономическим управлением, а должно осуществлять моральное руководство, инвестируя в образование и социальную защиту, делегируя при этом полномочия регионам. Суть центристского Третьего пути выражал лозунг лейбористов «Непримиримая борьбы с преступностью, борьба с причинами преступности». Новые лейбористы согласились с Тетчер в том, что свободные рынки – лучший путь к достижению процветания, и не стремились обратить вспять ее реформы в области управления государственным сектором. В 1995 году наконец отказалась от Статьи IV конституции (которая была введена туда в 1918 году), призывавшей к государственной собственности в сфере промышленности. Все эти изменения были партии социализму старого стиля. Блейер рассматривал Новых лейбористов как партию «про-бизнеса, про- предпринимательства», хотя и с благотворительным лицом. Он даже сказал а мае 1998 года: «Я знаю, не очень правильно с политической точки зрения говорить это, но я действительно горжусь Британской империей». В 1993 году лейбористская партия призывала к выходу Британии из ЕС, которая рассматривала его как капиталистический заговор. Блейер, напротив, был приверженцем членства в ЕС, повторяя при этом некоторую озабоченность Тори по поводу «федеральной Европы». Новые лейбористы были также более благосклонны к женщинам. В 1993 году партия решила, что половина ее новых кандидатов, отбираемых местными партиями для следующих парламентских выборов, должна быть представлена женщинами. (В 1996 году суд отклонил это правило как дискриминационное). В результате этих усилий выборы 1997 года обеспечили место в парламенте 102 женщинам лейбористкам и 13 консерваторам. Общее число женщин, членов парламента, выросло с 60 в 1992 году до 120 в 1997 (в общем на 18 процентов). Блейер прибег к дорогой и сложной кампании в средствах массовой информации по американскому стилю для того, чтобы создать имидж новой лейбористской партии у населения. Наряду с новой лейбористской партией, должен был возникнуть новый образ Великобритании – сложной, многокультурной и хипповой (из песен «Правь Британия» и «Передохни Британия»). Главным лозунгом лейбористов был патриотический «Британия заслуживает лучшего». Новшеством в проведении кампании было расклеивание плакатов над писсуарами в пивных барах с надписью «А теперь отмойте руки от Тори». Для того чтобы убедить избирателей в том, что политика сбора и распределения налогов была направлена в интересах избирателей, лейбористы обещали сохранить ограничения на расходы консервативного правительства в течение, по крайней мере, еще двух лет после выборов. Никакие новые инициативы не планировались, помимо новой программы занятости для 250,000 молодых безработных, оплачиваемой за счет налога прибыль от недавно приватизированных коммунальных предприятий. Лейбористы одержали полную победу на выборах в мае 1997 года. Консерваторы потеряли половину своих мест, а 1 процентов избирателей перешли из Тори к лейбористам, что было самым крупным изменением в расстановке сил в этом столетии. Однако Мейджер потерпел поражение, несмотря на экономическое возрождение и широко распространенное мнение о том, что исход выборов в Великобритании зависит от экономической ситуации. В июне 1997 года его сменил на посту лидера партии 36 – летний Вилльям Хейг. Избиратели отдали предпочтение лейбористам не потому, что они предпочли их программу программе Тори, поскольку их политические курсы были практически идентичные. Скорее это случилось потому, что Тори рассматривались как разобщенная, коррумпированная и инертная партия, а новым лейбористам доверяли, полагая, что они более компетентно будут править страной. Единственное различие между двумя партиями заключалось в отношении к Европе. Большинство членов Тори были скептически настроены в отношении европейской интеграции в то время, как Мейджер следовал туманной политике «подождем – увидим». Две трети членов Тори выступали против ЕС. Мейджер был про-европейцем, хотя и обещал провести референдум прежде, чем перевести Великобританию на единую европейскую валюту. Одним из первых актов нового лейбористского правительства было предоставление самостоятельности Банку Англии: поразительный пример отказа от старой политики кейнезианского управления, основанного на спросе. БРИТАНСКИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ Британская политическая система характеризуется высоким уровнем политической стабильности ее структур. Главным достоинством британской системы является ее способность создавать институты, которые могут решать глубокие конфликты британского общества до того, как они приобретут насильственный характер. Основными особенностями Вестминстерской модели является парламентский суверенитет, правление приемьер-министра и две партии, сменяющие друг друга у власти. Эти особенности оставались практически неизменными на протяжении более ста лет. Не претерпели значительных изменений эти институты с 1945 года, за исключением небольшого повышения роли небольших партий. Самая важная структурная реформа послевоенного периода была кампания правительства Тетчер, направленная на децентрализацию и маркетизацию оказания государственных услуг. Центр британской политической системы – Палата общин, а суть британской демократии – время для запросов премьер-министру. В течение тридцати минут один раз в неделю премьер-министр отвечает в Палате общин на вопросы непосредственно на месте, которые задают ЧП от обеих партий. Иностранным наблюдателям этот ритуал зачастую представляется глупым. Эти вопросы не имеют своей целью получить какую-то информацию, но набрать политические очки и поставит оппонента в глупое положение. ЧП от обеих партий кричат, свистят, смеются и насмехаются для того, чтобы выразить свое одобрение или неудовольствие. Этот спектакль усиливается еще и тем фактом, что две основные партии сидят скамьях, расположенных в соответствии с рангом в нескольких ярдах друг от друга, и имеют возможность смотреть друг другу в лицо. Этот спектакль больше похож на молодежные дебаты студентов колледжей, а не на законодательную ассамблею. Однако данная игра преследует серьезные цели: публичную отчетность. Каждую неделю члены правительства должны таким образом защищать свою политику. Это своего рода коллективный тест на детекторе лжи, в котором неудачи правительственной политики подвергаются жестокой критике и высмеиванию со стороны оппозиции. Таким образом, очень быстро вскрываются проблемы и скандалы: какая-нибудь полемическая газетная статья провоцирует вопросы в парламенте в течении нескольких дней. (а министр, которого уличают во лжи Палате общин, должен немедленно подать в отставку). Время запросов иллюстрирует коренное различие между американскими и британскими законодателями. Американскому президенту никогда не приходится стоять лицом к лицу перед своими политическими противниками. Его общение с публикой тщательно регулируется посредством публичных выступлений, фотоснимков и пресс-конференций, проводимых время от времени. С 1989 года время запросов транслируется по ТВ. ЧП настороженно относятся к показу их, временами, детского поведения, но такая трансляция, похоже, усилила уважительное отношение публики к Палате общин. Правительство Премьер-министра Палата общин состоит из 659 членов парламента (ЧП), избираемых по одномандатным округам. Хотя целый ряд членов выступают как независимые наблюдатели, подавляющее большинство ЧП участвуют в выборах как представители политических партий. Палата общин должна переизбираться, по крайней мере, один раз в пять лет в рамках так называемых, всеобщих выборов. (Если ЧП умирает или уходит в отставку в промежуток между выборами, проводятся индивидуальные дополнительные выборы на это место). Королева предлагает лидеру партии большинства в парламенте сформировать правительство. Если ни одна партия не набирает абсолютного большинства, лидеры партии проводят переговоры, и монарх назначает коалиционное правительство. Но такое не случалось с 1935 года, поскольку избирательная система «победителю достается все» обычно выдвигает две сильные партии. жүктеу/скачать 273.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||