Букетов К. Воспоминания о Евнее Букетове: к 80-летию со дня рождения Е. Букетова/ Камзабай Букетов// Индустриальная Караганда. 2004.

Особо хочется отметить большую дружбу с Алексеем Ивановичем Перевертуном. Они встретились в первый год аспирантуры и были неразлучны до конца жизни Евнея. Говоря несколько преувеличенно, они не могли друг без друга даже дышать. Специалист мог бы напи­сать на эту тему книгу. Вспоминаю не менее крепкую дружбу с Муштаем Батырбековым - историком по образованию, Кажигумаром Куандыковым, будущим театральным кри­тиком, рано ушедшим из жизни, а в то время студентом Московского театрального института.

Друзей и приятелей Евней никог­да не делил по национальности или по каким-то другим признакам, все для него были равны, будь то безусый юноша или же белоборо­дый аксакал. Он хорошо дружил с Габитом Мусреповым - народным писателем Казахстана, с Ишанбаем Каракулевым - ученым, медиком, общественным деятелем. Разница в возрасте между ними и Евнеем была более 20 лет. Его друзьями были чабаны Турсун и Габдулла, фамилии их не помню, прокурор Ахмадия. Если с писателем Сер­геем Никитиным он познакомился и подружился в последние годы своей жизни, то с И.С. Белетченко и А.Я. Соколовой дружил со школь­ных лет. Иван Савельевич живет в г. Петропавловске, а Анна Яковлев­на - в Ставрополе, оба кандидаты исторических наук.

Я перечислил только тех, кого за­держала память. Перед любыми праздниками, большими и малыми, Евней писал и отправлял по почте более сотни поздравительных от­крыток и карточек, старался не опоздать и никого не пропустить, не обидеть дальних и близких род­ственников. У него в папке хранил­ся отпечатанный на машинке до­вольно обширный список всех, кого нужно поздравить, с указанием имен всех членов семьи, точным почтовым адресом и номером те­лефона. Этот список в настоящее время экспонируется в музее.
ПАМЯТЬ

Прошло сорок дней после кончи­ны и похорон Евнея. За это время было много посетителей в наших домах, приходили и на работу с вы­ражением соболезнования. В таких случаях, безусловно, начинались тра­диционные воспоминания об усоп­шем. На сороковой день, по народ­ному обычаю, устроили поминки. Пригласили друзей, товарищей, уче­ников и родственников, по нацио­нальному обычаю они разделяли нашу невосполнимую утрату, вели­кое горе. На всех встречах за дастарханом все в один голос вспо­минали Евнея только добрым сло­вом. Говорили о его человечности, скромности, эрудированности и об­разованности во многих направле­ниях науки и техники, отмечали большой вклад в науку и производ­ство, в литературу, культуру и ис­кусство. Об этом говорили на каж­дом шагу при любых встречах знав­шие его люди любой национально­сти, выражали сожаление о его ран­ней смерти. Это еще раз подтвер­ждает его интернациональный дух. Для нас, для семьи он был всего-навсего брат, как другие братья, только и всего. Постепенно я стал убеждаться в том, что наш Евней очень много сделал для народа, для окружающих, для региона, для рес­публики и страны, во многих на­правлениях науки, культуры и искус­ства, он был высокочтимым челове­ком.

Эти убеждения привели меня к тому, что я упорно, целенаправлен­но начал искать пути увековечения его памяти. С первых же шагов я встречал одобрение и поддержку. Правда, не все шло гладко, немало было негласного сопротивления.

Советуясь со многими его сорат­никами, людьми, хорошо знавшими его, я и его друзья составили при­мерный план увековечения его па­мяти. Большинство из тех пунктов, благодаря новым веяниям време­ни в истории нашей республики, смене руководства претворилось в жизнь.

А теперь опишу все это подроб­нее. Первым пунктом в этом на­броске плана значилось сооружение достойного надгробия. Пусть будет не в назидание читателю, но хочу вспомнить об этом обстоятельно, ибо мне очень дорого дались эти шаги. Немало было бессонных но­чей, и днем не выходили из головы мысли. Я считал своим долгом уве­ковечить Евнея не как брата, а как бескорыстного друга.

Уже шел четвертый месяц после похорон, соорудить задуманное над­гробие хотелось к годовщине кон­чины. Время неумолимо летело. Пе­реживания о бессилии увеличива­лись, так как хорошо знал причину безмолвия. Всем известно, и выше об этом рассказано, что он после­дние годы своей жизни был в опа­ле. И вот появляется в моем каби­нете «спасательный круг» - Ю.В. Гуммель.

За несколько дней на столе ле­жали три варианта эскизов, со­ставленных по моим представле­ниям о том, каким хотел видеть па­мятник брату. Посоветовавшись с архитектором, остановились на од­ном. Решили сделать все три ва­рианта в гипсе. Когда гипсовые макеты были готовы, я стал ежед­невно посещать мастерскую скуль­птора по ул. Связи; привез туда Зубайру Дюсеновну, жену брата, ко­торая тоже остановила свой выбор на том варианте, который был одоб­рен нами, но высказала некоторые замечания. На следующий день по­просил собраться в мастерской близких Евнею людей - академика А. Сагинова, генерала Б. Бейсенова, профессоров З.М. Мулдахметова, Ж.Н. Абишева и еще несколь­ких человек. Посмотрев, все одоб­рили выбранный нами вариант. В ход пошла основная работа скуль­птора - лепка в будущую натуральную величину. Прежде всего надо было выбрать камень – гранит. Желаемого в Караганде не оказалось, пришлось ехать в Алма-Ату. Выб­рали на Бурундайском карьере, пе­ревезли на железнодорожной платформе вместе с подобным ма­териалом городского спецкомби­ната. На душе стало спокойнее, на­ступила уверенность, что надгроб­ный памятник будет сооружен к сроку. За лето полностью заложи­ли фундамент и другие сооруже­ния. За 2-3 дня до годовщины ус­тановили. Участники поминок по­ехали посмотреть памятник, отдать дань уважения Евнею.

Евней Арстанович изображен си­дящим, опершимся локтями на кни­ги, их пять, по числу направлений, в которых он занимался - химия, ме­таллургия, проза, литературная кри­тика и поэзия (переводы). Он за­думчив, думает думу свою. Стоимость по смете получилась приличной по тем временам. 50% расхо­дов на сооружение были выделе­ны Советом Министров Казахской ССР, подписанным его тогдашним председателем Назарбаевым Н.А. Не остался в стороне и секретари­ат Союза писателей Казахстана. Были пожертвования членов кол­лектива Химико-металлургического института АН КазССР и родствен­ников.

Одновременно, не откладывая в долгий ящик, руководители Цент­рально-Казахстанского отделения АН Казахской ССР, Карагандинско­го государственного университета и Химико-металлургического ин­ститута АН КазССР, члены-корреспонденты академии, профессора З.М. Мулдахметов, Ж.Н. Абишев от имени и при полной поддержке своих коллективов обратились с официальными письмами с пред­ложением по увековечению памя­ти Евнея Арстановича, где были предусмотрены конкретные пред­ложения руководству Сергеевского и бывшего Целинного районов Северо-Казахстанской области, т.е. на родине, а также горкому партии и горисполкому Караганды и руко­водству Карагандинской области. Отклика на все эти предложения не было. Позже выяснилось, что из цен­тра республики дали знать, что сле­дует молчать.

Только летом 1987 года пришла оттепель. После появления на страницах «Казахстанской правды» статьи А. Брагина начали решать вопросы об увековечении памяти Евнея Арстановича. В г. Сергеевке одноименного района Северо-Казахстанской области улицу Солнечную переименовали в улицу имени академика Е.А. Букетова. Позже, приехав на родину, мы поспешили на эту улицу, уже были указатели, но улица оказалась очень короткой, состояла всего из полутора десятков домов и домиков. Про себя подумал, что здесь боязнь перед вышестоящими сыграла роль, ибо есть в городе улицы более солидные с ничего не значащими названиями: Водопроводная, Овражная, Высоковольтная и т.д. Но все же, слава Богу, хоть кусочек будет напоминать о моем любимом брате, уважаемом человеке моих земляков.

Основные сюжеты проведенных мероприятий запечатлены на видеопленках, запись сделана работниками Карагандинской телестудии - журналистом Маратом Дюсембиным и оператором Маратом Сулейменовым, кассета хранится в музее Е. А. Букетова в Караганде. По возвращении из поездки писатель Ж. Бектуров в газете «Орталык Казакстан» опубликовал большой очерк.

В 1987 году в г. Караганде на фасаде главного корпуса Химико-металлургического института АН КазССР была установлена мемориальная доска с портретным изображением Евнея Арстановича на граните, исполненная скульптором Ю.В. Гуммелем. В 1989 году решением Карагандинского облисполкома одной из улиц в новом микрорайоне города было присвоено его имя. После долгих мытарств увидела свет его автобиографическая повесть «Шесть писем другу».

Этот его труд при жизни был снят с производства и возвращен с коротеньким сопроводительным письмом: «Возвращаем согласно договоренности по телефону. Завотделом издательства Степанова». О чем договорились, осталось тайной, которую он унес с собой.

Усилия его друзей и товарищей, в том числе видных общественных деятелей, ученых, писателей, как 3. Кабдолов, А. Сейдимеков, М. Сарсекеев, Д. Досжанов и другие, до середины 1987 года были тщетны. С кем бы из руководителей издательств в Алма-Ате ни встречался по этому вопросу, все дружелюбно принимали и также хорошо провожали, при этом вспоминая моего брата как достойного особого внимания и одобряя мои хождения в целях издания его книг.

В один из весенних дней 1987 года позвонил ученик брата, известный писатель Медеу Сарсекеев из Семипалатинска, с которым я поддерживал связь, и передал привет и просьбу нового директора республиканского издательства «Жалын» Сейдахмета Бердыкулова, который просил привезти или выслать ему, что есть более-менее готовое или же подготовить к изданию что-нибудь из литературного наследия брата.

Получив обе книги, Евней еще раз пересмотрел написанное, внес отдельные коррективы и, закончив переработку в начале 1982 года, положил в дальний ящик своего стола до лучших времен. Сам продолжил работу над книгой о К.И. Сатпаеве. После звонка из Семипалатинска на третий день с одним, притом не первым экземпляром машинописи названной книги, без особой надежды на успех я появился у директора издательства «Жалын».

Немного подождав в приемной, я переступил порог и вошел в кабинет. Из-за стола поднялся полноватый, выше среднего роста, спортивного телосложения, средних лет мужчина и направился навстречу, поздоровался обеими руками, приветствуя поклоном, попросил сесть на стул у приставного столика и по обычаю начал расспрашивать обо всех родных и близких, проявляя интерес к семье Евнея. После короткой паузы спросил, что я привез. Я из портфеля извлек голубую, довольно толстую папку, с машинописью и подал ему. Хозяин кабинета, полистав, указал пальцем на чистую внутреннюю сторону обложки и попросил написать разборчиво мои реквизиты: имя, отчество, фамилию, домашний адрес и телефон. На прощание заявил, что труды Евней-ага будут издавать, что он уважаем всеми, кто его знал, снискал это своей человечностью и незаурядным талантом.

Прощался я с ним вроде бы тепло, но в душе оставалось недоверие. Мне было очень стыдно перед этим добрым, чистосердечным человеком за свое недоверие, когда позднее убедился, что книга будет издана. В трудах и заботах летело время незаметно, через каких-то 1,5-2 месяца позвонила из издательства женщина, представилась как Кулимхан Хасенова, редактором рукописи книги Евнея Арстановича «Шесть писем другу», уточнила некоторые вопросы, передала номер своего телефона, осведомилась, есть ли первый экземпляр. Я ответил отрицательно. Все еще мало верил в успех издания. Только когда мне позвонил мой друг со студенческих лет Серекпек Байболов, что разыскивает меня художник-оформитель книги, появился какой-то проблеск надежды, что книга увидит свет и найдет своего читателя. Да, оказалось, спустя одиннадцать лет после первого набора, пять с половиной лет после кончины автора, благодаря усилиям доброго человека С. Бердыкулова, книга увидела свет.

Вот я держу в руках отлично оформленную, отпечатанную на высококачественной бумаге книгу - сигнальный экземпляр, которую привез из Алма-Аты высокочтимый земляк наш Малик-ага Имашев - почитатель таланта Евнея. Перед глазами промелькнула история издания этой драгоценной для нашей семьи, для учеников, соратников, да и для всех почитателей его таланта, особенно для меня, книги. Есть еще один очередной памятник.

В свое время, когда повесть попала к читателю, республиканская и областные газеты опубликовали несколько рецензий с очень теплыми положительными отзывами, где особо подчеркивалась полезность книги для воспитания подрастающего поколения.

В тематический план 1991 года того же издательства было включено издание этой же книги на казахском языке, семье автора был перечислен причитающийся гонорар, но книга до сих пор не увидела свет, видимо, причиной тому стал уход с этого поста уважаемого С. Бердыкулова. Но мы искренне благодарны ему, коллективу издательства «Жалын», доставившим нам великую радость, увековечившим память брата. Пусть сопутствуют им удача.
Только летом 1987 года пришла оттепель. После появления на страницах «Казахстанской правды» статьи А. Брагина начали решать вопросы об увековечении памяти Евнея Арстановича. В г. Сергеевке одноименного района Северо-Казахстанской области улицу Солнечную переименовали в улицу имени академика Е.А. Букетова. Позже, приехав на родину, мы поспешили на эту улицу, уже были указатели, но улица оказалась очень короткой, состояла всего из полутора десятков домов и домиков. Про себя подумал, что здесь боязнь перед вышестоящими сыграла роль, ибо есть в городе улицы более солидные с ничего не значащими названиями: Водопроводная, Овражная, Высоковольтная и т.д. Но все же, слава Богу, хоть кусочек будет напоминать о моем любимом брате, уважаемом человеке моих земляков.

Встретившись с тогдашними руководителями района, я высказал свою неудовлетворенность. Иван Григорьевич - председатель райисполкома, объяснил, что их выбор улицы для переименования основывался на том, что эта улица тупиком упирается в главную улицу города, носящую имя В.И. Ленина, на противоположной стороне трехэтажное здание школы, в которую упирается торцом и улица, названная им. Букетова, как бы образуя букву Т. В этом здании -школа, перебазированная из бывшего районного центра с. Марьевки перед его затоплением водами Сергеевского водохранилища, где с 4 по 10 класс учился Евней. В дальнейшем планировали направить ходатайство о присвоении его имени этой школе, сооружении памятника и установке его на перекрестке, чтобы образовать уголок знаменитого земляка в центре г. Сергеевка. В настоящее время почти так получилось. Постановлением Кабинета Министров Казахской ССР от 31 января 1991 года N177 этой школе присвоено его имя, и она стала называться Средняя общеобразовательная школа N2 имени академика Е.А. Букетова.

В конце июня 1992 года районная администрация, общественность района, поддержанные областной администрацией, провали торжественные мероприятия по этому случаю. В плане были предусмотрены теоретическая конференция, посвященная жизни и деятельности академика Е.А. Букетова, открытие мемориальной доски у стены школы, носящей его имя, открытие музея Е. Букетова в школе, спортивные мероприятия, где были предусмотрены как древние национальные виды спорта қазақша күрес, бәйге, қыз қуу и другие, так и современные. На конференции со вступительным словом выступил и вел его глава районной администрации Т.К. Симанбаев, основным докладчиком был академик З.М. Мулдахметов, выступили с воспоминаниями его одноклассники, сослуживцы по школам, в которых работал в военное лихолетие Евней Арстанович, и земляки П.П. Завьялов, А.К. Myсин, академик НАН Республики Казахстан А. Кошанов, писа­тель Ж. Бектуров, свои стихи, посвященные Евнею Арстановичу, прочитал поэт Е. Зикибаев, и др. При открытии мемориальной доски у школы также выступили О.Ш. Курманалиев - декан химического факультета, доктор химических наук, профессор Г.К. Кулкубаев - доктор медицинских наук, профессор, директор института, и многие земляки. Школе были преподнесены подарки от Карагандинского госуниверситета, около 100 учебников для средних школ, был прочитан приказ ректора Карагандинского госуниверситета профессора Ж.С. Акылбаева о шефской помощи и деловых связях со школой. Итак, получился уголок, символизирующий служение народу, грядущему поколению. Участники мероприятий посетили родовое кладбище и отдали дань памяти его, родителям. Спортивные мероприятия и выступление художественной самодеятельности были организованы на берегу водохранилища у опушки леса в ауле Баганаты.

В празднике принимали участие делегации почти всех районов Северо-Казахстанской области, близлежащих районов соседней Кокчетауской области. Многочисленную делегацию областного центра города Петропавловска возглавлял первый заместитель главы администрации К.Калиев.

Основные сюжеты проведенных мероприятий запечатлены на видеопленках, запись сделана работниками Карагандинской телестудии - журналистом Маратом Дюсембиным и оператором Маратом Сулейменовым, кассета хранится в музее Е. А. Букетова в Караганде. По возвращении из поездки писатель Ж. Бектуров в газете «Орталык Казакстан» опубликовал большой очерк.

В 1987 году в г. Караганде на фасаде главного корпуса Химико-металлургического института АН КазССР была установлена мемориальная доска с портретным изображением Евнея Арстановича на граните, исполненная скульптором Ю.В. Гуммелем. В 1989 году решением Карагандинского облисполкома одной из улиц в новом микрорайоне города было присвоено его имя. После долгих мытарств увидела свет его автобиографическая повесть «Шесть писем другу».

Этот его труд при жизни был снят с производства и возвращен с коротеньким сопроводительным письмом: «Возвращаем согласно договоренности по телефону. Завотделом издательства Степанова». О чем договорились, осталось тайной, которую он унес с собой.

Усилия его друзей и товарищей, в том числе видных общественных деятелей, ученых, писателей, как 3. Кабдолов, А. Сейдимеков, М. Сарсекеев, Д. Досжанов и другие, до середины 1987 года были тщетны. С кем бы из руководителей издательств в Алма-Ате ни встречался по этому вопросу, все дружелюбно принимали и также хорошо провожали, при этом вспоминая моего брата как достойного особого внимания и одобряя мои хождения в целях издания его книг.

В один из весенних дней 1987 года позвонил ученик брата, известный писатель Медеу Сарсекеев из Семипалатинска, с которым я поддерживал связь, и передал привет и просьбу нового директора республиканского издательства «Жалын» Сейдахмета Бердыкулова, который просил привезти или выслать ему, что есть более-менее готовое или же подготовить к изданию что-нибудь из литературного наследия брата.

Получив обе книги, Евней еще раз пересмотрел написанное, внес отдельные коррективы и, закончив переработку в начале 1982 года, положил в дальний ящик своего стола до лучших времен. Сам продолжил работу над книгой о К.И. Сатпаеве. После звонка из Семипалатинска на третий день с одним, притом не первым экземпляром машинописи названной книги, без особой надежды на успех я появился у директора издательства «Жалын».

Немного подождав в приемной, я переступил порог и вошел в кабинет. Из-за стола поднялся полноватый, выше среднего роста, спортивного телосложения, средних лет мужчина и направился навстречу, поздоровался обеими руками, приветствуя поклоном, попросил сесть на стул у приставного столика и по обычаю начал расспрашивать обо всех родных и близких, проявляя интерес к семье Евнея. После короткой паузы спросил, что я привез. Я из портфеля извлек голубую, довольно толстую папку, с машинописью и подал ему. Хозяин кабинета, полистав, указал пальцем на чистую внутреннюю сторону обложки и попросил написать разборчиво мои реквизиты: имя, отчество, фамилию, домашний адрес и телефон. На прощание заявил, что труды Евней-ага будут издавать, что он уважаем всеми, кто его знал, снискал это своей человечностью и незаурядным талантом.

Прощался я с ним вроде бы тепло, но в душе оставалось недоверие. Мне было очень стыдно перед этим добрым, чистосердечным человеком за свое недоверие, когда позднее убедился, что книга будет издана. В трудах и заботах летело время незаметно, через каких-то 1,5-2 месяца позвонила из издательства женщина, представилась как Кулимхан Хасенова, редактором рукописи книги Евнея Арстановича «Шесть писем другу», уточнила некоторые вопросы, передала номер своего телефона, осведомилась, есть ли первый экземпляр. Я ответил отрицательно. Все еще мало верил в успех издания. Только когда мне позвонил мой друг со студенческих лет Серекпек Байболов, что разыскивает меня художник-оформитель книги, появился какой-то проблеск надежды, что книга увидит свет и найдет своего читателя. Да, оказалось, спустя одиннадцать лет после первого набора, пять с половиной лет после кончины автора, благодаря усилиям доброго человека С. Бердыкулова, книга увидела свет.

Вот я держу в руках отлично оформленную, отпечатанную на высококачественной бумаге книгу - сигнальный экземпляр, которую привез из Алма-Аты высокочтимый земляк наш Малик-ага Имашев - почитатель таланта Евнея. Перед глазами промелькнула история издания этой драгоценной для нашей семьи, для учеников, соратников, да и для всех почитателей его таланта, особенно для меня, книги. Есть еще один очередной памятник.

В свое время, когда повесть попала к читателю, республиканская и областные газеты опубликовали несколько рецензий с очень теплыми положительными отзывами, где особо подчеркивалась полезность книги для воспитания подрастающего поколения.