Бюллетень научных студенческих обществ нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского

Кузнецов И.И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/ons/msg/18222513.html (дата обращения: 11.10.2012)

УДК 3.32.327

© 2012 г. А.С. Соколова

Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского

beeez@mail.ru

В статье анализируются российско-американские политические отношения в рамках процесса глобализации. Раскрывается понятие «глобализация», причины и особенности российско-американских отношений, а также их перспективы.

Эти вызовы, прежде всего глобализация, оказывают громадное влияние на характер и перспективы отношений РФ и США. Поэтому анализ политических отношений РФ и США в данных условиях и в связи с последними выступлениями Президента РФ представляет научный интерес. Россия, по словам В. Путина, должна осуществить модернизацию техники, экономики, общественного строя, чтобы стать современной страной. Глобализация усиливает экологический кризис, экономическое неравенство между странами Севера и Юга, обостряет отношения между мировыми цивилизациями. В результате этого усиливается международное сотрудничество, взаимозависимость стран, космополитизация народов.

Термин «глобализация» возник для выделения, прежде всего, экономических и политических процессов в мире. «Глобализация, – полагают одни, – это слияние национальных экономик в единую общемировую систему. Она основывается на возникшей в последнее десятилетие ХХ века легкости перемещения капитала, на новой информационной открытости мира, технологической революции, приверженности развитых индустриальных стран либерализации движения товаров и капитала» [1]. Мы исходим из того, что современные общества представляют взаимодействие следующих основных сфер: 1) географической; 2) демосоциальной (демографическая плюс социально-бытовая); 3) экономической; 4) политической; 5) информационной (культурной); 6) психологической [2]. Важнейшей составляющей глобализации являются политические отношения.

Глобализация – это процесс превращения человечества, состоящего из множества государств, народов, цивилизаций в одно мировое государство, единый народ (земляне), общечеловеческую цивилизацию. Глобализация включает в себя два противоположных процесса. С одной стороны отстранение от части национальных интересов, норм, традиций. Это находит свое выражение в космополитизации жизни человечества, формирования у людей черт космополита–интернационалиста. Но человечество состоит из национальных государств, в которых происходит формирование патриотов–националистов. С другой стороны обостряет национальные интересы, нормы, традиции.

Экологическая глобализация ведет к превращению техногенной деятельности людей в мировую: от экологического кризиса страдают все люди и страны мира; экономическая – превращает экономику страны в часть мировой экономики, которая развивается вместе с мировым движением товаров, услуг, капиталов, рабочей силы, появлением совместных с иностранным капиталом, предприятий и т.п. Политическая глобализация усилила международные организации и ослабила национальные государства, усилила национализм и вызывала геополитические союзы государств (ЕС, СНГ, ШОС и т.п.); культурная – связана с развитием Интернета, телевидения, кино; психологическая – формирует одинаковые чувства, нормы, ценности, стереотипы поведения у разных народов. Лидером глобализации пока являются США, поэтому А.С. Панарин говорит об опасности вестернизации России [3].

Эпоха глобализма в интересующем нас отношении поставила национальные элиты РФ и США в своеобразное положение между интересами собственного народа и интересами международных центров власти. Причем вектор власти в США и РФ однозначен: по мере нарастания тенденций глобализации политические элиты все меньше прислушиваются к голосу своих избирателей и все больше связывают себя принятыми за спиной народов решениями «нового интернационала». Формируется двойная мораль и язык, который маскирует происходящее, усыпляя бдительность граждан, отражая новую глобальную реальность. Рост информационных технологий позволяет осуществлять взаимовыгодное решение встающих проблем между элитами РФ и США в деле построения разумного космополиса. Для этого нужно пойти на ограничение национальных интересов ради интересов общечеловеческих.

Отношения РФ с США всегда занимали ключевое место во внешней политике России. После распада мировой системы социализма и ослабления России, США поставили задачу создания однополярного, управляемого и безопасного мира. Эта концепция, разработанная администрацией Дж. Буша - старшего, получила название «нового мирового порядка». Она была создана после эйфории от победы США над С. Хусейном в 1991–1992 гг. Политические отношения РФ и США обусловлены значительно сократившимся экономическим, военным и научным потенциалом РФ. В результате дезинтеграции СССР Россия лишилась прежних союзников и не приобрела новых, а США выиграли «холодную войну» и сохранили прежних союзников, приобретя новых.

В «Декларации президентов России и США» и «Хартии российско-американского партнерства и дружбы» 1992 г. стороны отказались рассматривать друг друга в качестве противников; заявили о приверженности правам человека, экономической свободы; продолжили процесс сокращения вооружений и сотрудничество в поддержании стратегической и региональной стабильности. Подписав эту хартию, Россия впервые связала свою безопасность с безопасностью стран НАТО [4]. В 1992 году был ратифицирован Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). В 1993 году был подписан Договор СНВ-2, достигнуто рамочное соглашение о радикальном сокращении наступательных вооружений. Налажено уничтожение ядерных и химических боеприпасов. В 1993 году была принята «стратегия расширения свободного общества рыночных демократий, заменившая морально устаревшую концепцию стратегического «сдерживания». Вашингтон сократил свои вооруженные силы, но сохранил НАТО, несмотря на договоренность с М. Горбачевым о его ликвидации в случае ликвидации Варшавского договора.

После резкого ослабления России руководство США стало рассматривать ее в качестве второстепенного партнера. Только в будущем, когда РФ восстановит свой статус, предполагается изменить политическое отношение к ней. З. Бжезинский пишет: «…оказать поддержку демократическим преобразованиям в России и ее экономическому восстановлению и в то же время не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской стратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы, с которой в будущем Россия могла бы быть прочно и надежно связана» [5], поэтому предполагалось уделить особое внимание независимости Украины.

Руководство США против несогласия РФ с расширением НАТО на Восток, поддерживает размежевание стран бывшего СССР. Оставлены без внимания возражения РФ по поводу расширения НАТО за счет включения в него бывших стран-участниц Варшавского договора и некоторых республик СССР. США отказались признать территорию бывшего СССР зоной приоритетных интересов России, а интеграционные процессы в СНГ трактуются как стремление возродить «советскую империю». Острые разногласия были по поводу Договора по ПРО (1972), попыток США обойти его. Сохранились ограничения на торговлю РФ с США, антидемпинговые пошлины и квоты, препятствия для вывоза в Россию высокотехнологичной продукции.

Нынешняя российская элита исходит в своих политических отношениях с США из следующих принципов: 1) Россия была, есть и будет великой страной; 2) мир является многополярным и гегемония США в нем скоро кончится; 3) партнерство с другими великими странами в рамках БРИК в качестве противовеса гегемонии США; 4) не соглашаться на непартнерские отношения с США. Эти положения сформулированы В. Путиным в его программной статье, где он писал: «Ключ к возрождению России находится в государственно-политической сфере. Россия нуждается в сильной государственной власти и должна иметь ее» [6].

После прихода к власти демократов во главе с Б. Обамой произошла политическая перезагрузка отношений РФ и США. США отказались от размещения ракетных комплексов в Польше и Чехословакии. Подписано новое соглашение по СНВ, выгодное обеим странам. Россия не наложила «вето» на предложение западных стран по Ливии. Но США продолжают мешать интеграционным тенденциям в СНГ. Они поддерживают расширение НАТО на Восток, а также критикуют политику РФ в отношении Чечни. США рассматривают «восстанавливающуюся Россию « и быстро усиливающийся Китай» как «вызовы», но не как угрозы. Тем не менее во время визита Б. Обамы в Москву в 2009 году была создана Российско-американская Президентская комиссия по сотрудничеству в противодействии терроризму, энергетике, гражданском обществе, развитии бизнеса. Она добилась результатов в совместной борьбе с афганским и пакистанским наркотрафиком, выявлении институтов, оказывающих денежную помощь исламским террористам, утилизации плутония, организации совместного национального парка в районе Аляски и Берингова пролива. Работе Комиссии мешает отсутствие в обеих странах сообществ, заинтересованных в развитии этих отношений. Её работу может осложнить новый шпионский скандал или нестабильность на постсоветском пространстве.

Еще в апреле 2009 года президент США и президент РФ сделали заявление, в котором рассматривают США и РФ как союзников. На данном историческом этапе обе страны признают наличие общих интересов и готовы совместно работать над укреплением стратегической стабильности и международной безопасности, вместе противостоять глобальным вызовам современности и решать возникающие разногласия в духе взаимного уважения и признания интересов друг друга [7]. В этом соглашении лидеры провозглашают готовность выхода за рамки и стереотипы «холодной войны». Политика «перезагрузки» – не уступка России со стороны США и не благотворительная акция администрации Б. Обамы. Она основана на новых реалиях современного мира и прагматичной оценке пределов американских возможностей во внешней политике. США сталкиваются с таким количеством сложных внутренних и внешних проблем, что не могут позволить себе увеличение числа соперников и оппонентов за рубежом.

Как нам кажется, достигнутые соглашения – это шаг вперед, учитывая отношения двух стран в годы «холодной войны», негативные последствия которых до сих пор влияют на улучшение их взаимоотношений. Даже теперь обе страны не доверяют полностью друг другу. Это и понятно, ведь они имеют свои интересы, которыми ни в коем случае нельзя поступиться. США ждут ответного шага со стороны РФ для проведения второго акта «перезагрузки». Остается открытым вопрос: насколько США серьезно относятся к России? Считают ли они ее полноправным партнером? Мы видели, что Америка поддерживает вступление РФ в ВТО, однако, сколько прошло времени, а поправка Джексона-Веника еще не отменена. Позиция сенаторов США нашла свое отражение в законе «Магнитского», в котором они оперируют отсутствием в России демократии. Все это позволяет считать, что США еще не готовы строить паритетные отношения с другими странами и заставляет задуматься о современной ситуации в самой России. Это нужно учесть в концепции модернизации РФ, разрабатываемой В. Путиным и Д. Медведевым.

1. Уткин А. Глобализация: процесс и осмысление // Свободная мысль – XXI. 2000. № 11. С. 28.

2. Соколов С.В. Социология. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. 400 с.

3. Панарин А.С. Искушение глобализмом. М.: Русский Национальный фонд, 2000. 382 с.

4. Богатуров А.Д. Три поколения внешнеполитических доктрин России // Журнал «Международные процессы» [Электронный ресурс]. – 2007. –Т.5, № 1. – Режим доступа: http://www.intertrends.ru/thirteen/005.htm (дата обращения 26.09.2012)

5. Бжезинский З. Великая шахматная доска. М.: «Международные отношения». 1999. 108с.

6. Путин В.В. Россия на рубеже тысячелетий // Независимая газета 30. 12. 99. С. 4.

7. Самуйлов. С. М. Россия и администрация Барака Обамы // Свободная мысль. 2010. №11. С. 71–86.

УДК 821.161.1

© 2012 г. А.С. Ватутина

Алтайский государственный университет

vatutinaas@mail.ru
В статье выявляются тенденции театрализации в литературе начала ХХ века, рассматриваются их особенности на примере текстов Е. Замятина и В. Маяковского.

Ключевые слова: литература, театр, балаган, пьеса, театрализация.
Одной из наиболее характерных черт литературы начала ХХ века является ярко выраженная тенденция к манифестации – обращение к публичному искусству, перенос действия на массовую сцену. Литературные тексты этого периода теряют свою камерность, интимность и рефлексивность, характерные для литературы Серебряного века, возникают тексты-манифесты, агитки. Данная тенденция закономерно ознаменовалась повышением интереса к драматическому искусству, экспериментам в области театрального творчества.

В 1920-х годах в ответ на предложение режиссера Второго Московского Художественного театра (МХАТ II) А. Дикого Е. Замятиным была написана пьеса «Блоха», ставшая театральным ремейком повести Н. Лескова «Левша» (1881) и вышедшая на сцену в феврале 1925 года. Е Замятин, переделывал эпос (сказ) в драму (сказку). Объясняя это жанровое определение, Замятин писал, что основой нового пореволюционного театра нужно сделать народный площадной театр, но не его обрядность, не его тексты и темы, которые устарели, «а формы и методы народного театра, спаяв их с новым сюжетом» [1, с.520]. Игра подразумевала не только свободные манипуляции с формами и приемами различных видов народных зрелищ, но и, в духе языкотворчества новой эпохи, словесно-образную игру. Именно в словесно-игровом плане текста эксплицируется новый сюжет «Блохи» Замятина, причем, его кодами владеют демиурги и лицедеи народно-театрального игрового мира – Халдеи. Это ряженые шуты, скоморохи, потешающие народ на улицах, базарах, но они же люди семитской народности, славившиеся своей восточной образованностью, вследствие чего в старину слово «халдей» стало синонимом звездочета, мага, прорицателя.

Переводя повесть Лескова в драму, Замятин сокращает в ней первые главы, связанные с путешествием царя Александра I по Европе и Англии. Кроме того, следуя принципу народной сказки, отказывается от исторической конкретики личностей русских царей, создавая обобщенный образ Царя. Это обобщение получает особый смысл, так как Замятин, пользуясь еще и сказочными анахронизмами, в отличие от Лескова, начинает действие своей пьесы не с начала прошлого века, а с его конца – конца Российского царства как такового. Не случайно, Платов в обращении к Царю, неизменно называет его ваше-цар-ство. Закат эпохи царства изображается в первом действии. И Царь, и вся его свита несут печать старческой дряхлости и дефективности: На сцене - рота Генералов, друг дружки старше. Из задних песок сыплется... [3, с.361]. Точно в инвалидной коляске …на золотом троне, на деревянных колесиках с грохотом ввозят Царя [3, с.363]. Отпечаток старости несет на себе и образ донского казака Платова, царское обращение к которому: Ну, мужественный старик, – звучит комическим оксюмороном.

Всему этому умирающему царству у Замятина противопоставлен образ Левши, которого 1-й Халдей называет андермандер штук. Он соответствует традиционному образу «простачка» Петрушки в народном смеховом театре. Левша является частью изменчивого игрового пространства народного театра, где одно неожиданно перевоплощается в другое. Но, вместе с тем, Левша наделен особой внутренней притягательностью (...девка Машка, купеческая дочь, ей каждую ночь невмочь - об друге сердечном Левше скучает... [3, с.372]).

Единство Левши с двумя другими персонажами – Силуяном, который является воплощением силы, быкобогатырем [3, с.373], и божественного вида стариком Егупычем, олицетворяющим народную мудрость, – создает идеальный образ русского мастера, способного обойти английских мастеров, подковать непостижимую нимфозорию. Ореол таинственности, которым окружены действия мастеров, отсылает к таинству инициализации главного героя, в котором пребывание его в Англии соотносится с испытанием инициируемого в потустороннем мире: Левша падает в железную трубу, из которой вырывается грохот и пламя, образ Полового напоминает черта (в белом, а рожа черная) и др. В обратной дороге ему мерещится Черт, не отпускающий его из адского места, но отступающий перед мужественным Платовым. Да и сам Левша, словно уносит с собой некий дьявольский отпечаток, что прослеживается в репликах Платова в его адрес: Ну, д-дьявол, иди теперь - сам за себя отвечай [3, с.391]. Левша стоически переносит все испытания, не выдав секрета обновленной им блохи, который предназначен для русского Царя. «Секрет» в контексте революционной эпохи приобретает аллегорический смысл: русские мастера вызвались «подковать» блоху царской казны, чтобы вернуть силу отживающей империи. Подковать они подковали, но вернуть прошлому способность движения и развития без знаний арифметики не смогли. Не выполнив задачу, то есть не выдержав испытания, герой, по законам инициации, не может обрести социального статуса полноправного зрелого мужа. Кроме того, Левша невольно открывает государственный секрет изжившей себя царской власти, которой уже ничто не поможет, из чего следует логический финал: жандармы избивают уже не нужного старой России мастера: В хобот. В хряпло. В загривок… [3, с.399].

Но по фольклорным традициям Левша оживает, благодаря любви Машки и волшебству Халдея, что соответствует и концепции народно-театрального кукольного действа, где всеми любимый Петрушка оживает после любых испытаний. Воскрешение героя дается как возвращение его из преисподней, из пекла, из печи, где он проходит испытание и очищение огнем. А встреча с возлюбленной Машкой и предложение идти обожаться утверждает возрастную и социальную зрелость мастера и перспективу новой жизни.

Наметившаяся тенденция театрализации в литературе очень ярко эксплицировалась в творчестве эпатировавших публику своими сценическими выступлениями писателей-футуристов, не стесняющихся в выражениях и напрямую обращающихся к зрителю (В. Маяковский, Д. Бурлюк). Не удивительно, что и их творчество постепенно вышло на помост театральной сцены.

В 1928 году В. Маяковским была написана пьеса «Клоп», которая вышла в постановке В. Мейерхольда в феврале этого же года. Следуя общей тенденции «балаганизации театра» [2, с. 32], в русле которой написана и «Блоха» Замятина, Маяковский начинает действие своей пьесы «ярмарочно-балаганной сценой» [4, с.50]. В куплетах частников-лотошников [5, с 217], стилизованных под прибаутки ярмарочных зазывал, дается сатирическое обозрение актуальных общественных событий, и обозначается поворот жизни к мирному обустройству быта, разрушенного революцией и гражданской войной. В общий балаганный контекст органично вписывается главный герой пьесы, в образе которого реализуется один из характерных приемов народного театра – смена масок. Его настоящее имя Иван Присыпкин, где имя Иван маркирует героя как истинного представителя всего русского народа, ратующего за его судьбу, а фамилия Присыпкин восходит к лексеме ‘всыпать’, обозначая функцию героя-пролетария в борьбе с паразитирующим мещанством. Но изначально наделенный потенциальной возможностью сыграть важную роль в судьбе народа Иван Присыпкин оказывается подстреленным из глазной двустволки [5, с. 231] семейством Ренессанс, в результате чего превращается в Пьера Скрипкина. Пьер – Пьеро – Петрушка – кукла-марионетка, танцующая по указанию самого наркома [5, с. 217] и Олега Баяна. Скрипкин – инструмент в чужих руках (Начнем, Скрипочка? - говорит Эльзевира Ренессанс в начале сцены свадьбы [5, с. 236]). Олег Баян, будучи наставником Присыпкина, помогает ему мимикрировать для изячного общества, проектирует его предстоящую жизнь, выступая в роли режиссера. Балаганное действо здесь перемежается с эстетикой кинематографа, который становится признаком мещанской культуры с ее искусственными эмоциями. Этой искусственности и обучает Баян Присыпкина: … вы закатите глаза, как будто даму ревнуете, отступите по-испански к стене… [5, с. 232]. По законам жанра любовная история приводит к сцене свадьбы, фиктивность которой изначально символически маркируется образом круга (круглый стол, зеркальные стены) и в результате приводит к гибели всех ее персонажей под действием уничтожающего старый мир и быт огня. Четвертая картина, представляющая собой пространственно-временную границу пьесы «прошлое – будущее», несет концептуальное значение и определяет ее жанровую специфику - «театр в театре» (Ну и иллюминация! Прямо театр, только все действующие лица сгорели) [5, с. 243], а также реализует агитационно-пропагандистские задачи (Товарищи и граждане,/ водка – яд <…> [5, с. 243]).

Следующие затем картины будущего соотносятся с образом Единого Государства из романа Е. Замятина «Мы» (1920-1921). Представленное идеальное общество, не имеющее никакого культурного наследия, оказывается совершенно незащищенным и подвергается эпидемическому распространению мещанской заразы, принесенной из прошлого экземпляром обывателиус вульгарис [5, с. 271], что ярко демонстрирует VII–ая картина-дивертисмент, построенная как серия вставных номеров с пантомимой, куплетами, танцами, которые комментируются Репортером как примеры заражения жителей города мещанскими нравами прошлого. При этом образ виновника происходящего «балагана», как и в первой части комедии, получает двойственный характер: бинарную оппозицию «Присыпкин – Скрипкин» сменяет противопоставление «Присыпкин – клоп». В драматическом сюжете возникают две линии действия. В первой, вследствие «отчуждения» от своей клопиной сущности, Присыпкин с помощью Зои Березкиной получает возможность перевоспитания, нравственного возрождения, чему препятствует мещанская суррогатная культура. Главным героем второй линии действия оказывается клоп, «вымершее» насекомое становится предметом интереса ученых–энтомологов, привлекающих смельчаков к поимке опасного существа. Охота на клопа, активизируя динамику и пафос комедийного действия, в то же время наращивает гиперболические коннотации: клоп – животное, к которому проявляют сочувствие и заботу (не помните животному лапки [5, с. 261]), но он же – зверь (По лестнице из рук в руки передают зверя…[5, с. 261]). Эти коннотации одновременно проецируются на параллельно развивающийся образ Присыпкина, не поддающегося воспитанию и деградирующего до «животного» и «зверя», естественно, оказывающегося в зоопарке.

В финале театральные декорации сменяются цирковыми. При этом образы служителей зоосада сближаются с образами частников-лотошников, а вся картина вновь приобретает черты балаганной эстетики, действие замыкается. Но за пятьдесят прошедших лет в обществе произошла существенная аксиологическая перекодировка, на смену мещанско-бытовым интересам пришло научно-техническое просвещение, что связано с общей культурно-революционной идеей произведения, воплощающейся на текстуальном уровне в речи Председателя (Однако эти случаи <…> подчеркивают мощь и трудность культурной борьбы рабочего человечества [5, с. 270]).

Директор зоосад, как цирковой укротитель, демонстрирует всем уникальных животных – клопуса нормалиса и обывателиуса вульгариса – разных размеров, но одинаковых по существу [5, с. 271]. Присыпкин, получивший уникальную возможность начать жизнь «с чистого листа», делает свой выбор в пользу возвращения в прошлое, к привычному обывательскому существованию, не случайно в финале действия к нему возвращается и прошлое имя (Скрипкин, – опрокиньте! [5, с. 273]). В развернутой речи Директора зоосада, восходящей к голосу самого автора, через приемы остранения и зооморфного сравнения рисуются наиболее яркие типажи представителей общества прошлого, которые, преломляясь через все пространственно-временные призмы, так или иначе адресуются людям настоящего, вовлекая зрителей в эту игру разоблачений. Не случайно возникает в пьесе и обращение в зал (…Чего ж я один в клетке? Родимые, братцы, пожалте ко мне! [5, с. 273]), которое превращает зрителей в одних из героев развернувшегося действия и создает условия для внутренней рефлексии.

Таким образом, сложные социальные и культурные проблемы в комедии Маяковского актуализируются через театральную форму, сочетающую в себе черты народного балагана, кинематографа, циркового шоу и социальных агиток, что позволило автору непосредственно обратиться к неоднородной публике массового зрителя, вовлечь ее в игру разоблачений.

Подобный синкретизм соответствует общим культурным тенденциям эпохи и ее запросам, позволяя не только театральному искусству освоить новые формы, но и обогащая литературный опыт. Развивающаяся тенденция театрализации в литературе начала ХХ века ознаменовалась в дальнейшем появлением таких литературных текстов, как «Елизавета Бам» Д. Хармса (1927), «Безумный волк» (1931), «Торжество земледелия» (1933) Н. Заболоцкого и др., в которых связь с драматическим искусством зачастую, устанавливается на уровне формы, воплощая полемичный характер их новаторских идей.

Список литературы

1. 
   Дикий А. Переписка с Е.И. Замятиным и Б.М. Кустодиевым по поводу спектакля «Блоха»//Дикий Алексей. Статьи, переписка, воспоминания. М.: Искусство, 1967. С.279–353.
   
2. 
   Воробьева Т.Л. Роль народно-театральных традиций в формировании эстетики восприятия комедии 1920-х годов («Блоха» Е. Замятина)// Русская литература в ХХ веке: имена, проблемы, культурный диалог. Томск: изд-во Том. ун-та, 1999. 162 с.
   
3. 
   Замятин Е.И. Избранные произведения. В 2 т. Т.2/Сост., примеч. О. Михайлова. М.: Худож. лит., 1990. 412 с.
   
4. 
   Купченко Т.А. Пьесы Маяковского «Клоп» и «Баня» в контексте условной драмы// Творчество В.В. Маяковского в начале ХХI века: Новые задачи и пути исследования. М.: ИМИЛ РАН, 2008. 800 с.
   
5. 
   Маяковский В.В. Клоп// Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т.11 / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. М.: Худож. лит., 1958. С. 215–274.
   

УДК 811.161.1 + УДК 793.3