Чак Паланик. Колыбельная Перевод Т. Покидаевой Палки и камни могут и покалечить, а слова по лбу не бьют

И Мона говорит:

-- Нет. На самом деле это Карл Маркс.

Она говорит:

-- Когда ты убил человека, есть единственный способ вернуть себе связь

с человечеством. -- Она говорит, справляясь по книге: -- Есть единственный

способ вернуться в ту точку, где мир не будет тебе возмездием. Где ты не

один.

Но я не один.

У меня есть Элен.

Может быть, именно поэтому столько серийных убийц работают в паре.

Потому что это приятно -- знать, что ты не один в мире, где только враги и

жертвы. Неудивительно, что Вальтруда Вагнер, австрийская Ангел Смерти,

убедила своих подруг убивать вместе с ней.

Это кажется очень естественным.

Мы с тобой против целого мира...

У Гари Левингдона был его брат, Таддеуш. У Кеннета Бьянчи был Анджело

Буоно. У Ларри Биттейкера -- Рой Норрис. У Дуга Кларка -- Кэрол Банди.

УДэвида Гора -- Фред Уотерфилд. У Гвен Грэхем -- Кати Вуд. У Дуга Грецлера

-- Вилл Стилмен.УДжо Каллингера -- его сын Майк. У Пата Керни -- Дэйв Хилл.

У Энди Кокоралейса -- брат Том. У Лео Лейка -- Чарльз Нджи. У Генри Лукаса

-- Отгнс Тул. У Альберта Ансельми -- Джон Скализе. У Алена Майкла -- Климон

Джонсон. У Дуга Бемора -- Кейт Косби. У Иэна Брейди -- Майра Хиндли. У Тома

Брана -- Лео Мейн. У Бена Брукса -- Фред Триш. У Джона Брауна -- Сэм Кетзи.

У Билла Барка -- Билл Хеер. У Эрксина Барроуза -- Ларри Таклин. У Джо Бакса

-- Марионо Маку. У Брюса Чайлдза -- Генри Маккенни. У Элтона Колмена --

Дебби Браун. У Энн Френч -- ее сын Билл. У Френка Газенберга -- его брат

Питер. У Дельфины Гонзалес -- ее сестра Мария. У доктора Тита Херма --

доктор Том Оллген. У Амелии Сакс -- Энни Уолтерс.

Тринадцать процентов всех известных серийных убийц работали в паре или

в группе.

В камере смертников в калифорнийской тюрьме Сан-Квентин Рэяди Крафт,

"Убийца по талонам", играл в бридж с Дугам Кларком, "Закатным убийцей",

Ларри Биттейкером по прозвищу "Клещи" и "Убийцей с большой дороги" Биллом

Бенином. В общем на эту четверку приходилось сто двадцать шесть жертв.

У Элен Гувер Бойль есть я.

"Когда начнешь убивать, уже невозможно остановиться, -- сказал Бонин

одному журналисту. -- Убивать с каждым разом все проще и проще..."

Вынужден согласиться. Это превращается в дурную привычку.

По радио говорят, что доктор Сара Ловенштеий была ангелом добра, не

имеющим себе равных по силе и влиянию, десницей Божьей, честью и совестью

этого мира, погрязшего в непотребствах, мира греха и жестокости, мира

скрытых...

Не важно, сколько людей умирает, все разно все остается по-прежнему.

-- Ну давай, докажи, что ты крут, -- говорит Устрица, кивая на радио.

-- Убей и этого мудака тоже.

Я считаю -- 37, считаю -- 38, считаю -- 39...

С тех пор как мы выехали из дома, мы уничтожили семь экземпляров

смертоносного стихотворения. Изначальный тираж был 500 экземпляров. Стало

быть, 306 экземпляров уже охвачено, остается -- 194.

В газетах было написано, что парень в черной кожаной куртке -- который

просвистел мимо меня на переходе -- был донором и сдавал кровь каждый месяц.

Он три года провел за границей, в слаборазвитых странах, в составе Корпуса

мира -- рыл колодцы для прокаженных. В Бостване он отдал часть своей печени

девочке, которая отравилась ядовитыми грибами. Он работал оператором на

телефоне, когда проводили благотворительную кампанию против какой-то

неизлечимой болезни, я, правда, забыл какой.

И все-таки он заслуживал смерти. Он обозвал меня придурком.

Он меня толкнул!

В газетах была фотография: мать и отец плачут над гробом моего соседа

сверху.

В газетах написано, что фотомодель и манекенщица по имени Денни

Д'Тестро была найдена мертвой у себя в квартире сегодня утром.

Не знаю уж почему, но я очень надеюсь, что на вызов поехал не Нэш.

Устрица кивает на радио и говорит:

-- Ну давай же, папаша, убей его. Докажи, что ты крут.

На самом деле весь мир состоит из придурков.

Элен берет свой мобильный и обзванивает библиотеки в Оклахоме и

Флориде. В Орландо находится еще один экземпляр.

Мона читает нам, что древние греки делали таблички-проклятия --

дефиксионы.

И еще они делали колоссов, кукол из бронзы, воска или глины, и тыкали в

них гвоздями, или ломали их, или калечили, отрезали им руки и головы. Внутрь

колосса вкладывали либо волосы намеченной жертвы, либо проклятие, написанное

на папирусе.

В Лувре хранится египетская фигурка второго века нашей эры. Это

изображение обнаженной женщины, связанной по рукам и ногам, с гвоздями,

воткнутыми в глаза, уши, рот, груди, руки, стопы, вагину и анус. Черкая в

книге оранжевым фломастером, Мона говорит:

-- Вы с Элен наверняка бы понравились тому человеку, который сделал эту

фигурку.

Таблички-проклятия представляли собой тонкие свинцовые или медные --

иногда глиняные -- пластинки. На них писали проклятия, выцарапывали гвоздями

от затонувших кораблей, потом сворачивали их в трубочку и протыкали гвоздем.

Первую строчку писали слева направо, вторую -- справа налево, третью --

слева направо, и так далее. Если была возможность, то внутрь заворачивали

волосы жертвы или лоскут от ее одежды. Потом табличку бросали в озеро, или в

море, или в колодец -- чтобы она попала в подземный мир, где ее прочтут

демоны и исполнят приказ.

Элен на секунду отрывается от телефона, прижимает его к груди и

говорит:

-- Похоже на заказ товаров через Интернет.

И я считаю -- 346, считаю -- 347, считаю -- 348...

В греко-романской литературной традиции, говорит Мона, есть ведьмы и

колдуны ночные и ведьмы и колдуны дневные. Черные и белые. Белые ведьмы и

колдуны -- добрые, и их знание открыто для всех. Черные ведьмы и колдуны --

злые, они хранят свои знания в тайне и собираются уничтожить весь мир. Мона

говорит:

Эти люди, которые дали нам демократию и архитектуру, говорит Мона,

магия -- была частью их повседневной жизни. Дельцы и торговцы проклинали

друг друга. Сосед насылал проклятие на соседа. Рядом со стадионом, где

проходили первые Олимпийские игры, археологи раскопали колодец, полный

табличек-проклятий, -- атлеты проклинали атлетов.

Мона говорит:

-- Я не выдумываю. Все правда.

Приворотные чары в Древней Греции назывались агогаи.

Проклятие на разлучение влюбленных -- диакопои.

Элен снова подносит телефон к уху и говорит в трубку:

-- По стенам кухни течет кровь? Да, разумеется, вы не должны жить в

такой обстановке.

Устрица включает свой телефон и говорит в трубку:

-- Я хочу дать платное объявление в "Майами Телеграф-Обсервер".

На радио включается хор французских рожков. Хорошо поставленный

дикторский голос читает новости. На заднем плане слышен стук телетайпа.

-- Человек, который, по подозрениям полиции, был главой самого крупного

в Южной Америке наркотического картеля, был найден мертвым в своей квартире

в Майами, -- говорит диктор. -- Предположительно, тридцатидевятилетний

Густав Бреннан держал под контролем продажу кокаина с оборотом в три

миллиарда долларов в год. Причина смерти пока не ясна, полиция думает

провести вскрытие...

Элен смотрит на радио и говорит:

-- Вы слушаете? Что за бред! -- Она говорит: -- Слушайте, -- и

прибавляет звук.

-- ...Бреннан, -- говорит диктор, -- который не выходил из дому без

целой армии вооруженных телохранителей, находился под непрестанным

наблюдением ФБР...

Элен говорит мне:

-- Они что, до сих пор пользуются телетайпом?

Тот ее разговор по телефону... белый с голубым бриллиант... имя,

которое она записала в своем ежедневнике.

Густав Бреннан.

Глава двадцать третья

В прежние времена моряки в долгом плавании оставляли на каждом

пустынном острове по паре свиней. Или по паре коз. А когда приходили к этому

острову в следующий раз, там уже был запас "живого" мяса. Это были

необитаемые острова, царства девственной, дикой природы. Там обитали птицы,

которых не было больше нигде на -- Земле. Там не было хищных зверей. Там не

било ядовитых растений или растений с колючками и шипами. Это был истинный

рай на Земле.

Когда моряки приходили к такому острову в следующий раз, там их ждали

стада свиней или коз.

Устрица рассказывает нам об этом.

Моряки называли такие стада "посеянным мясом".

Устрица говорит:

-- Вам это ничего не напоминает? Например, старинную историю про Адама

и Еву?

Он говорит, глядя в окно:

соуса для барбекю?

Мы проезжаем мимо какого-то серого озера, большого -- до горизонта. Там

водятся только речные мидии и миноги, говорит Устрица. В воздухе пахнет

протухшей рыбой.

Мона прижимает к лицу подушечку, набитую ячменем и лавандой. Тыльные

стороны ее ладоней разрисованы замысловатым узором -- ржаво-коричневой хной.

Узор тянется и по пальцам тоже, до самых ногтей. Красные змеи и лозы,

переплетающиеся друг с другом.

У Устрицы звонит мобильный, и он выдвигает антенну. Подносит трубку к

уху и говорит:

-- "Мымра, Маркер и Муфлон", юридические услуги.

Он ковыряет пальцем в носу, потом вынимает палец и внимательно его

изучает. Он говорит в трубку:

-- И как скоро случился понос после того, как вы там поели?

Он замечает, что я на него смотрю, и тыкает в меня пальцем.

Элен говорит в свой мобильный:

-- Люди, которые жили там раньше, были очень довольны. Это хороший,

красивый дом.

В местной газете "Erie Register-Sentinel" в разделе "Досуг" напечатано

объявление:

ВНИМАНИЮ КЛИЕНТОВ ГОЛЬФ-КЛУБА "ДОМИК В ДЕРЕВНЕ"

стафилококком, не поддающимся никакому лечению? Если так, то звоните по

указанному телефону и объединяйтесь с другими такими же пострадавшими, чтобы

подать коллективный иск в суд".

В общем, вы уже знаете номер мобильного телефона Устрицы.

В 1870-х годах, говорит Устрица, один человек по имени Спенсер Бэйрд

решил поиграть в Господа Бога, накормившего страждущих. Он рассудил, что

самым дешевым источником протеина для американцев будет карп обыкновенным. В

течение двадцати лет он наводнил всю страну маленькими карпятами. Он

договорился с хозяевами железнодорожных компаний, чтобы машинисты возили с

собой судочки с его маленькими карпятами и выпускали их в каждый водоем,

который попадется у поезда на пути. Он даже не пожалел денег на специальные

железнодорожные цистерны для перевозки мальков.

У Элен звонит мобильный, и она отвечает на звонок. Ее ежедневник

раскрыт на сиденье. Она говорит в трубку:

-- И где конкретно сейчас находится его королевское высочество? -- и

пишет имя под сегодняшней датой в своем ежедневнике. Она говорит в трубку:

-- Скажите мистеру Дрешеру, что мне нужны клипсы с изумрудом. Он знает

какие.

В другой газете, "Cleveland Herald-Monitor", в разделе "Стиль жизни"

ВНИМАНИЮ КЛИЕНТОВ СЕТИ МАГАЗИНОВ "СТИЛЬНАЯ ОДЕЖДА ДЛЯ ВАС"

примеряя одежду в указанном магазине, звоните по указанному телефону и

объединяйтесь с другими такими же пострадавшими, чтобы подать коллективный

иск в суд".

Телефон все тот же. Мобильный Устрицы.

В 1890 году, говорит Устрица, еще один человек решил поиграть в Господа

Бога. Юджин Скиффелин выпустил шестьдесят sfumus vulgari, скворцов

обыкновенных, в нью-йоркском Центральном парке. Пятьдесят лет спустя эти

скворцы распространились до Сан-Франциско. Сейчас в Америке более двухсот

миллионов скворцов. А все потому, что Скиффелину хотелось, чтобы в Новом

Свете жили все виды птиц, упомянутых в произведениях Шекспира.

Устрица говорит в свой мобильный:

-- Нет, сэр, ваше имя -- это строго конфиденциальная информация, его

никто не узнает.

Элен заканчивает разговор по мобильному и закрывает ладонью нос и рот.

-- Чем это так пахнет противно?

Устрица прижимает к груди свой мобильный и говорит:

-- Дохлой селедкой.

Когда в 1921 году перестроили канал Велланд между озерами Эйр и

Онтарио, говорит Устрица, Великие Озера наводнились морскими миногами. Эти

паразиты пьют кровь больших рыб типа форели или лосося и убивают их. Когда

крупные хищники вымерли, резко выросла популяция мелкий рыб. Со временем они

съели весь планктон, после чего вымерли сами. От голода.

-- Глупые жадные селедки, -- говорит Устрица. -- И не только селедки.

Он говорит:

-- Либо животные каждого вида учатся контролировать рост своей

популяции, либо они вымирают от посторонних причин: голода, или болезней,

или войны.

Мона говорит сквозь подушку:

-- Не говори им ничего. Они все равно не поймут.

Элен открывает одной рукой сумочку, что лежит на сиденье рядом с ней, и

достает маленький аэрозольный баллончик -- освежитель дыхания. Кондиционер в

машине работает на полную мощность. Элен брызгает освежителем на носовой

платок и прижимает платок к носу. Потом она брызгает освежителем на решетку

кондициониера и говорит:

-- Это насчет баюльной песни?

Я говорю, не оборачиваясь назад:

-- Ты хочешь использовать эту песню для контроля рождаемости?

А Устрица смеется и говорит:

-- Что-то типа того.

Мона убирает подушку и говорит:

-- Это насчет гримуара.

Устрица говорит, набирая номер на своем мобильном:

-- Если мы его найдем, он будет наш общий.

А я говорю: если мы его найдем, мы его уничтожим.

-- Но сначала прочтем.

Устрица говорит в свой мобильный:

-- Да, я подожду. -- Он говорит нам: -- Весьма символично. Вся

структура власти западного общества в одной отдельно взятой машине.

Согласно Устрице, "Отцы", у которых вся власть, не хотят никаких

перемен.

Он имеет в виду меня.

Я считаю -- раз, я считаю -- два, я считаю -- три...

Устрица говорит, что у "Матерей" власти значительно меньше, но им

хочется большего.

Он имеет в виду Элен.

Я считаю -- четыре, я считаю -- пять, я считаю -- шесть...

А у молодых, говорит Устрица, нет вообще никакой власти -- нет, но

отчаянно хочется.

Устрица с Моной.

Я считаю -- семь, я считаю -- восемь... а Устрица все говорит и

говорит.

Устрица говорит, улыбаясь уголком рта:

-- Каждое поколение хочет быть последним. -- Он говорит в свой

мобильный: -- Да, я хочу поместить у вас платное объявление. -- Он говорит:

-- Да, я подожду.

Мона опять прижимает к лицу подушку. Ее пальцы оплетены узором из

ржаво-красных змей и лозы.

Костер кровельный, говорит Устрица. Горчица. Пуэрария.

Карпы. Скворцы. Посеянное мясо.

Устрица говорит, глядя в окно:

-- Вы никогда не задумывались, что, может быть, Адам и Ева -- это

просто два глупых щенка, которых Бог выбросил за порог, потому что они не

просились пописать на улицу?

Он открывает окно, и в машину врывается запах -- теплая вонь дохлой

рыбы. Устрица повышает голос, чтобы перекричать шум ветра:

-- Может быть, люди -- это просто домашние крокодильчики, которых Бог

спустил в унитаз?

Глава двадцать четвертая

Очередная библиотека. Я жду в машине, а Элен с Моной идут искать книгу.

Я сам вызываюсь ждать. Когда они уходят, я быстро пролистываю ежедневник

Элен. Почти под каждой датой записаны имена, и некоторые из них я знаю.

Диктатор из какой-нибудь банановой республики или известный мафиози. Все

имена зачеркнуты тонкой красной линией. Последние десять -- двенадцать имен

я переписываю на листок бумаги. Между именами -- записи-напоминания о

встречах. Почерк у Элен красивый и совершенный, как хорошее ювелирное

изделие.

голову. Босые ноги он положил на спинку переднего сиденья, так что они

болтаются в непосредственной близости от моего лица. На одной ноге, на

большом пальце -- серебряное кольцо. На пятках -- мозоли. Серые, грязные,

растрескавшиеся мозоли. Он говорит:

-- Мамочке не понравится, что ты роешься в ее личных вещах.

Я читаю ежедневник наоборот -- от конца к началу. Три года имен и

назначенных встреч. Там есть и еще, но я вижу, что Элен с Моной уже

возвращаются к машине.

У Устрицы звонит мобильный, и он говорит в трубку:

-- "Дурень, Демо и Дурында", юридические услуги.

Я не успел прочесть и половины, и трети. Годы и годы страниц. Ближе к

концу ежедневника -- годы и годы чистых страниц, которые Элен еще предстоит

заполнить.

У Элен в руках мобильный. Садясь в машину, она говорит в трубку:

-- Нет, мне нужен аквамарин ступенчатой огранки, который принадлежал

Императору Зогу.

Мона садится назад и говорит:

-- Вы по нам не соскучились? -- Она говорит: -- Еще одна баюльная песня

спущена в унитаз.

Устрица убирает ноги со спинки переднего сиденья и говорит в трубку:

-- А сыпь кровоточит?

Элен щелкает пальцами, чтобы я передал ей ежедневник. Она говорит в

трубку:

открывает ежедневник и пишет имя под сегодняшней датой.

Мона говорит:

-- Я вот думаю. -- Она говорит: -- Как вы считаете, в том гримуаре есть

заклинание, чтобы летать? Мне бы очень хотелось летать. Или заклинание,

чтобы стать невидимым? -- Она достает из рюкзака свою зеркальную книгу и

что-то в ней пишет цветными фломастерами. Она говорит: -- И еще я хочу

разговаривать с животными. Да, и научиться телекинезу... ну, вы знаете...

когда передвигаешь предметы одной силой мысли...

Элен заводит двигатель и говорит, глядя в зеркало заднего вида:

-- Я зашиваю рот рыбе.

Она убирает мобильный и ручку в сумочку. У нее в сумочке так и лежит

серый камушек с ведьминской вечеринки у Моны -- камень, который она получила

от ковена. Когда Устрица ходил голый с мягким розовым сталактитом из

сморщенной кожи и крайней плотью, проколотой серебряным колечком.

Мона в тот же вечер. Шелковица. Ее мускулистая спина, ладная крепкая

попка... Я считаю -- раз, я считаю -- два, я считаю -- три...

Еще один маленький городок, еще одна библиотека. Теперь уже Элен с

Моной ждут в машине, а мы с Устрицей идем на добычу книжки стихов.

Библиотека в маленьком провинциальном городе, середина дня.

Библиотекарь за стойкой. Большой стол, где лежат последние номера газет,

переплетенные в огромные картонные папки. Первые полосы сегодняшних газет

посвящены Густаву Бреннану. Вчерашних -- какому-то сумасшедшему религиозному

лидеру с Ближнего Востока. В позавчерашних -- какому-то заключенному,

приговоренному к смертной казни и подавшему апелляцию.

Все имена -- в ежедневнике Элен. Даты смерти совпадают с датами в

ежедневнике.

Но в газетах есть сообщения и кое о чем похуже. Денни Д'Тестро --

сегодня. Саманта Эвиан -- три дня назад. Дот Лейн -- неделю назад. Все --

молодые, все -- известные манекенщицы и фотомодели. Все найдены мертвыми,

причина смерти не установлена. А еще раньше была Мими Гонсалес. Ее друг

нашел ее мертвой в постели, и -- никаких следов. Ничего, Никаких зацепок.

Правда, в опубликованных сегодня результатах вскрытия сказано, что на теле

обнаружены признаки сексуального контакта, произведенного уже после смерти.

Нэш. Элен заходит в библиотеку и говорит с порога:

-- Чего вы так долго? Я есть хочу. На столе передо мной -- мой список

имен. Рядом -- статья с фотографией Густава Бреннана. И еще одна статья с

фотографией с похорон какого-то психопата-детоубийцы, приговоренного к

смертном казни, имя которого я нашел в ежедневнике Элен.

Элен видит все это и говорит:

-- То есть теперь ты знаешь.

Она садится за стол, юбка туго натягивается на бедрах. Она говорит:

-- Ты хотел знать, как контролировать эту силу, так вот... я справляюсь

таким вот образом.

Секрет в том, чтобы сделаться профессионалом, говорит она. Если делаешь

что-то за деньги, вряд ли ты будешь делать то же самое за бесплатно.

-- Думаешь, проституткам нравится заниматься сексом в нерабочее время?

-- говорит она.

Она говорит:

-- Почему, ты думаешь, архитекторы и дизайнеры всегда живут в

недостроенных или неотделанных домах?

Она говорит:

-- Почему у всех врачей такое поганое здоровье?

Она указывает рукой на входную дверь и на стоянку за дверью. Она

говорит:

-- Единственная причина, почему я еще не убила Мону, это потому, что я

каждый день убиваю кого-то еще. И мне за это хорошо платят.

Я спрашиваю: а как насчет Мониной мысли? Почему нельзя контролировать

силу любовью -- когда ты любишь людей так сильно, что тебе просто не хочется

никого убивать?

-- Дело не в любви и ненависти, -- говорит Элен. -- Дело во власти.

Ведь люди читают стишок вовсе не для того, чтобы убить своего ребенка. Им

просто хочется, чтобы ребенок заснул. Им хочется взять над ним верх, хочется

доминировать. Не важно, как сильно ты любишь кого-то, ты все равно хочешь

сделать по-своему.

Мазохист провоцирует садиста. Даже самый пассивный человек -- на самом

деле агрессор. Мы все убийцы.

Чтобы жить, мы убиваем растения и животных -- а иногда и людей.

-- Скотобойни, животноводческие хозяйства, парники и теплицы, --

говорит она, -- нравится тебе это или нет, но все это есть. И ты этим

пользуешься.

Я говорю, что она наслушалась Устрицу.

-- Секрет в том, чтобы намеренно убивать людей. -- Элен берет в руки

газету с фотографией Густава Бреннана. Смотрит на снимок и говорит: -- Ты

намеренно убиваешь чужих людей, чтобы случайно не убить кого-то из близких,

из тех, кого любишь.

Конструктивная деструкция.

Она говорит:

-- Я независимый специалист на договоре.

Международный киллер, который работает за драгоценные камни.

Элен говорит:

-- Любое правительство занимается тем же самым.

Но правительство убивает людей, руководствуясь уважительными причинами,

возражаю я. Например, если нужно казнить преступника, представляющего

опасность для общества. Или для примера. Или чтобы отомстить. Да, я

согласен, институт смертной казни несовершенен. Но это все-таки не каприз.

Элен на мгновение прикрывает глаза рукой, потом убирает руку, смотрит

на меня и говорит:

-- А как ты думаешь, кто мне звонит насчет этих маленьких поручений?

Ей звонят из Государственного департамента США?

-- Иногда, -- говорит она. -- В основном звонят из других стран, со

всего мира. Но я ничего не делаю за бесплатно.