Чак Паланик. Колыбельная Перевод Т. Покидаевой Палки и камни могут и покалечить, а слова по лбу не бьют

не могло прокормиться на своей земле. Ее пели воинам, изувеченным в битве, и

смертельно больным -- всем, кому лучше было бы умереть. Чтобы унять их боль

и избавить от мук.

Это -- колыбельная.

Я говорю: все будет хорошо. Я сжимаю Элен в объятиях, укачиваю, как

ребенка, и говорю ей: теперь отдыхай. Спи. Я говорю ей: все будет хорошо.

Глава сорок четвертая

Когда мне было двадцать, я женился на женщине по имени Джина Динджи и

думал, что это теперь моя жизнь. Навсегда. Через год у нас родилась дочка, и

я думал, что это теперь моя жизнь. Навсегда. Потом Джины и Катрин не стало.

А я сбежал и стал Карлом Стрейтором. Я стал журналистом. И это была моя

жизнь на протяжении двадцати лет.

А потом... вы уже знаете, что случилось потом.

Я не знаю, сколько времени я держал в объятиях Элен Гувер Бойль. А

потом это была уже не она, а просто мертвое тело. Кровь у нее давно уже не

текла. Но зато осколки Патрика у нее в руках оттаяли и начали кровоточить.

Потом снаружи раздались шаги, и дверь в палате No131 открылась.

Я так и сижу на полу, обнимая мертвых Элен и Патрика, и дверь

открывается, и в палату заходит седой коп-ирландец.

Сержант.

свою вину. Во всем признаюсь, во всем. Я убил жену. Я убил своего ребенка. Я

-- Вальтруда Вагнер, Ангел смерти. Убейте меня, чтобы мы с Элен опять были

вместе.

-- Надо скорей убираться отсюда. -- Он проходит через палату к

стальному ящику. Достает из кармана блокнот, что-то пишет, вырывает листок и

протягивает его мне.

Его морщинистая рука вся в родинках. Волосы на руке тоже седые. Ногти

-- желтые и заскорузлые.

"Простите меня, но я не могу больше жить, -- написано на листке. -- Я

иду к сыну. Теперь мы вместе".

Это почерк Элен. Тот же почерк, что и в ее ежедневнике, в гримуаре.

Подписано: "Элен Гувер Бойль", ее почерком.

Я смотрю на мертвое тело у меня в руках, все в крови и зеленой

блевотине от жидкости для прочистки труб, потом смотрю на Сержанта, который

стоит надо мной, и говорю: Элен?

-- Во плоти, -- говорит Сержант, говорит Элен. -- Ну, не в своей плоти,

а так -- да, конечно, -- говорит он и смотрит на тело Элен у меня в руках.

Потом опускает глаза на свои старческие руки и говорит: -- Ненавижу готовое

платье, но на безрыбье и рак рыба.

Вот так и вышло, что мы снова в дороге.

Иногда я опасаюсь, что Сержант -- это на самом деле Устрица, который

прикидывается Элен, занявшей тело Сержанта. Когда мы с ней спим -- кто бы

это ни был, -- я делаю вид, что это Мона. Или Джина. Так что в итоге все

уравновешивается.

По словам Моны Саббат, люди, которые увлекаются выпивкой или

обжорством, люди, подсевшие на наркотики и зацикленные на сексе, -- на самом

деле ими управляют духи тех, кто при жизни любил всякие непомерные

удовольствия и не может остановиться даже теперь, после смерти. Пьяницы и

клептоманы -- все они одержимы бесами, злыми духами.

Мы все -- медиумы от культуры. Мы все -- чьи-то призраки.

Есть люди, которые все еще верят, что они управляют своими жизнями.

Мы все одержимы.

У каждого в жизни есть кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то,

кого никогда не отпустишь ты.

Нечто чужое всегда живет, воплощаясь в нас -- живет через нас. Вся наша

жизнь -- это ворота, через которые нечто приходит в мир.

Злой дух. Теория. Маркетинговая кампания. Политическая стратегия.

Религиозная доктрина.

Сержант увозит меня из Медицинского центра на патрульной машине. Он

говорит:

чтобы летать. -- Он перечисляет, загибая пальцы. -- У них есть заклинание

воскрешения, но оно действует только на животных. И не спрашивай почему, --

говорит он. Она говорит: -- У них есть заклинание, чтобы вызвать дождь, и

заклинание на ясную погоду... заклинание плодородия, чтобы растения росли

быстрее... заклинание, чтобы понимать язык животных...

Не глядя на меня, глядя на свои руки на руле, Сержант говорит:

-- У них нет приворотного заклинания.

То есть я действительно люблю Элен. По-настоящему. Женщину в теле

мужчины. У нас больше нет жаркого секса, но, как сказал бы Нэш, чем подобные

отношения отличаются от отношений любовников, которые прожили вместе

достаточно долго?

У Моны с Устрицей есть гримуар, но у них нету баюльной песни. Баюльная

песня была на странице, которую Мона вручила мне перед тем, как уехать, --

на странице, где было записано мое имя. Внизу страницы. Там же, внизу

страницы, написано кое-что еще. "Я тоже хочу спасти мир -- но не так, как

предлагает Устрица". Подписано: Мона.

-- У них нету баюльной песни, -- говорит Сержант, говорит Элен. -- Но у

них есть защитное запинание.

Защитное заклинание?

Которое защищает их от баюльной песни, говорит Сержант.

-- Но все не так плохо, -- говорит он. -- У меня есть полицейский

значок, пистолет и пенис.

Найти Устрицу с Моной несложно -- надо искать чудеса. Фантастические

заголовки в газетах. Заметки о сверхъестественном. В июле на озере Мичиган

видели, как молодая пара перешла озеро по воде. Девушка приказала траве

вырасти из-под снега, чтобы спасти бизонов, умиравших от голода в Канаде.

Молодой человек разговаривает с потерявшимися собаками в приюте для животных

и помогает им разыскать хозяев.

Надо искать колдовство. Надо искать святых.

Летучая Дева. Иисус Задавленных Зверюшек. Плющевый ад, зеленая угроза.

Говорящая корова.

Погоня за чудесами -- задним числом. Охота на ведьм. Это не то, что

советуют психотерапевты. Но оно помогает.

Мона и Устрица. Очень скоро весь мир будет принадлежать им двоим.

Произошло перераспределение власти. Мы с Элен будем вечно в дороге -- в

погоне. Представь себе, что Иисус гоняется за тобой, пытаясь поймать тебя и

спасти твою душу. Что он не просто пассивный и терпеливый Бог, а въедливая и

агрессивная ищейка.

Сержант со щелчком расстегивает кобуру, так же как Элен когда-то

открывала сумочку, и достает пистолет.

Он говорит, Элен говорит, кто бы то ни был, он говорит: