Чеченской республики

1. 
   Ахманова 1969 – О.С. Ахманова. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.
   
2. 
   Хангереев 2004 – М.Д. Хангереев. Словообразование в аварском языке. Махачкала, 2004.
   
3. 
   Тимаев 2008 –Ваха Тимаев. ХIинцалера нохчийн мотт. Лексикологи. Фонетика. Морфологи. Соьлжа-гIала, 2008.
   
4. 
   Чокаев 1970 – К.З. Чокаев. Морфология чеченского языка. Словообразование частей речи. Часть II. Грозный, 1970.
   
5. 
   Джамалханов, Мачигов 1985 – З.Д. Джамалханов, М.Ю. Мачигов. Нохчийн мотт. 1-ра дакъа. Лексикологи. Фонетика. Морфологи. Нохч-ГIалгIайн АССР-н педучилищан 1-2-чуй курсийн студенташна учебник. Грозный, 1985.
   
6. 
   Яковлев 1960 – Н.Ф. Яковлев. Морфология чеченского языка. Грозный, 1960.
   
7. 
   Гайдарова 1972 – П. Гайдарова. Функция родительного падежа в лакском языке. // Сборник статей по вопросам дагестанского и вейнахского языкознания. Махачкала, 1972.
   
8. 
   Дешериев 1963 – Ю.Д. Дешериев. Сравнительно-историческая грамматика нахских языков и проблемы происхождения и исторического развития горских кавказских языков. Грозный. 1963.
   

Адаптация иноязычных слов процесс долгий, сложный, сопровож­дающийся многими семантическими, лексическими, грамматическими и фоне­тическими явлениями.

Наиболее существенным изменениям при усвоении ино­язычных слов подвергается семантическая структура лексики, которая зачастую не поддаётся пол­ному и адекватному восприятию носителями заимствующего языка. Семанти­ческое содержание слов не остается неизменным, и после заимствования оно развивается в новой для него лексической системе, взаимодействуя со словар­ными единицами, которые в заимствующем языке уже имеются.

В результате заимствованные слова по сравнению с их эквивалентами в языке-источнике обнаруживают ряд различных расхождений в семантическом объёме, значимости, мотивационных связях с другими словами и т. д.

Лексико-семантическая система, как и все другие структурные элементы языка, в том числе грамматический строй, фонетическая система и т. д., имеет национальное своеобразие, которое складывалось веками в результате особых отношений самой системы языка к предметам и явлениям действительности. Последние составляют содержание осуществляющихся в языковых формах процессов мышления.

Национальное своеобразие лексико-семантической системы проявляется ещё в том, что слова, тождественные по смыслу, занимают в разных языках неравное положение, выполняют в них неодинаковые функции и, следова­тельно, не являются абсолютно однозначными.

По причине того, что в лексических значениях слов находит своё выра­жение национальная самобытность языка, слова в разных языках имеют свои особые законы функционирования, которые в каждом конкретном случае ин­дивидуальны и своеобразны.

Лексико-семантическая система любого языка в своём развитии обогащается не только путём увеличения числа слов, созданных словообра­зовательными средствами, изменением и расширением значений бытующих в языке слов, но и путём освоения лексических элементов других языков.

Состав и характер заимствований определяется особенностями лексико-семантической системы, как языка-источника, так и заимствующего языка. За­имствование слов находится в прямой зависимости от уровня развития лекси­ко-семантической системы заимствующего языка, наличия или отсутствия в нём слов, необходимых для обозначения тех или иных понятий, значений, смысло­вых оттенков, имеющихся в языке-источнике.

Известно, что важным этапом жизни заимствованной лексики в новой языковой среде является лексико-семантическая адаптация каждой лексемы, которая наряду с её фонетическими изменениями является одним из необхо­димых условий, позволяющих считать данную лексему усвоенной новой, при­нимающей языковой системой.

Арабские слова, попав в чеченский язык, вошли в русло совсем иного семантического движения, чем соответстствующие им арабские прототипы.

Основными причинами изменения значений за­имствованных слов являются метонимические переносы наименований, когда наименование того или иного предмета, явления переносится на другой, в ре­зультате ассоциации по смежности, а также метафорическое употребление арабских слов.

Следует отметить, что основная часть арабских слов вошла в чеченский язык в номинативном значении.

Но независимо от внешних факторов проникновение арабизмов в чеченский язык продолжалось, при этом они претерпевали серьёзные изменения.

Наиболее широко в чеченском языке представлены сле­дующие изменения значений арабизмов:

1. 
   путём сужения;
   
2. 
   путем расширения;
   

Процесс освоения арабских заимствований чеченским языком сопровож­дается упрощением семантической структуры многозначных арабских слов. Поэтому в любых социально-исторических и языковых условиях, в том числе и при отсутствии каких-либо социолингвистических и экстралингвисти­ческих факторов, происходит упрощение семантики многозначного слова: за­имствуется далеко не вся система значений иноязычного прототипа, а лишь его наиболее распространенное и общеупотребительное значение. Для процесса заимствования наиболее характерным является усвоение слова в его прямом конкретном значении, которое в наименьшей степени обусловлено контекстом.

Под сужением значения арабских слов на чеченской язы­ковой почве имеется в виду утрата многозначным словом арабского языка неко­торых значений, упрощение его семантической структуры.
Арабский прототип слова بلاء (балаун) полисемантичен, имеет следующие значения:

1. 
   «испытание»; 2) «беда, несчастье»; 3) «труд, работа»; 4) «проказа» , 5) прыщи»;
   

чеченское (хIаваъ) «воз­дух».

1. 
   «буква», «литера», «согласный звук», «согласная»; 2) «частица»;
   

чеченское (хьарф) — «буква».

1. 
   «промежу­ток времени», «период»; 2) «предел», «срок»; 3) «конец жизни»;
   

чеченское (хьурмат) - «ува­жение», «бережливость».

чеченское (хатI) – «почерк», «стиль».

чеченское (джавхIар) «жемчуг», «драгоценность».

чеченское (карамат) «бла­городство», «чудо».

Арабское ﺒﺎﺮﻚﺍﷲ (баракаллахIу) «да благословит Аллах»;

чеченское (баркалла) расширило значение: 1) спасибо, 2) благодарность.

Арабское زيارة «зияратун»: 1)посещение;

Чеченское (зиярт): 1)святое место 2)могила святого 3) посещение святого места.

Арабское حركة («хьаракатун» – действие;

чеченское (хьаьрк) – 1) знак препинания 2)диакритический знак.

Арабское حت (хьатта) – измельчать;

чеченское (хьаьтт) –1) ток, гумно 2)лишай, экзема 3) лавина.
Переход нарицательных слов в собственные и личные имена
Заимствованное слово не может не подвергаться влиянию заимствующего языка. Многочисленной группой лексем, изменивших свою функциональную принадлежность, составляют личные собственные имена. Вот примеры некоторой части антропонимов:
Iаьрби (عربي «араб»);
Iадлан (عدلان «справедливый»(;
Iариф (عارف «знающий, сведущий»);
Шамиль (شامل «всеобъемлющий, совершенный»);
Джалил (جليل «великий, славный»);
Муслим (مسلم «мусульманин»);
Насир (ناصر «защитник»);
Надира (نادرة «редкая»);


Расул (رسول «посланец»).

Как видно из примеров, заимствованные имена собственные легко разъяс­няются на основе языка-оригинала, в котором появление того или иного имени связано с конкретными этнографическими и социальными условиями.

Таким образом, лексико-семантическое освоение арабских заимствований в чеченском языке происходит согласно лексическим требованиям заимствующего языка, большинство арабизмов, попав в чеченскую языковую среду, суживает или расширяет своё лексическое значение, нарицательные слова переходят в собственные или личные имена.

Заимствования из арабского языка в целом, безусловно, способствуют обогащению лексики чеченского языка.

Х. Бурчаев
ГАДАЕВ МОХЬМАД-САЛАХЬАН ЛИРИКИН ВАСТАШ
Исбаьхьаллин литературин коьрта лоручу кхаа тайпанах (эпос, драма, лирика) билггал волчу цхьана адаман ойланаш, синхаамаш, синлехамаш дукхах гойтург лирика ю. Поэто шен чоьхьара дуьне довзуьйту ешархошна, шен хазахетарех, гIайгIанех дуьйцу цунна. Амма литературин и тайпа хIора а поэтан шен-шен дог-ойла гойтуш делахь а, массо ешархочун вукхарел а чIогIа «юкъара» тайпа ду. Лирикин стихотворенино ша буьйцу синхаам меттахбоккху хIора ешархочун, шен воккхавер я дог-ойла охьатаIар доссадо поэта цуьнан даг чу, хуьлда уьш цхьана заманахь шеца баьхнарш я шайл тIаьхьа бехарш а. Цундела ала догIу, лирикехь «Со» бохург – иза уггаре хьалха поэт ву (нагахь цо шен турпалхочун цIарах дуьйцуш дацахь), амма дуккха а долчу тIехь поэтца цунна тIеIаткъам хилларг доькъуш волу ешархо а ву.

Лирикин стихотворенина талламбарехь коьрта хало ю цуьнан дукха хьолахь сюжет хуьлуш ца хиларехь, цхьана заманахь я билггалчу цхьана меттигехь дIабоьлху хиламаш цахилар бохург ду и. Масала, лиро-эпически балладехь сюжет хилахь а, кхузахь коьртаниг иза а йоцуш, цо меттахбохуш болу синхаамаш бу. Ткъа лирикин стихотворенехь кхоллалуш, кхуьуш, шен чаккхенехь дуьззина дIахIуттуш дерг лирикин васт ду.

Эпически а, драматически а говзаршкахь «васт» олу церан турпалхойх, «персонаж» а даладо. Сюжет йолчу произведенийн коьрта тидам адаман вастна тIебохуьйту.

Ткъа лирикин васт хIун ю? – аьлла, хаттар хIоттийча, хаа деза кхузахь цуьнан шен башхаллаш хилар. Масала, нохчийн вевзаш волчу поэтан Цуруев Шарипан «Сан хIинца...» стихотворенехь коьрта васт муьлхарг ду?

Мичахь ду, ткъа авторан «Со» бохург? Цунах лаьцна вайна хууш дерг ду – иза ала дош доцуш висар, хIунда аьлча цуьнан «хIинца бийца Даймохк бисна бац». Харцо а, зулам а го цуьнан махкахь. Амма уьш дерриге муха хуьлу ца дуьйцу поэта. Ткъа цунах шех лаьцна вайна хууш дерг ду иза шен Даймохк безархо хилар, кхузахь коьрта васт а ду иза – Нохчийчоьне доза доцу безам. Цундела билгалдаккха догIу – лирикехь васт адам дац, ткъа цуьнан синхаамаш а, ойланаш а ю.

Ас лакхахь дийцинарг хIокху сайн статья тIехь далийна айса кхидIа дийца леринчунна шун тидам тIеберзор Iалашо йолуш. ХIинца тIаьххьара тIедуьзча, лирикехь «васт» бохучо билгалдоккху цхьана хIумано (зезаго, мархаша, батто, иштта кхечара а) меттахбаьхна синхаамаш гайтар, дукхахьолахь и тIедеанчу маьIнехь дош а хуьлу: метафора, гипербола, дустар, и. дI. кх. а.

Гадаев Мохьмад-Салахьан – гIараваьллачу поэтан лирика нохчийн поэзин жовхIарех цхьаъ лара йогIу. И шатайпа, башха хатI долу поэт ша ма-воггIура веара нохчийн литературе шена хьакъйоллу меттиг дIалаца. Шех тоьшуьйтуш, ша баккъал волу халкъан поэт хирг хиларх шеконаш ца кхоллайолуьйтуш ехира цо кхоллараллехь шен хьалхара гIулчаш. 1940-гIа шарахь «Стихаш» цIе йолуш шен гулар арахийцира цо. Цу юкъаяханчех дукхахйолу байташ, хIетахьлерчу Iедалан политикин гайтамашца йогIуш, кхайкхаме – агитационни елахь а (и иштта бен хуьлийла а дац тоталитарни урхалла долчу муьлхха а пачхьалкхехь), нохчийн поэзе кхин а цхьаъ башха поэт веана хилар. Лакхахь ма-аллара, шен заманан лехамашна, тIедахкаршна жоп луш йолчу говзаршца цхьаьна лап-олий юкъакара цаьрца цхьа а зIе йоцуш, поэзин лехамашна жоп луш, кхиъна яьлла лирика а го цу гуларехь.

Дуьххьара иза го «Буьйсанан бере» поэми тIера далийначу дакъошкахь. Гондхьарчу Iаламан вастехь го и вина мохк – Чуьрч-Ирзе: «эндаже лечарчий», «чIу ца баллал» луьста хьаннаш, «пепнаш тIехь чардакхех дартанийн баннаш», «кIорнешца жаргIа ловзу уьшале Iаннаш», «некъаш а, сар-сарахь борз йолу иэккхий», ткъа цаьрца цхьаьна ша, оцу поэмин турпалхо а, воккхавеш волу «цу хIонсах, бIаьстенах алкханчаш санна». Цуьнца цхьаьна ешархо а воккхаве баккъал а исбаьхьчу оцу Iаламан тойнах, цунна а дагайогIу ша винчу меттиган хазаллаш. Амма оцу чекхъяланза, яздан кхиийна дакъош а дерриге схьакаронза йолчу поэмин вайгахь йолчу кийсакан тIаьххьарчу строфахь я, Гадаев Мохьмад-Салахьа ма-аллара, жутехь, турпалхочо шен дог дастарца цхьаьна цуьнан гIайгIане долу ешархочун дог а. Дуьххьара цуьнан дахар бераллел тIаьхьа дуьйна бохаме хилар вайна схьакъеда «Со хIетахь, лам-агIох боккха чхар санна, керчина воьдура жималлин бердах» аларехь, ткъа жималлехь йинчу дашочу ойланийн шайн Iалашоне цакхачар дахаран къизачу гIиллакхех цхьаъ хилар гайтарехь а го изза: «Некъаш дIакъестара ойланийн лардах». Бераллин ирсе мур адамашна сов боца белла хиларх гIайгIа а хеза чаккхенехь, «хьаьттарал бен доцчу бераллин уьрдахь» аларехь.

Гадаев Мохьмад-Салахьан оцу гуларна юкъара «Дорцан марха» стихотворенехь «кхерам» боху шен дегIан сурт доцу (абстрактни) кхетам Iаьржачу марханан вастехь гайтина. «Iаьржа йист а къадийна», теба и аьрцнашна тIехьара схьа, «нана-латта сендалар» ца дезаш, маьлхан нур шена тIехьа къайладаккха гIерта и. Сено – зазаш, сийна бецаш, «йойу дIаьвшан стим» тIеIано гIерта и лаьттана.

Мукъамца, пондар тIаьхьабалош, локхуш ца хилча а, цхьа тамашийначу син айамехь лекхало цуьнан хIора дош, хIора алар, хIора могIа а. Церан автор хIара могIанаш ша яздечу хенахь лаккхарчу син шовкъехь хилла хиларна ду и, шеко йоццуш, иштта. Цу тIе а, стихотворенин дуьххьарлера, олуш ма-хиллара, охьа ма хиъна язъелла, кхоллаелла кеп а ю хIара, цунна тоьшалла до цуьнан автографо, цхьа кIеззиг бен нисдарш, юхатодарш доцуш йолчу. Кхин а ду: иштта хилахь, хIара хир ду шуна, вуьшта хилахь – важа а бохуш, ешархошна хьехамашка ца волу поэт. Йоккхачу гIайгIанца билгалдоккху цо дахаран къиза гIиллакх – дуьненах воккхавеш, Iехавеллачохь Iожалло хIора а дIавахьар, шел тIаьхьа дуьсуш цуьнан сина ял лун долу дика гIуллакхаш дацахь, иза – кхелхинарг – шех дисна хIума – лар йоцуш, вовш хилар а. Юха билгалдоккху, адамашца йолу юкъаметтигаш уьйр-марзонаш, гергарлонаш, доттагIаллаш, безамаш дIатесна ваьхнарг, Делан къинхетамах волий, кошан Iазапехь висар а. Уьш, и ойланаш, цо ша-шена, шен дахарна деш долу жамIаш ду, хIунда аьлча хIетахь Гадаев набахти чохь хан токхуш хилла. Цо стихотворенин юьххьехь ма-яздарра, чIогIа цамгар кхетта а волуш. ХIета, дахаран а, Iожаллин а сиза тIехь лаьтташ волчу стеган гIайгIане ойланаш ю-кх уьш. Бакъду, дуьненан а, цул тIаьхьа хиндолчу эхартан а хьокъехь дуьххьарлера, лен сахьт тIехIоьттина аьлла хетаделлачу хенахь ян йолийна ойланаш а яц уьш. Хууш ду, эвлаяан Кишин Кунта-Хьаьжин жайнаш, хьехамаш толлуш, цуьнан ойланийн кIоргенашка кхача гIерташ а хилла Гадаев Мохьмад-Салахь шен дерриг дахарехь. Сийлахьчу Кунта-Хьаьжин тIеIаткъамо кхоьллина поэтан хIара а, хIорш санна долу кхин а дешнаш цуьнан даг чохь:

Тамашийна дерг кхин ду хIокху стихотворенехь. Хьалхара жут тIаьхьадогIучу жатташца цхьа а зIе йоцуш гар, амма хIетте а цхьа къайлаха зIе церан хилар а хьоьху даго.

ШолгIачу жуте автор валар хьалхарчу жутехь бина цхьа а кечам боцуш ду. Ша гуттар а ган сатийсинчу ЦIен-Берде дахана, цуьнга, нагахь аьтто хилахь, вай бIаьрг тоха лаьа цунна. ТIаккха, хIора ешархочун синхаамаш меттахбохуш, ши могIа а балабо:
...Цигахь диънера ас бераллин той,

Цигахь лиънера сайн чурт а, дагахь...
ЭхI, хьо сийлахь сатийсаммий, лааммий – шен дахар дIадоллийначохь чекхдала лаар. Цхьа а къа, деган мекха йоцуш, адамашна Дала деллачу исбаьхьчу Iаламах воккхавер, дуьненахь мел деха адам мостагIашка а, шечаьрга а цадекъар – и ю-кх бералла, дегнийн цIеналла а. Ткъа шолгIаниг-къанвеллачу хенахь юха а оцу деган цIеналле юхаверза лаар, юха а цунах хьакхавала, цунах болчу дагалецамийн карахь дIакхалхар а. Амма шен дахарх йисина цхьа билгало хила лаар даг чохь къийлар а.

Юха а цецвоккху автора шен ешархо оццул дагна хьомсара болу ЦIен-Берд ша буьйцучу хенахь. Цуьнан дагалецамашкахь иза «гIеллой Iаш хетало», цуьнга бIаьрг тохар а «малх хьуллуш» болчу хенахь ду цуьнан, ЦIен-Бердах «хьерчаш Iен дохк, гуш санна, вогIалой» дуккха а ханна латта вуьсу оцу стихотворенин турпалхо. И иштта хиларан къайле ю хIетахь вайн халкъ дерриг а махках даьккхина хиларехь. Шуна дика ма девза хIара могIанаш:

Ткъа вайга, шел тIаьхьа дуьсучаьрга, шена доьхург а ду вайна ницкъ а, харж а хинйоцу хIума:

Вай хIокху лаьттахь дика гIуллакхаш мел дин а, уьш совдовлуш дац, боху, Далла хьалха, царах тоамбина паргIатвалар тиларчу вахаран маьIнехь лоруш ду. Гадаев Мохьмад-Салахьан лирикин турпалхо цкъа а вац ша динчух кхачо йина Iен лууш. Цуьнца цхьаьна диллина хаттарш а хIиттадо цо шена хьалха. Масала, кхечу стихотворенехь:

Зезаг вайн кхетамехь дукхахьолахь бIаьстенан, мелла а кIезиг аьхкенан, хазаллин цхьа билгало ю. Шен ховхачу патаршца, сийначу гIадций, гIашций а ховхаллин, экамаллин билгало а ю и лакхахь аьллачуьнца цхьаьна.

Амма хIокху стихотворени юьххьера «Гуьйренан зезаг го даьлла //Буорачу баца юкъахь» бохучу аларо ешархочун сакхо кхуллу, хIунда аьлча, гуьйренан зезаган хазалла, бIаьстенан зезаган хазалла санна, юьйцуш ца хезна вайна Iаламан я безаман лирикехь. Шеран оцу къаьсттина буьйсанаш шийла йогIучу, йочанечу муьраца ягIац зезаган хазаллий, ховхаллий. Юха «буорачу баца юкъахь» аларо а шеко кхуллу оцу зезаган кхоллам ирсе хир бу бохучух, иза (зезаг) сийначу я баьццарчу бацалахь техкаш, лепаш, кхуьуш хилар вайна гуттар а хезна, гина хиларна. Ткъа хIара буц шен сеналла яйна ю гуьйренан йочанашна а, мехашна а, дерзашна а кIел.

Оцу хьалхара жутан дуьххьарлерчу шина могIано кхоьллина ойла тIечIагIйо «Селла хьайн дегIан куц кхаьлла //ХIун дора, декъазчу ахь?» аьлла, хаттар хIотторца, автора «декъазчу» боху билгалдош а даладо. Оцу стихотворенин буьззина чулацам схьабоьллу оцу цхьана дашо.

Хууш ду муьлхха а халкъан лирикехь зезаг дукхахьолахь, гуттар а ала мегар долуш, бIаьстенан геланча, билгало, хазалла, доцца аьлча, воккхаверан, догделадаран васт ду.

Билггал ала йиш яц хIара стихотворени автора маца язйина – шен къоналлин шерашкахь я гIеметтахIоьттинчу хенахь. Амма, лакхахь ма-аллара, юьххьера дуьйна шен чаккхене кхаччалц гIайгIанех юьзна ю хIара. Дуьненан лаккхара исбаьхьаллин басарш, дахар дезар, массо а адаман доккха байттамал, – оцу синхаамаша и могIанаш доьшуш а, дешна ваьллачул тIаьхьа а ешархо кIорггерчу ойланашка вигар ду стихотворенин нуьцкъалла.

Кхузахь дерг авторан шен къамел ду, шена гучух лаьцна цо еш йолу ойланаш а. Шен ешархо ша ечу ойланийн декъашхо хиларе а ца кхойкху цо цхьана а дашца я къайлахчу мукъамашца. Амма бендацарехь-м витац вайх цхьа а. Кхузахь вайн массеран а синхIоттаман агIо бу меттахбоккхург. И поэта кхочушдина, цхьа сурт – гурахь даьлла зезаг – а гайтина, оцу стихотворенехь шозза далочу хаттарца:

1. Селла хьайн дегIан куц кхаьлла,

ХIун дора декъазчу ахь?

2. Селла хьайн дегIан куц кхаьлла,

ХIун дора хеназа ахь?

Шех «Iаламан лирика» олучарна юкъа «Гуьйренан зезаг» ялор данне а нийса хир дац. Амма хIетте а Iалам уггар доккхачу маьIнехь ду цигахь, дуьненан хазаллин, сийлаллин агIо билгалъяккхарехь а, цуьнан лирикин турпалхочун, нийсса аьлча, авторан Iалашо йовзарехь а. Гадаевс хIокху стихотворенехь деккъа цIена Iалам гайтар а дац коьрта. Цо гуьйренан юкъара билгалонаш ялайо, уьш а цхьа масех бен яц: буора буц, зезагаш охьаэгар, эсала полларчий цахилар. Уьш а, и кхо масал, цо далийна зезагийн хан бIаьсте хилар алархьама. Амма цуьнца цхьаьна гайтина, шен дегIан куц кхелина, цхьа лаьттачу зезаган сурт. Ткъа вайн тидам деккъа цIена цхьана хIуманна тIехь соцу:

Гуьйренан зезаг го даьлла

Буорачу баца юкъахь.

Цул тIаьхьа деллачу риторикин хаттарна тIаьххье догIучу, мох хьаькхчий а, малх кхетчий а, оцу зезагна накъост, ша санна йолу исбаьхьалла гондхьа йоций хоуьйту автора. ТIаккха:

Гой хьуна, цхьан ду хьо даьлла

Буорачу баца юкъахь, – аларца, цуьнгара бохаме хьал кхитIе а кIаргдо, и зезаг цхьа-цхьаъ хилар а, олуш ма-хиллара, цхьана зезаго бIаьсте ца йохьуш хилар а карла а доккхуш. Стихотворенин юьххьера «гуьйренан зезаг», аларо а «хIун дора декъазчу ахь» бохучу тIаьххьарлерчу хаттаро а досту цуьнан маьIна – Iалашо.

Хууш ма-хиллара, Iаламан воккха охIланча хилла Гадаев Мохьмад-Салахь, ша цуьнан дегаюккъехь кхиъна хиларе терра, и дика девзаш а хилла. Шен синхаамаш, лехамаш, зеделларш довзийтарехь, шен дуьнене хьежамашна жоьпаш лехарехь гуттар а Iаламца возуш, цуьнгахь шен хаттаршна жоьпаш лоьхуш, карош схьавеъна волу автор кху стихотворенехь а гIерта цхьана хIуманан дуьхе кхиа: Iаламо хIунда кхуллу ша-шен куьйга хIаллакьен йолу хазалла? Стенна оьшу иштта къизалла?

Гадаев Мохьмад-Салахь гуттар а хилла Iалам дезаш, цуьнан илланча а. Амма цуьнца цхьаьна Iаламан къайленийн кIоргенашка а кхийдина иза, вайна хууш ма-хиллара, шен философин лехамашкахь а, талламашкахь а. Гуттар а цхьа къайле яста лаам болуш, шеконашкахь, лехамашкахь, шеца а, гуонахара дуьненца а къийсамашкахь волчу цуьнан карзахечу син аьрхалло тоам ца бора кхечеран хьехамех, жоьпех. Иза ша а ма вара лехамча. Кху стихотворенехь дерг ду-кх, ша исбаьхьа дезаш делахь а, амма адамийн синхаамашка, синхIоттамашка, эххар а лаамашка а, сатийсамашка а Iалам бендоцуш, къинхетам боцуш хьежарна, и къиза хиларна, шен ницкъ кхоччу дуьхьалояр, я, нийсса аьлча, ша-шен гIорасизаллина къера а долуш, адамо цкъа а кхоччуш къарделла тIецаэцар. Муьлхха а адаман дахаррий, дуьненан Iаламмий вовшашца дерг цкъа мацца а дуьззина дIахадо дезаш хиларан гIайгIа ю-кх «Гуьйренан зезагехь» ерг. Иштта ойланаш кхоллаелла Гадаевн, цо ша ма-аллара, «аганан уьн тIера упхане яьхьна ойланаш» листа ша воьлча.

Маржа яI-кх хьо, дуьне! Бохамо лаьцча («мох кхетча»), тешамечу накъостийн ондда гIортор лохий («техкаш, тIетийжа»), уьш боцуш, гатло хьо. Юха тIаккха, сирла денош («малх кхетча») даьхкича, юха а цаьрца ирс декъа («хьостуш, тIехийша»), хьайн доттагIашка сатесна хьаьвзича, уьш а («эсала полла а») ца кхочу.

ХIокху стихотворенехь Iаламан исбаьхьалла йийцарал сов бу гIайгIане мукъамаш. ХIорш, дуьне дезаш, амма и дезар эххар къахьалле дирзинчу адаман дешнаш – балхам бу. Ткъа Гадаев Мохьмад-Салахьан дахарехь а, кхоллараллехь а дукха меттигаш, бахьанаш нисделла цо иштта гIайгIане, амма адаман синхIоттам гайтарехь иштта нуьцкъала говзарш кхолларна. Цундела ала йиш ю вайн: оцу поэтан шен дахарх лаьцна а ю хIара байташ. Шен дахаро уггаре заздоккхучу хенахь, цо ша ма-аллара «хIун дора декъазчу» дуьненах, нагахь хеназа и дуьсуш хилча. ХIан-хIа, хIара гIорасизчу стеган латкъам бац. ХIара дуьненан исбаьхьаллах кхоам хетар ду, мацца а шен басарш, куц-хазалла ян дезаш йолчу. Кхузахь дало догIу оьрсийн воккхачу поэтан Есенин Сергейн дешнаш:

«Ва декъала хуьлда хьо даимна,

Заза дужуш, кхалха мел деънарг»

(«Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло отцвесть и умереть»)

Гадаевн хIокху стихотворенехь, иштта кхечарна тIехь а, Делан кхиэлана я кхолламна дуьхьалвалар дац. Кхузахь дерг дуьне дезар, Iаламца ша цхьаъ ларар а, гуттар а цуьнан исбаьхьаллех марзо оьцуш ваха лаар а ду. Ткъа иштта ойланаш хIокху харц дуьненахь вехаш мел волчуьнан ю.

ХIокху стихотворенехь йоьжна дарта яц поэтана маьIне ерг. «Гуьйренан зезагехь» санна, кхузахь ерг а ю адаман дахар, эххар а шен заза доьжна, мархаллург хиларх йолу гIайгIа. Муьлхха а адаман юкъара синхаамаш бу лирикин турпалхочун берш а.

Дахаран а, Iожаллин а ойланаш яр дукха нисло Гадаев Мохьмад-Салахьан байташкахь. Иза къеггина го цуьнан тIаьххьарчу шерийн йозанашкахь, цо ша ма-аллара: «Упханан уьне а ваьлла, аганан уьнехьа хьаьжча», еш йолчу ойланашкахь. Цо цхьаьнцце а ца къуьйсу, ткъа кIорггера гIайгIа йо эххар а хIара маьлхан дуьне дуьсург хиларх, Iожалла иэшо, шена безарш эхарта дIабахар я церан оьмар мелла а яхъян хIокху лаьттехь цхьа а ницкъ ца хиларан а. И дерриге а адамийн юкъарчу бохамах – Iожаллах лаьцна ен ойла ю. ХIун дер ткъа? Иштта ду-кх дуьненан уггаре къиза гIиллакх. Цундела цунна кийчча хила а деза-кх хIора адам. Ткъа вайн «декхаран маххьаш бу хIораннан гехь», цундела хаа а деза: «Далла тIе воьду некъ дагца дIа бу. ГIиллакх доцург хьарам ду ламаз а тIехь: ГIиллакхца вола, бах, Шена тIе Цо...»
«Аганан уьн тIера упхане яьхна

Ойланаш йийшор а даьссаниг ду, – аларца, Iожалле дехар а ду цуьнан:

Собарде, сих ма ло

гуонах ма хьийза...

Мелана хIоттийна хIоллам а бац,

Мел боцуш вирзича, Далла а тац.
Гадаев Мохьмад-Салахьан лирикин вастийн башхалла ю ойланийн кIоргалла а, синхаамийн гIоьнца хIораннан даг чу юьйшуш хилар а. Цуьнан кхоллараллехь, цо яздинчу кехаташ тIехь гуш ду, мел лерина тидам тIебохуьйтуш хилла цо исбаьхьаллин дашна. Шен йозанаш тIехь цо хьехамаш бо яздан буьйлалуш болчарна язъярехь меттан маьIна коьрта хиларх лаьцна. Цо шен цхьана стихотворенехь иштта боху:
Байташ ю могIа бина,

гIаргIулеш санна.

Йоза ду хаздина

сеттадарцанна

Ритмийн шайн гура чохь

болар а ду,

МогIа чекхболучохь

«шуш-пуш» а ду.
«Стих яц!?» – зорбане лоллу дIа сихха.

Делор ю, доттагIа,

стих-ма.

Амма чохь йовхонан

Iаь йоцуш ю.

Леррина кечйина

поппаран шийла говр ю.
Х.А. Гакаев
ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ

В ЧЕЧЕНО-ИНГУШЕТИИ В 30-х г.
К середине 30-х годов произошли существенные изменения и сдвиги во всех сферах общественно-политической и государственной жизни Чечни и Ингушетии. Завершился в основном процесс ликвидации «эксплуататорских классов». Республика добилась серьезных успехов в подъеме культуры и экономики. Все многонациональное население вовлекалось в политическую жизнь, принимало участие в выборах, демонстрируя политическую лояльность к власти, к политике Коммунистической партии.

Важную роль в общественно-политической жизни Чечено-Ингушетии, как и всей страны в целом, в середине 30-х гг. сыграло принятие новой Конституции СССР. Обсуждение проекта новой Конституции Союза ССР вызвало подъем активности населения республики. Оно проходило на общих собраниях трудовых коллективов, на заседаниях Советов и их исполкомов. С 15 по 17 ноября 1936 г. прошел III Чрезвычайный съезд Чечено-Ингушской автономной области, который обсудил проект Конституции СССР и избрал делегатов на краевой и Всесоюзный съезды Советов.

5 декабря 1936 г. III Чрезвычайный съезд Советов СССР принял новую Конституцию СССР, согласно которой Чечено-Ингушской автономной области был предоставлен статус автономной республики. Население Чечено-Ингушетии с одобрением встретило этот акт. Повсюду прошли массовые митинги, собрания, демонстрации.

22 июня 1937 года постановлением III Чрезвычайного съезда Чечено-Ингушской АССР был утвержден проект Конституции Чечено-Ингушской Автономной Республики. Республика готовилась к предстоящим выборам в Верховный Совет СССР. От Чечено-Ингушской АССР в Верховный Совет СССР предстояло избрать 2 депутата в Совет Союза и 11 – в Совет Национальностей. 12 декабря 1937 г. состоялись выборы депутатов в Верховный Совет СССР, в которых приняло участие 95,2 % всех избирателей Чечено-Ингушетии¹.

В соответствии с новыми Конституциями СССР, РСФСР и ЧИАССР 26 июня 1938 г. были проведены выборы в Верховный Совет РСФСР и в Верховный Совет Чечено-Ингушской АССР. В составе депутатов Верховного Совета ЧИАССР было 44 рабочих, 45 крестьян, 23 служащих и представителей интеллигенции. На первой сессии Верховного Совета ЧИАССР, состоявшейся 25-29 июня 1938 г., были избраны постоянные комиссии, Президиум, его председатель и заместитель, образован Совет Народных Комиссаров. Председателем Президиума Верховного Совета был избран Юсуп Дудаевич Тамбиев, Председателем Совета Народных Комиссаров – Супьян Кагирович Моллаев. Сессия Верховного Совета утвердила наркомов и начальников управления при Совнаркоме по делам искусств, дорожного строительства и др.²

Избрание Президиума Верховного Совета, образование Совнаркома ЧИАССР явилось одним из главных факторов перестройки государственного аппарата республики. Новые органы государственной власти республики активно включились в работу по осуществлению задачи третьей пятилетки.

Вторая сессия Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР состоялась в августе 1939 г. Она рассмотрела и утвердила закон о государственном бюджете республики и Положение о выборах в местные Советы. В конце 1939 г. прошли выборы в городские, районные, поселковые, аульные и станичные Советы депутатов трудящихся Чечено-Ингушской АССР. В их состав было избрано 5300 депутатов. В выборах в местные Советы приняло участие 99,41 % всех избирателей³.

В экономических, политических и культурных преобразованиях в республике большую роль играл город Грозный, являвшийся столицей Чечено-Ингушетии. В нем было сосредоточено большинство промышленных предприятий, которые явились прочной индустриальной базой ЧИАССР и ускорили процесс формирования кадров рабочего класса и инженерно-технических работников из числа чеченцев и ингушей.

Однако успешному развитию социально-экономической, культурной и политической жизни республики в 30-х гг. мешали не только объективные трудности, но и начавшиеся в стране репрессии. К началу 30-х гг. в СССР утвердились командно-приказные методы управления, стимулировавшие расширение политики репрессий, ужесточение карательных санкций. Поставив целью любой ценой упрочить и сохранить свою власть, И.В. Сталин и его ближайшее окружение сделали ставку на ликвидацию путем террора всех сомневающихся и несогласных с проводимой линией. Шире стали применяться чрезвычайные меры. Отсутствие политической демократии и сосредоточение власти в руках одного человека давали простор для произвола и беззакония⁴.

Поэтому в центре всей жизни страны оказывается драматизм тех конфликтов, которые были обусловлены особенностями развития советского общества в 30-е гг. и отрицательно сказывались на жизни советских народов. В этот период и в судьбе народов Чечено-Ингушетии происходит тот крутой поворот, в результате которого они оказываются в плену тоталитарного режима Сталина.

Террору подвергались лучшие представители общества, приносившие своим трудом пользу государству. Только в 1933 году по двум «уголовным» делам в Чечено-Ингушетии было не обосновано репрессировано 54 специалиста-нефтяника: инженеры, мастера, передовые рабочие. Среди них – главный инженер по бурению управления «Грознефть» П.С. Брудницкий, главный инженер по эксплуатации Н.Д. Гойштор, главный инженер конторы разведок Н.А. Грязнов, старшие мастера В.М. Попов, И.И. Шелкоплясов, Е.В. Зизюков, рабочие К.И. Куковецкий, С.И. Сытин и другие⁵.

Репрессии приводили к дезорганизации работы нефтяной промышленности республики. Резко сократилась добыча нефти. Сырье для нефтеперерабатывающих заводов Грозного стали завозить из Баку. Однако перебои с его поставкой лихорадило работу заводов. Не квалифицированность руководства порождало аварии. В феврале 1937 г. произошло несколько аварий на нефтеперерабатывающих заводах. В связи с этим появилось постановление Чечено-Ингушского обкома ВКП (б), обвинившее руководство ряда заводов во «вредительской деятельности». К лету 1937 г. НКВД ЧИАССР арестовало более 90 работников нефтяной промышленности ЧИАССР, оголив тем самым нефтеперерабатывающую промышленность и нанеся вред ее дальнейшему развитию⁶. Однако Верховный суд СССР часть из них оправдал⁷.

Газеты усердно нагнетали обстановку взаимной вражды, недоверия. Газета «Техника нефти» в июне 1937 г. писала: «Доблестные наркомвнудельцы разоблачили оголтелую банду вредителей, часть глубоко замаскировавшихся врагов продолжает творить свое гнусное дело. Пора поставить вопрос об ответственности Розеноева, начальника Грознефтекомбината, … за сопротивление, оказываемое очищению аппарата от враждебных элементов и политически сомнительных людей, за фактическое покрывательство саботажников и прямых врагов народа, за срыв правительственной программы»⁸.

8 июня 1937 г. совещание Чечено-Ингушского обкома ВКП (б) рассмотрело дело об управляющем трестом «Грознефтезаводы» С.К. Рябоволе. Его обвиняли в том, что он, бывший секретарь «матерого врага народа» Л.Б. Каменева, укрывавший троцуистку Кревцову и состоявший в родстве с репрессированным руководителем «Главконефти» Ефуни, не занимается поэтому разоблачением врагов народа. Первый секретарь обкома партии В.Г. Егоров настоял на его исключении из партии. Вскоре Рябовол был арестован. Выступая через три дня на партактиве «Грознефтекомбината» Егоров заявил: «Вся практика и политика Рябовола создала исключительно удобную обстановку для работы вредителей…»⁹.

В Чечено-Ингушетии проводились массовые репрессии. И пик их пришелся на период 1937-1939 гг. Как свидетельствует А. Авторханов, только лишь в ходе одной операции по «изъятию антисоветских элементов» летом 1937 г. в республике было арестовано до 14 тысяч человек¹⁰.

После появления в газете «Правда» статьи «Буржуазно-националистический клубок в Чечено-Ингушетии» массовым репрессиям подверглись высшие партийные и советские руководители республики. На пленуме Чечено-Ингушского обкома партии, состоявшемся 8-10 октября 1937 г. секретарь ЦК ВКП (б) М.В. Шкирятов сообщил решение ЦК ВКП (б) о снятии и выводе из состава бюро обкома В.Г. Егорова, С.Л. Розеноева, С.Х. Куркиева. Многие ответственные работники и весь обком партии были обвинены во вредительстве и буржуазном национализме, в равнодушии к засорению партийных организаций республики «троцкистско-бухаринским охвостьем», ведущим «свою бандитскую контрреволюционную работу». По заданию своих хозяев - иностранных разведок фашистских государств, - отметил Шкирятов, - эти элементы делали все, чтобы затормозить, сорвать работу грозненской нефтяной промышленности»¹¹.

Необоснованно «врагами» народа были объявлены второй секретарь Чечено-Ингушского обкома партии Х.Г. Вахаев, председатель Совнаркома А.И. Горчханов, заведующий отделом обкома партии С.Х. Куркиев, секретарь Сталинского райкома ВКП (б) М.И. Красников, заведующий отделом обкома партии Х.А. Окуев, начальник объединения «Грознефть» С.Л. Розеноев, заведующий отделом обкома партии А.И. Рохблат¹².

В ноябре 1937 г. Х.Г. Вахаев, А.И. Горчханов, С.Х. Куркиев, М.И. Красников, Х.А. Окуев, С.Л. Розеноев, А.И. Рохблат арестованы были как «враги народа».

В 1937-1939 гг. было арестовано в республике 30 из 76 членов и кандидатов в члены обкома ВКП (б), 20 из 23 первых секретарей райкомов партии, 17 парторгов обкома, 77 членов райкомов, 192 руководящих работников сельских районов и др.¹³

Ответственный секретарь газеты «Техника нефти» А.В. Скороходов был обвинен в «шпионаже» за высылку обменных экземпляров газеты в США и Англию¹⁴. В ноябре 1937 г. был расстрелян глава НКВД ЧИАССР Г.Г. Крафт, отличавшийся особой жестокостью по отношению к безвинно репрессированным людям. В 1937 и 1940 годы были расстреляны два бывших наркома Внутренних дел Чечено-Ингушетии Раев и Иванов. Несколько сотрудников НКВД республики были осуждены¹⁵.

В 1937 году по делу о «чеченском буржуазно-националистическом центре», несмотря на то, что в то время не жил в Чечено-Ингушетии, а работал преподавателем Московского педагогического института имени А. Бубнова, арестовали и А. Авторханова.

Верховным судом ЧИАССР А. Авторханов был оправдан. Бывший Председатель Верховного суда ЧИАССР З.Г. Мусаев, аварец по национальности, впоследствии писал: «в физическом уничтожении этого способного и редкого в то время в ЧИАССР человека были заинтересованы не только органы КГБ, но и обком партии, где были рекомендации об избрании его первым секретарем после окончания Института Красной Профессуры и получения ученой степени кандидата исторических наук»¹⁶.

Получив высшее образование в Институте Красной профессуры, А. Авторханов работал и в аппарате ЦК ВКП (б).

По делу о «чеченском буржуазно-националистическом центре» была репрессирована и значительная часть чеченской и ингушской интеллигенции. Из 12 членов республиканского Союза писателей были репрессированы 9. Семь человек из них были осуждены, причем четверо – С. Бадуев, А. Дудаев, Ш. Айсханов и С. Озиев расстреляны¹⁷. Виднейшие чеченские писатели первого поколения, осужденные по делу о «чеченском буржуазно-националистическом центре», провели в лагерях и тюрьмах длительные сроки: Х. Ошаев – 13 лет, А. Мамакаев – 14 лет, М. Мамакаев – 19 лет. Следует отметить, что репрессиям подверглись и представители других национальностей. В 1937 году были осуждены 54 ведущих специалистов-нефтяников Чечено-Ингушетии – русские, евреи, армяне¹⁸.

Жертвами жестоких репрессий стали и крестьяне. 30 июня 1937 года был издан приказ НКВД СССР «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Репрессиям подверглись также и члены запрещенных партий меньшевиков, эсеров и ранее амнистированные рядовые участники антисоветских восстаний. Все лица, подлежащие аресту, согласно приказу делились на две категории: отнесенные к первой категории подлежали немедленному аресту и «… по рассмотрении их дел на тройках – расстрелу», лица второй категории подлежали заключению в лагеря сроком от 8 до 10 лет. По спискам НКВД в Чечено-Ингушетии к первой категории было отнесено 6500 человек, ко второй – 1500. Был утвержден также состав республиканских «троек»: в Чечено-Ингушетии в ее состав вошли Дементьев (председатель), Петров и Вахаев (члены)¹⁹.

Руководители НКВД и НКГБ ЧИАССР контролировали деятельность обкома ВКП (б), Совнаркома республики. Как и во всей стране, в Чечено-Ингушетии царила атмосфера настороженности и взаимного недоверия. Никто не был гарантирован от ареста, репрессий.

Репрессии 30-х годов оставили неизгладимый шрам в истории всей страны, в том числе и Чечено-Ингушетии. Организация геноцида в период строительства социализма – это, несомненно, одна из самых мрачных и кровавых страниц в истории СССР. В 30-е годы формировалась самая причудливая и уродливая идеология в истории страны: в ней «социализм», «Советская власть» в традиционной сталинской трактовке уживались со столь же агрессивным неприятием справедливости, уважения к обществу, человеку.

Произвол деспотичной власти Сталина и его команды в силу своей природы не обеспечивал неприкосновенность личных свобод народов, не способствовал успешному развитию и укреплению экономики, повышению культурно-образовательного и нравственного уровня населения, созданию нормальных условий для людей.

Сталин, Ягода, Ежов, Берия были изобретателями и проводниками репрессивной политики. Они разработали и осуществляли программу усиления жестокого режима в СССР и осуществляли ее с методичной жестокостью. Политическая ситуация в мире и СССР позволяла им укреплять собственную диктатуру и удержаться у власти. Они изобрели механизм грандиозной тоталитарной государственной и политической системы, порочащей идеи социализма и Советскую власть.

Чтобы скрыть свои преступления, Сталин и его команда делали видимость недовольства допускаемыми органами НКВД и НКГБ актами насилия и репрессий над коммунистами и беспартийными. Пленум ЦК ВКП (б) в январе 1938 года обсудил вопрос «Об ошибках парторганизаций при исключении из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляции исключенных из ВКП (б) и о мерах по устранению этих недостатков» и принял специальное решение. В нем осуждалось допускавшееся ранее огульное исключение из партии и выражалось требование привлекать к строгой партийной ответственности лиц, виновных в клевете на честных людей. Однако это решение не изменило хода репрессивной политики в стране. Репрессии продолжались, хотя и не в тех масштабах, вплоть до смерти Сталина в начале марта 1953 года и ареста Берия в июне того же года.

Укрепление сталинского деспотического режима не привело к прогрессивным преобразованиям советского общества, а наоборот, вызвало ужесточение порядков в стране, растянувшееся на два с лишним десятилетия.

Однако большинство многонационального населения СССР в этих тяжелейших годах испытаний продолжало исполнять свой святой долг перед Родиной, помогало развитию и укреплению Советского государства и вывело ее на путь победы над фашистской Германией.

История СССР и ее народов показала, что в созданном Сталиным инквизиторском миропорядке в Советском государстве, ввергнувшем его народы в ад бездуховности и насилия, были заложены зародыши той зловещей болезни, которая, спустя почти полвека после его смерти, привела СССР на край глобальной катастрофы и к развалу. Это свидетельство глубокого разъединения идей социализма и морали, разрыва естественных связей между советским обществом и советским руководством. В результате сложный, противоречивый и мучительный процесс строительства социализма и коммунизма по вине высшей партийной и государственной элиты был сорван. Многие высокопоставленные руководители Коммунистической партии и Советского государства, которые, не отступая перед вероломством, прибегая ко лжи, клевете, запугиванию общества, подписали приговор мощному Советскому государству, разорвали естественные связи между его народами.

ПРИМЕЧАНИЯ
1. ГА ЧР. Ф. 415. Оп. 2. Д. 16. Л. 18.

2. ГА ЧР. Ф. 416. Оп. 3. Д. 8. Л. 13.

3. ГА ЧР. Ф. 418. Оп. 5. Д. 16. Л. 25.

4. Известия ЦК КПСС. 1990, №12. С. 84.

5. Межаков И.А. Интервью газете «Грозненский рабочий», 1989, 3 февраля.

6. Ерещенко Г. Тот страшный тридцать седьмой год. Грозненский рабочий, 1989, 9 февраля.

7. Там же.

8. Там же.

9. ГА ЧР. Ф. 425. Оп. 6. Д. 29. Л. 17.

10. Авторханов А. Убийство чечено-ингушского народа: народоубийство в СССР. М., 1991. С. 47.

11. Ерещенко Г. Тот страшный тридцать седьмой год. Грозненский рабочий, 1989, 9 февраля.

12. ГА ЧР. Ф. 425. Оп. 6. Д. 30. Л. 19.

13. Межаков И.А. Ленинским традициям верны. Интервью с председателем КГБ ЧИАССР. Грозненский рабочий, 3 февраля.

14. ГА ЧР. Ф. 425. Оп. 6. Д. 31. Л. 42.

15. Межаков И.А. Ленинским традициям верны. Интервью с председателем КГБ ЧИАССР. Грозненский рабочий, 3 февраля.

16. ГА ЧР. Ф. 427. Оп. 5. Д. 21. Л. 17.

17. Живая память: о жертвах сталинских репрессий. Грозный, 1991. С. 7.

18. Межаков И.А. Ленинским традициям верны. Интервью с председателем КГБ ЧИАССР. Грозненский рабочий, 3 февраля.

19. ГА ЧР. Ф. 424. Оп. 8. Д. 15. Л. 33.
М.Х. Багаев
КОГДА ЧЕЧЕНЦЫ ПРИНЯЛИ ИСЛАМ
Хорошо известно, что во II-м тысячелетии до н.э. начинают возникать монотеистические религии: в XIV в. до н.э. в Египте (религиозная реформа фараона Аменхотепа IV (Эхнатона); в конце II-го тыч. до н.э. возникает иудаизм; в I-ом веке н.э. окончательно оформляется христианство, а в VII в. н.э. возникает ислам. Все эти религии в той или иной степени, в определенные периоды повлияли на историю вайнахского этноса (иудаизм - через Хазарский каганат, христианство – через Византию и Грузию, ислам – через татаро-манголов и войск Тимура, а также арабского халифата, дошедшего до Дербента). До этих событий духовная культура чеченских предков зиждилась на основах язычества. И, тем не менее, сама идея Верховного Бога (Дела) древними чеченцами ни у кого не заимствована. Она зародилась в недрах древней вайнахской культуры, хотя некоторые боги чеченцев напоминают религии восточного и античного миров. В 1893 году выдающийся кавказовед Башир Керимович Далгат, завершая свою уникальную книгу «Первобытная религия чеченцев и ингушей» писал, что идея постепенного развития религиозного мировоззрения чеченцев, строгая мораль, построенная на религии, и многое другое говорят в пользу способности этого народа к культурной жизни.

«В свое время, - пишет этнограф, - высшие нации мира проходили через туже ступень развития, в которой находились не так давно и чеченцы: их (чеченцев) религиозное верования во многом сходны с религиями греков, римлян, иранцев, индусов и других культурных народов в период зачатков их культуры»¹.

«Характеризуя в немногих словах религиозные воззрения чеченцев, - подчеркивает Б.К. Далгат, - мы видим, что они вообще не представляют строгой, стройной, цельной системы мировоззрения, исходящей из одной основной идеи; наряду с культом предков и связанных с ним культом домашнего очага, мы видим у этого народа совершено самостоятельное учение о богах, олицетворяющих силы и явления природы. Попытки примерить эти две системы религии, выразились у чеченцев в подчинении всех богов одному Высшему Богу»². Как бы продолжая эту мысль Б.К. Далгата, чеченский археолог и историк С.Ц. Умаров пишет: «Возьмем для примера культ общевайнахского верховного бога Дела. Он является создателем всего сущего: живой и неживой природы. Вселенная (Делан дуьне) названа его именем. С возвышением Дела над прочими местными божествами, последние стали трансформироваться в обычные святые, становясь ходатаями и посредниками между верующими и Делой»³.

Однако, идея подчинения всех богов одному Высшему Богу Дела не успела еще выработаться вполне самостоятельно и вылиться в самобытную форму, - продолжает свою мысль Б.К. Далгат, как наступила эпоха влияния христианства, оказавшая сильное влияние на судьбу народной чеченской религии⁴.

С другой стороны, с VII века арабский халифат стремится закрепиться в прикаспийских просторах и на всем Кавказе. Исламизации был, подвергнут в первую очередь Дагестан и Закавказье. Совершено новая для кавказского региона религия медленно, но основательно расширяла ареал своего влияния. Дагестанский востоковед А.Р. Шихсаидов отмечает, что процесс этот прошел несколько этапов. Первый – VIII – первая половина Х в. Он связан в основном с арабскими завоеваниями и с самими арабами, сыгравшими значительную роль в исламизации региона. Второй этап – вторая половина X-XVI вв. За время этих двух этапов происходило распространение ислама в Дагестане вширь⁵. В эти хронологические рамки исламизации Дагестана не вписываются Чечня и Ингушетия. Как отмечают С.Ц. Умаров⁶ и М.Б. Мужухоев⁷, мусульманство более менее распространяется в Чечне в XV-XVI веках^7а и легко уживается на местах с язычеством и христианством. Судя по письмам («челобитным») чеченцев русскому царю Ивану IV (Ивану Грозному) в XVI веке вайнахи делились на мусульман, христиан и язычников. Об этом свидетельствуют документы, опубликованные кавказоведом С.А. Белокуровым в 1889 г. в книге «Сношения России с Кавказом». То же самое подтверждают и археологические изыскания. Так, самая ранняя надмогильная плита (чурт), найденная на древнем могильнике у селения Гачалк (Ножай-Юртовский район), датирована 990 годом хиджры, что соответствует 1582 году⁸.

Как пишет М.Б. Мужухоев, датированных стел на этом могильнике встречено примерно две третьих от общего их числа. Это позволило археологу датировать погребения под плитами без арабских надписей и дат самым началом XVI века. На Могильниках же у селений Хой, Макажой, Кезеной, Тазбичии, Боторч Кокадой, и др. обнаружены чурты уже XVII-XIX вв. Говоря иначе, мы вправе констатировать, что ислам на значительной территории Чечни уже к XVIII в. утвердился прочно. Более того, есть свидетельства о том, что в горах чеченцы сами активно, порой насильственно распространяли ислам среди своих соплеменников кистин. Вот как свидетельствовали об этом в 1761 году сами кистинцы: «Чеченцы принуждали нас, чтоб как они обасурманились, так бы и мы. Но как наши прадеды состояли в вере христианской, тое и мы не покидаем»⁹.

Время активного распространения ислама в Чечне, в отличие от Дагестане, совпало с периодам активизации Российской царской политики на Кавказе. Чеченцы не воспринимали распространение на них формы административного правления, приятные в России. Они жили по, испытанному веками, горскому обычному праву (адатам). Одновременно чеченцы с трудом соглашались и с новыми для них суровыми шариатскими порядками. Говоря другими словами, в XVI-XIХ вв. на чеченцев обрушились две силы – во- первых, шариат, старавшийся разрушить адатские устои; во – вторых, царские власти, пытавшиеся лишить горцев не только их обычного права и вновь зарождающихся шариатских порядков, но и насадить в чеченском обществе, равно как и на всем Кавказе, российские административные законы и формы правления. В итоге безграмотные, но свободолюбивые чеченцы оказались между выбором – либо исламский шариат, либо царский режим. Выбор пал на шариат, а отторжение второго – вовсе не означало антирусское движение чеченцев. Оно было антиколониальным, чем и воспользовались Шейх Мансур, иман Шамиль и многие другие предводители горцев. Ислам, таким образом, выступил как бы в двух ипостасях – с одной как монотеистическая религия, сметающая старые языческие устои в лице адатов, во – вторых, как сила, объединяющая горцев в борьбе против политики царизма на Кавказе.

В контексте этого вопроса, в частности, рассматривая роль ислама в период кавказкой войны, особенно в период движения Шамиля, профессору ЧГУ М.М. Керимову удалось выявить социальные и военно-политические условия трансформации накшбандийа–халидийа в мюридизм – радикалистское религиозно-политическое направление, оформившееся как реакция на завоевательную политику царизма в Дагестане и Чечне. В его основе находится идеология газавата, сформулированная дагестанскими муллами Мухаммадом Ярагским, Гази – Мухуммадом, Шамилем, которая в тех условиях сыграла объединительную роль горцев в их борьбе против колониальной политики царизма. Но с ослаблением сопротивления горце и явной победой царизма, на смену идеологии газавата, - подчеркивает М.М. Керимов, - призывавшей горцев к борьбе с царскими войсками до победного конца, приходит миролюбивое учения чеченского суфия Кунта-Хаджи Кишиева. Сравнительный анализ идеологии газавата Кунта-Хаджи, вирдовая сегментация, то есть деления, накшбандийа и кадирийа маркируют (выделяют) местную специфику традиционного ислама. В любом случае, как подчеркивает М.М. Керимов, ислам в Чечне имеет свои существенные особенности, основанные на этнокультурных ценностях народа. Свой отпечаток на ислам в Чечне, - заключает автор, - отложили коллизии, столкновения традиционной культуры чеченцев с радикалистскими и экстремистскими течениями, носителями который были ваххабиты. Преобладающая часть Чечни, будучи последователями традиционного ислама, отвергли идеологию и практику ваххабизма, которые навязывались насильственными мерами¹⁰. Именно духовные авторитеты традиционного ислама А.А. Кадыров в Чечне и С-М. Абубакаров в Дагестане первыми обратили внимание на угрозу для общества и государства, исходящую от радикалистской деятельности ваххабитов¹¹.

1. 
   Далгат Б.К. Первобытная религия чеченцев и ингушей. – М Наука, 2004, с179.
   
2. 
   Далгат Б.К. Указ соч., с. 180
   
3. 
   Умаров С.Ц. О некоторых особенностях культов в Чечено-Ингушетии // Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа – Грозный, 1979, с. 127
   
4. 
   Далгат Б.К. Указ. соч., с 180
   
5. 
   Шихсаидов А.Р. Очерки истории, источниковедения, археографии средневекового Дагестана – Махачкала, 2008, с. 98.
   
6. 
   Умаров С.Ц. Эволюция основных течений ислама в Чечено-Ингушетии – Грозный, 1985.
   
7. 
   Мужуаев М.Б. Проникновение ислама к чеченцам и ингушам // Археологические памятники Чечено-Ингушетии. - Грозный 1979, с –128
   

8. 
   Мужухоев М.Б. Указ. соч., с 128-148.
   
9. 
   Скитский Б.В. К вопросу о феодальных отношениях в истории ингушского народа // Известия Чечено-Ингушского НИИ, т.1 вып.1. Грозный,1959,с 190.
   
10. 
    Керимов М.М. Ислам в контексте традиционной культуры чеченцев. – Грозный, 2007.
    
11. 
    Акаев В.Х. Ислам в Чеченской Республике. – М.: Логос, 2008, с12-13,71.
    

Слова предыдущего предложения взяты в кавычки по следующим причинам:

1. 
   Эксперимент по обучению математике на чеченском языке проводился еще в 90-е годы прошлого века.
   

Её автор − Э.Х. Солтаханов, известный в республике ученый и методист по начальному обучению, имел почти полувековой стаж работы в начальных классах. Около 15 лет он сочетал эту работу с работой в должности заведующего кафедрой начального обучения в Чеченском государственном педагогическом институте вплоть до своей смерти в 2004 году.

Начатая в начале 90-х годов прошлого века работа по обучению математике на родном языке была свернута, по известным причинам. Попытки вернуться к практике преподавания математики на родном языке в начальной школе предпринимались с начала 2000 года. Однако, все эти попытки, по тем или иным причинам, не увенчались успехом.

Организационные мероприятия, как по переводу, так и по обучению нами оцениваются неоднозначно.

Неизвестны обстоятельства, послужившие основанием для выбора формы обучения на родном языке: использовать переводной учебник или создать оригинальный.

Если применить переводной учебник, то в чем было преимущество конкретно выбранного учебника также осталось неясным.

К переводу были привлечены лица, не имевшие никакого опыта работы в начальной школе. Перевод был осуществлен дословный, без учета многих факторов. Отрицательные рецензии не стали основанием для доработки.

Тем не менее, результаты преподавания математики с использованием даже этого учебника, крайне неудачного по качеству перевода, показали гораздо более высокую эффективность математических знаний, чем при обучении математике по учебнику-оригиналу.

Приведем пример содержания одного из посещенных автором уроков математики, с использованием переводного учебника.

В СШ №39 урок математики на родном языке проводила Ахтаханова Тамара Ахмедовна, педагогический стаж – 44 года, из них 40 лет в начальной школе, образование высшее.

Творческий подход учителя позволил разнообразить задания, которые включали не только материал учебника, но и дополнительный.
МАТЕМАТИКА 1 КЛАСС. (д.2. с.69-70)