Человек в зеркале экономической теории (Очерк истории западной экономической мысли)

Поэтому почти во всех теориях цикла уделяется определенное внимание его психологическим компонентам.

Западные теории, цикла (в особенности современные) сравнительно хорошо проанализированы в советской экономической литературе⁷⁴. Это позволяет нам подробно не излагать содержание различных концепций, а остановиться лишь на допущениях их авторов, касающихся человеческой природы и человеческого поведения.

Можно выделить основные типы экономических субъектов, поведение которых важно с точки зрения теорий цикла. Это прежде всего производители-инвесторы; торговцы-спекулянты (в том числе и на рынке ценных бумаг) и (в гораздо меньшей степени) потребители и банкиры. Как правило, главную роль в каждой теории играет деятельность какого-либо одного из них, но это отнюдь, не исключает дополнительных усилий других героев.

Существует множество различных классификаций теории цикла⁷⁵. С точки зрения роли, которую играет в них субъективный человеческий компонент, мы могли бы разделить всю эту совокупность на детерминистские, субъективно-психологические и субъективно-рационалистические.

А. Детерминистские концепции. Первая группа предполагает, что цикличность в поведении экономических субъектов (в первую очередь имеются в виду производители⁷⁶) полностью обусловлена объективными факторами (различными в отдельных теориях), так или иначе действующими на норму прибыли - главный мотив любого производства. Предполагается, что по достижении нормой прибыли некоторого критического уровня, дальнейшее расширение производства и инвестиций теряет для производителя всякую привлекательность⁷⁷. В основе этих теорий лежит, с нашей точки зрения, концепция "экономического человека" английской классической школы, согласно которой человек (или "капитал") ищет, где лучше, ясно сознает свою выгоду, но не обладает никакой сверхпроницательностью или полной информацией. Такого рода теории господствовали до победы маржиналистской революции.

Наиболее ярким представителем этой группы, бесспорно, является теория циклов и кризисов в "Капитале" Маркса⁷⁸. Как известно, абстрактные возможности кризиса Маркс выводил еще из функций денег. Однако конкретная теория кризисов может быть выведена "лишь из реального движения капиталистического производства, конкуренции и кредита'^'79. Напомним, что "специальное учение" о конкуренции Маркс не успел рассмотреть в "Капитале", не говоря уже о кризисах, раздел о которых должен был войти лишь в последнюю книгу "шестикнижия". Однако и то, что было напечатано после его смерти во II и Ш темах "Капитала", дает нам достаточную информацию о подходе Маркса к этой проблеме. Подход этот можно назвать последовательно капиталоцентричным.

Капитал (как это подсказывает и само, название книги) - главный герой политэкономии Маркса. Его потребности в безграничном расширении, смене функциональных форм, наиболее прибыльном приложении, по сути дела, объясняют устройство всего механизма капиталистической системы хозяйства. По отношению к капиталисту, который является персонификацией капитала, эти факторы имеют объективный непреложный характер. В то же время Маркс прямо не приписывает капиталу стремления к достижению именно максимального уровня прибыли или нормы прибыли, хотя содержание его теории не противоречит такой целевой функции (правда с важной оговоркой: как и классики, Маркс подразумевает стремление капитала к максимальной прибыли, но не возможность ее достижения).

Кризис перепроизводства Маркс объясняет тем, что относительное⁸⁰ сужение платежеспособного спроса делает дальнейшее расширение производства неприбыльным. Полностью логическая цепочка выглядит так: увеличение прибавочной стоимости (сущностная, "глубинная" цель каждого индивидуального капитала) одновременно ограничивает совокупный платежеспособный спрос и повышает органическое строение капитала. Первое ведет к сокращению массы, а второе - нормы прибыли, т.е. подрывает стимулы для производства, ведущегося по-капиталистически. Такова детерминистская схема, объясняющая сущность экономических кризисов в "Капитале"⁸¹

Однако этим дело не ограничивается. В III томе "Капитала", где изложение поднимается на следующий, более конкретный уровень, Маркс вносит в картину цикла новые, вполне поведенческие краски. Главную роль здесь играют вышеназванные торговцы-спекулянты, деятельность которых достигает апогея в завершающей стадии экономического подъема, которую К. Маркс назвал "периодом перепроизводства и мошенничеств"⁸². Основанная на повышательном движении цен спекулятивная горячка, грюндерский бум образуют в этот период целую "искусственную систему насильственного расширения процесса воспроизводства"⁸³ такое время обычно развивается ажиотаж и происходит значительное перемещение капитала. Шайка спекулянтов, подрядчиков, инженеров, адвокатов и пр. обогащается: они создают на рынке усиленный спрос на предметы потребления без спекулятивных построек, и притом в крупном масштабе не может преуспеть теперь ни один предприниматель"⁸⁴. При этом главным рычагом перепроизводства и чрезмерной спекуляции в торговле оказывается кредит. Быстрый рост цен при первоначально низких процентных ставках вдохновляет тех "рыцарей наживы", которые "ведут дело без запасного, а то и без всякого капитала и потому оперируют всецело при помощи денежного кредита"⁸⁵.

Противоречит ли этот спекулятивный бум общей детерминистской трактовке кризиса Марксом, основанный на "логике капитала"?

Пока что нет, ибо главной причиной спекуляции является все то же стремление капитала к самовозрастанию. Однако у спекулятивного поведения есть своя психологическая специфика, несводимая к простому переливу капитала. Этот ажиотажный, нерасчетливый характер спекулятивных операций отмечает и Маркс, но объясняет его опять-таки объективными обстоятельствами: лицо, не являющееся собственником капитала, пускает его в оборот "совсем по-иному, чем собственник, который боязливо учитывает границы, полагаемые его частным капиталом"⁸⁶.

В конечном счете волна спекулятивного бума порождает переполнение рынков и снижение цен. Замедление обратного притока выданных взаймы сумм и подрыв веры в возможность бесперебойного течения процесса воспроизводства ведут к сокращению кредита, что вызывает массовые банкротства и кредитно-денежные кризисы.

В целом, как подчеркивал К.Маркс, спекулятивные операции играют в механизме экономического цикла ограниченную роль. Ведь даже если абстрагироваться от огромного количества "дутых операций", останутся "действительные купли и продажи, расширение которых далеко за пределы общественной потребности лежит, в конце концов, в основе всего кризиса"⁸⁷.

Б. Субъективно-психологические концепции. Детерминистские механизмы экономического цикла и в дальнейшем занимали важное место в соответствующих теориях. Однако с победой маржиналистской революции, субъективизировавшей экономическую науку, больше внимания стало уделяться субъективным факторам. Вместе с тем в рамках маржиналистской модели рационального максимизатора, которая, как было отмечено во введении, обычно сосуществует с подходом к экономике как к гармоничной, равновесной системе, нельзя было найти место для такого неравновесного (по крайней мере так долгое время считалось) явления, как экономические циклы. Особенно трудно было совместить их с предпосылкой совершенного предвидения (кризис - это всегда чьи-то обманутые ожидания). Отсюда попытки привлечь для объяснения цикла сугубо психологические факторы, модель нерационального поведения. Интересно, что преимущественно психологических трактовок цикла придерживались авторы, которые в других областях экономической теории пользовались оптимизационной моделью: Джевонс, Парето, Пигу.

Субъективно-психологические концепции цикла исходят из того, что специфически психологические факторы играют в механизме цикла важную и даже главенствующую роль. При этом они не сводят их полностью к действию объективных причин, а наделяют их самостоятельным значением. Можно выделить несколько разновидностей психологических концепций цикла, которые отличаются друг от друга тем, что делают упор на поведении различных субъектов капиталистической экономики⁸⁸.

а) Спекулятивно-кредитный бум как основная предпосылка кризиса (теория У. Джевонса). Еще в конце XIX в. возникли концепции цикла, которые сосредоточили свое внимание на психологии и поведении спекулянтов, создающем предпосылки для предкризисного бума. Маркс, как мы видели выше, отводил этим факторам подчиненную роль и рассматривал их как явления, сопутствующие движению капитала. Примерно в то же время один из основателей маржинализма У. Ст. Джевонс в теории ценности опиравшийся на абстракцию "рационального экономического человека", представил циклический механизм в виде взаимодействия социально-психологических и производных от них кредитных факторов. Предпосылку рационального поведения Джевонс отбрасывает как заведомо неприемлемую: "В такого рода делах бизнесмены весьма похожи на стадо овец, идущих одна за другой, совершенно не задумываясь о том, почему они это делают"⁸⁹.

Схема циклического движения экономики, по Джевонсу, такова. В силу внеэкономических причин: колебаний солнечной активности и связанных с ними изменений урожайности сельскохозяйственных культур - некоторые предприниматели начинают испытывать оптимизм и верить в то, что их капиталовложения принесут хорошую прибыль. Оптимистическое настроение охватывает в силу примера (by sympathy) и других хозяйственных субъектов. На волне общей благожелательности внедряются изобретения, основываются новые компании, легко распространяющие свои акции. При этом возрастание в цене одних акций автоматически влечет за собой вздорожание других; даже наиболее абсурдные прожекты ("пузыри", как называет их автор) находят в это время сторонников. Возникает своего рода грюндерская горячка (по выражению У. Джевонса, "коммерческая мания").

Возникший бум капиталовложений, естественно, вызывает возрастание спроса на сырье и материалы, цены которых резко возрастают, увеличивая, по предположению У.Джевонса, доходы своих производителей-рабочих, которые, в свою очередь, начинают больше тратить, в результате чего растут цены на потребительские товары не первой необходимости и прибыли торговцев ими.

Далее в действие опять вступает "всесильный" психологический механизм примера: производители всех прочих товаров, реальным спрос на которые увеличился, также повышают цены, а торговцы стремятся в спекулятивных целях закупить побольше любых товаров, чтобы выиграть на дальнейшем повышении их цен. Чтобы удовлетворить страсть к спекуляции, многие смельчаки не ограничиваются собственными средствами и берут займы у банка, размеры которых часто во много раз превосходят размеры собственного капитала заемщика (выше мы упоминали аналогичные положения в "Капитале'' Маркса).

Однако в то же время многочисленный отряд тех, кто подписался на акции во время грюндерства, забирает деньги из банков, чтобы оплатить стоимость приобретенных акций. Растущий спрос на ссудный капитал наталкивается таким образом на его сократившееся предложение, что ведет к росту ссудного процента. В этой обстановке позиции спекулянтов становятся все более шаткими. Возрастающую часть своих прибылей они вынуждены выплачивать банкирам в виде процента. Вдобавок истекает срок займов, и кредиторы хотят получить деньги обратно. В конце концов, спекулянты бывают вынуждены распродать часть своих товаров по существующей цене, не дожидаясь ее дальнейшего повышения. Это вызывает цепную реакцию продаж у всех товаровладельцев, а покупатели, напуганные "горячкой сбыта", соглашаются покупать предлагаемые им товары лишь по очень низким ценам. При таких ценах многие спекулянты (те, кто взял в кредит сумму, значительно большую своего капитала) не могут рассчитаться с банком и прекращают платежи. Это, в свою очередь, приводит к банкротству промышленников, которые продали им товары в кредит, и в ожидании платежа сами были вынуждены прибегнуть к заемным средствам. Нарастает общее состояние недоверия, банки требуют возврата займов на жестких условиях, и даже тем фирмам, которые заняли не слишком много, становится трудно расплатиться. Все только что описанные процессы отражают в концепции У. Джевонса переход от "коммерческой мании" к разрушительному кризису, которому приходит на смену состояние затяжной (2-3 года) депрессии. Во время кризиса и депрессии все "пузыри" лопаются, никто не основывает новых предприятий, не ожидая поддержки публики. Цена сырья достигает минимума, растет безработица, пауперизм, бедные слои общества одновременно сокращают потребительские расходы и тратят сбережения, богатые увеличивают сбережения.

Из депрессии, по мысли У.Джевонса, экономику вновь выводят два фактора: социально-психологический и кредитный. Во-первых, за годы депрессии у спекулянтов постепенно изглаживается память о кризисе, а наряду с этим появляется новое, "непуганое" поколение предпринимателей.

Во-вторых, за время депрессии в банках накапливаются свободные средства за счет увеличения сбережений, богатых слоев населения и денег, полученных от продажи уцелевшими предпринимателями то варов, купленных ранее со спекулятивной целью. Таким образом, капитал становится избыточным, процент падает, и банкиры опять готовы пойти на риск.

Разработанной Джевонсом психологической теории цикла соответствуют и его рецепты борьбы с кризисами. Так, Джевонс убеждает капиталистов, что глупо в слепой уверенности следовать за другими и лучшее время для капиталовложений - не период спекулятивной горячки, а депрессия, когда возникает нехватка капитала, и издержки низки. В разгар же подъема, - увещевает Джевонс, - предпринимателям необходимо пока не поздно продать лишние товарные запасы и вложить средства в правительственные бумаги.

б) Обманутые ожидания и колебания ожидаемой прибыли (теории А. Пигу и Дж. М. Кейнса).В теории Джевонса главную ответственность за возникновение перепроизводства несут спекулянты, торговцы и биржевики. Следующими вступают в игру потребители, которые в ожидании дальнейшего роста дохода начинают активно использовать кредит. Что же касается промышленных капиталистов, то они, согласно данной концепции, играют в циклическом подъеме пассивную роль, увеличивая производство в соответствии с искусственно раздутым спросом.

В 20-30-х годах XX в. возник новый вариант психологических концепций цикла, в которых спекулятивно-кредитным механизмам бума и кризиса придавалось лишь второстепенное значение. На пер вый же план выдвинулось движение ожидаемой прибыли, определяющее всю экономическую деятельность предпринимателей.

Наиболее подробно данный механизм цикла разработан А. Пигу. В своей работе Пигу прежде всего пытается доказать тезис об определяющей роли ожиданий предпринимателей в формировании их циклического поведения.

Автор выделяет три взаимосвязанных группы факторов, влияющих на ожидаемые доходы предпринимателей: реальные, денежные и психологические.

Термин "психологические факторы" Пигу употребляет в строго определенном смысле, обозначая им любые отклонения от оптимального расчета и поведения, обусловленного моделью общего равновесия и "рационального максимизатора". Это означает, что если хозяйственный субъект, формируя свои ожидания, правильно оценивает влияние реальных и денежных факторов, то это, согласно классификации Пигу, считается воздействием самих этих факторов. Если же в расчете допускается ошибка, то исследователь имеет дело с психологическими факторами. Понятно, что при такой системе определений реальные и денежные факторы сами по себе не могут вызывать неравновесных циклических колебаний экономики, а основную нагрузку по объяснению причин смены фаз цикла несут факторы, причисляемые автором к психологическим.

Рассмотрим подробнее механизм экономического цикла, предлагаемый Лигу. Исходным тезисом является здесь положение о том, что ожидания будущего дохода не могут точно сбываться в силу

1) недоступности предпринимателям информации о текущем положении дел не только в экономике в целом, но и у ближайших конкурентов;

2) невозможности точно предвидеть будущее, особенно в отраслях, где срок между вложением капитала и соответствующим увеличением выпуска продукции сравнительно долог, а также в новых отраслях с неясными перспективами спроса.

Эти причины автор связывает, прежде всего, с тем, что в капиталистической экономике производство и сбыт, находятся в руках многих независимых друг от друга частных предпринимателей, свято охраняющих коммерческую тайну. Отсутствие точной информации о конкурентах заставляет экономического субъекта действовать наудачу, поддаваться настроению⁹⁰.

Неадекватной оценке экономических явлений способствует в теории Пигу и некомпетентность самих экономических субъектов, их недалекий горизонт предвидения (особенно возмущает автора "глупость акционеров")⁹¹.

Схожих взглядов с А. Пигу на феномен экономического цикла придерживался Дж. М. Кейнс⁹³. Рассматривая последовательно все детерминанты эффективного спроса. Кейнс пришел к выводу, что единственным кандидатом на роль генератора циклических колебаний инвестиционного, а значит, и совокупного спроса остается движение предельной эффективности капитала, т.е. ожидаемой нормы дохода от инвестиций.

Среди факторов, ее определяющих. Кейнс выделяет "текущую отдачу капитала" и ожидаемый доход от него. При этом именно "состояние долгосрочных предположений", т.е. фактор ожидаемого дохода, обусловливает в системе Кейнса (так же как и у Пигу) резкие колебания предельной эффективности капитала⁹⁴. Что же касается долгосрочных предположений, то на них сильное воздействие оказывает психологическое состояние предпринимателей. Кейнс отмечает, что неопределенность всегда накладывает отпечаток на принимаемые инвестиционные решения, и предприниматели при этом могут лишь в незначительной степени исходить из точного расчета⁹⁵. Большинство предпринимательских решений принимается не из рациональных соображений, а под влиянием настроения, "спонтанно возникающей решимости действовать", словом, под влиянием чисто психологических факторов. Кейнс утверждает даже, что "когда жизнерадостность затухает, оптимизм поколеблен, и нам не остается ничего другого, как полагаться на один только математический расчет, предпринимательство хиреет и испускает дух, даже если опасения предпринимателей совершенно безосновательны"⁹⁶. Для формирования инвестиционного спроса, по Кейнсу, существенны все аспекты психологического и даже физического состояния предпринимателей. Таким образом, свою концепцию экономического цикла Кейнс выводит прежде всего из колебаний инвестиционного спроса под влиянием изменений предельной эффективности капитала, обусловленных в значительной мере, действием психологических факторов.

Механизм цикла, по Кейнсу, имеет много общих черт с рассмотренным выше механизмом Пигу. Фаза подъема продолжается, пока новые инвестиции дают удовлетворительный текущий доход. Причем на последних стадиях бума особо важную роль играет оптимистическое настроение, господствующее на рынках инвестиционных товаров. Этот оптимизм, поддерживаемый, в первую очередь спекулятивным ажиотажем, должен быть достаточно силен, чтобы "уравновесить влияние растущего избытка этих товаров и увеличения издержек их производства, а также, вероятно, и повышения нормы процента"⁹⁷. Именно его влиянием Кейнс объясняет внезапность, с которой наступает крах предельной эффективности капитала.

Основной же причиной этого снижения ожидаемых доходов Кейнс считает избыток капитала, постоянный рост запаса капитальных благ, которому трудно становится найти себе область достаточно прибыльного применения. Важно, что избыточный капитал у Кейнса является таким не сам по себе, а лишь в сознании агентов производства. Решающую роль играет тот факт, что предприниматели, испытывающие чрезмерный оптимизм, ожидают от своих инвестиций необоснованно больших доходов. Когда же иллюзии тер пят крах, предприниматели впадают в противоположную крайность: умеренно прибыльные (объективно) инвестиции уже кажутся им убыточными и, следовательно, не осуществляются. Дополнительную роль играет повышение текущих издержек производства, наблюдающееся обычно после продолжительного подъема, и еще более снижающее размеры ожидаемого личного дохода. Зародившееся сомнение в благоприятных перспективах быстро распространяется по всей экономике. Особо важную роль в этом играет рынок ценных бумаг, на котором преобладают спекулятивные мотивы и, следовательно, существует общее стремление предвосхитить будущую тенденцию конъюнктуры, - именно поэтому малейшее сомнение способно вызвать здесь панику, доходящую до катастрофических размеров. В обстановке страха и неуверенности начинает стремительно расти предпочтение ликвидности (другой психологический фактор), а значит, и норма процента, что усугубляет негативное воздействие на инвестиции падающей предельной эффективности капитала.

в) Циклическое поведение потребителей (теория Дж. Катоны). Третьим субъектом, поведение которого играет определенную роль в циклическом механизме, является потребитель и прежде всего покупатель товаров длительного пользования (ТДП). Именно с изменением структуры потребления после второй мировой войны, выразившемся в резко возросшем значении ТДП, связывает циклообразующую роль личного потребления Дж .Катона, теория которого упоминалась в предыдущем параграфе⁹⁸.

Дело в том, что потребительские расходы на ТДП, которые стали в послевоенный период одной из важнейших составляющих ВНП развитых капиталистических стран, испытывают ярко выраженные циклические колебания⁹⁹.

Катона не утверждает, что они всегда являются главной причиной цикла, но считает, что можно выделить отдельные кризисы или подъемы, вызванные в первую очередь именно этим фактором. Покупка ТДП характеризуется ниже следующими особенностями.

1. Она делается относительно редко и не является неотложным, автоматически выполняемым действием (как приобретение предметов первой необходимости), т.е. представляет собой один из видов "дискреционных" (произвольных, необязательных) расходов. Это создает возможность неравномерного движения расходов населения на покупку ТДП.

2. Потребитель может купить ТДП, используя свои сбережения, или в кредит (т. е. за счет своих прошлых или будущих доходов). Этим вызвана относительная независимость расходов на ТДП от величины текущего дохода.

3. Сроки службы ТДП определяются не столько физическим, сколько моральным их износом, причем очень большую роль играют престижные соображения.

Все это обусловливает в теории Катоны сравнительно большой удельный вес субъективных факторов при совершении покупок ТДП относительно других потребительских расходов, что, естественно, проявляется и в циклическом движении дискреционных расходов на ТДП¹⁰⁰. Катона полагает, что основными силами, сдерживающими рост дискреционных расходов населения, а затем и ведущими к их падению, являются не объективные факторы (насыщение домашних хозяйств ТДП и уменьшение покупательной способности населения¹⁰¹), а состояние растущего общего пессимизма, вызываемое различными причинами. Среди них первое место, согласно данным опросов, регулярно занимает инфляция, усиливающаяся к концу подъема. При этом имеется в виду не непосредственное воздействие инфляции на покупательную способность населения (поскольку в исследованный автором период развития американской экономики 1950-1980-е годы - агрегатный показатель личных доходов, как правило, рос еще быстрее цен), а влияние роста цен на ухудшение ожиданий и настроений.

Усиливают пессимизм потребителей в конце подъема также меры, принимаемые правительством против инфляции: повышение налогов, сокращение государственных расходов, ужесточение условий кредита, рост дисконтной ставки ФРС и т.д. Эти действия, по неоднократно выраженному мнению многих американцев, угрожали вызвать экономический спад и рост безработицы; действенность же их в борьбе с инфляцией расценивалась весьма низко.

В ходе кризиса самочувствие потребителей остается на низком уровне прежде всего в результате роста безработицы, которая воздействует на настроение не только тех, кого непосредственно затрагивает: угроза потери работы, а также сверхурочных и побочных заработков нависает над широкими массами населения. Ухудшение настроений усиливает неблагоприятное влияние на потребление со стороны уменьшающихся личных доходов.

Психологический механизм выхода из кризиса состоит, по мнению Катоны, в том, что те потребители, у которых доход в кризис существенно не уменьшился (в частности, за счет действия автоматических стабилизаторов), воспринимают этот факт как личный успех в борьбе с трудностями и начинают вновь с оптимизмом смотреть в будущее. г) Попытка систематизации психологических факторов цикла (теория В. А.Йора). Швейцарский экономист В. А.Йор предпринял интересную попытку привести в систему все известные факторы, вызывающие циклические колебания экономики, в том числе и психологические, которым он отводит первостепенное значение¹⁰². Развертывая свою теоретическую схему, Йор последовательно видоизменяет исходную для неоклассики модель совершенной, конкуренции, шаг за шагом приближая ее к действительности, и рассматривает "циклообразующий потенциал" каждой из предпринимаемых модификаций исходных предпосылок. При этом, анализируя каждый из проциклических факторов, автор определяет, является ли он только усилителем уже существующих колебаний конъюнктуры или способен дать экономике "первичный импульс", стать своего рода пусковым механизмом циклических колебаний или, в терминах Кора, "первичным процессом" (Kernprozess).

Особый интерес для нашего исследования представляет тот раздел теории Йора, в котором автор вводит в систему определенные психологические свойства экономических субъектов, отличающие их от "рационального максимизатора", понятие которого является неотъемлемой частью модели совершенной конкуренции. Абстракция "рационального максимизатора" предполагает, напомним, что в экономике действуют субъекты, в совершенстве знающие теперешнее положение дел, обладающие совершенным предвидением, неподвластные в своих решениях эмоциям и настроениям, никогда не делающие ошибок в расчетах и, наконец, не подверженные никакому влиянию со стороны других экономических субъектов. Йор последовательно снимает все эти предпосылки, описывая, таким образом, с наибольшей в экономической теории полнотой субъективные факторы, влияющие на цикл.

Прежде всего автор устраняет предпосылку полного знания о текущем состоянии конъюнктуры - вводится так называемая "ограниченная прозрачность среды", играющая, как было отмечено выше, важную роль в теории цикла Лигу. Напомним, что речь идет о недостаточной информации о конкурентах в условиях распыленности производителей, вызывающей в конечном счете скрытое, а потом - явное перенакопление капитала. Йор вносит в теорию Пигу некоторые усовершенствования: он утверждает, что значение для конъюнктуры имеет не момент поступления на рынок продуктов, произведенных с помощью новых мощностей, а наступающий ранее момент обнаружения новых инвестиций конкурентами (конец "инкубационного периода"). Обнаружившиеся в результате перепроизводство и избыток производственных мощностей усиливают, согласно теории Йора, неблагоприятное воздействие биржевой паники, кладущей начало кризису. Вместе с тем в отличие от Пигу Йор не признает данный фактор основой циклического механизма по следующим причинам.

Во-первых, его роль существенна только при переходе от подъема к кризису, но не наоборот. Инвестиционный процесс асимметричен - сократить инвестиции при признаках перепроизводства гораздо проще, чем быстро увеличить их в ожидании скорого улучшения конъюнктуры.

Во-вторых, продолжительность "инкубационного периода" для разных отраслей сильно различается по чисто техническим причинам. Следовательно, наступление одновременного общего краха иллюзий, порожденных подъемом, само по себе маловероятно.

Следующим свойством экономического субъекта, которое вводит в рассмотрение Йор, является неуверенность в будущем, и следовательно, большая роль ожиданий.

Эти факторы усиливают циклические колебания, поскольку в условиях неопределенности ожидания формируются под влиянием нескольких показателей-ориентиров, совпадающих для многих экономических субъектов. Среди этих ориентиров, придающих индивидуальным ожиданиям одной то же направление, первое место, естественно, занимает само текущее состояние конъюнктуры, и в частности выполнение или невыполнение ожиданий предшествующего периода (на важность этого показателя указывал еще Пигу). Поэтому под воздействием ожиданий господствующая тенденция конъюнктуры должна усиливаться.

Большое значение в условиях неопределенности ожиданий Йор придает эмоциональному состоянию экономических субъектов - их настроению. Правда, в теории Пигу оптимистические и пессимистические настроения также являлись важным фактором, порождающим ошибки в ожиданиях предпринимателей, но Йор разделяет действие этих факторов и считает, что оптимизм и пессимизм как таковые не несут ответственности за ошибки в ожиданиях.

Массовое настроение, согласно Йору, также является фактором усилителем циклических колебаний: оно формируется под влиянием конъюнктуры (конъюнктура, как пишет Йор, является самым важным координатором настроений) и оказывает на нее обратное влияние, усиливая господствующую тенденцию. Так, например, оптимизм предпринимателей побуждает их расширять производственные мощности и занятость, соглашаться на покупку сырья и рабочей силы по сравнительно высоким ценам, активно прибегать к кредиту, осваивать производство новых товаров и т.д., а пессимизм вызывает противоположную реакцию. Массовое настроение с разной скоростью охватывает различные группы экономических субъектов. Так, настроение широких масс потребителей зависит от настроения биржевых спекулянтов, предпринимателей (среди них, как показывают психологические исследования, на которые ссылается автор, много людей циклотимного типа, испытывающих чередование дли тельных периодов возбуждения и депрессии и в большей степени подверженных влиянию настроений) и лиц, ищущих работу.

В качестве еще одного психологического фактора-усилителя цикла Йор приводит так называемое "упреждение" (Antizipation). Упреждением автор называет действия, совершаемые исходя из ожидаемого изменения конъюнктуры в ближайшем будущем. К примеру, если ожидается скорое повышение цен, то покупатель в предвидении его может совершить намечаемую покупку скорее, чем планировалось ранее, а продавец может захотеть придержать свой товар и таким образом возникнет превышение спроса над предложением, которое поведет к досрочному росту цен.

Феномен упреждения Йор также относит к факторам-усилителям цикла в тех его фазах, которые характеризуются четко выраженным восходящим или нисходящим движением цен. Наряду с этим, упреждение играет важную роль в период перелома конъюнктуры: в завершающей стадии подъема, когда обычно ожидается перенапряжению производственных мощностей поставщиков, заказы на некоторые товары часто превышают действительную потребность в них. Это делается для того, чтобы опередить конкурентов в условиях, когда все заказы просто не смогут быть выполнены. Мотив упреждения, который Йор, полемизируя с Пигу, считает не следствием ошибки, а результатом правильной оценки намерений других предпринимателей, способствует возникновению перепроизводства.

Некоторое усиливающее воздействие на ход экономического цикла оказывает, с точки зрения Йора и денежная иллюзия, т.е. вера в неизменную ценность денежной единицы, побуждающая предпринимателей рассматривать возрастание стоимости своих запасов в фазе подъема как прибыль, а удешевление их в кризис - как убыток, тогда как на самом деле происходит общее повышение цен и издержки на восполнение расходуемых запасов также испытывают соответствующие изменения (оговоримся, что здесь не имеются в виду спекулянты, сознательно создающие избыточные запасы в предвидении их вздорожания). Эта иллюзорная прибыль или мнимый убыток действуют на ожидания и настроения предпринимателя со всеми вытекающими отсюда последствиями (см. выше), а циклический рисунок движения цен придает этому фактору значение для динамики конъюнктуры.

И наконец, главное (для проблемы цикла) отличие реального хозяйственного субъекта от модели рационального максимизатора заключается, по мнению Йора, в том, что его решения подвержены внешнему социально-психологическому воздействию. Особое значение этому фактору придает то обстоятельство, что это воздействие передается непосредственно от человека к человеку ("психологическая инфекция"), а не через состояние конъюнктуры. В принципе возможно, что начало социально-психологическому процессу могут положить случайные, не связанные с конъюнктурой обстоятельства. Эта относительная самостоятельность зарождения и протекания психологической инфекции делает ее, по мнению автора, первым кандидатом на роль "пускового механизма" экономического цикла.

Итак, процесс социально-психологической инфекции, раз начавшись (по причине зависимой или независимой от конъюнктуры) может, по мнению Йора, охватить всю экономику и придать одно направленность действиям массы экономических субъектов раньше, чем сложатся объективные условия для этого.

Йор подчеркивает, что кумулятивные социально-психологические процессы в экономике особенно характерны именно для капиталистического производства, в котором производители выходят на рынок, не имея необходимой информации. В системе свободного предпринимательства производители представляют собой массу (в социально-психологическом значении слова) легко внушаемых и находящихся в психологической зависимости друг от друга людей. Особенно велика степень такой настроенности друг на друга среди экономических субъектов, занимающихся спекуляцией на фондовых или товарных биржах. Цель этих людей заключается по сути дела в том, чтобы предугадывать не только будущие изменения конъюнктуры, но и мнения по этому вопросу других спекулянтов. Не случайно именно в этой среде возникает первоначальный импульс, который, распространяясь вширь, приводит, в конце концов, к перелому конъюнктуры. Йор полагает, что влияние малочисленной группы спекулянтов на экономику непропорционально велико, поскольку их поведение оказывает непосредственное воздействие на цены товаров и курс акций, т.е. на показатели, представляющие особый интерес для предпринимателей. В результате вслед за паникой на финансовых и товарных биржах наступает сокращение производства и инвестиций.

Однако для того, чтобы первоначальный импульс, полученный из финансово-торговой сферы, мог за короткое время охватить большинство предпринимателей, необходима подготовленная почва: перелому конъюнктуры способствует, по мнению Йора, неизменное наличие в экономике одновременно, двух, разнонаправленных ("вверх" и "вниз") кумулятивных процессов, один из которых господствует, а другой существует подспудно. Чем дольше продолжается господство одной тенденции, тем большей становится вероятность перехода к противоположной. Причины этой закономерности Йор поясняет на примере перехода от подъема к кризису. В ходе подъема начинают действовать объективные факторы, тормозящие восходящее движение экономики и действующие с тем большей силой, чем дольше продолжается подъем: перенакопление капитала, связанное с "ограниченной прозрачностью", исчерпание личных сбережений и резервов банков, за счет которых финансируется инвестиционный бум, замедление роста потребительского спроса при приближении экономики к точке полной занятости.

Кроме того, согласно Йору, существует и субъективный фактор "циклической памяти" предпринимателей - их уверенность в том, что после продолжительного подъема обязательно должен наступить спад, что заставляет предпринимателей внимательнее следить за малейшими изменениями на фондовой бирже и другими индикаторами кризиса¹⁰³.

Итак, сделав попытку логического расчленения употребляемых в различных концепциях психологических механизмов цикла на простейшие элементы: незнание, ожидания, настроения, упреждение, иллюзии и социально-психологическое воздействие, Йор доказывает, что практически все элементы этого набора "психологических переменных" не способны самостоятельно вызвать циклические колебания экономики, а могут лишь усиливать существующие тенденции конъюнктуры.

Единственное исключение Йор видит в действии "социально-психологической инфекции", являющимся, по его мнению, "пусковым механизмом" цикла¹⁰⁴.

д) Профессиональные психологи и экономический цикл. Рассмотренные выше психологические механизмы цикла были разработаны экономистами, причем без использования специфических средств из инструментария профессиональных психологов (исключение составляет промелькнувшее в теории Катоны упоминание об уровне притязаний). Между тем в последние годы выяснилось, что эти средства исследования могут найти себе применение в теории цикла¹⁰⁵.

В первую очередь здесь следует упомянуть уже знакомую нам по предыдущему параграфу теорию "когнитивного диссонанса". Во время бума инвесторы, торговцы, банкиры, разумеется, понимают, что рано или поздно процветанию придет конец и наступит кризис. Но в то же время пример коллег и конкурентов толкает их к тому, чтобы продолжать экспансию. Это поразительным образом напоминает по ведение конькобежцев на пруду: чем больше людей выходят на лед, тем больше вероятность, что он проломится и в то же время тем больше воздействие силы примера - если столько людей катаются и не боятся, значит опасности нет¹⁰⁶.

Перед нами типичная ситуация когнитивного диссонанса, а в этих условиях, как уже было сказано, люди склонны скорее игнорировать неприятную информацию, чем резко менять свою линию поведения. Так создается общий климат необоснованного доверия, который особенно ощутимо сказывается на условиях кредита¹⁰⁷, а также на стремлении менеджеров до конца держаться за принятые ими сомнительные проекты¹⁰⁸.

Можно сказать, что когнитивный диссонанс: 1) порождает времен ной лаг между получением информации и реакцией на нее; 2) блокирует само поступление неприятной информации - для этого поиск информации может быть временно прекращен; 3) заставляет принимать решения, учитывая не только будущие, но и прошлые (так называемые, "утопленные") затраты, которые рационально было бы списать, но жаль своих напрасных усилий¹⁰⁹.

Много интересных результатов в области теории экономического выбора, которые можно приложить, в частности, к теории цикла, было получено в ходе лабораторных экспериментов американских психологов Д. Канемана и А. Тверски¹¹⁰. Во-первых, они установили, что люди любой ценой избегают ситуации, в которой они понесут неизбежные убытки, даже если они невелики, и предпочитают рисковать, если у них есть хотя бы небольшой шанс выйти сухими из воды (хотя математическое ожидание убытка здесь больше, чем в первом случае, такое поведение противоречит неоклассической гипотезе максимизации субъективной ожидаемой полезности, о которой юла речь в предыдущей главе). Во-вторых, эксперименты подтвердили, что на выбор влияют не только ожидаемые, но и прошлые события, причем не совсем так, как предполагает гипотеза рационального и адаптивного поведения: потеряв известную сумму, человек первым делом старается "отыграться" и рискует больше, чем в случае, когда начинает с нуля.

Понятно, что эти психологические эффекты могут значительно усиливать первоначальные негативные явления и подталкивать каждого экономического субъекта к неосторожному поведению как раз тогда, когда осторожность особенно нужна, а экономику в целом - к кризису.

К таким же результатам, помимо мотивационных факторов, перечисленных выше, ведут и проявления "ограниченной рациональности": простые способы сбора и обработки информации, достаточные для принятия удовлетворительных решений в сравнительно стабильной среде. Имеются в виду различные экстраполяционные процедуры, принятие решений по аналогии, на основе лишь легко доступной информации и т.п. В период перелома конъюнктуры, применение всех этих упрощающих приемов неизбежно придает поведению экономических объектов излишнюю неповоротливость, что способствует затягиванию фазы бума и обострению всех его противоречий, а затем препятствует быстрому выходу из кризиса.

Подытоживая все сказанное о психологических механизмах, которые разработаны в западных экономических теориях, мы можем прийти к выводу, что эти механизмы не подменяют и не отменяют действия объективных факторов, фигурирующих в детерминистских моделях цикла¹¹¹. Содержащиеся в последних достаточно скромные требования к рациональности экономических субъектов легко можно совместить с излишней эмоциональностью, недостаточной информированностью, различными привычками и предрассудками, которыми в действительности обладают "персонификации капитала". Психологические и объективные факторы цикла обычно порождают и усиливают друг друга, но в принципе могут действовать и самостоятельно.

В то же время психологические механизмы цикла, как уже отмечалось, несовместимы с маржиналистской моделью рационального экономического человека. Казалось бы, субъективно- рационалистическая модель цикла невозможна. Однако контрнаступление неоклассики после второй мировой войны не обошло стороной и теорию цикла.

В. Субъективно-рационалистические концепции. Среди рационалистических равновесных теорий цикла выделяются прежде всего монетаристские концепции с использованием гипотезы рациональных ожиданий и концепции "реального цикла''¹¹².

Наибольшую известность из представителей первой группы получила теория цикла Чикагского экономиста Р. Лукаса - одного из столпов школы рациональных ожиданий¹¹³. Школа эта, как известно, исходит из беспредельно гибких цен, мгновенного выравнивания спроса и предложения¹¹⁴ и последовательного применения модели рационального максимизатора. Каким же образом Лукас находит в рамках этой теории место для экономического цикла? С помощью модификации информационных аспектов модели человека.

Центральной идеей равновесной теории цикла является взаимодействие денежных шоков и акселерационного механизма. Главной причиной повторяющихся денежных шоков, т.е. неожиданных при ростов массы денег в обращении и связанного с ними роста цен, объявляется государственная антициклическая политика, и прежде всего увеличение государственных расходов. Общий рост цен приводит в действие механизм акселератора, который состоит в следующем. Если цена на продукцию повышается, производитель решает, не носит ли это повышение временного характера. Если цены возросли раз и навсегда, то от него не требуется никаких дополнительных усилий. Если же повышение цен временно, то все зависит от того, готов ли производитель пожертвовать своим свободным временем ради того, чтобы получить избыточный доход и отдохнуть потом, когда цена вновь понизится. Если будущий отдых может заменить сегодняшний (а по мнению автора, ссылающегося на ряд опросных исследований, эластичность замещения здесь весьма велика), то гипотетический лукасовский производитель ответит на временный рост цен увеличением производства и "занятости" (работа сегодня).

На следующей стадии анализа Р. Лукас наделяет своих производителей капиталом (понимаемым как средства производства). Очевидно, что если повышение цен будет краткосрочным, то не имеет смысла увеличивать производственные мощности за счет инвестиций и, напротив, если высокие цены установились навечно, то вложение средств в прирост капитала оправдано, так как увеличение производства не только повысит валовую выручку, но и даст возможность, оттеснив конкурентов, расширить свою долю рынка.

Таким образом, модель предполагает, что на рост цен, который производители считают временным, они отвечают ростом занятости при отсутствии новых капиталовложений, а на необратимый рост цен - увеличением инвестиций при неизменной занятости¹¹⁵. Если же, как это чаще всего происходит на практике, имеет место одновременный рост занятости и инвестиций, то это может быть, по Лукасу, объяснено только тем, что в повышении цен присутствуют оба компонента, необратимый и временный, поскольку никаких других факторов, воздействующих на инвестиции и занятость, кроме роста цен, его теория не учитывает.

Наконец, на следующей стадии анализа предполагается наличие в экономике разных отраслей, а также колебания общего уровня цен и цен в отдельных отраслях. В этом случае производителю приходится решать еще одну задачу: выяснить, с абсолютным или относительным ростом цен он имеет дело. Понятно, что если цены всех товаров растут одним и тем же темпом, то производитель никак не должен реагировать на такую ситуацию. Напротив, рост относительных цен ведет к росту занятости и инвестиций (в той пропорции, в которой он распадается в сознании экономических агентов на временный и необратимый).

Очевидно, что если производители правильно распознают общее номинальное повышение цен, как это и предусматривает теория рациональных ожиданий, то никакой шок, возникший от увеличения массы денег в обращении, не сможет оказать влияние на реальные экономические показатели. Поэтому Лукас вносит в свою рабочую модель человека важную модификацию: экономические субъекты вначале не могут отличать чисто номинальное, инфляционное повышение цен на свою продукцию от роста относительных цен на нее.

Предполагается, что производители полностью осведомлены о соотношении спроса и предложения в своей отрасли, но им неизвестно движение денежной массы и, следовательно, общего уровня цен по всей экономике. Таким образом, при всяком росте цен на свой товар, производители считают, что растут относительные цены, и увеличивают как занятость, так и инвестиции. Так в теории Лукаса и возникает та ошибка экономических агентов, которая порождает фазу циклического подъема. Очевидно, что при неизменном совокупном спросе возникающий рост предложения должен вести к снижению цен и быстрому прекращению подъема. Однако автор предполагает, что этот эффект заведомо слабее инфляционного воздействия монетарного шока, и наращивание производства лишь несколько сдерживает рост общего уровня цен в стране. Тем не менее, в конце концов, все становится на свои места: производители начинают понимать, что рост цен на их продукцию носил чисто инфляционный характер, и сокращают производственные мощности. Инвестиции при этом опускаются ниже своей трендовой величины.

Эти события знаменуют собой наступление понижательной фазы цикла, а так как она совпадает с продолжающимся инфляционным ростом цен, то имеет место стагфляция. При этом, как утверждает Лукас, состояние экономического равновесия не нарушается, т. е. цена продолжает уравнивать спрос и предложение в масштабе всей экономики.

Содержание теории Лукаса можно себе представить как некий синтез монетаристской теории цикла М. Фридмена¹¹⁶ с теми концепциями экономического цикла, которые выводят его из нехватки информации о текущем состоянии всей экономики и о будущих событиях (яркой представительницей последних является проанализированная выше теория Пигу). Новым же элементом в ней следует назвать именно специфическую модель экономического субъекта, которая является связующим звеном между монетарными и реальными процессами.

Как уже отмечалось в литературе, эта модель противоречит не только некоторым фактам экономической жизни, но и самой концепции "рациональных ожиданий", исповедуемой Лукасом. В самом деле, экономический субъект, согласно самой широкой формулировке постулата "рациональных ожиданий", должен оптимально использовать имеющуюся у него информацию, которая по условию лукасовской модели цикла является ограниченной. Здесь и возникает противоречие: если экономический субъект действительно способен к оптимальным выводам из имеющейся информации, то почему он не извлекает урока из своего прошлого опыта? Если раз за разом повышение цен оказывается чисто инфляционным, то почему люди с фатальным упорством считают, что каждый следующий случай будет исключением из правила и абстрагируются от известного им по опыту феномена экономического цикла? Правда, Лукас доказывает, что производителю невыгодно "специализироваться на сборе информации о всей экономике и о ходе экономического цикла", поскольку издержки по сбору информации якобы слишком высоки¹¹⁷. Однако этот довод не выдерживает критики: информация о цикле слишком важна для каждого предпринимателя, чтобы жалеть силы и средства на ее приобретение. Косвенное свидетельство этого - процветание многочисленных фирм, составляющих прогнозы конъюнктуры, и даже обобщающих чужые прогнозы. Кроме того, за движением циклических индикаторов (в том числе денежной массы и уровня цен) можно в наши дни следить по всем средствам массовой информации. К тому же в 70-е годы количество и качество денежной и ценовой статистики возросло, тогда, как циклические колебания не стали слабее, а, напротив, усилились¹¹⁸.

Внутренняя противоречивость концепции экономического субъекта у Лукаса сказывается и в его позиции по вопросу о государственном антициклическом регулировании¹¹⁹. Лукас отстаивает тезис о его полной неэффективности, вызванной тем, что экономические субъекты достаточно рациональны, чтобы распознать чисто инфляционный характер роста цен в результате увеличения государственных расходов. (Это приводит к так называемой вертикальной кривой Филлипса - рост цен не вызывает никакого увеличения занятости). Но если предположить, что экономические субъекты не обращают внимания на цикл и не умеют обучаться на своем опыте, то антициклическая политика государственных расходов может быть весьма эффективной. Для этого достаточно только производить новые монетарные шоки в нужный момент, не допуская затухания прошлого подъема. Если же взять за основу более сильную гипотезу о проницательности экономических субъектов, то их нельзя будет заставить повторять одни и те же ошибки, необходимые для построения лукасовской теории цикла.

Внутренняя противоречивость той "психологии", которую Лукас и другие представители школы рациональных ожиданий попытались встроить в модель экономического цикла, побудила других теоретиков к созданию других рационалистических вариантов, известных под названием "модели реального цикла"¹²⁰. Эти модели суть не что иное, как попытка . соединить детерминистский циклический механизм (основную роль в нем играют уже не финансовые факторы, а межотраслевые связи и технологические факторы) с простейшей, наиболее абстрактной версией исходной модели рационального максимизатора (тот же оптимальный выбор между текущими и будущими благами, который предопределяет величину занятости и который мы уже встречали у Лукаса). Одним словом, эти модели описывают цикл как оптимальную реакцию на экзогенные шоки на самом абстрактном уровне (характерно, что в большинство из них не заложены даже предпосылки о конкурентном характере экономики¹²¹).

В итоге, видимо, можно сделать вывод, что область теории цикла в меньшей степени, чем рассмотренные в предыдущих параграфах этой главы отрасли экономических исследований, освоены неоклассической парадигмой. Во-первых, это объясняется макроэкономическим характером данной проблемы, - на макроуровне возможность абстрагироваться от различных институциональных реалий (в том числе и связанных с человеческой природой) гораздо меньше, чем на микроуровне. Во-вторых, как уже было сказано, цикл связан с резкими изменениями поведения, с передумыванием, которое очень трудно встроить в рационалистическую модель человека (как показывает опыт теории Лукаса).