О формировании культуры толерантности

О формировании культуры толерантности

Вопрос второй, ответ на который остается для нас полной загадкой. Мы говорим: обучение-обучение, и я вспоминаю годы, когда в школах вводились уроки мужества, уроки патриотизма, пятиминутки любви, пятиминутки ненависти и т.д. Можно ли подобным образом создать, например, учебник по толерантности, урок толерантности? Один коллега недавно спросил меня, не выпустило ли еще Министерство образования инструктивного письма по толерантности. Пока, слава Богу, не выпустило. Правда, есть распоряжение, подписанное мэром одного города, согласно которому программы общественных наук должны быть быстро переработаны в духе толерантности.

Иными словами, сегодня вокруг разработки проблемы толерантности, к сожалению, часто возникает ситуация, передаваемая формулой любимых мною героев: «Куда идем мы с Пятачком — большой-большой секрет, и не расскажем мы о том, и нет, и нет, и нет». Я не буду следовать примеру Пятачка и Винни-Пуха и все-таки попытаюсь обрисовать те моменты, которые нам необходимо учитывать.

Вернусь к первому вопросу, связанному со стратегией появления толерантности. Я все время думаю о том, почему мы предъявляем к подросткам, к молодежи, к разного рода социальным группам многочисленные претензии и спрашиваем, откуда произрастает их агрессия и вседозволенность, где открываются шлюзы для культуры ненависти, а не для культуры толерантности.

Как вы думаете, какой фильм по рейтингу сейчас самый близкий для подростков? Обычно они называют фильмы «Брат», «Брат-2», «Гарри Поттер», «Властелин колец», но почему-то никто не называет такие блестящие фильмы, как «Список Шиндлера», «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма — одну из серьезнейших работ по толерантности в культуре, блистательный новый фильм «Кукушка», достойный ордена толерантности.

Фильмы «Брат» и «Брат-2» названы не случайно. Кто герой фильма «Брат»? Что это за человек? Раньше героем был Дон Кихот, а сейчас в роли героя выступает такой спокойный, философствующий, чем-то к себе притягивающий киллер. Вместо Робина Гуда появляется благородный киллер теперь уже XXI века. Обратите внимание, что делает этот герой, какие образцы поведения он передает. Он, этот герой, походя, убивает. Лишение жизни человека человеком становится чем-то само собой разумеющимся. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда, с одной стороны многие фильмы, многие произведения действительно представляют собой сложнейшие полотна (например, фильм «Фанатик»), которые сейчас мало кто обсуждает, а с другой стороны в массовое сознание приходит фильм «Брат»

В связи с этим у меня возникают следующие вопросы: можно ли только через рациональное, вербальное общение привить толерантность? Можно ли с помощью разговоров, убеждений, декретов сделать так, чтобы вообще какие-то социальные нормы стали нормами, а потом и установками сознания? Вот критический вопрос не только для программы по проблемам толерантности, а и для всего образования, которое хочет взрастить, ту или иную культуру в человеке.

Мы живем в мире вербального рационального образования и часто не отдаем себе отчета в том, что вербальное образование порождает только равнодушное значение и не порождает смыслы, не порождает мотивы. Вопрос о создании установок толерантности — это вопрос о создании мотивации человеческого поведения, направленного на обеспечение меры согласия и доверия между непохожими друг на друга людьми. Напомню, что культура толерантности — это культура обеспечения баланса интересов конкурирующих сторон. Если мы не найдем возможность создавать мотивы поведения, направляемого социальными нормами культуры толерантности, если мы не найдем пути формирования установок, определяющих наше сознание, у нас никогда ничего не получится.

Обратите внимание, что во многих пропагандистских изданиях, которые традиционно характеризуются как экстремистские, не используются тексты рационального характера. Там все время идет внушение, приобщение к норме нетерпимости через заражение сознания. Отсюда возникает оппозиция: либо найти формы диалога, которые рождали бы толерантные миры, либо конструировать те или иные ситуации, которые приводили бы к заражению через общение.

Мы считаем, что сегодняшнее рациональное обучение не является эффективным способом порождения толерантных установок и норм сознания. Индустрия искусства, кино, средств массовой коммуникации — основной канал, через который мы должны двигаться, если хотим, чтобы в этом мире действительно появились установки толерантного сознания, которые могли бы противостоять установкам интолерантного сознания.

Один из путей — создание музеев толерантности. В Лос-Анджелесе создан такой музей — собрание демонстрационных образцов, показывающих, к чему приводят неправильные, насильственные управленческие и социальные решения. Нужен музей, иллюстрирующий негативные последствия таких решений. В этом музее люди могли бы увидеть последствия бесчеловечных идеологий, негативных решений, преступлений, которые привели к Холокосту. В этом музее можно было бы увидеть то, что произошло с красными кхмерами в Кампучии. Если бы в России появились подобного рода музеи, они стали бы уникальными источниками общения с культурными образцами.

Другой путь — появление художественных произведений, которые бы так или иначе проповедовали нормы толерантности. Одна из самых уникальных пьес об интолерантности в мировой культуре — «Ромео и Джульетта».

Мы не обращаем внимания на то, что страницы великой литературы несут огромный потенциал формирования культуры толерантности и, может быть, превращения этой культуры в культуру XXI века. Я не случайно сказал «может быть». Мне часто говорят: куда вы со своей толерантностью, когда вокруг все горит, когда происходят события в Чечне, на Ближнем Востоке, в Ольстере? Ведь эти конфликты никогда не разрешатся, говорят мне. Но на самом деле то, что они происходят, означает, что мы не нашли стратегию формирования, или, лучше сказать, «взращивания» культуры толерантности. Именно стратегия взращивания культуры толерантности — путь, по которому мы с вами можем идти. При этом, речь должна идти о приобщении к культурам, о присвоении различного рода культур.

Есть ли у нас соответствующие работы и подходы? Одна из ярчайших работ, показывающих близкие к толерантным нормы, — работа Ю.М. Лотмана «Поведение декабриста в повседневной жизни».

Особенно трудно проповедовать идеи толерантности в контексте главного конструкта сознания XX века — конфликта. Основную логику мышления XX века задали три великих конфликтолога: Дарвин, который говорил, что только через выживание и борьбу видов может идти развитие; Карл Маркс, который говорил, что развитие идет только через антагонизм классов, через борьбу и конфликт; Зигмунд Фрейд, который говорил, что только конфликт между сознанием и бессознательным движет развитием личности. Я подчеркиваю, что эти идеи имеют право на существование, но благодаря им у нас возник своего рода фильтр: мы всюду видим и ищем конфликты.

Нормы содействия, взаимопомощи, нормы, близкие к альтруизму, нормы, предполагающие поддержку, понимание в конфликтных ситуациях, порождаются с большим трудом. Психологи провели любопытные эксперименты. Наблюдая за детьми пяти, шести и восьми лет, дети изучали, как дети действуют в ситуации, когда другому ребенку плохо — он проиграл. И в другой ситуации, когда ребенок выиграл. Оказалось, что мальчики умеют сострадать тому, кто проиграл, и пытаются ему как-то помочь только до 8 лет. Сорадуются примерно до 7 лет. У девочек сострадание продолжается до 9-10 лет, но они практически не умеют сорадоваться. Мне близка формула немецкого поэта Рихтера, который сказал: «Сострадать могут и люди, а сорадуются только ангелы». Подвиг толерантности — это и подвиг сорадования и подвиг сострадания.

Что нужно для формирования толерантности в школе? Главное — суметь помочь ученику встать на место другого человека и увидеть мир его глазами. Преодолеть нравственный эгоцентризм. Постараться увидеть мир по-другому.

Вообще, создание приемов, приводящих к идентификации с другим человеком, — один из уникальнейших путей в культуре. Существует огромное количество обрядов, традиций, которые могут помочь взращиванию культуры толерантности. Например, обряд братания. Замечательную формулу вывел Киплинг: «Мы с тобой одной крови. Ты и я». При всем различии мы — одни и те же.

Итак, норма, показывающая, что мы при всей непохожести близки — это и есть норма толерантности. Толерантность — это искусство жить с непохожими людьми. Толерантность — это норма ценности отличий другого человека и поддержка этих отличий. Толерантность — это норма, которая позволяет не только понять другого человека, но и принять его, что намного сложнее.

Толерантная культура — это не черно-белое видение мира. Толерантная культура — это видение ценности различий. Сегодня мы стоим переда чудовищной по сложности задачей. Мы должны понять главное: толерантность начинается с личности свободного человека как индивидуальности. Личность — это точка отсчета. Защита права личности на возможность иного видения реальности — это не только альтруизм.

Идеология толерантности имеет эволюционный смысл, который заключается в том, что мы начинаем ценить различия людей, тем самым мы ценим и различные выходы из конфликтных ситуаций. В ситуации кризиса, тупика всегда выиграет культура толерантности, а не тоталитарная культура.

Учащимся необходимо на самых разных исторических примерах показывать, что толерантность как норма поддержки разнообразия эволюционно выигрышна в культуре. Кто встает на путь толерантности, тот обеспечивает стратегический эволюционный выигрыш. Кто встает на путь тоталитарный, где уничтожаются все различия, рано или поздно подрубает путь своего собственного развития.

Нам с вами придется очень трудно жить, если мы хотим быть разными людьми и уважать нашу отличность, нашу непохожесть, нашу разность. Только взращивание культуры толерантности и создание климата толерантности может привести к тому, что мы с вами окажемся людьми, которые движутся от культуры конфликта — к культуре толерантности.
Глава 2. Об особенностях современных детей и о воспитании

Один из рисков, с которым мы сегодня столкнулись состоит в том, что сегодня возникает резкий разрыв межпоколенческого характера, разрыв между поколением взрослых и поколением детей. Дети, подростки, не говоря уже о молодежи, перестают быть ведомыми. Они стали иными, о чем необходимо поговорить особо.