Чукаш И. Ч-88 Как я стал киноактером: Веселые повести/Пер, с венг. Д. Мудровой, А. Старостина, С. Фадеева; Рис. Г. Алимова

Попугай Бас заверил их в том, что всегда мечтал выступать на арене.

— Только что я должен делать?

— Гм, гм, — задумчиво хмыкнул Пинтеке. — Хорошо бы тебе стать воздушным гимнастом. Если какой промах, ты взле­тишь — и порядок!

— Отлично! — пробасил попугай. — А если ко мне вернется голос, смогу я еще и петь?

— Поживем — увидим, — сказал в ответ Пинтеке, — прошу тебя занять место в наших рядах. Встань между Бобицей и оловянным солдатиком. Я иду первым, за мной — Крох, за ним — все остальные, а замыкает шествие Ать-Два. У него острый меч, он будет защищать нас с тыла. Я все время буду насвистывать, чтобы вы не сбились с дороги. А вы можете петь!

— Я буду трубить! Можно? — спросил Фердинанд.

— Конечно, — согласился Пинтеке, — теперь вперед! Ать-два, левой!

Они запели, затрубили, весь волшебный лес наполнился звуками веселой песни. Солировал Фердинанд, лягушонок-пешеход. Вскоре Пинтеке перестал свистеть и стал подпевать остальным:

На околице колодец глубок, В нем купался забавный гусек. Эх, гусек, ты веселый гусек, Жаль, судья тебя в оброк заберет.

На околице мы вырыли пруд И коней туда водили по утру. Конь-огонь, я тебя не продам, Заберет тебя староста сам.

Ну-ка, Агнешка, притопни, подскочи, Каблучком постучи, постучи. А сломается каблук — не беда, Подошьют или подклеют мастера.
6. Семиглавый (Огнедыщащий) дракон
Впереди лес начал редеть. Стало светлее, друзья отчетливо различали стволы деревьев, ветки, корни и больше не споты­кались. Тропинка резко повернула вправо, стало совсем светло.

Пинтеке остановил отряд.

— Нам надо привести себя в порядок. Вдруг мы с кем-нибудь встретимся? Мы должны выглядеть аккуратными, под­тянутыми, как настоящие артисты.

Он извлек из ящика цилиндр, плащ, сапоги. Остальные тоже стали прихорашиваться, стряхивать пыль, чиститься.

Фердинанд, лягушонок-пешеход, подошел к директору труппы.

— Очень прошу тебя, покрась меня в белый цвет!

— Что ж, можно, — согласился Пинтеке, — хотя, правда, профессионально ты еще не подготовлен. Но попробуй вести себя, как настоящий музыкальный эксцентрик.

И он размалевал известкой физиономию лягушонка, а вокруг глаз углем нарисовал ему черные длинные ресницы.

— Накладной нос я тебе сделать не могу — не из чего, — проговорил директор. — Пока тебе твой собственный послужит. А найдем картошину, смастерю тебе накладной нос.

Лягушонок-пешеход Фердинанд был наверху блаженства. Он всем демонстрировал свою белую физиономию. И все на­перебой восторгались им.

Крох пожал лягушонку лапу и проговорил:

— Поздравляю тебя! Ты обязательно покоришь публику! Еще раз тебя поздравляю!

Пинтеке в последний раз окинул взором свою команду.

— Порядок, — отметил он. — Вот теперь с вами не стыдно и на людях показаться. Можем идти дальше.

И они снова тронулись в путь, но через некоторое время вдруг заметили впереди большие деревянные ворота. К воротам

была прибита вывеска, на которой разноцветными буквами бы­ло написано:

Это был огромный Семиглавый (Огнедышащий) дракон. Я пишу слово «огнедышащий» в скобках, потому что ни одна из его голов не действовала, не выбрасывала огонь, даже не ды­мила.

Пинтеке погладил попугая по спине.

— Не бойся! Не бойся!

Но тот никак не переставал икать.

— Оставайтесь здесь, — приказал своим циркачам дирек­тор, — я сам с ним поговорю.

Он подошел к дракону и попросил:

— Будьте так любезны, улыбнитесь, а то наш попугай очень испугался и теперь икает без остановки.

— Пожалуйста! — откликнулся Семиглавый (Огнедыша­щий) дракон. И улыбнулся, причем сразу семью головами.

— Вот видишь, — сказал Пинтеке, обращаясь к птице, — можешь успокоиться.

Попугай замолчал и вместе со всеми подошел к воротам у Поляны Сказок.

Директор собрался было продолжить разговор с Семи­главым (Огнедышащим) драконом, но тот опередил его:

— Я очень прошу вас разговаривать одновременно со всеми моими головами, иначе я никак не могу сосредоточиться и путаюсь.

— Хорошо, — согласился Пинтеке, — только распределим обязанности. С первой головой я буду разговаривать сам, со второй — Крох, с третьей — Ориза-Тризняк, с четвертой — Мирр-Мурр, с пятой — Фердинанд, с шестой — Янчи Паприка, с седьмой — Ать-Два. А Бобица, попугай и ослик будут внима­тельно слушать. Итак, можно начинать?

— Да, — сказал Семиглавый (Огнедышащий) дракон.

— Я — Пинтеке, директор передвижного цирка, а это — моя труппа.

— Очень рад, — произнесла первая голова.

— Я тащу тележку, — проговорил Крох.

— Ты, наверное, очень сильный? — спросила вторая голова.

— Что такое Поляна Сказок? — задал вопрос Ориза-Тризняк.

— Тут каждый может встретиться с героями любимых ска­зок, — ответила третья голова.

— Даже те, кто не умеет читать? — допытывался Мирр-Мурр.

— Да. Здесь живут герои сказок, те, что сошли со страниц книг, — пояснила четвертая голова.

— Как я тебе нравлюсь? — спросил Фердинанд, лягушонок-пешеход, который никак не мог налюбоваться собой.

— Белая краска тебе очень идет! Ты прекрасно вы­глядишь! — вежливо откликнулась пятая голова.

— А почему ты здесь, а не на Поляне Сказок, ведь ты тоже сказочный персонаж? Я много о тебе читал.

— Спасибо, что ты меня узнал. Дело в том, что у меня погас огонь. Не уследил я, вот он и погас. Обычно, когда я сплю, одна из моих голов продолжает бодрствовать и хранит огонь, а когда остальные шесть просыпаются, они получают от нее пламя. И вот теперь я торчу здесь, огня у меня нет, и на Поляну Сказок мне путь закрыт, пока огонь не достану, — пожаловалась шестая голова.

— Почему же ты не попросишь его у кого-нибудь? — задал вопрос оловянный солдатик.

— Огонь я могу получить только от того, кто хоть раз в жизни сделал доброе дело, — произнесла седьмая голова.

Ать-Два и Янчи Паприка подошли к Пинтеке.

— У тебя ведь есть спички, — обратились они к директору, — надо помочь Семиглавому (Огнедышащему) дракону. Ты ведь наверняка хоть раз в жизни сделал доброе дело.

Пинтеке задумался.

— Что-то не припомню, — честно сознался он.

— Подумай хорошенько, — подбодрил его оловянный сол­датик Ать-Два.

— Не приходит мне ничего в голову, — засмущался дирек­тор, — как я ни стараюсь.

— Слушайте, у меня есть идея, — сказал солдатик.

— Говори! Говори! — закричали остальные, а Семиглавый дракон прокричал «говори!» целых семь раз.

— Идея моя в том, — начал оловянный солдатик, — что Пинтеке дает огонь первой голове, а, значит, уже делает доброе дело. Потом подносит спичку ко второй голове, и огонь наверня­ка вспыхнет.

— Замечательно! Оригинальная идея! — воскликнули все хором.

Особенно ретиво кричал Семиглавый (Огнедышащий) дра­кон, он просто ликовал.

— Все это хорошо, — произнес Пинтеке, — но у меня всего одна спичка осталась. Другие я в лесу израсходовал.

Тут все пригорюнились, а Семиглавый дракон с горя повесил все семь своих голов.

Вдруг Фердинанд проговорил тихим голосом:

— Ты мне доброе дело сделал. Как я обрадовался, когда ты покрасил мою физиономию в белый цвет. Хоть я пока и не на­стоящий музыкальный эксцентрик. Ты меня порадовал — зна­чит, сделал доброе дело.

— Это правда? — переспросил Пинтеке. — Тут надо все про­думать, у меня ведь только одна спичка осталась.

— Все точно! Точно! — заверил Фердинанд. — Я потому из дома ушел, что был самым некрасивым лягушонком в округе. Все надо мной насмехались. А дети даже пугались. Увидят меня — и убегают. Так совсем растеряешься! А ты мне вернул чувство уверенности в себе. Зажигай спичку! Я отве­чаю!

— Что ж, хорошо, — сказал Пинтеке. — Если я вернул тебе чувство уверенности в своих силах — это действительно доброе дело!

Он зажег спичку и осторожно поднес ее к одной из пастей Семиглавого (Огнедышащего) дракона, а тот заранее сделал глубокий вдох.

— Огню нужен кислород, — проговорил он и тут же стал разевать все семь своих пастей, выдувая из каждой струю пла­мени.

Попугай Бас сразу же взлетел на ветку ближайшего дерева и стал быстро-быстро икать.

— Не бойся! — закричали ему снизу.

— Ничего не могу с собой поделать, — произнес между иканиями попугай.

— Пожалуйста, выдувай огонь не так сильно! — попросил Янчи Паприка Семиглавого (Огнедышащего) дракона.

Тот кивнул и захлопнул все свои пасти, только в одной из них огонь продолжал тлеть.

— Можешь слезать! — сказал директор, обращаясь к попугаю.

Семиглавый (Огнедышащий) дракон никак не мог остано­виться, рассыпаясь в благодарностях:

— Весьма признателен, чрезвычайно благодарен, никогда не забуду! Большое спасибо! Скажите, а не могу ли я вступить в вашу прославленную труппу?

— Не могу отказать, мы рады тебе. Будешь глотателем огня. Мы как раз ищем артиста с таким амплуа. Но, может, тебе больше нравится жить на Поляне Сказок?

— Нет, я люблю путешествовать, смотреть на мир. Вы примете меня?

— Конечно, пошли вместе с нами. Только осторожней с огнем, спички-то здесь не достанешь! А теперь — на Поляну Сказок!

Сердца у них забились от волнения, когда они вошли в ворота. Больше всех боялась Бобица, кукла-негритянка.

— Только бы нас никто не заколдовал! — все время шепта­ла она.

Оловянный солдатик ее подбадривал:

— Не бойся! С нами директор, Крох и Семиглавый дракон! Да и я рядом, если что случится. Вот мой меч!

— Спасибо, — прошептала Бобица, — ты такой смелый!

— Солдат не имеет права на страх, он никогда и никого не должен бояться, — заметил Ать-Два.
7. Поляна Сказок
На Поляне Сказок ярко светило солнце. Было очень жарко, легкий ветерок нежно ласкал лица.

Ориза-Тризняк развалился на шелковистой траве.

— Настоящая волшебная трава! — кричал он. — Пушистая волшебная трава!

На хлебных деревьях росли свежие булочки, на сахарных — висели конфеты, а вокруг деревьев была ограда из вкусных, ду­шистых колбасок. Мирр-Мурр и Ориза-Тризняк в возбуждении стали их обнюхивать.

— Давай попробуем, — прошептал Ориза-Тризняк.

— Боюсь! Вдруг они какие-нибудь заколдованные, — отве­тил другу Мирр-Мурр.

— Вот трус! — заявил Ориза-Тризняк. Он осторож­но вытащил из ограды одну колбаску и стал ее жевать. И чудо: на месте украденной колбаски тотчас появилась новая.

— Видишь, — высокомерно бросил Ориза-Тризняк, — они не убывают.

Осторожный Мирр-Мурр подождал, пока его друг проглотит свою добычу. Убедившись, что ничего страшного не произошло, он тоже вытащил колбаску и съел ее.

— Надо запастись в дорогу, — сказал Ориза-Тризняк, из­влек из ограды целых три колбаски и повесил их себе на шею.

Мирр-Мурр решил не отставать. Он тоже вынул три кол­баски и тоже повесил на шею.

За это время остальные циркачи довольно далеко ушли впе­ред по мягкой, шелковистой траве. Коты понеслись вдогонку.

Первым сказочным персонажем, с которым встретились друзья на Поляне Сказок, был великан Фаньве. Он стоял обнаженный по пояс и сдирал с деревьев кору. Ловко срывал кору с дерева и сразу же переходил к другому.

— Надо бы с ним поздороваться, — решил Пинтеке.

— Добрый день! — закричали хором друзья.

Фаньве даже не повернулся в их сторону, только рукой не­брежно махнул. А сам принялся за следующее дерево.

— Ничего! — проговорил Пинтеке. — Главное, мы с ним поздоровались. Тут надо ухо востро держать. На каждом шагу могут быть сюрпризы.

Будущие циркачи продолжали путь по мягкой, шелковистой траве. Вдруг сверху упала тень, и ворчливый голос прокричал:

— Сейчас же верните колбасу!

Пинтеке со страхом взглянул вверх и поспешно сдернул с головы шляпу. Прямо над ним в воздухе на старом помеле ви­лась Старая Ведьма.

— Тысяча извинений, почтенная матушка, но мы никакой колбасы не брали. Поэтому и вернуть ее не можем, — резонно за­метил Пинтеке.

— Ее коты украли, два кота! Она и сейчас у них на шее болтается. Счастье твое, что ты назвал меня матушкой, иначе бы я тебя в камень обратила. Но воришек я обязательно накажу.

А вот как, сейчас придумаю. Придумала! Пусть у одного из них шерсть станет голубой, а у другого — красной. Ха-ха-ха!

Визгливый смех Старой Ведьмы зловеще прозвучал в тиши­не. Но когда друзья посмотрели на котов, то невольно тоже рас­смеялись. Мирр-Мурр стал голубым, как утреннее небо, а его друг — красным, как петушиный гребешок. Пинтеке тут же отобрал у котов колбасу и возвратил ее колдунье.

Старуха улыбнулась, при этом лицо ее избороздили глубокие морщины, потом она сказала:

— Ты мне нравишься, парень! Все больше и больше! А не хочешь ли взять меня в жены?

Пинтеке вздрогнул, побледнел и, заикаясь, ответил:

— Я-то хочу! Очень даже хочу! Только об этом и мечтаю! Но вот беда, у меня есть жена и двенадцать ребятишек. Сердце мое от горя разрывается, но стать твоим мужем я не могу.

— Жаль! Жаль! — прокаркала Старая Ведьма. — Если пе­редумаешь, всегда можешь найти меня здесь.

Она уселась на помело. Тут же поднялся ветер, от которого закачались деревья, а шерсть у красного и голубого котов взъерошилась.

— Фу! — с облегчением вздохнул Пинтеке. — Пошли отсюда поскорее, а то эта колдунья еще вздумает вернуться!

Друзья торопливо двинулись в путь, стараясь не глядеть по сторонам. Так они шли, шли и вдруг очутились в крошечном домике. Вообще-то внутри оказались не все: Семиглавый (Огне­дышащий) дракон не мог протиснуться в дверь, поэтому он остался снаружи, но через окна просунул свои головы внутрь.

В домике царили чистота и порядок. У стены в ряд стояли семь кроваток, около каждой из них — по паре маленьких тапо­чек. Не успели друзья оглядеться по сторонам, как в ком­нату вошла Белоснежка. Она была в красивом белом платье. Особенно привлекательно выглядели ее золотистые длинные волосы.

— Здравствуйте! Я Белоснежка. Нет ли у вас спичек? У меня огонь в печи погас, и я не могу приготовить ужин семи гномам.

— Увы, уже нет, — сказал Пинтеке, — но мы можем по­просить Семиглавого (Огнедышащего) дракона, он даст тебе огня.

Дракон с готовностью закивал всеми своими семью голо­вами, выражая желание скорее помочь Белоснежке. Он про­сунул одну из своих голов в окно крошечной кухонки и зажег огонь в печи, где уже лежали дрова. Поленья тут же весело затрещали.

— Большое спасибо, — поблагодарила Белоснежка. — С ра­достью приглашаю вас на ужин.

Пинтеке с сомнением посмотрел на малюсенькие кастрюли и тарелки. Он сразу же понял: приняв приглашение, труппа уни­чтожит месячный запас продовольствия гостеприимной хозяйки. Поэтому директор сказал:

— Мы никак не можем принять ваше любезное приглаше­ние, потому что очень спешим.

Они попрощались с Белоснежкой и вышли из домика. Ориза-Тризняк брел в конце процессии и бурчал себе под нос:

— Не понимаю только, куда это мы так торопимся? Пинтеке не оборачиваясь проговорил:

— Воришки вообще лишены права голоса на сегодня! Кот тут же умолк.

Долго брели путешественники по мягкой, шелковистой траве, пока не услышали устрашающий скрежет зубов.

Бобица в ужасе прижалась к оловянному солдатику, даже Семиглавый (Огнедышащий) дракон в беспокойстве потряс своими семью головами.

На тропинку из-за кустов вышел огромный Волк весьма неряшливого вида, из пасти у него торчали огромные клыки.

— Вы Красную Шапочку не видали?

— Нет, — кратко ответил директор.

— А жаль, — проговорил Волк. — Вечно ждешь ее, ждешь, у меня уж и ноги онемели.

— Пойди да отдохни где-нибудь в тени, — предложил Волку Янчи Паприка.

— Никак нельзя, — отрицательно покачал головой Серый. — Я обязан дождаться Красную Шапочку. Так ведь в сказке написано. Прощайте! Если встретите Красную Шапочку, скажи­те ей, чтобы она поторапливалась.

— Непременно, — заверил его Пинтеке.

Волк же спрятался за кустом и опять стал громко щелкать зубами.

— Зубы-то у него скоро выпадут — так он ими лязгает, — заметил Ориза-Тризняк, когда они отошли от места встречи с серым разбойником.

— Мне Красную Шапочку жалко, — проговорила Бобица. — Надо ее предупредить, чтобы она в засаду не попала.

— Не надо никого жалеть, — обронил попугай Бас, — она ведь все равно в конце сказки спасется.

— А мне Волка жалко, — заявил Семиглавый (Огнедыша­щий) дракон. — Он все время в засаде сидит — ив дождь, и в холод, и в жару.

«Здесь не бывает ни жары, ни холода», — подумал Мирр-Мурр, но вслух возражать не решился.

— Вот что я вам скажу, — проворчал Пинтеке, — нам надо торопиться, чтобы засветло уйти с Поляны Сказок. У меня нет ни малейшего желания здесь ночевать. Кто знает, что может с нами случиться в кромешной тьме!

— Мне уже нечего бояться, — прошептал Ориза-Тризняк. — Красный кот! Кто о таком слыхал? Я бы с удовольствием прова­лился сквозь землю!

Наконец они вышли на тропинку и увидели длинную жердь, торчащую из земли. На жерди была прибита дощечка с надписью: «Выход».

— Вот в какую сторону нам надо идти! — сказал Пинтеке, и друзья ускорили шаг.

Они сразу же поняли, что вышли за пределы Поляны Сказок, потому что трава у них под ногами потеряла упругость и шелко­вистость, а у котов, к их великой радости, шерсть стала преж­него цвета.

Мирр-Мурр и Ориза-Тризняк сияли от счастья. Только Янчи Паприка резонно заметил:

— Я бы на вашем месте наоборот жалел, что лишился такой шерсти. Шутка ли, красная или голубая! Да вы на весь мир могли прославиться своей красотой!

— Долой всемирную славу! — прокричал Ориза-Тризняк.
8. Волшебная подзорная труба
Переночевали друзья под большим деревом, подальше от Поляны Сказок. Семиглавый (Огнедышащий) дракон стоял на страже. Поочередно то одна его голова, то другая бодрствовали, остальные спали. Он сам вызвался стоять на карауле, потому что теперь внимательно следил за тем, как бы у него не погас огонь.

Утром, едва первые солнечные лучи осветили спящую ком­панию, друзья начали просыпаться, протирать глаза, потяги­ваться.

— А-а-а! — замычал Пинтеке и сладко потянулся, подняв руки вверх.

Мирр-Мурр в страхе вскрикнул.

— В чем дело? — спросил Крох.

— Да вы только поглядите! — проговорил Мирр-Мурр и показал на Пинтеке. — Как у него руки вытянулись!

Все посмотрели на руки директора и убедились, что они действительно странно выросли и, более того, продолжают тянуться вверх.

Директор цирка был в отчаянии, он никак не мог понять, что с ним происходит.

— Прекрати потягиваться! — закричали хором друзья.

— Я не могу, — простонал Пинтеке.

Кистей его рук уже не было видно, так высоко они находи­лись, наверное, где-то за облаками. Вдруг директор начал хихикать.

— Что случилось? — спросил у него Янчи Паприка.

— Кто-то мне ладони щекочет. А я боюсь щекотки! Хи-хи! Хи-хи! Хи-хи!

Вся труппа собралась в кружок. Стали совещаться, что сле­дует предпринять. Тут в голову Кроху пришла одна идея.

— Постарайся взлететь, — сказал он попугаю Басу, — и по­смотри, кто там щекочет директора.

Попугай Бас с готовностью выполнил его просьбу: поднялся в воздух и довольно долго отсутствовал. Наконец он вернулся, и к этому времени Пинтеке перестал смеяться.

— Уф, до чего они высоко! — сказал попугай, отду­ваясь.

— А что там такое наверху? — спросил Янчи Паприка.

— Да орел там! — произнес попугай. — Он щекотал ладони директора.

— А зачем он это делал? — раздался голос Пинтеке.

— Решил, что ты хочешь его поймать. Я ему объяснил, что у тебя и в мыслях этого не было. Но сначала он не верил. В кон­це концов я его убедил, что ты не собираешься ему делать ни­чего плохого, и тогда он улетел.

— Огромное спасибо, — поблагодарил директор. — Э, глянь­те-ка, руки возвращаются!

И правда, руки у Пинтеке начали укорачиваться и постепен­но стали прежней длины. Директор с радостью разглядывал и ощупывал их, а потом спрятал в карманы брюк.

— На всякий случай, — пробормотал он. — Здесь они в на­дежном месте, авось больше не вырастут. Я вам не советую так

сладко потягиваться. Давайте-ка тронемся в путь да побыстрее! А где моя шляпа?

И тогда друзья заметили, что небо потемнело. Они посмотре­ли вверх и в невольном ужасе закричали:

— Шляпа!

Шляпа Пинтеке, которую он на ночь повесил на ветку дере­ва, теперь стала величиной с огромный шатер, под которым легко могла уместиться вся компания.

— Бог с ней, бежим отсюда! — закричал Пинтеке.

Но в это время шляпа начала уменьшаться в размерах и свалилась директору прямо на голову.

— Вот те раз, — пробурчал он. — Хотелось бы мне знать, что здесь происходит. А больше всего я хочу живым и невреди­мым убраться отсюда подобру-поздорову!

Друзья заспешили прочь от странного места. Первым, как всегда, шел директор, вслед за ним, тесно прижавшись друг к другу, двигались остальные.

Ать-Два замешкался: у него меч застрял в корнях дерева и он довольно долго пытался его высвободить. Тогда все замед­лили шаг и стали оглядываться, высматривая своего това­рища.

— Его надо найти! — твердо заявил Пинтеке.

Они начали искать, но безуспешно. У многих даже сле­зы на глазах выступили; они уже стали оплакивать своего друга.

Наконец Пинтеке сказал:

— Мы должны идти дальше. Вдруг встретим какого-нибудь волшебника, который скажет, куда исчез Ать-Два.

Друзья пошли дальше с камнем на сердце, постоянно огля­дываясь назад в надежде увидеть храброго оловянного солда­тика, но его нигде не было видно.

Фердинанд, лягушонок-пешеход, размышляя вслух, громко произнес:

— Шутки в сторону! У нас нет иного выхода, кроме как найти бедняка, которому принадлежит лес. Он несет ответст­венность за то, что здесь творится. И обязан знать, куда делся оловянный солдатик.

— Правильно! — сказал Крох. — Только вот где этого бед­няка искать?

— Он должен быть где-то здесь, в лесу, — высказал пред­положение Фердинанд. — Давайте ему покричим!

И они подняли такой шум, что весь лес наполнился звуками их голосов.

— Эй, бедняк! Бедняк! Отзовись!

Наконец друзья устали и смолкли. И тогда внезапно до них донесся тихий, приятный голос:

— Идите прямо, никуда не сворачивая! И все образуется!

— Спасибо! Спасибо! — радостно закричали друзья и снова двинулись в путь.

Вдруг на ветке одного из деревьев они заметили странное существо, которое, забыв обо всем на свете, рассматривало что-то в старинную подзорную трубу.

— Да это обезьяна! — проговорил Пинтеке. — Цирковая обезьяна.

Подойдя поближе, они убедились в том, что на ветке дейст­вительно раскачивалась обезьяна. Она была в красных шарова­рах, а на голове у нее красовалась турецкая феска.

— Эй, наверху! — закричали друзья.

— Не мешайте! — невозмутимо отозвалась обезьяна.

— Действительно, не будем ей мешать, — произнес Пинте­ке. — Скажи, не видела ли ты нашего друга, оловянного солда­тика?

— Я за ним как раз наблюдаю, — хладнокровно ответила обезьяна. — Интересно! Рубит налево и направо. Да он храб­рец, ваш солдатик!

— А мы не могли бы взглянуть? — спросил Крох.

— Залезайте на дерево и, пожалуйста, смотрите, — ответила обезьяна.

— Ну-ка, марш наверх, — приказал Пинтеке котам, — глав­ное, запомните направление!

В мгновение ока Мирр-Мурр и Ориза-Тризняк вскарабка­лись на дерево.

— Дай нам посмотреть, — попросил Мирр-Мурр.

— А с какой стороны ты хочешь в нее заглянуть? — хитро прищурилась обезьяна и протянула им трубу.

Ориза-Тризняк поспешно выхватил инструмент.

— А не все ли равно? — бросил он.

— А вот и не все равно, — затараторила обезьяна, — посмот­ри-ка отсюда! Вон как увеличивает!